Глава 11: Одно весомое отличие

 

---------------------
Дорогие читатели, в конце главы для вас заныкан небольшой сюрприз;)
---------------------

Не понимаю, чем я тебе не нравлюсь?
Чем тебе я не угодил?
Неужто я так сильно от тебя отличаюсь?

Disturbed «Fear»

 

- Быстрее, Грейнджер! Беги быстрее!

- Не могу!

Горизонт неумолимо темнел, расцвечиваясь в кроваво-красный и фиолетовый; сиреневое пятно заката расползалось по небосводу, растягивая тени ребят, мчавшихся по высокой, доходящей до бедра, золотистой траве.

Лицо светловолосого парня было располосовано двумя неровными, слегка поджившими царапинами: одна пришлась на щеку, другая перечеркнула губы; еще парочка скрывалась под разодранной рубашкой на груди. Он оглянулся с загнанным видом:

- Если не сможешь быстрее – умрешь! – тяжело и безжалостно выдавил он.

Гермиона зажмурилась, дыхание наждаком оцарапало горло, и постаралась добавить скорости. Пот ручейками стекал по спине, струился по лбу, разъедая глаза. Ноги девушки горели огнем, легкие разрывались, ступни, казалось, были сбиты уже до кровавых культей, но она продолжала бежать.

Солнце почти село.

Лес возвышался перед ними могучей крепостью, долгожданным убежищем, а ряды стройных исполинов мнились воинами, готовыми их защитить.

- Всего… ничего… осталось, - выдохнул Малфой.

В ноге у девушки что-то хрустнуло, будто раздавили виноградину, и нестерпимая боль полыхнула вверх по кости. Она вскрикнула, споткнулась и захромала.

- ЧТО? ЧТО СТРЯСЛОСЬ? – от страха глаза у Малфоя стали огромными, он панически озирался по сторонам.

- Ничего! – прохныкала девушка и заставила себя бежать дальше.

- Ну, давай! Ну же! Вот дерьмо, Грейнджер! – заметил он ее хромоту. – В этот раз я тебя не потащу, глупая стерва! БЕГИ!

Первые звезды проступили на синем небосклоне, и вскоре из-за горизонта показалась бледная луна.

Боль в ноге возросла десятикратно. Гермиона теперь скорее неуклюже ковыляла, чем бежала, каждый шаг причинял ей боль.

Трава по левую сторону от девушки зашелестела.

«Ветер, пусть это будет всего лишь ветер, пожалуйста!»

Но она знала, что это не так.

Малфой оглянулся, и по его бледному лицу Гермиона догадалась, что он тоже это слышал. Парень смерил ее взглядом в последний раз, и она поняла, что решение принято.

- К черту все! – рыкнул он и опрометью бросился к лесу, оставляя ее позади.

Отчаянье загнанного животного сковало девушку, одна часть ее сознания желала остановиться и покончить с этим немедля, ведь выбраться ей все равно не удастся, так что толку мучиться?

Что-то небольшое и серебристое пронеслось в зарослях, оставляя извивающийся след; последние лучи солнца догорали над горами.

Немного поодаль заколыхалась трава, послышалось шуршание, и до Гермионы донеслась предостерегающая трель. Звук был восхитительный, он заставил бы улыбнуться любую девушку, ни одна не устояла бы перед соблазном остановиться и посмотреть. Если бы гриффиндорка своими глазами не видела, на что способны эти твари, она именно так и поступила бы. Вместо этого девушка, к своему огромному изумлению, обнаружила, что может бежать намного быстрее.

Малфой же тем временем достиг опушки леса и скрылся в чаще. Гермиона в очередной раз решила, что видит его в последний раз.

Трава зашелестела ближе. Нежные трели стали громче, в них прорезались вопросительные нотки: «Кто здесь? Кто пришел к нам? Кто хочет поиграть с нами?»

Паника и новый выплеск адреналина заставили девушку позабыть о боли в ноге.

С десяток серебристых светлячков показались над травой и присоединились к хаотичной пляске огоньков. Луна осветила их и в танец вплелись переливчатые трели их негромких голосов, превращая действо в потрясающее световое шоу. В радостный, ласкающий слух похоронный пир.

Гермиона всхлипнула и слезы, прочертив соленые дорожки, смешались с потом на ее щеках.

Приятный, чуть вопросительный голосок одной из тварей неожиданно перерос в триумфальный вопль, и что-то теплое, массивное, скрытое высокой травой задело ее ногу. Девушка вскрикнула, споткнулась и впилась взглядом в зигзагообразный шлейф примятой травы – след, оставленный удирающим созданием,… которое внезапно развернулось и снова метнулось к ней.

Голосистые сородичи твари отозвались зловещей трелью, учуяв добычу.

Деревья были в каких-то пяти метрах от нее.

Еще две твари скользнули мимо: одна впереди, другая за спиной. Девушка вскрикнула, но не остановилась.

