Глава двадцать третья. Морская Дева

Дождь усиливался, Северус с трудом сохранял равновесие, спускаясь к пляжу по крутой каменистой тропинке. Ветер дул с востока, и горький запах пепелища не проникал сюда. Узкая полоска песка вдоль кромки воды — скорее всего, мать имела в виду именно это место, где еще маленькая девочка могла строить песчаные замки и фигуры, не уходя далеко от дома? Сейчас здесь было почти безлюдно, если не считать двух женщин в плащах и кепках, выгуливающих собаку на длинном поводке. Они шли очень быстро, с трудом удерживая зонты в руках и подняв воротники, в попытках укрыться от пронизывающего холода и сырости. Что-то не похоже, чтобы одна из них оказалась Морской Царевной...

Бред, приехать сюда из-за того, что тебе что-то там привиделось! По какой-то немыслимой прихоти судьбы вышло так, что он оказался единственным из Принсев, прибывшим на место гибели несчастного Фергуса. В том, как все в итоге получилось... в этом было что-то неправильное. Отрекшийся от собственной дочери и вполне заслуженно забытый и покинутый ею отец, внук, впервые увидевший дом предков, когда от того осталась дымящаяся груда развалин. То, что он сам не испытывает сейчас ни сожаления, ни сочувствия, это... печально.

Северус тряхнул головой, отгоняя непрошенные мысли — действие оборотного вот-вот закончится, так что, если он не планирует привлечь к себе внимание, стоит сделать еще один глоток из флакона и трансфигурировать мантию в маггловскую одежду. Он двинулся вперед, выбрав в качестве условной цели белый маяк, едва различимый за пеленой мелкого дождика. Просто прохожий, натянувший на голову капюшон и зачем-то отправившийся на прогулку вдоль морского побережья, хотя в такой день любой здравомыслящий человек предпочел бы наслаждаться стаканом виски у камина или нежиться в ненастоящем тепле маггловской квартиры. Он дойдет до мыса с маяком, а потом... что потом? Вернется в Эммерих, так ничего и не узнав? И в то же время он сам казался себе смешным: не то что маггл, но и любой волшебник посмеялся бы над ним, услышав, что он примчался сюда из далекой страны, чтобы встретиться с дочерью Морского Царя. Еще поищи мэрроу за ближайшими скалами или поднимись наверх и выясни, не скрывается ли кто-то из волшебного народца в зарослях мокрого кустарника.

Песок под ногами был серым, влажным, ботинки давно набрали воды — Северус потянулся за палочкой, спрятанной во внутреннем кармане куртки, и внезапно увидел ЕЕ. Как будто это было совершенно обыденным делом: женщина в не по сезону легком платье с открытыми плечами стояла в нескольких футах от берега, нимало не заботясь о том, что подол ее одежды полощут холодные волны. Казалось, она не замечает ничего вокруг, перебирая ракушки, которые она только что достала с морского дна. Окликнуть ее? А что если он ошибается? Вряд ли, в противном случае ее следовало бы считать сбежавшей пациенткой психиатрической больницы — разве кому-то в здравом уме пришла бы мысль бродить по колено в ледяной воде, собирая морские сокровища? Разглядит ли она его под чужой личиной? Зельевар слишком мало знал о способностях Морского народа, чтобы судить наверняка.

— Лорд Принс?

Только сейчас Северус понял, что капли дождя словно и не касались ее золотых волос — их по-прежнему трепал невидимый ветер... будто водоросли, плавно струящиеся в ритме подводных течений.

— Госпожа Роан? — он не знал, как к ней следует обращаться.

Теперь она была совсем рядом, только вот он не мог сказать, прошла ли она эти несколько шагов по воде или переместилась каким-то иным образом — всё в ее фигуре и движениях было неясным, текучим.

— Ты видишь меня в моем настоящем облике? — он все же решился задать вопрос, который его занимал.

— Разумеется. Все ухищрения магов действуют только на людей, — она улыбнулась, — волшебный народ смотрит иначе. Взгляни на воду.

Северус опустил глаза и увидел свое отражение в небольшой лужице, которую волны беспокойного моря образовали у его ног — фигура высокого худого человека в короткой черной мантии... на миг он даже испугался, что оборотное зелье отчего-то не подействовало.

— Скажи мне, — теперь в глазах Морской Царевны не было ни улыбки, ни безмятежности, — амулет, амулет ведь у тебя? Эйлин передала его тебе? Я чувствую его!

— Это так важно?

— После того, что случилось, — она кивнула в сторону высокого берега, — ты не должен расставаться с ним. Не снимай его! Никогда!

— Отчего погиб Фергус Принс?

