Глава сорок восьмая. О зельях и не только

— Избавить меня от очков? — Гарри смотрел на зельевара изумленно и недоверчиво, словно подумал, что ослышался.

От Северуса не укрылось, как юноша, будто боясь расстаться со своими стекляшками, которые его отнюдь не украшали, схватился за тонкую металлическую дужку. Отремонтировать оправу и восстановить линзы после вчерашнего происшествия в лаборатории, конечно, не составило труда, но Мастер Зелий твердо решил, что с очками будет покончено навсегда.

— А что тебя удивляет? Они так необходимы? Хочешь и дальше прятаться в своем аквариуме? С годами стенки будут становиться все толще и толще. Утром, когда ты только просыпаешься и начинаешь шарить по тумбочке, ты похож на слепого крота. К тому же... ты же любишь полеты. Если ты обратил внимание, здесь, в доме, есть несколько неплохих метел. Тебе удобно, когда снег налипает на стекла?

Гарри опустил взгляд, явно обдумывая что-то, и легкая тень скользнула по его лицу. Или нет, показалось?

А внизу, в кладовке по соседству с лабораторией, и вправду дожидались своего часа две метлы, которые он давно хотел опробовать, но все как-то не складывалось: Гарри уверял себя, что полеты — просто детская забава, а время, которое он проведет, без толку болтаясь в воздухе над горами, можно потратить более осмысленно. Да вот хоть помочь профессору с зельями или книгу почитать. Не маленький уже.

— Без метел обойдусь, — буркнул он упрямо, подливая себе кофе и по-прежнему не глядя на зельевара.

— Напрасно, — Северус старался, чтобы его голос звучал безразлично: он не хотел бы выдать свою заинтересованность. — Если ты внимательно изучил те трактаты по Магии Стихий, которые я вчера видел в твоей комнате, то должен был понять, что контакт с твоей стихией, постоянный контакт, — одна из основ овладения соответствующими заклятиями. Ты...

— Да-да, — Гарри торопливо перебил его и тут же покраснел, устыдившись собственной невежливости, — я знаю. Там было что-то про слияние, про то, что надо дать стихии наполнить тебя, во что-то там вслушаться.

Вот интересно, Герой действительно воспринимает информацию настолько поверхностно, или все же притворяется, упорно разыгрывая из себя дурачка? Северус был практически уверен, что верно второе: Гарри на самом деле гораздо глубже и серьезнее, чем стремится казаться. Его поступки — взять хотя бы вчерашнюю реакцию на "кражу" амулета из родительской могилы — говорили о том, что образ нерассуждающего прущего напролом гриффиндорского идиота, не знающего сомнений, не более чем маска, с которой юноша никак не расстанется. Однако к амулету он так и не притронулся, даже не спросил про него, хотя Северус, как и было обещано накануне, вычистил пластину и заменил цепочку, чтобы избавить артефакт от его "загробного" прошлого.

... Или, быть может, он не хочет выглядеть серьезным, опасаясь насмешек?

— Очки дороги тебе как память?

А вот этого говорить явно не стоило, Северус, сам того не желая, коснулся неприемлемой для них обоих темы — сходства Гарри с его покойным папашей. Но, вопреки ожиданиям, юноша не ощетинился, просто сделал вид, что не усмотрел в словах зельевара весьма прозрачного намека. Только пальцы, сжимающие ложку, которой он размешивал сахар, чуть заметно дрогнули.

— Да нет, нет, конечно, — Гарри тряхнул головой, его взгляд казался безмятежным, нарочито бодрым. — Просто... просто я не совсем понимаю... Если приготовить зелье, восстанавливающее мне зрение, не так уж сложно, то...

— Почему этого не сделали раньше?

— Ну да.

"Потому что это никому не было нужно", — этот вполне очевидный ответ стоило оставить при себе. Ты-то сам, Северус, тоже один из тех, кому до недавнего времени не было никакого дела до Героя, да и сейчас твои мотивы ох как далеки от бескорыстия!

— Видишь ли... — да, он озвучит Гарри общепринятую версию, утешая себя тем, что заблуждение относительно зелий и мазей, исцеляющих от близорукости, в волшебном сообществе является весьма распространенным. — Полагают, что использовать подобные препараты в детском возрасте нецелесообразно, так как организм растет и меняется.

Да, в Хогвартсе и помимо Поттера было немало очкариков, причем некоторые — из вполне состоятельных чистокровных семей, способных оплатить дорогостоящее лечение.

— А мой папа? Почему он носил очки? Разве его родители...

— Думаю, они, как и большинство прочих, ждали, когда он вырастет. К тому же, не знаю, известно тебе или нет, но он рано остался сиротой, они просто могли не успеть приступить к его лечению. Ну а потом... потом у него нашлись дела поважнее собственного здоровья.

