Первые жертвы жестокой конкуренции

 

Изменение климата снова, уже в который раз, нарушило хрупкое равновесие биосферы и до предела накалило борьбу за существование. В триасе началась великая война двух сухопутных племен — рептилий и зверообразных.

Те признаки млекопитающих, которые можно было только различить у зверообразных, теперь проступают ярче, развиваются и в конце концов уже совсем четко обособляют зверей от пресмыкающихся. Но и сами пресмыкающиеся «не стоят на месте». Будто понимая угрозу, которую таят для них звери, они продолжают свое развитие и совершенствование, заселяют землю, воздух и воду.

В великих битвах, как правило, сторонних наблюдателей не бывает. Даже «нейтралы», хотят они того или нет, оказываются либо в выигрыше, либо в проигрыше. Вот и в истории «борьбы за власть» зверей и рептилий равнодушных не было. В самом деле, заглянем под корягу в каком-нибудь тихом затоне триасового времени. Кого мы там увидим? Конечно, стегоцефала. Он снова вернулся к подводной рыбьей жизни. Видно, на суше ему приходилось не сладко.

Почему же бывший царь природы оказался в таком плачевном состоянии? Ведь и из воды он первым вылез, легкими дышать тоже первым стал, насекомых первым есть начал, да еще в три глаза глядел.

Почему же судьба оказалась к нему так жестока? Ведь он заслужил лучшей участи.

 

МЕЖДУ ДВУХ СТУЛЬЕВ

 

Но вот как раз заслуг-то эволюция никогда и не помнит. Основным же просчетом бывшего царя природы оказался слишком незначительный размах его владений. Узкие прибрежные полосы — вот и всё. Верность воде в конце концов и привела стегоцефалов к упадку. А может, нарушение этой верности? Если получше разобраться, то легко заметить, что рыбы несравненно больше приспособлены к воде, чем стегоцефалы. А на суше пресмыкающиеся гораздо больше стегоцефалов свыклись с воздухом и отсутствием воды. Вот и получается что-то вроде сидения между двух стульев. И сидеть-то неудобно, да еще спихивают и с того, и с другого.

Пресмыкающиеся начали теснить стегоцефалов к воде и занимать их жизненные пространства. Стегоцефалам пришлось вернуться в воду, но рыб из них так и не получилось. К тому же вслед за ними отправились в воду и рептилии.

На этом пути некоторые из них стали ихтиозаврами — сильными и проворными морскими хищниками, которые к тому же рождали живых детенышей. Появились плезиозавры, нотозавры и многие прочие «завры», заселившие моря. Где уж было тягаться с ними стегоцефалам, хотя они боролись за существование, как могли. Одни вырастили наружные жабры. Другие, как, например, мастодонзавр, выросли на удивление громадными. Одна голова в длину не меньше метра. И все-таки эти приспособления мало им помогли. И стегоцефалы постепенно вымирают. Остаются только две их ветви: хвостатые и бесхвостые. К первой из этих ветвей относятся современные тритоны и саламандры. Ко второй — жабы и лягушки.

Вот так исчезает в триасовом периоде царство древних амфибий. Но рептилиям победы над амфибиями оказалось мало.

 

ВОЙНА ЗВЕРЕЙ И ЯЩЕРОВ

 

В триасовом периоде звероподобные, которых уже можно по праву называть зверями или млекопитающими (что одно и то же), жестоко расплачиваются за свое родство со стегоцефалами. Именно благодаря тому, что признаки амфибий взяли в них верх над рептильными, они в это сухое и переменчивое время проигрывают пресмыкающимся спор за мировое господство. Да это и не удивительно. Сухой климат и малое количество пресной воды не способствовали ни расселению, ни развитию млекопитающих. Их кожа испаряла слишком много влаги. Почки тоже оказались менее экономичными, чем почки рептилий. Одним словом, выигрывают рептилии, и с большим счетом. Можно даже подумать, что предки их словно предвидели этот резкий климатический скачок и заранее готовились к нему на благо последующим поколениям. А зверообразные такой «проницательностью» не отличались.

Какие же признаки способствовали победе рептилий?

Сухая кожа и более экономичный обмен веществ. Быстроходность и подвижность. Способность вырастать большими и легко приспосабливаться к различным условиям жизни. И наконец, то, что их яйца, отложенные в теплый сухой песок, хорошо развивались. Тогда как покрытые кожистой оболочкой яйца первых млекопитающих страдали от сухости.

Мы только что упомянули о том, что яйца первых зверей были покрыты кожей. Но это лишь одно из предположений специалистов. И что — яйца, и что — кожей покрыты. Пока еще твердо не установлено, каким именно способом размножались первые звери, но, судя по их сходству с австралийскими однопроходными, можно предположить, что они тоже какое-то время откладывали яйца и только потом стали рождать живых детенышей.

Конечно же, зверообразным пришлось плохо. Их со всех сторон теснили более прыткие ящеры.

 

Не только земноводные, но и древнейшие пресмыкающиеся десятки миллионов лет оставались прикованными к болотам, озерам и рекам. Только здесь они могли найти изобилие пищи, защиту от резких колебаний климата. В воде или возле воды жили и четырехметровые «венценосные твари» — эстеменозухи пермской эпохи. Их череп также украшен причудливыми выростами. Вымерли эстеменозухи 260 миллионов лет назад. Эти зверообразные ящеры, как и все их родичи, в отличие от настоящих рептилий, еще не были настоящими наземными животными: их влажная, богатая железами кожа плохо защищала тело от высыхания.

 

 

С ДАЛЬНИМ ПРИЦЕЛОМ

 

Несмотря на столь суровую жизнь, зверообразные исподволь начинают вырабатывать в себе признаки, которые в дальнейшем ходе событий позволят им оспаривать господство у ящеров. И прежде всего мы, конечно, должны вспомнить о зубах. Вероятно, вы знаете, что зубы рыб, земноводных и пресмыкающихся все одинаковы. Они дают возможность откусывать пищу, а вот жевать ее им нечем, и они вынуждены проглатывать ее кусками.

Зубы млекопитающих совсем иные. Во-первых, они разнообразны. Мы различаем клыки, резцы и коренные. То есть целый арсенал средств для тщательного измельчения пищи.

Но пережевывание пищи — достаточно длительный процесс. И вероятно, для первых млекопитающих он был весьма обременительным и даже небезопасным. Дело в том, что ноздри у них открывались в ротовую полость. Одно дело — глотать и не дышать. И совсем другое — жевать и не дышать. Это очень трудно и неудобно, хотя пережевыванию способствовала деятельность появившихся у млекопитающих слюнных желез. И тогда звери постепенно развивают второе нёбо. Оно отгораживает носовую полость от ротовой. С его помощью уже можно жевать и дышать одновременно.

Но на этом млекопитающие не успокоились. Жуешь, дышишь, а как враг крадется, пожалуй, и не расслышишь! Более совершенный слуховой аппарат — вот чего им еще недоставало! И они очень хитроумно выходят из положения. Две косточки, которые у зверообразных образовывали сустав нижней челюсти, становятся у млекопитающих слуховыми косточками в полости среднего уха.

Теперь для полного благополучия зверям не хватало только одного — как можно раньше разглядеть опасность и, конечно, быстренько от нее удрать. Решить эту последнюю задачу — конечно, тоже очень постепенно — млекопитающим помогли ноги. Все выше поднимают они туловище над землей. Все шире становится обзор, все быстрее бежит зверь, спасая свою жизнь.