Создается впечатление, что в нынешнем чемпионате вы чувствуете себя более комфортно, чем в прошлом году.

Это на самом деле так.

Вы смирились с превосходством Williams?

Скажем так: я трезво оценил возможности, принял за истину то, что сегодня Williams более совершенная машина, чем McLaren, да и за рулем этой машины пилот, проиграть которому не сочли бы позорным даже Фанхио, Аскари, Кларк, Стюарт...

И тем не менее вы у Алена Проста выигрываете, в то время как в прошлом году превосходство Найджела Мэнселла было подавляющим.

Не Мэнселла. Williams. Я проиграл чемпионат-92 не человеку, а автомобилю. К тому же в начале сезона было ощущение, что я потерял якорь – меня несло куда-то без моей воли.

Что вы имеете в виду?

Впервые рядом со мной в гонках не было Проста, а я привык только его одного считать соперником. И никак не мог заставить себя принимать всерьез Мэнселла. А это нужно было сделать. Хотя бы потому, что у него в руках был Williams. Кстати, хотите знать, что я думаю по поводу его ухода в Indycar?

Было бы любопытно.

Это, по-моему, было самое мудрое решение, принятое Найджелом за всю жизнь. И ничего спонтанного в нём не было. Мы никогда не были друзьями, атмосфера Формулы-1 не даёт для этого возможности, но всегда были достаточно близки. Найджел прекрасно знал о том, что возвращение Проста – вопрос решённый и что, когда это произойдет, я стану совсем другим. Мы с Аленом и поодиночке достаточно серьёзная угроза его благополучию, а уж вдвоем... Зато в Штатах Найджел с тщательно созданным имиджем обиженного чемпиона пользуется просто сумасшедшим успехом. Да и сами гонки пришлись ему впору. Мэнселл там счастлив и старается делать вид, что до нас с Простом и Формулы-1 ему больше нет дела.

А какая авария страшней – мексиканская или же нынешняя, в Монте-Карло?
Самая последняя всегда самая страшная. И потом, в Мехико я сам, гоняясь за Williams, потерял голову и переступил грань разумного риска. Но Господь в очередной раз не наказал меня, а лишь предупредил, позволив отделаться испугом там, где другой свернул бы шею. А в Монте-Карло моей вины не было. Мы с McLaren наехали на бордюр, что-то случилось с подвеской, и задняя часть машины обрела вдруг потрясающую свободу воли, никак от меня не зависящую. Мы летели в бетонный отбойник Sent-Devot так медленно, что мне показалось: если постараться, я успею выскочить из кокпита. На самом же деле я был уверен, что оставлю в Sent-Devot обе ноги... К счастью, McLaren оказался на редкость прочно скроен. Но всё равно это чудо, что разговариваю с вами, стоя на своих двоих.

В нынешнем сезоне Прост уже наговорил в ваш адрес страшное количество комплиментов...

Ален не хочет, чтобы его четвертая чемпионская корона обесценилась от лёгкости, с которой он её получит, а потому старательно рассказывает всем, как силён Сенна и как трудно его побеждать. Хотя вполне допускаю, что Алену и в самом деле непросто со мной справиться.

На исходе прошлой осени, когда между вами и Простом бушевала очередная полемика по поводу места в Williams – Renault, вы сказали, что готовы состязаться с Аленом вечно и даже на более медленной машине, но не знаете, стоит ли эту схватку вообще затевать. И добавили, что в руках некоторых людей болид Формулы- 1 может стать настоящим оружием. Сейчас не хочется взять эти слова обратно?

У вас хорошая память. Но если так, то вы должны помнить, что о войне первым тогда заговорил не я. Правда, с моей точки зрения, ни один нормальный человек не примет всерьёз сказанное в запальчивости. Мы оба с Аленом выглядели в той истории несимпатично. Но было чрезвычайно трудно сдерживаться. Сначала пресса запрягла нас в одну упряжку, обвинив в том, что мы выпихнули из Формулы-1 Мэнселла, потом крепко стукнула лбами, смакуя подробности прошлых взаимоотношений и предвкушая (окажись мы вместе в Williams) будущие. Всё могло зайти слишком далеко. Но, слава Богу, мне пришла в голову отличная идея сбежать домой, в Ангра-душ-Рейш, где журналисты не смогли меня достать. А потом и Прост, занявшись приведением себя и Williams к общему знаменателю, дал понять, что бурные прения по поводу того, что будет с ним и Формулой-1, если Сенна вслед за Мэнселлом уйдёт в Indycar, ему надоели. Все заглохло само собой.

А в самом деле, что было бы, окажись вы вместо Формулы-1 за океаном?
 Да глупости всё это. Я как-то уже говорил, что за прошлый год понял, что я – наркоман. И мой наркотик – Прост. Мне кажется, я сошёл бы с ума, наблюдая со стороны, как он выигрывает, не встречая сопротивления. До тех пор, пока он в Формуле-1, я отсюда никуда не уйду. Это соперничество значит для меня очень много.