Гарри молчал, словно пытаясь отыскать новые аргументы в пользу того, что избавить его от привычных окуляров будет не так-то просто. Сейчас скажет про взрослых волшебников, и в зрелом возрасте не расстающихся с очками. Точно, вот уже и Дамблдора вспомнил...

— Оно ведь дорогое, да?

Ну вот, наконец-то мы докопались до причины!

— Сейчас, благодаря Валльштайну, мы в состоянии достать практически любые ингредиенты, — Гарри вовсе не надо знать, что в состав зелья входят слезы феникса. Но и эту бесценную субстанцию они тоже могут себе позволить. — Ну что, ты согласен?

Похоже, Гарри исчерпал все возможности для возражений, а Северус на этот раз не готов был отступиться. Да, он не скрывал от себя, что всего лишь идет на поводу у собственных желаний. Дотрагиваться до нежной юношеской кожи, ощущать, как бьется под пальцами беспокойная жилка на виске. И мальчик, слепнущий примерно на час после использования зелья, будет полностью в его власти. А он сам... нет, он не позволит себе ничего лишнего. Не станет касаться его чаще, чем это потребуется в интересах лечения. Вчера вечером... Гарри так жался к нему, ерзал под одеялом, неосознанно ища близости чужого тела. Зельевар усмехнулся своим мыслям, рассеянно глядя на сидящего напротив юношу.

— Я хотел предложить тебе одну вещь, — наконец произнес он. — Не желаешь выбраться сегодня со мной на шотландское побережье? Мне нужно забрать корни морских растений, которые, как утверждается в "моей" сказке, даруют чуть ли не вечную жизнь. И я кое с кем тебя познакомлю. Хочешь взглянуть на Роан?

— Да-да, конечно! — наивный... смотрит так восторженно... Драконы, гномы, единороги, Морская Царевна... — А когда?

— Прямо сейчас. Собирайся.

Гарри пулей вылетел из столовой и, судя по звукам, бросился наверх переодеться в дорогу.

А ты... губы Северуса дрогнули, скрывая горькую усмешку. Ты, словно кот, затаившийся в зарослях: высматриваешь добычу, довольно щуришься, видя, как ничего не подозревающая птичка устраивается в паре шагов от тебя, чирикает, чистит перышки. Разве кто-то запретит охотнику совершить прыжок и выпустить когти? Или кому-то по силам запретить птичке петь?

И зельевар легко поднялся с кресла — им предстояло непростое путешествие.

 

* * *

Спустя всего пару минут они с Гарри оказались внутри полутемной выстуженной хижины: казалось, что морские волны грохочут прямо за ее стенами. Северус на правах "хозяина" взялся разводить огонь в очаге — в определенной степени этот дом являлся чуть ли не единственной недвижимостью, доставшейся ему в наследство от предков. Если не считать дедово пепелище да развалюху в Спиннерс-Энд. Да ты властелин руин, мастер Северус... Если воздушные замки так и останутся недоступны, можно обосноваться хоть здесь, принимать у себя безумного Люциуса, если тому удастся вырваться из Мунго. Угощать Морскую Царевну, чем Мерлин послал... Стоп. А ведь не будет ни морских царевен, ни Владыки Вод, ни быстроногих келпи... Склонившись над закопченным очагом, зельевар вдруг невероятно отчетливо представил себе этот враз опустевший мир. Должно быть, и хижина тоже не устоит — наверняка одно лишь волшебство хранит эту ветхую лачугу уже несколько столетий.

— Профессор! А что, это — тот самый дом?

Гарри, вопреки ожиданиям, не торопился немедленно осмотреть древнее жилище, напротив, он так и стоял возле колченогого стола, держа палочку наизготовку. Даже потемневшие, а кое-где и подгнившие от времени и сырости доски пола внушали ему подозрение. Заметив недоумевающий взгляд зельевара, он поспешил пояснить:

— Просто я с некоторых пор не очень доверяю старым домам.

Да, точно, вчера, когда Северус проверял, спала ли температура, он уловил какие-то смутные обрывки мучивших Гарри воспоминаний: вонь разложения, мертвая старуха, закутанная в тряпье, змея... Похоже, у них с Поттером даже общие на двоих кошмары.

Надо же, память Гарри сохранила и запахи. Сколько же он накопил подобных омерзительных картинок к своим восемнадцати годам? И Северус на секунду устыдился своих недавних мыслей: что если его собственные эгоистичные желания еще больше травмируют и без того хрупкую психику юноши? Нет, ему стоит проявить осторожность, в любом случае он не будет торопить события.

— Если веришь в наши с тобой сказки, то да — это та самая хижина. Та, где жили Айли и Неил. Я уже бывал здесь, помнишь, я же рассказывал тебе.