Судя по рассказам матери, Морской народ не сумел поладить с главой рода Принсев, так не было ли и их вины в смерти сумасбродного старика? Разумеется, версии несчастного случая, а также вмешательства Аврората, по-прежнему казались более правдоподобными, но так как Северус не представлял себе ни возможностей, ни намерений своих новых союзников, ничего не следовало сбрасывать со счетов.

— Я не знаю, — в голосе Роан слышался явный испуг. Что ж, по крайней мере, эмоции этих существ в чем-то сродни человеческим. — Разве мы могли этому помешать?

— Вам нужен именно я, а мать и дед не пользовались вашим покровительством?

Ее красота и чарующий голос сейчас, при свете дня, не имели над ним власти, он пришел сюда, чтобы получить ответы, а не для того, чтобы любоваться чудесами Морского народа. И еще... с некоторых пор Северус Снейп не очень любил, когда его хотели для чего-то использовать. Обещания могли быть простыми и незатейливыми, или же, как сейчас, упакованными в красивую оберточную бумагу. Важно было то, что оставалось в сухом остатке. Что потребуется от него, и что ему готовы дать взамен.

— Да, ты нужен нам, лорд Принс, — Морская Дева не отводила взгляд, и в тот момент Северус подумал, что сейчас впервые в своей жизни смотрит в глаза существа, живущего на этом свете не одну сотню лет. — Я расскажу тебе все, как и обещала. Тебя не было так долго...

— Я не мог вспомнить, что со мной случилось, — признался он, не видя смысла что-то утаивать. — Воспоминания вернулись, только когда я получил амулет. И... наверное, я должен поблагодарить тебя за мое чудесное спасение.

— Я принимаю твою благодарность, лорд Принс, — Морская Дева приложила руку к груди, и он тоже поклонился ей, словно участвуя в неведомом ему церемониале.

— Пойдем, насколько я знаю, вы, люди, не любите мокнуть под дождем, — произнесла она уже совсем иным тоном, почти беззаботно, ее рука коснулась его запястья, и прежде чем он успел задать вопрос о том, куда они, собственно, направляются, они уже стояли перед входом в ту самую хижину, которую он видел в своих снах. Только вот ручка двери больше не болталась на одном гвозде, напротив, она была крепко прилажена на место, с нее даже стерли ржавчину.

Внутри, вопреки его ожиданиям, было чисто, как будто кто-то заблаговременно позаботился о том, чтобы убрать накопившуюся за годы запустения пыль, и даже сложил дрова возле очага. Однако сырость словно сгустилась в воздухе, стены и простая крестьянская мебель выглядели потемневшими от въевшейся в них влаги.

— Не возражаешь, если я разведу огонь? — поинтересовался Северус у Морской Девы. Откуда ему было знать — вдруг эта дочь водной стихии в ужасе отшатнется от пламени?

— Тебе надо отогреться. Огонь мне не помешает, — ответила она, усаживаясь на широкую деревянную скамью возле грубо сколоченного из толстых дубовых досок стола.

Северус огляделся: это было совсем простое жилище — обложенный камнем открытый очаг, прямо над которым виднелось отверстие для выхода дыма, добротные полки, некогда служившие для хранения домашней утвари. Но теперь они пустовали, не было ни посуды, ни рыбацких сетей, ни забытого хозяйкой веретена. Похоже, дом был заброшен уже давно, десятилетия или века.

— Тогда... — он не знал, каким словом правильно обозначить то путешествие, которое он совершил полгода назад, возвращаясь в мир живых, — ты сказала, что любила приходить сюда.

— Они жили здесь, твои предки, Айли и Неил. Те, с кого все и началось, — в ее глазах сейчас светилась такая искренняя радость, будто она вновь видела Морского Принца и Морскую Принцессу и могла говорить с ними. — Я любила их, их обоих, любила их детей. Ваш век короток, они состарились и умерли, выросли их внуки... Я привыкла встречать и провожать новых Принсев, хотя горевала всякий раз, когда кто-то из них покидал наш мир.

— Выходит, это правда... — задумчиво произнес Северус, обращаясь, скорее, к самому себе, чем к своей необычной собеседнице. — То, что написано в сказке.

— О чем ты? — Роан явно не понимала, конечно, ей вряд ли ведомы те истории, что сложили волшебники для своих детей.

— Когда я болел, девушка, которая за мной ухаживала, читала мне сказку. О том, как келпи унес возлюбленного Айли, как она просила у тебя помощи, а ты свила клубок из слез ее сердца и дала ей, о том, как твой отец заставил Неила пасти морских коней, а его невесту вязать для всего вашего народа счастливые одежды.

