Самопочинное деловое служение

 

В условиях России сильная, надежная армия создается не принудительной службой, а добровольным служением, преданностью военному делу, предметной любовью к своему Отечеству. Сила российской армии традиционно заключалась в ее «русскости» (национальном характере), органичности, способности побеждать, сохранять аполитичность (заниматься только своим военным делом), действовать против внешних и внутренних врагов, опираться на частную инициативу полководцев, офицеров и солдат. Без их самопочинного служения — добровольного, подвижнического, героического, жертвенного, рыцарского, доблестного, по совести и призванию — военное дело чаще всего находилось в застое, армия разлагалась, страна оказывалась беззащитной перед лицом угроз.

 

Традиция самопочинного служения, создавшая военное искусство, русскую военную мысль, естественно-историческую военную систему и многое другое, складывалась веками, выкристаллизовывалась в смутные времена, в отечественных и гражданских войнах, в периоды военных реформ. Она проявлялась в победах и в военном творчестве народа, в народных ополчениях и казачестве, в деятельности Ермака и Посошкова, Петра I и Екатерины II, Румянцева и Потемкина, Суворова и Кутузова, Сперанского и Зедделера, Ермолова и Милютина, Скобелева и Черняева, а также абсолютного большинства офицеров русского Генерального штаба, стремившихся в XIX-XX веках поднять военное дело на должную высоту.

 

Белое движение — один из ярких примеров самопочинного делового служения России. Горстка русских патриотов (военных и гражданских) по собственной воле (добровольно) начала»великое дело. Попыталась не допустить поражения России в мировой войне, спасти армию от разложения, освободить страну от большевизма. Фактически из ничего (самопочинно) была воссоздана Белая армия.

 

И. Ильин

 

Не впервые в своей истории Русь выдвигает делом и словом эту идею: идею самопочинного служения Родине, как сосуду духа Божия, служения вдохновенного, непосягающего; служения общему делу во имя Божие. Эта идея искони и всегда жила на Руси; но не ценилась в должную меру, не разумелась достаточно национальною властью, не воспитывалась в народе в качестве живой основы государственности. <...>

 

И вот в наши дни белая армия с ее центральным ядром добровольчества, — то превращающегося в организационный принцип (при Корнилове, при эвакуации, в Галлиполи), то сохранявшегося в духе и настроении, — белая армия движется в этой древней и здоровой русской традиции. <...>

 

Дело Русской Добровольческой Армии, возникшей в 1917–1918 годах и связанной с именами Корнилова, Алексеева, Каледина, Дроздовского, Колчака и их сотрудников и преемников, — есть дело русской национальной чести, русского патриотического горения, русского народного характера, русской православной религиозности ²⁵.

 

Общие основания будущей Российской Вооруженной Силы

 

605

 

Белое движение как самопочинное деловое служение правому делу — преодолению Смутного времени, освобождению России от большевизма, воссозданию сильной национальной армии — при всей его видимой неудаче «спасло честь Русской нации»²⁶. Оно стало реакцией на беззащитность России перед лицом внешних и внутренних угроз, повторением (продолжением) подвига М. Скопина-Шуйского, Д. Пожарского и К. Минина, организовавших в 1609–1613 годах вооруженный отпор польским интервентам и собственным «ворам» и восстановившим историческую российскую государственность. Изначально его цель декларировалась именно в этом духе:

 

Создание «организованной военной силы, которая могла бы быть противопоставлена надвигающейся анархии и немецко-большевистскому нашествию. Добровольческое движение должно быть всеобщим. Снова как в старину, 300 лет тому назад, вся Россия должна подняться всенародным ополчением на защиту своих оскверненных святынь и своих попранных прав»²⁷.

 

Дело спасения России от внешних и внутренних врагов — к чести Белой армии — осуществлялось под лозунгом опоры на собственные силы («Россия спасется самостоянием»). Принципиально, но не в отдельных частных случаях, исключалось сотрудничество с немцами, вторгшимися в пределы России, способствовавшими приходу к власти большевиков, ведущими (до конца 1918 года) войну против Антанты. Иностранная военная помощь рассматривалась как абсолютно необходимая, но принималась только от союзников по войне или борьбе против большевиков: Англии, Франции, США, Сербии, Румынии, Польши, Финляндии, Эстонии. В любом случае она должна была носить вспомогательный характер (вооружение и оснащение армии, обеспечение тыла, ограниченное участие в боевых действиях), — не противоречить жизненно важным интересам России, не нарушать единства и целостности русского государства. Русские войска никогда не должны находиться под иностранным управлением, а тем более участвовать в агрессии против своей Родины, даже в благородных целях борьбы с большевистской властью. В 1919 году данный принцип выражался командованием Добровольческой армии следующим образом:

 

Освобождение России от советской власти должно было вестись русскими, а не иностранными руками.