Гарри засветил Люмос и прошел в дальний угол помещения, с любопытством разглядывая старинную утварь, с опаской дотрагиваясь до толстых бревен, из которых были сложены стены, проводил пальцами по пустым полкам.

Она появилась словно ниоткуда: только что в хижине не было никого, кроме двух магов, — и вот уже она на пороге, такая же эфемерная, чуждая и недоступная в своей нездешней красоте. Но на этот раз она была не одна: рядом с ней, с трудом удерживая в руках высокие плетеные корзины, стояли две девушки — те же светлые волосы, что и у нее, перевитые то ли зелеными лентами, то ли листьями морских растений, те же одеяния из перламутра. Только по сравнению с Морской Царевной они казались простенькими девчонками, служанками. Возможно, так оно и было. Повинуясь жесту Роан, они поставили свою ношу перед Северусом и в тот же миг исчезли, почтительно поклонившись на прощание.

— Вот то, о чем ты просил, лорд Принс, — она улыбалась, но взгляд ее был направлен не на зельевара, а вглубь убогой комнатушки. — Я рада приветствовать и тебя, юный лорд Поттер!

Гарри склонил голову в учтивом поклоне — наверное, ему пришли на ум "уроки" общения с гиппогрифом:

— Я хотел бы поблагодарить вас, госпожа, за мое спасение.

— Полно, в том нет моей заслуги. Это все Рейк и его братья.

— И все равно — спасибо вам!

Гарри смотрел на нее во все глаза: его представления об обитателях вод ограничивались знакомством с хищными и уродливыми жителями Черного Озера. Должно быть, его удивляет отсутствие рыбьего хвоста и чешуи. Ожидал ли он увидеть перед собой почти что человека? Прекрасную женщину, сотканную, как казалось, из чистого волшебства?

— По всем морям мы собирали для тебя эти коренья и растения, лорд Принс. Надеюсь, их будет достаточно. Но это все, чем я могу тебе помочь: рецепт, который ты ищешь, нам неведом.

Северус шагнул к корзинам — разумеется, русалки и мэрроу не имели ни малейшего представления о подлинной ценности своих даров: все они были свалены в кучу, корни переплетались с бледными стеблями, листья, покинув свою привычную среду, выглядели увядшими.

— Вот, возьми, — Роан, словно угадав, о чем он думает, протянула ему довольно увесистый мешочек. — Это песок из подводного грота. Трех песчинок достаточно, чтобы наши подарки прижились у тебя. Тебе надо только сотворить сосуды, а песок сам позаботится о том, что нужно растениям.

Казалось бы, все необходимое было сказано, но Роан отчего-то медлила с уходом, не сводя глаз с Гарри.

— Ты хочешь о чем-то спросить меня, лорд Поттер? — ее голос звучал дружелюбно и мелодично, но что-то в интонациях Морской Девы насторожило Северуса.

Да, она без труда читает мысли, которые Гарри так и не научился скрывать. Интересно, что же такого она увидела во взгляде юноши, что решила заставить его выговориться?

— Да, госпожа, — Гарри подошел ближе. Нет, она вовсе не представлялась ему доброй волшебницей из детской сказки. — Я хотел бы узнать про Люциуса Малфоя. Что вы с ним сделали?

— Это тот красивый маг с русалочьими волосами? — казалось, невидимое течение делает ее лицо и фигуру нереальными, словно отражение в воде. — Отчего ты заступаешься за него? Разве не он чуть было не лишил тебя магии? За все нужно платить.

— Я так не считаю, — Гарри тряхнул головой, нет, этот мальчик точно был не из робкого десятка. Да и может ли тот, кому по силам поладить с драконом, испытывать робость в присутствии какой-то там Морской девы? — Я бы не хотел, чтобы из-за меня пострадал кто-то еще.

— Тебя лишили магии и памяти. Тебя изгнали из твоего мира, ты был обречен, как рыба, выброшенная на берег. Ты готов их так просто простить? Даже того волшебника, который все это затеял?

Да, отчего Северус не подумал об этом раньше? Ведь Роан, присутствовавшая при его разговоре с Люциусом, знала и про роль Шеклболта в исчезновении Гарри. Кто еще в списке будущих жертв? Министр, Нарцисса... а, быть может, и бывшие друзья Поттера? Ведь Малфой назвал и фамилию Уизли. Если принять во внимание страсть фэйри к справедливому возмездию, то список виновных, а значит, и подлежащих каре, окажется достаточно велик. Все Уизли как возможные сообщники. Кто еще? И этот сон Гарри, где он, верхом на драконе, уничтожал гоблинов и громил Гринготтс... Прежде Роан говорила ему, что без труда может исполнить все, что совпадает с желаниями лорда Принса. Выходит, он все-таки желал наказать Малфоя?

— Вы хотите добраться и до Министра?