«Я успею! Я успею!»

И тут существо, напавшее первым, настигло ее, проскочило между ног, точно Косолапсус, когти и зубы вонзились в ее икру, и гриффиндорка с воплем упала. Она перекатилась, отбиваясь от нападающего, и истошно закричала. Шорох травы неумолимо приближался со всех сторон – сородичи зверя спешили к жертве.

Откуда ни возьмись, появился свет, и она впервые смогла рассмотреть вцепившуюся в нее тварь. Жуткая пародия на кролика, хотя размером зверь скорее смахивал на кокер-спаниеля. Глаза огромные, выпуклые и розоватые, будто грейпфрут, длинные уши стоят на голове торчком. Квадратные передние зубы напоминали кроличьи, но по бокам от них виднелся набор отменных клыков. Сквозь клочья золотистой шерсти просвечивала фиолетовая кожа. Страшные когти, длинный и по-крысиному тонкий хвост.

Никогда прежде ей не доводилось слышать о чем-то подобном. На один безумный миг ей даже показалось, что это месть за всех ранее съеденных ею кроликов.

И только тогда она, наконец, поняла, откуда исходит свет.

До этого момента девушка его вовсе не замечала. Внимание гриффиндорки было полностью поглощено тварью, что собиралась ее прикончить. Но тут она услышала чуть поодаль крик:

- Я ВАС ВСЕХ УНИЧТОЖУ, СВОЛОЧИ!

Драко вернулся с пылающим факелом. Он поджигал траву. Поле неторопливо занималось огнем.

Чудовища зарычали, присаживаясь на задние лапы, ощеривая зубы в ответ на угрозу. Несколько метнулись в его сторону.

- Что ты творишь, Малфой? – закричала девушка.

Он взмахнул перед собой факелом и твари в замешательстве разбежались. Очевидно, они привыкли быть вершиной местной пищевой цепи. Со столь агрессивной добычей им еще не приходилось сталкиваться.

Улучив момент, когда твари отвлеклись, Гермиона крайне неизящно поползла сквозь траву к лесу.

Малфой на нее даже не взглянул, он продолжал размахивать факелом, вокруг него то и дело раздавались истошные агонизирующие вопли. Гермиона заметила, как один из псевдо-кроликов отпрыгнул, шерсть его занялась огнем, и животное поспешило убраться подальше, с каждым прыжком причудливо изворачиваясь в полете, чтобы сбить пламя.

- Остановись, Малфой! – взвизгнула Гермиона, чувствуя, как начинают постукивать от шока зубы. – Поле же загорится!

- Именно! Я выжгу эту занюханную дыру дотла! И спалю этих пушистых ублюдков! – в глазах парня горел маниакальный отблеск, он не шутил.

- Но тогда сгорит и лес! И мы вместе с ним!

Он ее не слушал.

- А как тебе это понравится, ублюдок?! – выкрикнул он в морду самой настырной твари, что шипела и щерилась на него.

Пламя было уже везде, быстро распространяясь, яростно и жадно струясь по траве, освещая все вокруг оранжевым светом и сгущая тьму за деревьями.

- Малфой, я истекаю кровью, - простонала девушка.

Как ни странно, но это подействовало. Малфой заколебался.

- А не по хую ли мне, Грейнджер?

Но он все же отступил к деревьям, не поворачиваясь и удерживая оружие перед собой. Существа следили за ним с безопасного расстояния, теперь почти невидимые в траве, лишь отблески огня отражались в их огромных глазах.

Гермиона закашлялась, вдохнув дым.

- Пожар!

- Поздно уже, - проворчал он.

Сухостой горел быстро, несколько очагов, что запалил Малфой, уже обернулись полновесным пожаром. Поле занималось, медленно, но верно, превращаясь в огненное инферно.

- Пора уносить ноги! – прокашляла девушка, прикрывая рукой рот.

Она ухватилась за дерево и с трудом поднялась, когда мимо нее прошел Малфой. Он резко обхватил ее рукой за талию и дернул к себе. Охнув, она оперлась на него, забросив руку ему на шею, и парень потащил ее в чащу.

- Постой! Подожди!

- Что? – рыкнул он, задыхаясь.

- Вытаскивай орешник. У нас будет больше шансов, если найдем воду.

Он не стал ей перечить, вместо этого резко остановившись, от чего девушка чуть не упала, и рывком достал свой шелковый мешочек. Гриффиндорка оперлась о дерево, тщетно пытаясь отдышаться и забыть про кровоточащую рану на ноге, а парень тем временем принялся шарить в мешочке в поисках рюкзака. Орешник, как всегда, болтался сбоку. Узлы не поддавались, и тогда слизеринец от злости сорвал палку и бросил ей в девушку.

Гермиона еле-еле поймала ее и прижала к груди.

Он запихал рюкзак обратно и грубо схватил гриффиндорку за запястье, небрежно забрасывая ее руку себе на шею и не обращая внимания на протесты.