 

Войска союзников крайне желательно было получить лишь для обеспечения порядка в районе, который должен был служить плацдармом для формирования русской армии и базой при ее дальнейших операциях.

 

Предполагалось, что лишь при расширении одесской зоны союзным войскам, может быть, придется принять участие в боевых действиях²⁸.

 

В разные периоды гражданской войны белые добровольцы смогли инициативно создать более десятка уникальных русских армейских образований, стремясь объединить их под командованием адмирала Колчака.

 

• Добровольческая армия, возникшая на основе Алексеевской военной организации. Первоначально насчитывала 3700 бойцов, среди которых было 2350 офицеров, в том числе два бывших Главнокомандующих Вооруженными силами России: М.В. Алексеев и Л.Г. Корнилов. В ходе войны численность этой армии, ставшей впоследствии ядром Вооруженных Сил на Юге

 

606

 

России, достигла 40 тысяч человек. Гордость армии — «цветные» (именные) полки (дивизии): корниловские, алексеевские, дроздовские, марковские...

 

• Добровольческий отряд («Бригада русских добровольцев») полковника М.Г. Дроздовского, созданный в феврале 1918 года. Совершил легендарный победоносный поход на Дон из Румынии, усилил Добровольческую армию 3000 испытанными бойцами в самый тяжелый период ее существования.

 

• Всевеликое Войско Донское (Донская армия), выставившее на общий фронт в октябре 1919 года до 48 тысяч подготовленных бойцов.

 

• Кубанская и Кавказская армии, прославившиеся своей конницей и партизанскими отрядами.

 

• Вооруженные Силы на Юге России, созданные А.И. Деникиным, почти составляли единую русскую армию, рискнувшую идти на Москву и обладавшую значительной численностью: от 64 до 200 тысяч человек в разные периоды существования.

 

• Русская Армия генерала П.Н. Врангеля (около 40 тысяч отбора), организованная по-военному, с честью завершившая последний период гражданской войны на Юге России, сохранившая свои основные кадры на чужбине.

 

• Особая Южная (Южная Российская) Армия в составе Саратовского, Воронежского, Астраханского корпусов, сформированная П.Н. Красновым и находящаяся под командованием генерала Н.И. Иванова. В 1919 году расформирована и влилась в Вооруженные Силы на Юге России.

 

• Северо-западная армия, которой последовательно командовали генералы А.П. Родзянко, Н.Н. Юденич, П.В. Глазенап (численность достигала 50 тысяч человек). Совершила два похода на Петроград, но без помощи финнов так и не смогла овладеть им. Начинала формироваться как Русская Добровольческая Северная армия (Псковский корпус).

 

• Русская Западная Добровольческая Армия (Западная Армия) полковника П.М. Бермондта-Авалова. Имела уникальный личный состав из русских военнопленных и германских добровольцев.

 

• Русская Народная Добровольческая армия генерала С.Н. Булак-Балаховича.

 

• Восточная {Сибирская) армия адмирала А.В. Колчака, достигавшая численности до 400 тысяч; 25 июля 1919 года был издан приказ адмирала № 153 о создании Единой Русской Армии в 1 миллион 290 тысяч человек.

 

• Отдельная Оренбургская армия под командованием генерала А.И. Дутова, отдельная Семиреченская армия, Уральская армия, Народная армия Самарского комитета членов Учредительного собрания, отдельная Восточно-Сибирская армия, — влившиеся в основном в войска Колчака.

 

• Дальневосточная армия Г.М. Семенова, ставшая именоваться в 1921 году Белоповстанческой, а к августу 1922 года превратившаяся в Приамурскую Земскую Рать во главе с воеводой генералом М.К. Дитерихсом.

 

• Другие самопочинные армии: регулярные, повстанческие и партизанские.