— Правда, — Роан вновь улыбнулась, совершенно бесхитростно, и указала на плетеный браслет на своем запястье, свитый из алых и зеленых нитей. — Я и не знала, что люди записали нашу историю в своих книгах.

— А Рейк? — в тот момент Северус ощущал какое-то нелепое детское любопытство и не мог с ним совладать. — Рейк и есть тот брауни, который привел Айли на Тюлений утес?

— Да, — подтвердила Роан. — Выходит, тебе все известно, лорд Принс.

— Нет, не все. К тому же, до недавних пор я был уверен, что это выдумка.

Света, проникавшего в комнату через небольшое окошко, было явно недостаточно, и Северус поднялся, чтобы пошарить на полках и попытаться отыскать свечу. Удивительно, но вскоре нашелся небольшой огарок, попавший сюда невесть как. Или это все тот же Рейк позаботился, чтобы "лорд Принс" и госпожа Роан смогли воспользоваться рыбацкой избушкой? Морская Царевна на первый взгляд мало чем отличалась от земных женщин, разве что черты ее лица были слишком безупречны, да между пальцами рук можно было рассмотреть тонкие, почти незаметные перепонки. И кожа оставалась бледной, несмотря на то, что Роан сидела совсем близко от горящего очага.

— Так что же случилось с Принсами дальше? Как получилось, что амулет попал ко мне? Почему ты назвала меня "Говорящим со стихиями"? И чего ты и твой народ от меня хотите?

Она молчала, будто обдумывая что-то, и в то же время в ее открытом взгляде не было ни хитрости, ни коварства. Скорее, он задал ей слишком много вопросов, и Роан просто не знала, с чего ей начать. Как устроены эти существа? Как они мыслят? Станет ли она лгать, утаивать, искать своей выгоды?

— Морской народ не похож на вас, — она словно угадала, о чем он размышляет. — Если нас обидеть, мы гневаемся, если счастливы — радуемся.

— Отчего же келпи заманивают путников в воду, принимая облик прекрасных девушек или юношей? Отчего русалки губят моряков своим пением?

— Это шалости, лорд Принс. Они как дети, сами не ведают, что творят. Но ты прав: и среди моего народа, и среди духов земли, и среди живущих в огне или в воздухе есть множество разных существ. И многие из них своенравны, опасны и злопамятны. Драконы, саламандры... или... скажи, Рейк показывал тебе земли Красных Шапок?

— Да, но я никого там не встретил. Кто это?

— Это злобные создания, они в родстве с гоблинами. Их влекут развалины старых крепостей, места былых битв, где пролилась кровь. Ею они красят свои шапки. На вид они отвратительны: из пасти торчат клыки, у них когтистые лапы и спутанные волосы. Они пожирают людей и подобных нам. То, что ты путешествовал по их территории, не будучи человеком, спасло тебя. Но Говорящий со стихиями должен уметь управиться и с ними. Есть добрые существа, которых ты можешь испугаться по незнанию, но они ни за что не станут тебе вредить, таков Рейк и его братья. А есть и проказники, я обычно называю их так, хотя, возможно, ты тоже сочтешь их злобными духами.

— Кого ты имеешь в виду?

Она вновь заулыбалась, словно извиняясь за то, что не все из ее народа ведут себя образцово.

— Среди моих подданных есть смешные существа, которых прозвали драки. Они безобразны на вид, но не замышляют ничего дурного, однако ты скажешь, что они заманивают смертных и обманом заставляют служить себе. Уверяю тебя, это не так, просто такова их природа.

— И чем же они знамениты?

Северус больше не испытывал ни малейшей робости в присутствии своей собеседницы, быть может, это было бы иначе, если бы Морская Царевна предстала перед ним в своих сияющих чертогах. Но сейчас она казалась, скорее, всего-навсего деревенской красавицей из каких-то незапамятных времен. И все же он явственно чувствовал, что ошибается.

— Они любят прикинуться деревянным блюдом. Женщины, которые выходят стирать на берег реки, пытаются поймать проплывающую мимо находку, а драки утаскивают их на дно, где тем приходится нянчить их детенышей.

— Что же в этом хорошего?

— Они не понимают, почему это плохо. Для них эти женщины — законная добыча. Они не убивают их и не обижают.

Похоже, понятия о том, что дозволено, а что нет, у людей и волшебного народа значительно различались... Но Северус не имел желания спорить об этом с Роан — она, как он наконец осознал, была выходцем из совершенно иного мира, чуждого и непонятного ему. Легко гневаются, наказывают и милуют по своему усмотрению — разве обо всем этом не говорилось в той сказке, что читала ему Панси? И за какое преступление расплачивались Неил и Айли, на три года заточенные в подводном царстве, если молодой человек всего лишь пытался обуздать морского демона, повадившегося завлекать путников? Скорее всего, Роан назвала бы келпи проказником...