— Он заслужил, — холодно произнесла Роан.

Если прежде Северус не пытался скрывать своих помыслов от Морской Девы — вероятно, его потустороннее путешествие в ее обществе все же располагало к откровенности — то на этот раз он позаботился о надежном ментальном блоке. Нет, он не обладал благородством Гарри, и идея покарать тех, кто причинил бывшему Герою да и ему самому столько зла, была ему не чужда. Разве он сам не мечтал выбросить Шеклболта и чету Малфоев за пределы мира магов, лишив их воспоминаний, беспомощных беспамятных неумех, чтобы они на своей шкуре испытали все, через что за эти полгода пришлось пройти мальчишке? Но это... нет, это путь в никуда, бесконечная эстафета мести, наказания, насилия. Одно звено станет цепляться за другое... разве история Принсев и Поттеров никого ничему не учит? И в то же время... в их с Гарри руках могло и вправду оказаться такое могущество, при помощи которого смести с лица земли всю магическую Англию не составило бы особого труда... Драконьи лапы разметают каменную кладку кирпичик за кирпичиком, а все, что останется, приберет огонь. Тысячи созданий выйдут из вод, ветры опрокинут недолговечные постройки и людские жизни. Стоит только начать...

— Я прошу вас, не делайте ничего больше, — сейчас Гарри просил, просил о снисхождении к собственным врагам! — Тот человек, министр, он на самом деле не так уж плох. Он хотя бы не убийца, в отличие от Малфоя! И он... раньше он не делал ничего такого! И... не надо мстить за меня!

Роан вопросительно смотрела на Северуса, но тот лишь кивнул, соглашаясь со словами юноши.

— Война с магическим миром не в наших интересах, госпожа Роан, — мягко, но твердо заметил он.

— Но... — она смутилась, смутилась, словно девчонка! — Но чары, которые я использовала, необратимы. Маг с русалочьими волосами пройдет свой путь до конца. Я позабочусь о нем.

— Но он же сошел с ума!

— Нет, — теперь она улыбалась немного печально, глядя на Гарри, — он не безумен. Я хотела всего лишь забрать его к нам, преподать урок. Это я позвала его на Тюлений Утес.

— Но он же в больнице! В Мунго!

Почему Гарри так негодует из-за Люциуса? Или тот на самом деле не важен, и мальчик сейчас борется за себя? За себя и за тебя, Северус? Чтобы связь со Стихиями и вас обоих не превратила в чудовищ? Тьма, что клубится в тебе, такая прекрасная, бархатная, то теплая, то холодная... Так, кажется, говорила Финог, королева глейстигов, сравнивая тебя с Малколмом Принсем?

— Кому, как не тебе, лорд Поттер, знать, что для подобных мне нет преград? Я найду способ заполучить его.

— И что, заставите его расчесывать гривы морским скакунам? — Гарри говорил с вызовом, запальчиво, словно несчастный Люциус приходился ему чуть ли не любимым дядюшкой. Впрочем, как раз горячо любимых родственников у Поттера и не водилось...

— Тому, кто всю жизнь палец о палец не ударил, и это не повредит, — произнесла Роан, явно смиряя себя. Слова юного "лорда" вряд ли были ей по душе. — Желаю тебе удачи, лорд Принс, с твоими зельями. Да и вам обоим.

От Северуса не укрылось, как ее взгляд скользнул по фигуре Гарри... чуть заметная улыбка на ее губах... и эти все понимающие глаза, в которых плещется синева морей, вот уже не одно тысячелетие омывающих скалистые берега. Она догадалась, просто не могла не догадаться. И сколько бы Гарри ни дерзил ей, она была рада и почти не таилась.

После ее ухода юноша вновь поспешил отойти вглубь комнаты, словно пытаясь скрыться. Что он там ищет? Да, а отчего бы не начать поиски таинственного рецепта вечной жизни прямо здесь, в хижине? Северус наложил на корзины с морскими растениями чары, обеспечивающие их сохранность еще на пару часов.

— Ты не думаешь, что нам бы не помешало чуть больше света? — он сказал это просто так, желая отвлечь Героя от неприятных мыслей. К немалому удивлению зельевара, тот оказался способен грызть себя из-за вещей, в которых не было его вины.

— Света?

Удивлен? Неужели не помнит, как вчера наколдовал несколько десятков парящих в воздухе свечей, даже не пользуясь палочкой?

— Ну да. Накануне ты устроил иллюминацию в своей спальне, практически не приходя в сознание.

— Вы шутите?

— Нисколько. Просто повтори сейчас то, что тебе удалось вчера.

— Но как? Я и понятия не имею...

— Закрой глаза и представь себе, что здесь очень темно.

