Интерьер собора св. Софии. Стамбул

Впоследствии возведение Софийского собора овеялось легендами, согласно которым ангел являлся Юстиниану во сне и то предлагал план всего здания, то помогал решать трудные инженерные вопросы, то открывал местонахождение скрытых сокровищ для пополнения казны.

Для постройки храма со всех концов империи свозились лучший материал и памятники древнего искусства: часть изящных мраморных колонн была привезена из Афин, восемь порфирных колонн, украшающих боковые портики, принадлежали знаменитому храму Солнца сирийского города Баальбека, восемь колонн из зеленой яшмы, с коринфскими капителями, украшенными изящной серебряной и золотой резьбою, принадлежали храму Артемиды в Эфесе, одному из «семи чудес света». На торжественное освящение храма 26 декабря 537 г. Юстиниан прибыл на колеснице, запряженной четверкой коней. Войдя в храм, он воскликнул: «Слава Богу, удостоившему меня совершить такое дело! Я победил тебя, Соломон!» Считалось, что храм в Иерусалиме, построенный израильским царем Соломоном, являлся самым грандиозным и пышно декорированным культовым сооружением древнего мира.

Внешний вид храма св. Софии был весьма внушителен и замкнут. Окруженный с трех сторон почти вплотную подступающими к нему постройками, он возвышался над ними огромным куполом. Живший в то время выдающийся историк Прокопий, рассказывая о храме, писал, что в высоту он поднимается будто до не ба и, как корабль на высоких волнах моря, выделяется среди других строений, как бы склоняясь над остальным городом, украшая его, и как составная его часть сам украшается ими. С улиц Константинополя виден был только купол, и лишь с восточной стороны собор просматривался с вершины до основания. Предназначенный для патриарших и императорских церемоний, он был поставлен на самом высоком холме города, над берегом Мраморного моря. С группой дворцовых зданий его связывал великолепный, обрамленный аркадами форум Августейон, примыкавший к южной стороне собора. С запада располагался атриум, украшенный колоннадами с мраморным бассейном посередине. Прихожане, перед тем как войти в храм, омывали в нем лицо и руки.

Строгий снаружи, собор потрясал современников своим богатым внутренним убранством. Со двора вступали в преддверие храма с мраморной облицовкой стен и золотой мозаикой сводов. Отсюда в самый храм вели девять дверей. Сред няя носила название «царские врата» и предназначалась для августейших особ. Над вратами находилось заключенное в полукруге на золотом фоне мозаичное изображение восседающего на троне Спасителя с поднятою благословляющей десницей и держащего в левой руке раскрытую книгу с текстом: «Мир вам, Я есмь свет мира»; по обе стороны от него в медальонах - Дева Мария и Архангел Михаил, а у ног - коленопреклоненный император с длинной седою бородой, предположительно Юстиниан. Средний неф храма представлял собой в плане вытянутый овал, по бокам обрамленный двухъярусной колоннадой, верхняя галерея которой, гинекей, отводилась для женщин.

Вместе с боковыми нефами храм получил форму четырехугольника, приближающегося к квадрату. Над средней частью здания возвышался полусферический купол, от которого на восток и запад помещались еще два полукупола, а те, в свою очередь, завершались по краям тремя маленькими полукуполами. Такая конструкция визуально облегчала своды собора, а столбы главных арок, поставленные ребром к центру, придавали огромному куполу дополнительную легкость. В основании своем купол имел 40 окон, простенки между которыми из-за света, льющегося с потолка, не были видны, и снизу молящимся он казался парящим в воздухе. Эта иллюзия породила легенду о том, что купол Софии подвешен на золотой цепи с неба и ангелы поддерживают его.

Мраморная облицовка стен оттенялась роскошной мозаикой на золотом поле, которая покрывала верхнюю часть здания, своды и откосы окон и то горела, то мерцала в зависимости от освещения. Из-под купола на молящихся взирал Христос, восседающий на радуге; на «парусах» помещались колоссальные фигуры херувимов; на откосах купольных окон - изображения святых епископов, мучеников, пророков.

Апсида отделялась от алтарного помоста, предназначенного для священнослужителей, невысокой алтарной преградой. В этом полуоткрытом алтаре находился престол из сплава золота и серебра с инкрустациями из самоцветов, а над ним на четырех серебряных колоннах возвышалась шатровая сень, или так называемый киворий с парящим над ним голубем - символом Святого Духа. Посредине храма, напротив алтаря, находилась просторная трибуна - амвон с мраморными ступенями, с него в торжественных случаях читали проповеди. Над амвоном также возвышалась драгоценная сень, покоящаяся на восьми мраморных колоннах. Изящество и роскошь этого амвона удивляли еще современников Юстиниана.

Символически архитектурный образ храма был приближен к образу Вселенной. Недаром его сравнивали с космосом, и неслучайно возвратившиеся из Константинополя послы русского князя сказали о Софии: «Не знаем, где мы были, то ли на небе, то ли на земле». Софийский собор стал лучшим образцом византийского стиля в архитектуре, основу которого составили равносторонний греческий крест и возведенный над серединой здания шаровидный купол, покоящийся на четырех главных устоях, или столбах, соединенных между собою арками. Такая конструктивная система позволяла входившим в храм единым взглядом охватить все пространство со взирающим на них из-под купола Вседержителем и воплощала идею, ставшую основой византийской культуры, - идею установления божественного порядка на земле и спасения человечества в загробном мире.