Мораль вряд ли была присуща этим созданиям, по крайней мере, в том смысле, который вкладывали в это понятие маги и магглы. Неудивительно, что волшебники пытались взять духов природы под свой контроль, как очевидно и то, что те, в свою очередь, всячески противились налагаемым на них оковам. Они жили по своим законам, считая их справедливыми. Глупо было спрашивать Роан, не жаль ли ей тех деревенских прачек, которые становились жертвами шаловливых драки. На берегу у этих женщин наверняка оставались мужья, дети... Но русалка, поющая свои сладкие песни, расчесывая гребнем чудные волосы, вряд ли задумывалась о том, что ждало семью моряка, сгинувшего в море.

— Так что же случилось с Принсами? И при чем здесь я? — Северус напомнил Морской Деве свой ранее заданный вопрос. — В той сказке еще говорилось, что твой отец одарил влюбленных морскими кореньями, а Айли научилась готовить из них различные снадобья.

— Да, это было так, — подтвердила Роан. Нет, она все же отличалась от земной женщины: в ее мимике почти не было живости. — Мы любили их обоих, делились с ними своими секретами. И я, и подобные Рейку, и те, что обитают в чащах и в скалах...

— То есть Принсы еще тогда связали себя с двумя стихиями?

Что ж, теперь хотя бы что-то прояснялось.

— Да, ты прав, лорд Принс. Долгое время все это так и оставалось. Мы помогали им, они нам. Твои предки оберегали наших детей, не позволяли вырубать деревья, заботились о цветах и травах. Но потом... они умели слишком многое, больше, чем обычные волшебники. Они построили себе каменный дом, потом еще один. Их искусство принесло им богатство и славу. — Теперь в голосе Роан Северус явно улавливал горечь и сожаление.

— Если вам это не нравилось, отчего вы не прервали дружбу с Принсами?

— Видишь ли... — она говорила, при этом оставаясь почти неподвижной, быть может, оттого, что сейчас ее не оживляла близость ее родной стихии. — Я не знаю, как объяснить тебе это. Волшебный народ издавна селился так, чтобы...

— Вам для чего-то нужны маги и даже обычные люди?

— Да, — он понимал, что она и сама не знает правильного ответа. — Мы... мы как бы теряем силу, если оказываемся одни. Мы наполняем мир своим волшебством, но... как будто что-то получаем взамен.

— И если отнять у вас возможность быть рядом с людьми...

— Мы... — Роан явно не знала, как выразить то, о чем ей хотелось рассказать, — мы живем в своем мире, лорд Принс, ты видел его, когда странствовал со мной и с Рейком.

Да, в тех землях, по которым они вели его, не существовало никаких обитателей, кроме фейри.

— Мы точно не знаем, что случится, если связь будет утрачена. Но... то, что происходит сейчас... мы становимся слабыми, у нас рождается совсем мало детей.

Они вырождаются, да, именно так, хотя она и не знает этого слова. Разве не то же самое произошло с Принсами и Поттерами? Так что же было тогда, триста лет тому назад, когда Визенгамот вынес приговор о насильственном примирении двух враждующих семейств, а главы обоих родов сгинули, не оставив ни единого свидетельства, по которому можно было бы догадаться об их дальнейшей судьбе?

— Мы боялись, что утратим связь с людьми, поэтому все так и случилось.

— Почему же вы, видя, что Принсы, которым вы оказывали покровительство, более не достойны вашей поддержки, не нашли себе иных друзей?

— Они научились делать необычные вещи, которые связывали нашу и их магию, лорд Принс. — Ему показалось, что в тот момент, когда она произнесла эти слова, ее глаза расширились от ужаса.

Не было ни малейшего сомнения: она имела в виду артефакты, при помощи которых его предки каким-то образом привязали к себе силу стихий. А разрыв связи с магами страшит волшебный народ...

— Вы служили Принсам?

— Нет! Но они хотели, чтобы мы покорились им, чтобы делали все, что они нам прикажут!

Ее гнев и отчаяние были будто заперты подо льдом, не вырываясь на свободу — с виду Роан оставалась совершенно спокойной.

— Хорошо, — Северус поднялся, чтобы подбросить дров в очаг, и только теперь заметил, что действие оборотного зелья закончилось, он вновь стал самим собой. — Принсы возвысились, разбогатели, построили себе каменные дома и создали артефакты, подтверждая свою связь с двумя стихиями. И вот, триста лет назад, они возгордились окончательно...