- Сюда, - сказала Гермиона.

И они заторопились, спотыкаясь, сквозь ночной лес. Гермиона то и дело указывала нужное направление.

Спустя довольно длительный промежуток времени, девушка заметила, что запах дыма исчез вовсе. Воздух стал прохладнее, наполнился едва слышным жужжанием насекомых. Вокруг ощущалось безмолвное оживление, хотя звери первыми бы ударились в паническое бегство от наступающего огня.

- Малфой…

- Чего тебе? – рявкнул он.

- Думаю… все в порядке. Мы можем передохнуть.

Он покачал головой, но перестал тянуть ее за собой:

- Ты ничего не смыслишь в ночных переходах. Сейчас нам необходимо двигаться.

Гермиона задумалась: «Что же такое он узнал или встретил, что теперь неотступно гонит его вперед?» Небогатые на события ночи, проведенные внутри защитного круга, притупили ее страх темноты. Она поверила, что ночной лес ничем не отличается от дневного. Возможно, она ошибалась.

Они все-таки отыскали воду. Похоже, что ребята вышли к реке. Девушка не смогла оценить ее ширины, так как свет факела не достигал противоположного берега.

Отцепившись от Малфоя, Гермиона, незаметно для самой себя, принюхалась, стараясь отыскать отголоски запаха гнили. Ничего подозрительного не почувствовав, девушка наклонилась к берегу, горло саднило от жажды. Но Малфой ухватил ее за запястье и так сильно дернул гриффиндорку обратно, что она ойкнула от боли.

- Заткнись! – он предупредительно стиснул ее запястье.

- Что ты делаешь? – удивилась она, отдергивая и прижимая руку к груди.

- Не станешь же ты соваться в воду, не разузнав, что там водится, - отозвался парень, окидывая взглядом берег, в его движениях сквозили осторожность и напряжение.

Конечно, он был прав. Не устань она так, то первой подумала бы об этом. Но все равно зачем-то возразила:

- Это просто река.

- Ага, а там было просто пустое поле, - он повернулся и изуверски пихнул ее так, что девушка с размаху приложилась задницей о каменистую землю и сильно прищемила палец булыжником.

Она в очередной раз охнула от боли и, схватившись за ушибленную руку, потребовала:

- Хватит меня толкать!

Слизеринец фыркнул:

- Держи, - и сунул ей факел.

Парень подобрал с земли длинную пушистую ветку и взвесил в руке. Потом осторожно подошел к кромке воды, поднял ветку и со всего маху ударил по воде, последовал громкий всплеск. Ребята замерли, обратившись в слух, но тишину нарушал лишь мерный гул текущей воды. Он поднял ветку и повторил снова. Он колотил по воде добрых пять минут, пока не уверился, что все в порядке.

Повернувшись, он запустил в гриффиндорку мокрой веткой, от которой та с писком увернулась, и нырнул, а скорее упал, в прибрежную воду. Встав на колени уже в воде, парень принялся жадно пить.

- А сфагнум? – негромко спросила она, но он не слушал, нетерпеливо зачерпывая полные ладони воды и отправляя их в рот.

Ей быстро наскучило ждать своей очереди, и девушка неуклюже, не забывая про свои раны, подползла к берегу. Малфой рыкнул на нее, но так ничего и не сказал, когда гриффиндорка, удерживая факел одной рукой, другой принялась глотать воду. Они пили до тех пор, пока не промерзли до дрожи, до тех пор, пока в желудке не осталось места.

Малфой сел, вода еще капала с его лица, и было заметно, что парень дрожит.

- Переплывать реку будем? Мы можем не доплыть, но лучше замерзнуть, чем сгореть заживо, - это прозвучало настолько спокойно, что девушка поежилась.

«Да уж, дела по-настоящему плохи, раз они обсуждают уже не как выжить, а как лучше умереть».

Она помотала головой, села прямо и утерла мокрые губы:

- Не думаю, что лес загорится.

- Но ты говорила… - с угрозой в голосе начал парень.

- Да я едва могла соображать, - бросив уничижительный взгляд через плечо, перебила она его сердито. – Меня покусали, нога кровоточит, поле полыхает огнем; да, будь это обычный лес, мы бы уже давно обзавелись хрустящей корочкой, - девушка прикрыла лицо рукой. – Но, думаю, нам ничто не угрожает. Не припомню, чтобы хоть один магический лес пострадал от лесного пожара. Думаю, он простому огню не по зубам. Деревья сами этого не допустят.

- Но ты не знаешь этого наверняка, - выделил он.

- Да, не знаю, - вздохнула гриффиндорка. – Я хочу сказать, что пожар для леса – это своего рода способ очищения, поэтому они в магическом лесу вполне возможны, но я о них не слышала.

- И не то чтобы ты этим так уж сильно интересовалась, - ехидно добавил он.