Северус в точности не знал, каким образом у Гарри вышел тот трюк со свечами, скорее всего, его волшебство было вызвано благодарностью и желанием угодить зельевару, вынудить того подольше остаться рядом. Огоньки вспыхнули один за другим, высвечивая самые потаенные уголки древней каморки.

— Ух ты! Получилось! Но... как? Ведь из ничего свечи возникнуть не могут? Откуда же тогда... Или это какая-то трансфигурация?

— Нет, — Северус подошел ближе, дотрагиваясь пальцами до полупрозрачного воска. — Скорее всего, ты опираешься на энергию своих Стихий, трансформируешь силу, разлитую в воздухе, а твое воображение придает ей привычную форму.

— То есть при желании я мог бы зажечь и факелы? — недоверчиво уточнил Гарри.

— Да, только не здесь. Спалишь эту лачугу — где нам тогда искать путь к вечной жизни?

— Вы надо мной смеетесь?

— Нисколько.

Но то ли Айли не позаботилась о сохранности того самого рецепта, то ли ее потомки забрали отсюда все, что могло хотя бы намекнуть на тайну, но старинный грубо сколоченный шкаф, сундук с тяжелой напитанной влагой крышкой — все было пусто. Ни клочков пергамента со стершимися строчками, ни обрывков старого тряпья. Как будто кто-то вычистил все, что некогда находилось в хижине, не оставив даже слоя пыли. Ах да, Рейк же прибирался здесь... Быть может, ему что-то известно?

— Профессор, взгляните! — Гарри стоял возле стены, у которой раньше, судя по всему, располагалось что-то наподобие лежанки. Он водил ладонью по шероховатому бревну, удерживая свечу в опасной близости от старого дерева. — Тут знаки какие-то...

И действительно, такое впечатление, что кто-то нацарапал чем-то острым едва различимые значки прямо на стене: треугольники, кружочки, стрелочки... Их было много, они покрывали почти всю поверхность дерева, иногда ряды странных рисунков разделяли продольные полосы — если эти письмена вообще имели смысл, то таким образом одна запись отделялась от другой. Значки повторялись: точки, короткие палочки с кружком внизу, полумесяц, опять "елочка", крест. Что если...

— Вы не думаете, что это могут быть те самые рецепты, профессор? Ведь Айли... она же вряд ли знала грамоту. И она придумала эти значки, чтобы не забыть. А нормальные записи, их в вашей семье не сохранилось?

Северус отрицательно покачал головой:

— Я же говорил тебе, что дом деда сгорел. Если бы кто-то из моих предков обладал подобным сокровищем, отчего они не воспользовались им раньше? Если род хирел... Хотя... Роан не показывалась никому из Принсев на глаза, ингредиенты для рецепта "вечной жизни" взять было все равно неоткуда.

— Я рисунки скопирую? — и Гарри уже направлял палочку на огарок свечи на полке, превращая ее в лист пергамента.

Скопирую... да, разумеется. Больше никаких зацепок дом легендарных Айли и Неила им не предоставил, только эти невнятные каракули. Хоть что-то...

— А их можно как-то расшифровать, профессор?

— Полагаю, что да, — Северус стоял сейчас рядом с Гарри, наблюдая, как под действием чар на желтоватой поверхности пергамента появляются загадочные пиктограммы. — Конечно, в случае рисунков мы никогда не можем быть в точности уверенными, их значение произвольно. Если мы предположим, что их автор и есть та самая сказочная Айли, то... она придумала сама для себя некую систему, которая была понятна лишь ей одной. Она знала, что имеется в виду, когда она рисует елочку. Мы — нет. Надеюсь, в основе значков все же внешнее сходство.

— А буква V?

— Посмотрим. Скорее всего, это просто галочка. Если Айли была незнакома с грамотой, то уж алхимические символы ей тем более неведомы. А на сегодняшний день именно они — универсальный язык зельеваров всего мира. Теперь представь себе, что все магическое сообщество на несколько веков исчезнет, а потом появится вновь. И кому-то в руки попадут мои записи.

Гарри фыркнул, пытаясь совладать со смехом: для него то, что писал Снейп, больше походило на дорожки птичьих следов на песке.

— Вот видишь. Если владеешь системой — все просто. Если ключ потерян... На самом деле, это верно практически относительно любой письменности. Знак — всего лишь знак, и ничего больше. Значение утрачивается, как только исчезает последний, кому доступно знанием о нем.

— Получается... Смотрите, и в вашей сказке, и в моей... они все были волшебниками, но никогда нигде не учились. Значит, все это происходило очень давно?

— Выходит, что так. Вероятно, и Айли с Неилом, и Юна с Дэви жили во времена, предшествовавшие основанию Хогвартса. Пойдем, нам пора.

И оба мага, подхватив корзины, покинули хижину, унося древнюю тайну с собой, в заснеженную долину за много миль отсюда.