— Да, — Роан на секунду задумалась, словно подсчитывая прошедшие с того времени годы, которые для нее, вероятно, не имели большого значения. — Тогда случилась большая беда. Малколм Принс выкрал девушку, чтобы сделать ее своей женой вопреки ее воле.

— И эта девушка тоже была из рода Говорящих со стихиями, да? Только им были подвластны Огонь и Воздух?

Разумеется, Северус не мог ошибиться. Сейчас перед его глазами вновь вставала та картина, которую он отчего-то запомнил вплоть до мельчайшей детали: Гарри на первом курсе Хогвартса, ловко удерживающийся в воздухе на метле одиннадцатилетний мальчик, способный превзойти старших игроков. Или та колдография, что он увидел в музее — на ней Гарри гладил гиппогрифа, представлявшегося его друзьям чуть ли не чудовищем. Его победа в поединке с драконом во время Турнира Трех Волшебников — Северус, сидя на трибуне, лихорадочно просчитывал в уме варианты, при которых будущий Герой мог бы остаться жив. И вновь дракон, в тот единственный год, когда Поттер выбирал свой путь, не пользуясь чужими советами. Разве кому-то под силу ограбить Гринготтс? Огонь и Воздух готовы были подчиниться ему еще тогда, но сам мальчишка, скорее всего, не имел об этом ни малейшего понятия.

— Нет, стихии не были им подвластны, пойми, это невозможно. Тебе не подчинить море или реку и не заставить скалу сойти со своего места, огонь пожрет тебя, если ты встанешь на его пути. Ты помнишь орла, который вынес тебя из обители мертвых? Существует ли маг, равный ему по силам? Но та семья... подобно тому, как Принсы умели договариваться с детьми Воды и Земли, они могли говорить с духами Огня и Воздуха. Малколм хотел, чтобы его потомки использовали силу всех четырех стихий.

Значит, Малколм все же совершил свое преступление не из мести или желания досадить враждебному клану... хотя, конечно, это было слабым утешением. Преумножить могущество собственной семьи — разве не этому, в конечном итоге, посвятил себя ныне покойный Фергус?

— Малколм обесчестил девушку, которая к тому же была еще и чужой невестой, она лишилась рассудка, после чего ее братья, чтобы отомстить за нее, убили двух детей из рода Принсев. Я прав?

Северус понимал, что Морской Деве вряд ли нравятся его вопросы, но раз она сама настаивала на том, что ее народу не свойственна ложь, он тоже не видел причин, по которым ему следовало бы облекать свои слова в более изящную оболочку. Она не хмурилась, не выказывала недовольства. Что же, раз они оба участвовали в сделке, ее условия стоило обсудить открыто.

— С тобой непросто говорить, лорд Принс, когда ты в своем настоящем обличье, — все же заметила Роан.

— Заблудившиеся души — более приятные собеседники? — зельевар не смог сдержать невеселой усмешки.

— Как знать, — она лишь пожала плечами. Такой человеческий жест, словно подсмотренный ею у людей, с которыми она стремилась жить бок о бок. — Тогда ты был немногословен... Да, девушка погибла, и ее братья решили отомстить за нее. А потом в дом твоих предков пришли те, что называли себя судьями, Малколма отвели в тюрьму, а его отца...

— А те, другие, Поттеры? Ты знала их?

— Нет, — Морская Дева лишь покачала головой. — Один раз я видела главу их рода, в тот же день, когда сгинул Кеннет Принс. Но у них тоже был большой каменный дом, недалеко от того места, где жила твоя семья. Они... они не любили друг друга, но мне неведомо, почему. Они враждовали. Судьи взяли Кеннета Принса и главу второго рода в какой-то большой город, а потом, когда он вернулся...

— Эфраима Поттера и Кеннета Принса судили в Лондоне, а затем отпустили? Отчего же тогда главами кланов в том же самом году стали их сыновья? Ты сказала, что Кеннет сгинул?

Похоже, теперь Северусу предстояло узнать развязку их истории, о которой умалчивали книги, написанные волшебниками. Трудно сказать, сколько времени прошло с начала их разговора, но ему казалось, что в углах комнаты сгущаются тени, и там, в полумраке, затаились неведомые существа — они старались оставаться незаметными, но он чувствовал десятки взглядов, устремленных сейчас на него и сидевшую напротив Морскую Деву.

Роан вздохнула, как будто ей трудно было рассказывать дальше, но, в отличие от земных обитателей, она продолжала смотреть в глаза своему собеседнику, и Северусу на миг стало не по себе от подобной прямоты.

— Они сумели обмануть нас, лорд Принс, — наконец сказала она. — Если ты думаешь, что приговор вашего суда значил хоть что-то для Принсев и их соперников, ты ошибаешься. Те вещи, что они сумели изготовить, чтобы связать нашу магию со своей... они создали и другие. С нашей помощью они решили разделаться со своими врагами и освободить из тюрьмы своих детей. И те, и другие.