- Да, ты прав, - устало признала она и, отползя от воды, прислонилась спиной к холодному камню. – Может, нам стоит перебраться на тот берег?

Вместо ответа парень забрал у нее факел, воткнул его в песок неподалеку от себя и наклонился, чтобы исследовать ее рану. Девушка напряглась, не спуская с него внимательных глаз, понимая, что попытайся она убежать, он тут же собьет ее с ног.

Рану покрывала грязь вперемешку с засохшей кровью, так что разглядеть что-то в неровном свете факела было сложно. Она испытала странное удовлетворение от того, что, несмотря на рану, смогла преодолеть такое расстояние, пускай после этого ее нога покрылась песком, грязью и засохшей кровью. Девушка подумала, что еще неделю назад она потеряла бы самообладание, увидев столько собственной крови. Черт, да она даже не заплакала от боли. От страха – да, но не от боли.

Малфой оторвал от своей и без того уже потрепанной мантии длинную полосу, смочил в ледяной воде и начал смывать кровь.

Заметив драный край мантии, Гермиона догадалась о происхождении факела. Он обернул палку куском ткани и поджег ее кремнем, который постоянно таскал из ее рюкзака.

«А я-то думала, что наши мантии зачарованы от огня!» – негодующе подумала девушка, хотя сейчас это было очень кстати.

- Царапины не глубокие, - легко касаясь ее ноги, ровным голосом констатировал Малфой так, будто разбирался в этом.

Это была его новая забава.

Помогая ей, слизеринец одновременно старался причинить ей боль, ведь поддержка, оказанная грязнокровке, шла вразрез с его убеждениями. Но другого выхода у него не было, поэтому он заставлял себя помогать ей, но отнюдь не по доброте душевной.

С тех пор как парень на руках донес девушку до оазиса, он приходил ей на помощь каждый раз, когда был хоть малейший намек на необходимость в ней, и каждый раз он причинял ей боль и был изощренно любезен одновременно. Вся суть этой затеи заключалась в том, чтобы навредить как можно больше, пока оказываешь помощь.

Собрав хворост для костра, он схватил ее руку и прижал к одному из камней, которыми было обложено пламя, так что кожа на ладони пошла волдырями. В следующий раз девушка оступилась на скользком камне, перебираясь через неглубокую речку, что текла через оазис. Парень подхватил ее, и в тот момент, когда девчонка поворачивалась, чтобы поблагодарить, окунул под воду и удерживал гриффиндорку до тех пор, пока она не решила, что он всерьез намерен ее утопить. Тогда слизеринец, наконец, отпустил девушку, и она вынырнула на поверхность, отплевываясь и жадно хватая ртом воздух. Он тут же подхватил перепуганную гриффиндорку на руки и вынес из воды, точно ребенка.

С тех пор он был внимателен до грубости, издевательски нежен и вообще казался законченным садистом. И этим до чертиков ее запугал.

Исследователь в ней отстраненно восторгался таким поворотом дел, а сама она не имела ни малейшего представления, как теперь вести себя с ним. Она пыталась не обращать на него внимания, кричать, бросать в него камнями – ничто не помогло. Любое ее действие лишь подстрекало его, а бездействие – делало более целеустремленным.

- Думаю, они пытались заставить тебя споткнуться и упасть. Может, они любят трепыхающуюся добычу, - проговорил он, наслаждаясь отразившимся на ее лице испугом. - А вот эти уже глубже, – он легонько коснулся порезов на обеих сторонах ее ноги, потом надавил сильнее, так, что кончики пальцев вонзились в кожу, оставляя следы. - Тебе не приходило в голову, что эти твари могут переносить бешенство?

Девушка задержала дыхание, не желая показывать как ей больно. Некоторое время они безмолвно мерялись взглядами. Вызов лишь раззадорит его, зато она сохранит хотя бы некоторое достоинство. Он следил за ее реакцией невозмутимым взглядом серых глаз, а потом резко вонзил ногти в открытую рану, прямо в мышцу, и девушка чуть слышно пискнула сквозь сжатые зубы.

Довольный собой, слизеринец разжал руку.

- Заткнись, Малфой, - процедила она сквозь зубы, чувствуя себя униженной, и накрыла ноющую ранку рукой.

- Не волнуйся, если у тебя изо рта пойдет пена, я избавлю тебя от страданий. Тебе будет совсем не больно. – И, прежде чем девушка успела среагировать, парень стальной хваткой сжал ладонями ее лицо. – Видишь, я просто сверну тебе шею, вот так…

- ХВАТИТ! – она дернулась исполосовать ему лицо ногтями, даже глаза выцарапать, если придется.

Он засмеялся, тут же отпустил ее, уворачиваясь, и встал на ноги. Девушка испепеляла его взглядом.

- Дай мне нож, - потребовала она.

- Я сказал: нет! – он отшатнулся от нее, все веселье прошло, словно его и не было.