 

* * *

— Роан тебе не понравилась? — в устах Северуса это прозвучало вовсе не как вопрос, он был почти уверен, что Морская Царевна пришлась Гарри не по душе.

— Нет, я бы так не сказал, — Гарри аккуратно поставил высокую корзину возле стола, проверяя ее устойчивость. На этот раз ясно было и без всяких напоминаний: в их руках истинное сокровище, то, чего не сыщешь во всем волшебном мире, не купишь за галлеоны и талеры. — Она...

— Ну, говори! — Северусу действительно было интересно знать, какое впечатление произвело на юношу первое из волшебных созданий, с которым он встретился так близко, осознанно, смог спрашивать сам и получать ответы.

— Она... как бы сказать... — Гарри с трудом подбирал слова, пытаясь описать то, что пока что было неясно и ему самому. — Она... нет, не неживая, но... как бы... Вот: как будто все вокруг — и очаг, и стол, и стены, и мы с вами — все реально, а она нет. Знаете, у магглов бывает такая штука: они делают из картона фигуру какой-то знаменитости, а вы можете встать рядом и сфотографироваться. И на снимке потом будет видно, что вы — настоящий, а эта картонная "знаменитость" — нет. Я не могу иначе объяснить.

— Я понимаю, о чем ты, — кивнул Северус. — Ты жмешься от холода, а она не мерзнет, ветра нет — но он как будто треплет ее волосы. Наверное, мне проще воспринимать ее — я впервые увидел Роан, когда и сам был не вполне живым.

— А потом... мне не понравилось то, что она говорила, — Гарри упрямо нагнул голову, с величайшей предосторожностью извлекая из корзины первое из морских растений, листья которого напоминали елочку. — Смотрите, профессор, вам не кажется...

Зельевар сделал пометку в пергаменте: похоже, первый из значков Айли разгадать было не сложно. Как они и предположили сразу — просто пиктограммы. Но какая именно часть растения нужна для рецепта? Крохотная стрелочка, почти царапина... имеется в виду корень или нижняя часть стебля?

Работа требовала предельной аккуратности и сосредоточенности, так что вопрос о наличии у фэйри морального кодекса все же следовало отложить на потом. Гарри на секунду поднял голову от корзины, озирая поле предстоящей битвы, и почти мгновенно своды лаборатории осветило не менее сотни свечей — новое волшебство с каждым разом давалось все легче. Северус высыпал на стол несколько песчинок из мешочка, данного им Роан, взмах палочки — и вот уже загадочная "елочка" заключена в сферу из стекла, стебель сам собой распрямляется в морской воде. Остается лишь запечатать сосуд и переходить к следующему из подарков.

— А можно мне тоже?

Гарри выпалил свой вопрос и тут же пожелал забрать его обратно: даже мысль о том, что зельевар подпустит его к работе с бесценными корешками, казалась абсурдной. Удивительно, что он вообще позволил Гарри к ним прикасаться.

— Хорошо. Только бери не более трех песчинок, их не так-то много.

На ладони они вовсе не выглядели как обычный песок, скорее, они напоминали мелкие жемчужины неправильной формы. Заклятие стеклянной сферы, показанное Снейпом, вышло с первого же раза — и вот уже следующий морской гость подставлял округлые листья струящемуся потоку. Сосуды с заключенными в них дарами Роан один за одним занимали свое место на лабораторных полках.

— Профессор, а это не может быть тем самым треугольником?

Мастер зелий недоверчиво присмотрелся к растению, на которое указывал Гарри. Пока оно лежало на столе, ничто не наводило на мысль о том, что Айли изобразила именно его при помощи нехитрой геометрической фигуры, но сейчас листья словно дышали, медленно поворачиваясь в прозрачной воде — и да, на какой-то миг действительно принимали форму равностороннего треугольника. Что ж, будем считать и эту загадку предварительно решенной.

Они проработали так несколько часов, расселяя своих морских гостей по аквариумам, Гарри беспрестанно подходил к полкам, то приседал, то вытягивал шею, пытаясь распознать в стеблях, листьях или семенных коробочках хоть какое-то сходство со значками, нацарапанными на стене хижины. Но за весь вечер им удалось идентифицировать лишь соединенные кружки и букву V с двумя точками внизу. А в одном только первом рецепте было восемнадцать рисунков с уточняющими штрихами и стрелками.

Северус чувствовал, как от напряжения начинает ломить плечи и шею, Гарри, еще пару минут назад с увлечением искавший решение старинной загадки, заданной Морской Принцессой с простеньким именем Айли, сейчас тоже выглядел уставшим. Даже свечи, поддерживаемые его магией, стали меркнуть. Вот погасли три, затем еще пять...

— Все, на сегодня с тебя хватит, — не терпящим возражений тоном бросил Северус, встречая предсказуемо обиженный взгляд юноши.