— Так они решили стравить вас между собой? Заставить воевать за них?

— Да, — горько подтвердила Роан. — Я же сказала тебе, что мы совершили ошибку, слишком доверяя магам, и нам непросто было вырваться. Можешь ли ты представить себе столкновение сил четырех стихий? Боюсь, что нет, лорд Принс. От вашего и нашего мира тогда мало бы что осталось. Вы, люди, становитесь слишком опасны, когда ослеплены гневом. Но мы никогда не позволяли волшебникам повелевать нами. Мой отец и Владыки Огня, Воздуха и Земли собрались на совет — мы не хотели воевать друг с другом по чьей-то прихоти. Владыки Стихий пленили Кеннета Принса и того, второго...

— Эфраима Поттера, — тихо подсказал Северус.

— Да, его, теперь я вспомнила, что его называли именно так. Было решено, что оба волшебника при помощи Детей Стихий выстроят замок, в котором до лучших времен будут храниться четыре сферы — те самые вещи, благодаря которым они удерживали нас возле себя.

— Сферы четырех стихий? Но... если Владыкам оказалось по силам взять обоих магов в плен, отчего же они не разорвали связь, избавившись от этого опасного ярма?

— Я же уже объяснила тебе, — о, оказывается даже морским девам свойственно проявлять нетерпение! — незримые нити протянуты между нашим и вашим миром. Что будет, если обрубить их — мы не знаем. Четыре сферы до сих пор питают нас, лорд Принс, но их сила... она скоро иссякнет...

— Выходит, — Северус подпер подбородок сложенными ладонями, он часто делал так, задумавшись о чем-то, — существует некий замок, в котором спрятаны четыре артефакта, от которых вы зависите. Ваши Владыки сами повелели возвести его. Так в чем же дело? Сферы в ваших руках, вы можете распорядиться ими по своему усмотрению.

— Нет, ты ошибаешься. Эти вещи подчиняются не только нам. Они покорятся тому, в ком течет кровь Принсев или Поттеров, вернее...

— Где этот замок?

В глазах Роан мелькнула растерянность.

— Мы не знаем этого, лорд Принс!

— Как?! Как это возможно? Твой отец и другие Владыки заставили магов — всего лишь двух человек, пусть и обладавших немалыми знаниями — выстроить замок, с общего согласия туда поместили четыре мощнейших артефакта. При этом ты говоришь, что духи Огня, Земли, Воздуха и Воды тоже участвовали в постройке. Каким же образом это место стало для вас недоступным? В конце концов, раз это так важно для вас, вы могли разбить сферы, освободиться и найти иных друзей среди волшебников, которые обеспечили бы ваше единство с миром людей, разве нет?

— Они отдали всю свою магию, лорд Принс, — печально произнесла Роан. — Они запечатали вход в замок особым заклятием, так что он стал для нас недоступен. Кеннет Принс и Эфраим Поттер ушли оттуда обычными людьми, забывшими, что такое волшебство. Но их, враждовавших всю жизнь, объединило коварство. Замок оказался ловушкой. Я могу видеть его — высокие башни, круглые купола, словно парящие в облаках. Но никому из нас к нему не приблизиться: сколько бы ты ни шел, туда не ведет ни одна дорога. Он... он находится как будто и в том мире, где обитают наши народы, и в вашем, но на самом деле не принадлежит ни одному из них. Войдет лишь тот, кто выполнит условие... и время, оно истекает.

— Осталось всего полтора года, не так ли? — почему-то Северус не сомневался, что именно должно снять заклятие с зачарованного места. — Вход откроется только тогда, когда потомки Принсев и Поттеров заключат брак?

— Так ты слышал и об этом? — Она так удивлялась... словно наивная деревенская девчонка. С другой стороны, откуда ей было знать, по каким законам живет магический мир?

— Мне известно, что стало основой для примирения обоих семейств в суде, госпожа Роан. Принсев и Поттеров лишили половины имущества — оно должно дожидаться свадьбы их потомков. Срок договора истекает совсем скоро. Логично предположить, что то же самое условие главы кланов выбрали и для доступа в замок.

— Да, они сказали, что только их дети, избравшие друг друга в любви и согласии...

То, о чем Северус подумал еще в тот день, когда Элайджа рассказал ему о Наследии. В любви и согласии... В какой, к черту, любви, когда от обоих родов остались только двое — он сам и Гарри? Прошло почти триста лет, как бы ни хирели оба клана, но у них точно рождались сыновья и дочери! Дочери, раздери их Мордред и Моргана!