Одновременно в архитектуре развивалась идея многоглавия. Один купол символизировал Иисуса Христа, три - св. Троицу, пять - Спасителя и четырех евангелистов. Первым пятикупольным византийским храмом была церковь св. Апосто лов в Константинополе, не сохранившаяся до наших дней, но вызвавшая многочисленные подражания, как, например, собор св. Марка в Венеции, построенный византийскими мастерами в XI в.

При Юстиниане широкое распространение в качестве декоративного украшен ия храмов получили иконы (в пер. с греч. - образ). Ранние христиане называли так всякое изображение святого, противопоставляя его «идолу» - языческому изображению. С VI в. так стали называть только портреты святых, выполненные на досках, отделяя их от мозаик и фресок.

Прообразом иконы считается фаюмский портрет, возникший в Египте в IV в. до н.э. К этому времени искусство мумифицирования утратило прежнее значение, и с еще живых людей стали рисовать портреты. Их писали на дощечках красками в технике энкаустики (краски, замешанные на воске) либо темперы (на желтках). Готовые портреты висели в доме, а после смерти человека их накладывали на лицо мумии, чтобы улетающая и возвращающаяся душа могла найти своего хозяина. По главным находкам этих памятников в оазисе Фаюм они и получили свое на звание. Однако происхождение икон связывается и с портретным изображением римского цезаря, игравшим важную роль в позднеримском культе императора. Появление в христианском искусстве иконы, изображения святого, объединило две культовые функции - поминовения и поклонения.

В Византии иконы первоначально выполнялись в той же технике, затем масляной живописью. Икону следует рассматривать не как тождественное божеству изображение, а как символ, поэтому на ней изображалось не лицо (как на фаюмском портрете), а лик. Это ее первое отличие от картины. Второе - икона пишется на доске (липовой, сосновой, кипарисовой) и состоит из четырех-пяти слоев, расположенных в следующем порядке: основа, грунт, красочный слой, защитный слой, оклад. Основа - деревянная доска с наклеенной на нее тканью - паволокой. Грунт со стоит из мела или гипса и называется левкасом. Красочный слой - сама живопись. Защита представляет собой различные материалы, в том числе олифу, яичный белок, масляный лак. Из ранних икон сохранились немногие - это «Богоматерь с младенцем», «Сергий и Вакх», «Богоматерь на троне» из монастыря св. Екатерины на Синае; остальные, почти все, были уничтожены в период иконоборчества. Все эти иконы, написанные разными мастерами и в разное время, объединяет общий стиль, ставший определяющим в иконописи на целые столетия. Византийская манера предполагала плоскостное и статичное изображение святого с аскетическим, несколько удлиненным овалом лица, прямым с горбинкой носом, миндалевидными большими глазами, отрешенно смотрящими, маленькими руками и длинными пальцами. Все линии рисунка прописывались золотом, и пространство между ними заполнялось плотным ровным цветом. Фон делался золотым. Такая техника живописи ставила икону в тесную стилистическую связь с драгоценными перегородчатыми эмалями, получившими необычайно широкое распространение в Византии.

Юстиниан, большой почитатель и знаток искусства, чрезвычайно увлекался также строительной деятельностью. Помимо Софии Константинопольской, прославившей его век и ставшей образцом для подражания во все времена при возведении православных митрополичьих соборов, при Юстиниане было построено множество других храмов, больших и малых. Только в столице было сооружено 25 церквей, а также великолепные церкви в Иерусалиме, Антиохии, Карфагене, Равенне, на восточном берегу Черного моря - в Пицунде и Кафе. Архитектура стала настоящей страстью императора, и в редком городе своей империи он не построил либо церкви, либо монастыря, больницы, странноприимного дома, фонтана, колодца, какого-либо укрепления.

Относительно оборонительных сооружений его заботы особенно были обращены на укрепления северных пределов. Чтобы обезопасить столицу от частых вторжений варваров, была воздвигнута так называемая Длинная стена с башнями и воротами. Она протянулась от Черного моря до Мраморного и замкнула полуостров, на котором стоял Константинополь.

Естественно, что более всего новых построек возводилось в столице, причем спектр их был необычайно широк. На основании восторженных описаний историка Прокопия можно представить себе облик Большого Константинопольского дворца, включавшего не только собственные комнаты императорской семьи, но и помещения для дворцовой охраны, служащих, ремесленные мастерские, залы для приемов, церкви, часовни, внутренние дворы, сады, лестницы. Его основные строения уступами спускались к Мраморному морю, открываясь своими террасами и аркадами морскому простору. Площадь перед дворцом композиционно была оформлена так, что воспринималась как центр подвластного византийцам мира.

Залы дворца отличались роскошным декором, в том числе мозаиками. В Золо том зале, предназначенном для приемов, пол украшали мозаичные композиции, изображавшие на белом фоне животных, сцены битв, состязания на ипподроме, играющих мальчиков. Несмотря на более тонкую и изысканную технику исполнения, по темам мозаики напоминали напольные композиции позднеантичных мозаик Северной Африки, Сирии, Италии.