 

Когда потребовалось, нашлись вожди и выдающиеся офицеры, способные действовать самостоятельно, принимать на себя ответственность за защиту Родины, мужественно противостоять большевизму. Если в 1917 году, когда была еще государственная армия, им, в массе, не хватало еще

 

Общие основания будущей Российской Вооруженной Силы

 

607

 

«турецкой смелости» (за исключением Корнилова и Крымова), а в последующем — политического опыта, то военным делом они заниматься научились на достаточно высоком уровне. Но, главное, что для общего Дела, для самопочинного служения нашлись более достойные вожди, чем в Свободной России А.Ф. Керенского. Не наполеоны, конечно, но рыцари долга, воодушевленные любовью к России. Настоящие офицеры, способные организовывать защиту Отечества в исключительно сложных, даже чрезвычайных условиях. В своих делах они продемонстрировали высшие мерила: совесть, служение, качество.

 

И. Ильин

 

Вождь закаляется в деловом служении, волевом, мужественном, национально верном. Он одержим духом Целого, а не частным, не личным, не партийным. Он сам стоит и сам идет, потому что он политически дальнозорок и знает, что надо делать. Поэтому он не приглашает себе идеологов «выдумывать программу». Оставшись совсем один, он начинает большое дело, не создавая себе партию, а действуя лично во имя сверхличного. Его дело есть его зов; на зов его дела вокруг него смыкаются лучшие люди... Вождь служит, а не делает карьеру; борется, а не фигурирует; бьет врага, а не пустословит, ведет, а не нанимается к иностранцам. И всегда предпочитает личный неуспех — успеху от темных и предательских путей. Таков был Корнилов. Таков был Врангель²⁹.

 

Во всем многообразии русских армий, разбросанных по театрам гражданской войны, вооруженные силы будущей национальной России только обозначались. Общее их качество было невысоким. Но кадр был рыцарским. Успехи достигались не за счет численности, а доблестью, искусством, необычайным подъемом духа, жертвенностью. В ходе неравной борьбы отбирались лучшие, оставаясь нравственным примером для будущих поколений. Беззаветна храбрость легендарных генералов Дроздовского, Сла-щева, Маркова, Туркула, а также многих рядовых офицеров, малоизвестных капитанов Ивановых.

 

А. Туркул

 

Армейский капитан Иванов — герой нашего времени. В то время как другие школы выпускали людей рыхлых, без какой-то внутренней оси, наша военная школа всегда давала людей точных, подобранных, знающих, что можно, а чего нельзя, а главное, с верным, никогда не мутившимся чувством России. Это чувство было осознанием постоянной ей службы. Для русских военных служилых людей Россия была не только нагромождением земель и народов, одной шестой суши и прочее, но была для них Отечеством духа. <...>

 

Не только в нашем Дроздовском полку, но, может быть, во всей Добровольческой армии 4-я рота капитана Иванова была настоящей солдатской. Он пополнял ее исключительно из пленных красноармейцев. Я иногда присылал к капитану Иванову пополнение из кадет, гимназистов и реалистов — наших удалых баклажек — и студентов, но капитан Иванов каждый раз отказывался вежливо, но наотрез:

 

— Это какой же солдат-с? — говорил он не без раздражения. — Это-с не солдат, а, извините, гусская интеллигенция...

 

По-солдатски, если хотите по-лубочному, чувствовал он красоту боя: в огне храбрый командир должен красоваться впереди своих солдатушек верхом, вот и все. Ведь солдатская любовь к командиру по-детски жестока: уж таким храбре—

 

608

 

цом должен быть орел-командир, что и пуля его не берет, и от сабли он заговорен. Вероятно, потому и гарцевал капитан Иванов в огне пред цепями. <...>

 

Теперь я понимаю, что простота капитана Иванова была той суворовской простотой, которая преображала нашу армию в совершенно особенное и чудесное духовное существо, отмеченное чертами необычайной семейственности, в ту нашу великую армейскую семью, где немало было таких капитанов Ивановых, для которых солдаты — живая дышащая Россия, и где было много таких солдат, для которых их капитаны Ивановы были самыми справедливыми и честными, самыми храбрыми и красивыми людьми на белом свете³⁰.

 

Ярким примером самопочинного делового служения стала деятельность русской военной эмиграции в изгнании. Сменив меч на перо, офицеры Белой армии сумели сохранить дух русской армии, создали уникальные военные знания, особую военную организацию, своеобразный рыцарский орден — Русский Обще-Воинский Союз (РОВС), который «искал не власти, а служения; отстаивал не партийное дело, а национально-государственное; объединял, а не разделял; жертвовал, а не приобретал. Он носил в себе дух национальной, патриотической армии, а не частного сообщества граждан... Ныне он не есть армия... Но он есть кадр русской армии, орденски-спаянный национально-патриотическим единомыслием, единочувствием и единоволием»³¹.