— Известно ли тебе, госпожа Роан, что последний из рода Поттеров — восемнадцатилетний мальчишка? Не задумывались ли ваши владыки о том, что любовь не прилагается к замкам, сферам и наследиям? Отчего вы, имея в запасе несколько веков, отдали амулет мне? Чем вас не устроила моя мать?

Северус чувствовал, как кровь бьется у него в висках, но старался оставаться спокойным, не желая напугать свою необыкновенную собеседницу вспышкой неконтролируемой ярости. Только голос его звучал так, словно был способен заморозить даже горящие в очаге дрова. К тому же... он осознал, что в его упреках есть некий изъян — он вспомнил об этом только сейчас. Эйлин не годилась на роль Говорящей со стихиями... именно потому, что была женщиной!

— Наши мудрецы указали на тебя, — Морская Дева выглядела почти беспомощной, видя, что лорд Принс, к спасению которого было приложено немало усилий, как никогда близок к тому, чтобы навсегда отказаться от необычного наследства, оставленного ему изворотливыми предками.

— Известно ли тебе, госпожа, что Кеннет Принс в суде проклял любой союз между женщиной из рода Принсов и мужчиной из рода Поттеров? И сказал, что ни один мужчина из его клана не возьмет в жены девушку из семьи своих врагов?

Проклятие, как он мог забыть об этом? Какие, к Мордреду, дочери...

— Так вот почему они смеялись... — ее зрачки расширились, а взгляд будто был устремлен далеко-далеко в прошлое.

— Они смеялись?

— Да, они смеялись в лицо Владыкам, уже лишившись магии. Они сказали, что мы сгинем и потеряем все, подобно им. Что мы заплатим, что мы, как и они, покинем мир, в котором так стремимся остаться.

Кеннет Принс и Эфраим Поттер... стали сквибами и исчезли среди магглов, перестали существовать для волшебного сообщества, вот почему на семейном древе нет даже даты их смерти. Враждовавшие много лет, они так легко объединились в своей ненависти... в ненависти к тем, кто некогда по своей воле избрал их, делился своими тайнами... кто был могущественен и одновременно беззащитен, как ребенок.

— Ты не станешь помогать нам, лорд Принс? — в ее голосе больше не осталось надежды, только покорность своей судьбе.

— Нет ли иного способа войти в замок, госпожа Роан?

Не так-то легко отказать тем, кому ты обязан жизнью, верно, Северус?

— Мы не знаем, — теперь ему казалось, что в ее глазах морская синева размыта подступающими слезами. — Я вижу купола и башни над морем, на берегу, в облаках... Разве мужчина может полюбить только женщину?

— Госпожа, дело даже не в этом, — Северус протянул руку и впервые дотронулся до ее пальцев. Они оказались предсказуемо холодными, ведь в ее жилах не бежала горячая кровь человеческих созданий. — Разве можно полюбить по приговору суда или ради того, чтобы снять наложенное кем-то заклятие? Вспомни, в той сказке, с которой началась наша история, речь шла о любви. Если бы Айли пришла в чертоги твоего отца, пожелав получить награду, стала бы ты ей помогать?

— Ты знаешь его? — спросила Роан, как будто и не слышала слов, обращенных к ней. — Этот мальчик... ты его знаешь?

— Хочешь, чтобы я уподобился Малколму Принсу? Боюсь, надумай я поступить с Поттером так же, это не откроет нам доступ к сферам. Я не умею любить, госпожа. И... да, я знаю его.

Морская Дева чуть склонила голову, словно прислушиваясь к чему-то, внятному только ей одной.

— Он в беде, и ты его ищешь, — произнесла она почти утвердительно.

— Ты так легко читаешь мои мысли?

— Нет, лорд Принс, только те, что лежат на поверхности, — поспешно заверила его Морская Дева. — Ты был... некогда ты был его учителем, ведь так? Ты беспокоишься за него и не будешь знать покоя, пока не убедишься, что ему ничего не угрожает. Не говори мне сейчас ни да, ни нет, — произнесла она, предваряя его возражения. — Я не стану требовать согласия, торопить тебя. Мы поможем тебе найти этого мальчика, а потом уж ты сам решишь, сможете ли вы выполнить условие или нет. Если нет... что ж, ты знаешь, что случится. Но помешать этому никто не в силах.

И с этими словами она поднялась со скамьи и несколько раз хлопнула в ладоши, точно так же, как делала это в его видениях. И почти в тот же миг перед ними появилось то самое существо, на первый взгляд подобное ожившему дереву, и склонилось в поклоне перед магом и Морской Царевной.

— Рейк, ты поможешь лорду Принсу! Он должен отыскать лорда Поттера.