- О, ради всего святого! Мне нужно перевязать рану!

Он задумался на мгновение:

- Ладно, но кромсать будем твою мантию, - гриффиндорка ойкнула, когда он подскочил к ней, грубо содрал мантию, проигнорировав злобные взгляды, вытащил нож и радостно принялся укорачивать ее одежку. Он легко изрежет ее на лоскуты, лишь бы только досадить девушке.

Поблескивающий серебряный кинжал невольно приковал к себе взгляд. Лезвие светилось. Если зрение ей не изменяло, то клинок день ото дня становился только ярче.

Она в очередной раз полюбопытствовала про себя, какими магическими свойствами он обладает. Малфой держал рот на замке. Несмотря на внешнюю простоту, девушка находила оружие красивым. Ей отчаянно хотелось подержать его в руках, хоть самую чуточку. Мысль выкрасть кинжал, пока Малфой спит, уже приходила ей в голову. Может, если он убедится, что ее прикосновение никак не повлияет на оружие, то позволит ей иногда им пользоваться. Ей хотелось почувствовать его вес, пусть на минутку, но подержать его в руках.

Гермиона моргнула, откладывая свои задумки на потом, и заметила, что клинок больше не двигается. Она подняла голову и наткнулась на тяжелый, обвиняющий взгляд Малфоя:

- Прекрати это, - низким громоподобным рыком выдавил он, выделяя каждое слово.

- Извини, - пробормотала девушка и отвернулась. Но, так или иначе, осталась довольна тем, что из-за этого парень укоротил мантию лишь наполовину, и бросил ей оставшиеся обрезки. Она подобрала их и попросила:

- Вынь мой рюкзак.

Он раздраженно заворчал, но достал из мешочка ее поклажу, а потом с силой швырнул рюкзак в гриффиндорку и попал ей по раненой икре. Девушка невольно всхлипнула и тут же зажала рот ладонью, когда «заботливый» спутник резко обернулся к ней:

- Что случилось? - голос Малфоя прозвучал встревожено. В нем сквозила такая искренняя забота, что Гермиона с трудом проглотила рвущийся наружу истерический смешок и торопливо кивнула:

- Все в порядке.

Он внимательно посмотрел на нее, заставив затаить дыхание, но потом отвернулся, решив, должно быть, что на сегодня с нее хватит.

Малфой стал сооружать костер, а Гермиона полезла в рюкзак в поисках чего-нибудь обеззараживающего. Выбора как такового у нее не было, так что девушка ограничилась тем, что выдавила на ранки сок из ягод биантиктио и плотно замотала их листьями, чтобы остановить кровь.

А что если у этих тварей ядовитые клыки? Девушка поежилась. Они смахивали на носителей целого букета разнообразных болячек.

Когти этих существ не ядовиты. Малфой без проблем пережил их царапины.

Она украдкой взглянула на него, проследив взглядом красные полосы на лице.

«Почему только лицо и грудь? Почему не осталось ни одной царапины на ногах? Странно это все».

Только сейчас девушка осознала, насколько им повезло, что Малфой предложил вчера передышку. Иначе они оба неминуемо погибли бы.

Весь прошлый день ребята ели, отсыпались, исследовали окрестности и старались избегать друг друга, потому что Малфой цеплялся к ней каждый раз, как девушка появлялась в его поле зрения.

Например, когда Малфой дожарил остатки своей добычи, он сообщил ей, что змея по вкусу напоминает курицу, после чего пригрозил силком накормить ее, если девушка откажется попробовать кусочек добровольно. К счастью, пары точно нацеленных в голову камней оказалось достаточно, чтобы он потерял всякий интерес к расширению ее культурных и гастрономических горизонтов.

После этого гриффиндорка отправилась выкапывать корешки и собирать что-то съедобное – довольно трудоемкое, неинтересное, но полезное занятие. В рюкзаке у нее еще оставалась парочка крупных корешков.

Малфой, решив попробовать себя в рыбалке, провел пару часов, плещась в речке, поглощенный тщетными попытками поймать рыбу в мантию. Понаблюдав за ним некоторое время, девушка смастерила из палки удочку, привязала к ней нитку, выдернутую из мантии, а вместо крючка согнула скрепку для бумаг, найденную на дне рюкзака, на которую насадила личинку, выкопанную с корешками.

Ребята так ничего и не поймали, хотя это было даже к лучшему, ведь готовить рыбу они все равно не умели.

С приходом ночи Малфой, по своему обыкновению, канул во тьму, но уже двадцать минут спустя нетвердой походкой вернулся обратно, лицо и грудь его были перемазаны кровью, а лицо напоминало жуткую маску.

Он криком потребовал обновить охранный круг. Девушка испугалась. Кровь обильно стекала по его лицу и груди, но круг беспокоил слизеринца куда больше собственных ран. Его вид на некоторое время ввел девушку в оцепенение, но она мысленно отвесила себе оплеуху и подчинилась почти без промедления.