— Но тут же совсем немного осталось.

— Замечательно. Ты отправляешься ужинать, я доделываю.

И Гарри, словно признавая, что препираться бесполезно, нехотя поплелся к выходу из лаборатории. Как только тяжелая дверь бесшумно закрылась за ним, Северус опустился в кресло, прижимая ладони к переносице. Да, ему тоже необходима пауза, минут пять, не больше. Почти все растения были незнакомы: прежде ему приходилось сталкиваться едва ли с дюжиной из них. А работать... от силы с двумя или тремя. Что ж, он любил разгадывать подобные ребусы, похоже, расшифровка тайнописи займет его на несколько недель. Но сейчас... да, как только он закончит сортировать морские коренья, он... нет, он не возьмется немедленно за их изучение, это обождет. Зелье и мазь для Гарри — эта задача отчего-то представлялась намного важнее и привлекательнее. Ботанические справочники, распознавание действующих компонентов при помощи сложных реактивов — для этого будет еще достаточно времени.

Глава опубликована: 04.03.2016

Глава сорок девятая. Ближе

Гарри не сомневался, что профессор почти не спал прошлой ночью: покрасневшие веки и неестественно бодрый взгляд, резкие движения — за завтраком тот, обычно предельно аккуратный, чуть было не опрокинул чашку, приглушенно ругаясь. Все это говорило о том, что для поддержания себя в рабочем состоянии Снейп прибегнул к помощи зелья. И одновременно он казался необычайно возбужденным, даже веселым. Как-то незаметно уговорил Гарри отправиться к Валльштайнам, воспользовавшись уже неоднократно высказанным хозяевами замка приглашением.

— Покормишь кур, или кто у них еще там есть, — он словно поддразнивал, ероша спутанные волосы и не сводя с Гарри, одевающегося в прихожей, насмешливого и немного шального взгляда.

И в тот момент, пожалуй, — Гарри это сравнение показалось неожиданным и неуместным, но в то же время именно так оно и было — да, в тот момент Снейп чем-то неуловимо напоминал покойного Сириуса Блэка. Взрослого, придумавшего очередную проказу и ожидающего от младших, что его затея будет воспринята на ура.

Заснеженная тропинка белым ковром ложилась под ноги: Гарри решил, что отправится к Валльштайнам пешком, а не станет пользоваться камином в библиотеке, в конце концов, прогулки явно входили в перечень лечебных мероприятий для нестабильного Героя. Вот Снейп вчера даже про метлу вспомнил и сегодня еще сказал, что нечего постоянно сидеть взаперти. Губы Гарри непроизвольно дрогнули: ага, как же, прогулки! Избавиться хотел, чтобы Поттер не мешался под ногами со своими дурацкими предложениями помощи. Разумеется, профессору не терпится самому разобраться с этими загадочными корешками, он вчера что-то такое говорил про реактивы... Где уж тебе, несчастье ходячее...

Сколько бы Гарри ни крутился в лаборатории, он и сам прекрасно осознавал, что толку от его рвения... разве что склянки не бьет — и на том спасибо. Но почему-то было обидно: ему понравилось, как накануне морские растения словно сами собой обживались в наколдованных сферах. И знаки разгадывать тоже было интересно. Но Поттер понимал: зелья — это не то, ради чего он родился на свет.

Во дворе замка его встретила Изабо — девочка была рада гостю и даже не пыталась скрывать этого. Она болтала без умолку, так и сыпала планами. На что он хочет взглянуть? Может быть, познакомить его с совершенно безвредным горным духом, обитающим в пещере? Или отправиться чуть дальше, за ручей — там, в расселине скалы, есть гнездо саламандр, где две недели назад народились маленькие ящерки. Нет, подходить слишком близко, конечно, не стоит, чтобы не сердить родителей, но если осторожно...

В итоге Гарри все же остановил свой выбор на зверинце: времени у него не так уж много, профессор просил вернуться к обеду, а взглянуть на волшебные создания, которых магглы, по словам Изабо, рассматривали только в качестве диковинных охотничьих трофеев, хотелось уже давно. Тем более что в Англии, если верить Валльштайнам, о таких и не слыхали. После вчерашней встречи с Роан, которая отчего-то напомнила ему недобрую Ледяную королеву, хотелось чего-то простого и понятного.

Гарри и Изабо пересекли внутренний двор замка, обогнули приземистую двухэтажную пристройку и... юноша ждал, что сейчас Изабо извлечет из кармана мантии внушительную связку ключей, пыхтя над огромным железным замком, надежно закрывающим вход в вольеры. Но ничего подобного не произошло: тут не обнаружилось ни клеток, ни решеток, только свитая из ивовых прутьев низкая ограда, в которой было проделано множество ходов, обозначала границы волшебного зверинца.