Северус хотел было остановить их обоих, сказать, что не примет никакой помощи от волшебного народа, но... что-то удержало его от этого шага. В конце концов, найти Гарри входило и в его планы, а требовать от Наследников любви... тут, пожалуй, были не властны даже всесильные Владыки Четырех Стихий.

— Покажи его нам!

— Как я могу...

— Просто представь его себе.

И Северус, глядя в глаза Роан, а затем и старому брауни, пытался нарисовать в своей памяти Гарри, таким, каким запомнил его — испуганным застенчивым ребенком, едва переступившим порог Хогвартса, нерадивым студентом на своих уроках, удачливым ловцом, поймавшим в открытую ладонь маленькое солнце — золотой снитч, и уже почти взрослым, увидевшим в глазах зельевара собственную смерть.

— Этого достаточно?

Рейк и Роан удовлетворенно кивнули, забирая с собой его воспоминания, словно фотографии, предназначенные для опознания в полиции. Да, маленькие проворные духи, без труда проникающие в дома, наблюдающие из-за переплетения густых ветвей за ничего не подозревающими людьми — как знать, быть может, существа, подобные брауни, и отыщут его пропажу? Но...

— Постойте! Что, если магия мальчика скована? Я практически уверен в этом. На него, вполне вероятно, наложено сильнейшее заклятие, вы не сможете его увидеть, как видите прочих чародеев! И тот, кого вы найдете в Лондоне — он ненастоящий!

Северус вглядывался в лица своих необыкновенных союзников, ожидая услышать закономерный отказ, ведь им предстояло искать волшебника, превращенного в сквиба или маггла, в необъятном мире. Опутанном лентами автомобильных и железных дорог, наполненном ревом моторов... разве все это не пугает волшебный народ? А если Гарри живет в каком-нибудь большом городе? Смогут ли простодушные брауни проникнуть в лабиринты многоэтажек, не устрашат ли их бездонные лифтовые шахты? Зельевар на секунду представил себе Рейка в центре Лондона... нет, это было невозможно.

А Роан почему-то ласково улыбалась, глядя на последнего из Принсев, застывшего в нерешительности посреди убогой закопченной кухни.

— Я же сказала тебе, лорд Принс: мы видим иначе. Народ Рейка умеет становиться незаметным и проникать повсюду. Мой отец попросит Владык Огня и Воздуха помочь нам в поисках. Сильфы, те, что летают на крыльях ветров, бывают повсюду. Мы найдем мальчика, но на это потребуется время. Преграды, возведенные волшебниками, не смогут остановить нас. У нас иные пути. Как только мы обнаружим лорда Поттера, мы дадим тебе знать.

— Но как?

Роан шагнула к нему и приложила узкую холодную ладонь к груди зельевара, где под несколькими слоями одежды был надежно спрятан дар Эйлин.

— Вот так! Если захочешь поговорить с нами, тебе достаточно коснуться амулета. Дотронешься до чаши — откликнусь я, до пентакля — Рейк. И ты всегда сможешь нас слышать, когда мы зовем тебя. А что за заклятье наложено на лорда Поттера?

Что за заклятье... а ведь он и сам не знал ответа на этот вопрос. И тогда получалось, что даже если духи стихий и найдут Гарри, то помочь тому будет не так-то просто. Более того, попытка освободить скованную магию может стоить незадачливому Герою волшебного мира жизни. Нет, тут нужно действовать наверняка. А что если... Она же сама говорила о том, что многое из того, что недоступно обычному чародею, подвластно волшебному народу.

— Скажи, госпожа, ты могла бы пленить для меня одного мага? Самому мне не подобраться к этому человеку, а я должен его допросить.

— Пленить мага?

Северус готов был поклясться, что в тот момент в глубине ее глаз мелькнули шальные желтые искры, а безупречные губы тронула довольная усмешка. Что-то дикое и необузданное почудилось в ее лице, на миг она словно обрела сходство с хищной рыбой, чье гладкое тело, подобно ножу, рассекает морские глубины...

— Если там, где он живет, есть вода, мне не составит труда изловить его для тебя.

Да, там, где обитает этот человек, есть вода, и он сам позаботился о том, чтобы ее стало больше...

А когда они уже прощались, Роан легко коснулась своего запястья — и в ее ладонь лег точно такой же сплетенный из разноцветных нитей браслет, который носила и она сама.

— Вот, — она протянула нехитрый подарок зельевару, — отдай его той девушке, что читала тебе сказку обо мне. Пусть он станет наградой за ее заботу. Если она верит, что подобные вещи приносят счастье, то так оно и будет.

И Северус поблагодарил Морскую Деву, спрятав браслет в складках мантии.

Глава опубликована: 05.09.2015