Но и когда около них вспыхнул защитный круг, слизеринец не вспомнил про свои раны. Парень остался стоять, судорожно сжимая кинжал, тяжело дыша и трясясь от страха. Она никогда не видела его таким, даже после неудачной встречи с антлионом.

Он был смертельно испуган.

- Малфой, боже, дай мне взглянуть на твое лицо! Кто это тебя так? – она схватила его за плечо, дотронулась до щеки. Парень отпихнул ее.

- Готовься, придется бежать, - приказал он.

Но ничего не произошло.

- Малфой, покажи лицо! Ну, Малфой, дай же мне посмотреть! – голос ее становился все более требовательным и громким от нетерпения. Она снова принялась трясти его, но безрезультатно, он лишь оттолкнул ее, на этот раз, совсем не замечая.

- Я должен убедиться, - пробормотал он.

Похоже, что он начисто забыл про нее. Перешагнув круг, слизеринец отправился обратно в перелесок.

- Ты возвращаешься туда? - растерянно вдохнув, потребовала ответа Гермиона, отчасти пораженная его поступком. Только что он стоял тут, напуганный сильнее, чем когда-либо прежде, а теперь хочет вернуться обратно?

Почему он не спасается бегством? Ведь слизеринцы обычно именно так и поступают.

- Если услышишь кого угодно, кроме меня – беги отсюда без оглядки.

- Я с тобой!

Он не ответил, просто подхватил ее руку и удержал, когда девушка споткнулась обо что-то, пытаясь не отстать от него в темноте. Парень даже не воспользовался представившейся возможностью и не стал ни выкручивать ей руку, ни оставлять синяки.

Деревья в перелеске росли нечасто, сквозь кроны просачивалось достаточно лунного и звездного света, но Гермиона все равно удивлялась тому, как ловко Малфой ориентировался во тьме, в то время как она постоянно цеплялась за ветки, спотыкалась, попадая в ямки, а потом и палец о камень ушибла.

Дойдя до края оазиса – места, где заканчивались деревья и начинались золотистые луга – слизеринец пошел медленнее, напряжение возрастало в нем с каждым шагом, дыхание участилось.

Гермиона ахнула от восхищения.

Поле заливал лунный свет, а тысячи серебристых светлячков рисовали на нем гармоничные узоры невиданной красоты.

- Как чудесно, - промурлыкала Гермиона из-за малфоевского плеча, за которым укрылась от возможной опасности.

Он фыркнул, поднял с земли камень и, широко замахнувшись, бросил его в поле. Они услышали, как он приземлился с негромким шлепком и легким шелестом сухостоя. Поле тут же отозвалось шуршанием травы, которая начала покачиваться из стороны в сторону. Чириканье и писк слились в общий хор, воздух зазвенел приятным, ласкающим слух звуком.

Это было потрясающе. С того места, где стояла девушка, поле казалось абсолютно пустым. Но очевидно, что оно было полно сокрытой травой жизни.

- Боже, какая прелесть! – гриффиндорка выступила из-за его плеча, на ее лице светилось изумление.

Малфой одарил ее крайне презрительным взглядом.

Следующий камень полетел в траву, почти туда же, где упал предыдущий. Хор взвыл, и все поле прорезали полосы, движением травы отмечая пути его обитателей, метнувшихся к месту падения камня. Кем бы ни были эти создания, но они повели себя подобно налетевшим на хлебные крошки голубым сойкам.

Девушка могла бы поклясться, что расслышала даже глухой рык.

- Что… что… - заикалась Гермиона.

Малфой шагнул вперед, кончики травы почти касались его коленей.

- Эй! - крикнул он. - Я тут! Ну, кто на меня?!

В мгновение ока луг затих, все движение на нем замерло, будто кто-то снял его на маггловскую фотографию, навсегда остановив мгновение.

- Ты что творишь?

- ЭЭЭЭЙ! – крикнул он и принялся ждать.

Тишина.

- Чирик? – подало голос существо.

- То-то и оно, сука, - выкрикнул в ответ Малфой.

Бесконечная тишина.

- Что они такое? - спросила она, когда парень вернулся к ней, определенно довольный той ерундой, которой она только что была свидетелем.

- Не знаю. Не разглядел, - хмуро отозвался он. - Я пошел сюда поохотиться, заметил движение и решил, что это кролик, - парень издал лающий смешок. - Я чуть не поплатился за это собственной шкурой.

- Неужели ты говоришь о животных, что издавали этот приятный звук? - девушка бросила нервный взгляд в сторону поля.

- Да уж, очень приятный. Они что-то вроде полевых пираний. Готов что угодно прозакладывать, но они – причина отсутствия здесь других животных. Умные избегают травы, а глупых тут же съедают.

- Почему ты сюда вернулся?

