Кудрявая женщина возмущенно посмотрела на Ивана, но рыжий мужчина вовремя закрыл ей рот.

- Самоуверенность и глупость в моем мире не приветствуются, - ответила Ростова и, сверкнув глазами, снова улыбнулась. - И ты своей смертью заплатишь за свою дерзость.

Гвоздь с легкостью вырвался из руки и упал на деревянный пол. Девушка подняла освободившуюся руку, и Иван взлетел вверх, ощутив холод, хотя свечи достаточно нагрели зал. Он начал задыхаться, хватаясь за горло.

- П....прошу, повелитель... - прохрипел он, но конец настал быстро. Тело старика рухнуло на пол и больше не шевелилось.

"Вот и все твое бессмертие", - саркастично подумал Виктор.

Дьявол, казалось, и не заметил, что в зале были еще люди. Они все попрятались за скамьи, дрожа или просто молча сидя и теперь, как бы то ни было иронично, молясь Богу о спасении своих душ.

- Кто-то еще хочет о чем-то попросить? - прорычал демон в теле девушки.

Никто не сказал ни слова. Тогда Дьявол освободил вторую руку и ноги. Теперь на полу лежало четыре гвоздя. Он медленно спустился и сделал шаг, осмотрев вокруг зал. С минуту он продолжал стоять, не шевелясь.

"Он чего-то ждет", - подумал детектив, но думать долго не пришлось.

С улицы доносились крики и рычание, затем двери распахнулись и внутрь вбежали монахини. Их было около двадцати, все с красными глазами, кровью на лице, кое-где была земля. Он ждал своих слуг.

- Начнем, - рыкнул Дьявол и поднял руки. Этим движением он заставил церковь загореться ярким огнем. Он захватил стены там, где только что висела девушка и пространство рядом. Только тогда он вышел из церкви медленными уверенными шагами.

На полу в центре зала лежало тело мертвого старика, который все это и затеял, но теперь всем было все равно на него. Люди в черном вышли из-за скамеек и выбежали из церкви прочь. Через пару мгновений четверо пленников уже слышали их крики.

Ад пришел сюда. И привел его лжесвященник.

Светлана, шокированная происходящим, кое-как вывернулась и оглянулась на Виктора, всеми усилиями пытавшегося выпутаться из веревки, которая крепко привязывала его к молитвенной скамье.

- Господи, и что же нам делать теперь?! - испуганно вскрикнула женщина, и Снегирёва передернуло от тона ее голоса, хотя он даже не поднял на нее сосредоточенных глаз.

Анатолий все еще находился без сознания, и даже крик Светланы и треск огня не приводили его в чувство. Лисичкина, тяжело дыша, наблюдала за тем, как огонь медленно, но верно, поглощает старые деревянные стены, пол, кафедру священника, как он начинает перекидываться на соседние стены, где все еще висели иконы. С картин уже капала расплавленная в огненной жаре краска и густыми каплями падала на пол, покрытый черно-серой сажей и пеплом.

- Господи, неужели я сейчас в наказание свое должна нести ту же участь, что и моя бедная маленькая дочь? Боже мой, Анечка, просто меня, прости... - лепетала, заикаясь, Светлана и плакала, чувствуя, как в горле комом теснится крик отчаяния и страха, готовый в любой момент вырваться из груди. Но почему-то ей казалось нечестным и постыдным так бояться за свою жизнь, в то время, как ее собственный ребенок отдал свою, сгорев в таком же ярком и горячем пламени убийственного пожара.

Уткин паниковал. Он тяжело и часто дышал, чувствуя запах горелого дерева и черного дыма, и от этого ему не хватало воздуха. Горло пересохло и болело, и он судорожно пытался сглотнуть, но это не помогало. Глаза слезились от дыма, но по щекам текли настоящие слезы ужаса, будто сжимающего Павла рукой за шею. Он, дав волю эмоциям, разрыдался, подобно маленькому ребенку, и, неожиданно для всех, заговорил.

- Знаешь, Виктор... - Тот поднял голову, отвлекшись от веревок и растерянно уставился на красное и заплаканное, опухшее от слез лицо своего напарника. - Прости меня. За то, что я так часто огрызался на тебя и злился.

- Ничего, Господи, забудь об этом, - быстро сказал Снегирёв в попытке успокоить журналиста, но тот разрыдался еще громче.

- Нет! Нет, нет, Господи, нет... - Его слезы, капая на пол, тут же высыхали: огонь уже раскалял дерево. - Понимаешь, почему я был таким злым по отношению к тебе... К вам... Тебе...

Уткин замолчал и, утерев нос о плечо, посмотрел прямо в глаза Виктору, в которых отражались причудливо танцующие оранжевые языки огня, подступавшего к ним все ближе и ближе. Светлана наблюдала за этой сценой, и сама плакала от душевной боли.

- Я просто всегда хотел быть таким, как ты. - Даже как-то разочарованно произнес Уткин. - Смелым, отважным, умным, красивым. С тобой все считались, ты мог справиться с любой поставленной задачей, ты был бесстрашен и силен, а я кто? Я всегда был таким жалким. Просто никаким. Я бы хотел хоть немного быть в чем-то похожим на тебя.

У Снегирёва сжалось сердце после слов Павла, который теперь отвернулся от него и склонил голову. Виктор почувствовал, как к глазам подступают слезы, и встряхнул головой, чтобы не дать себе слабины и не заплакать. Нельзя раскисать. У них еще есть шанс выбраться из этого адского пекла. Смахнув с глаз кудри каштановых волос, Виктор с новым упорством и силой принялся распутывать веревки у себя за спиной, а в его глазах все отчетливее отражалось ярко-желтое обжигающее пламя.