Заметив замешательство своего гостя, Изабо рассмеялась:

— Ты что, правда считаешь, что мы их в клетках держим? Как магглы в зоопарке?

— Ну да, — Гарри улыбнулся, отчего-то вспоминая семейство Дурслей. Сказать по правде, некоторых магглов он бы с удовольствием лицезрел в вольере или террариуме, даже подкармливать бы не забывал. Поилки, подстилки... Взять хотя бы свиноподобного дядю Вернона!

— Нет-нет, как ты мог такое подумать? Они живут у нас как гости, мы о них заботимся, а если кому-то захочется уйти — пожалуйста! — она указала на лаз в низком ограждении. — Но сейчас, зимой, им с нами безопаснее.

— А охотники? — наобум спросил Гарри.

— Хотела бы я взглянуть на того, кто отважится поохотиться в землях Валльштайнов!

В ее голосе звучала наивная детская гордость: наверное, за эти годы дед успел приучить ее к мысли, что она — настоящая хозяйка горной долины. И все же... неужели ей здесь не скучно?

А что будет, если они со Снейпом окажутся в "своем" замке? Будут бродить по гулкой каменной громаде, запутываясь в бесконечных анфиладах, обозревая пустующие нежилые покои и залы? И тут же покраснел: забыл, Поттер, при каком условии вы оба станете хозяевами замка Принсев и Поттеров, да? Уже представляешь себе, как вы обустраиваете лабораторию, как ищете друг друга в хитроумных зигзагах каменных переходов?

— Давай показывай, — с наигранной беззаботностью обратился он к Изабо, надеясь, что девочка не заметила, как горят его щеки.

Они прошли буквально шагов десять вперед, и Изабо остановилась перед небольшой выгородкой, явно пытаясь привлечь внимание Гарри к вытянутому заснеженному участку, где виднелись следы птичьих лапок, стояли в ряд два или три выструганных из светлых досок домика, да кто-то копошился в переплетении сваленных веток, имитировавших подлесок.

— Вон там, видишь?

— Кого?

Если приглядеться, то среди мокрых хворостин мелькало серое рыхлое оперение и еще что-то, издали напоминающее острый крючок, с поразительной ритмичностью втыкающийся в землю.

— Это эльветричи, — шепотом, чтобы не спугнуть мирных обитателей вольера, прокомментировала Изабо. Гарри это загадочное слово, к сожалению, ни о чем не говорило.

— Если про них не знаешь, то их можно принять просто за крупную пеструшку, забредшую в лес, — девочка опустилась на корточки, извлекая из кармана мантии горсть пшена, но робкая "курица" с непроизносимым названием, завидев чужака, приблизиться не решилась. — У них только клюв... вот-вот, видишь?

То, что Гарри изначально посчитал крюком, на поверку действительно являлось клювом.

— Простецы верят, — Изабо отчего-то говорила вполголоса, словно опасаясь, что ее слова могут обидеть жителей птичьего двора, — что эльветричи рождаются... ну, если кобольд или эльф женится на дикой гусыне или утке.

Девочка смущенно хихикнула, будто и сама дивилась подобной нелепице. Гарри решил не задавать вопросов, боясь лишний раз выдать свое неведение. Если взглянуть на кобольдов, то... в том-то и дело, что Мерлин их знает, кобольдов этих! Быть может, им и гусыня по душе придется. Но не обсуждать же это всерьез с двенадцатилетней девчушкой!

— На самом деле они просто такие, ну, сами по себе, — продолжала Изабо, наклоняясь к одной из своих любимиц и отводя со лба светлую прядь. — Если увидишь их кладку и понаблюдаешь за ней, сразу поймешь, что это эльветричи. У них яйца в гнезде сами собой увеличиваются в размерах, как будто тыквы или яблоки. Знаешь, они же совсем безобидные, а простецы... Считают, что это очень забавно: изловить их в мешок, а потом перебить. Есть-то их они все равно боятся, мол, нечистая сила! Идиоты!

— Как это — изловить в мешок?

Наверное, эти создания и впрямь были столь глупы, что нуждались в неусыпной заботе.

— Да очень просто. Берут масляную лампу, птицы идут на свет, а люди бьют палками по деревьям, пугают их и загоняют в свои мешки. Просто чтобы похвастаться. Или вот еще... — сейчас Гарри и Изабо стояли возле следующего вольера, в котором тоже копошилась какая-то мелкая живность. — Это Рассельбок, заяц с рогами косули. За ними гоняются, чтобы повесить их голову у себя в трактире...

Создания, показанные Изабо, действительно были необычны: в то утро Гарри довелось взглянуть и на кролика с оленьими рогами и утиными крыльями, и на "вовсе не страшного" полумедведя-получеловека. Он и впрямь вел себя смирно, высунув из полыньи, в которой <