- Должен был убедиться, что эти существа не покидают луга. Я едва ноги унес, когда они на меня набросились. Думаю, что от смерти меня спасло лишь то, что я их здорово напугал. Я запаниковал и вытащил нож, - он машинально коснулся оружия. - Обычно я пользуюсь им довольно легко, устаю едва-едва. Но в бою… он будто пьет из меня силу. Я знал это, но все равно использовал с перепугу.

Гермиона судорожно вдохнула, когда до нее дошло, о чем он.

- Так и лежал потом, не в силах ничего сделать, но мне чертовски повезло свалиться уже за пределами поля. Они не вышли прикончить меня. А когда я оклемался, то тут же вернулся к лагерю. Теперь я почти уверен, что они не покидают луга. Они не любят попадаться на глаза, или что-то в этом роде, так что, думаю, мы в безопасности.

Они вернулись в лагерь, и Малфой полез смывать кровь, чтобы девушка могла осмотреть его раны. Юноша вышел из реки, рубашка и мантия болтались на бедрах, поблескивающие в свете луны капли воды скатывались по его лицу и обнаженной груди. У Гермионы перехватило дыхание от одного вида полуголого Малфоя, озаренного лунным светом. Она постаралась сыграть безучастность, ну или по крайне мере профессиональный интерес, хотя часть ее сознания в этот миг заполнил белый шум, а желудок притворился выброшенной на берег рыбой. К счастью для них обоих, Малфой настолько вымотался, что без возражений позволил девчонке хлопотать над ним, и не обратил внимания, когда ее рука или взгляд задерживались где-то дольше необходимого.

Его раны оказались неопасными и большей частью поверхностными. Царапины на груди были глубже тех, что исполосовали лицо. Три длинные полосы грозили в будущем превратиться в шрамы, но дома любая целительница справится с ними играючи.

Следующим утром юноша разбудил ее на рассвете. По его осунувшемуся виду стало ясно, что прошедшую ночь парень так и не сомкнул глаз.

- Они ушли, - сказал он. – Нам пора.

Она не переспросила «кто».

Оказалось, что твари охотились только ночью. Значит, ребятам предстоит пересечь луга до заката. Это было сегодня.

- Так ты их разглядела? – резкий звук малфоевского голоса вернул ее на грешную землю.

Она с легким беспокойством отметила, что блондин сложил костер, и теперь выкладывает вокруг них защитный круг. Девушка нервозно проследила, как он, морщась, с трудом вспоминает, что должно идти следующим и неуверенно проходит по окружности. Конечно, она сама стремилась научить его, но теперь, когда юноша сделал все сам, девушка пожалела, что показала ему это.

Зачем ему вдруг понадобилось знать, как выкладывать защитный круг?

- Да, я их видела.

- И что они такое?

А вот и вопрос на миллион. Ей очень не нравилось, что последнее время вокруг появилось так много всего, о чем она ничегошеньки не знает.

- Без понятия.

Слизеринец пренебрежительно взглянул на нее, отвлекшись от защитного круга.

- Ты стала совсем бесполезна в последнее время.

Девушка при всем желании не смогла бы сказать, было ли это угрозой или парень просто выразил свое неудовольствие привычной уже вредностью.

- Я не всезнайка! – нетерпеливо отозвалась она, в равной степени напоминая об этом и ему, и себе. Девушка придвинулась ближе к огню и накинула на плечи жалкие обрезки мантии. Не озвученный вопрос: «Что будем делать?» повис в воздухе. Слизеринец ответил ей резким взглядом.

- Что значит «что делать»? – грубо поинтересовался он. - Мы ведь идем по компасу, так? Или ты уже сбилась? Если да, то клянусь…

- Думаю, пора на боковую, - не обращая на него внимания, выдала гриффиндорка. - Если пожар нас настигнет, то мы скорее умрем, задохнувшись дымом, чем сгорим, и ничего не успеем почувствовать.

- Умеешь приободрить, - пробормотал парень.

Девушка закатила глаза и зевнула:

- Ложись спать, я посторожу.

Взглянув на нее через плечо, он бросил насмешливо:

- Ты всерьез полагаешь, что я доверю бесполезной взъерошенной маггле ночную стражу? И часа не пройдет, как ты уснешь, – сообщил ей слизеринец и замкнул круг.

- Ничего подобного! – гневно выпалила девушка, прожигая его убийственным взглядом. – Да как ты смеешь? Я же держусь наравне с тобой!

- Да, - легко согласился он, отряхнул руки, вытер их о мантию, подошел к огню и уселся напротив нее. - Но из-за тебя я вынужден идти медленнее, так что гордиться тут нечем.

Девушка сузила глаза и непреклонно заявила:

- Без меня тебе ни за что не удалось бы зайти так далеко!

- Не уверен. Думаю, я бы и сам как-нибудь справился, - протянул он, усаживаясь поудобнее. В глазах его плясали отблески пламени.

- Ну конечно! Ты не смог бы выбрать верное направление, или съел что-нибудь ядовитое, или тобой пообедали бы ночью без защитного круга. Если бы не я, ты достался бы антлиону…

- Если бы не ты, - хлестко перебил он, глядя на нее в упор, - антлиону нечем было бы меня завлечь.

- Это не так! Чары…

Он снова оборвал ее:

- Грейнджер, не увиливай, если бы не ты, то я давно уже был бы дома. Черт, да не будь тебя, я вообще не оказался бы тут. Ты медленная, ты до смешного слабая, а в самый нужный момент ты оказываешься бесполезна. Этот твой защитный круг, эти надоедливые нотации, все это – дерьмо собачье. Единственно, на что ты еще годишься – это приманка для чудовищ. Да и что можно было ожидать от второсортной породы?

Готовая уже криком доказывать свою правоту, девушка закрыла рот, услышав это, и с недоверием уставилась на парня:

- Не хочешь же ты сказать…

Он подался вперед и прошипел:

- Если бы ты не была чертовым магглом, то не сдерживала бы меня так сильно.

Вызов брошен.

- Ты всерьез хочешь поднять эту тему сейчас? – слегка ошарашено уточнила она. – Когда мы, перемазанные кровью и пропитанные потом, падаем с ног – ты намереваешься обсуждать это?

- А я-то думал, что ты этого разговора ждешь с большим нетерпением, - ловко повернул против нее ее же собственные слова слизеринец.

Девушка знала, что этот разговор им предстоит, так или иначе. Выяснение отношений грозовой тучей нависло над ребятами с тех пор, как несколько дней назад она отказалась вступить в спор, которого он так жаждал. Они оба терпеливо ждали подходящего случая припомнить тот неоконченный разговор. Гриффиндорка понимала, что рано или поздно ей придется доказывать ему свое право на жизнь. Это неизбежно. Но у нее в голове не укладывалось то, что он решил расставить все точки над «ё» именно сейчас.

- Магглы устроены иначе, чем волшебники, - между тем он продолжал вещать приятным голосом, будто они обсуждали перипетии любимого кинофильма. – Мышечная масса у них меньше, а головной мозг небольшой, они склонны к полноте, - он многозначительно взглянул на нее. – Вероятно, это следствие слабости их дыхательной системы, она не в состоянии справится с повышенными нагрузками.

- Где ты набрался этой чуши? – это просто напросто смешно, ей хотелось верить, что он начитался подобного в пропагандистских агитках каких-нибудь магглоненавистников. – У магглов мозги меньше? Ты всерьез считаешь, что я недоразвита? Да я умнее, чем ты когда-либо будешь!

Он расплылся в приятной улыбке:

- Именно это и делает тебя столь неповторимой и интересной, Грейнджер. Ты – причуда природы. Ты в своем роде – одна на миллион, ты – уникальная мутация, как люди с шестью пальцами или тремя почками. Это иногда случается.

Девушка покраснела, догадавшись о подтексте его слов.

- И кто же так решил? – немного зажато спросила она, стараясь казаться безучастной, будто девушку совсем не трогала возможная перспектива того, что он, в компании таких же ограниченных друзей, мог обсуждать ее, задаваясь вопросом: почему низкородная, абсолютно чуждая им грязнокровка превосходит их по всем предметам. И он не нашел ничего лучше, чем посчитать ее природным феноменом.

- О, ты удивишься, - заулыбался он. Парень выдержал эффектную паузу, разглядывая страшно интересное ночное небо, и лишь потом с нескрываемым весельем встретил ее раздосадованный взгляд: - Профессор Вектор имеет на твой счет парочку занимательных теорий.

Неожиданное предательство отдалось резкой болью, даже дыхание перехватило, но девушка быстро совладала с собой. Ей совсем не хотелось, чтобы он заметил ее слабость.

- С начала времен люди, пользуясь любым поводом, заявляли, что они превыше остальных и ни разу не оказались правы, что уж говорить о тебе. Магглы и волшебники почти одинаковы.

- Но все же неодинаковы, - подчеркнул он, по-свойски потянувшись и развалившись, чтобы показать ей насколько он спокоен и продемонстрировать полный контроль над разговором. – Ты признаешь, что разница существует.

- Единственное отличие, расист ты несчастный, в том, что волшебники могут использовать определенные зоны мозга, которые недоступны магглам.

Глаза Малфоя полыхнули триумфом.

- Так ты признаешь и то, что мозг магглов отличен от мозга волшебников, - глумливо заявил он.

- Нет, все люди, включая волшебников, используют лишь около десяти процентов мозга. Скорее всего, магам подвластны некоторые участки мозга, что не в состоянии использовать магглы, но взамен волшебники лишены доступа к тем областям мозга, что используют магглы.

Судя по его нахмуренному лбу и слегка напрягшимся плечам, девушка решила, что ее слова бы