Ты хотела провести день на пляже, так что можешь пойти после завтрака. Убедись, что ты одета соответствующе, и не опаздывай.

Драко

 

Его подпись дерзкая и столь же неровная, как и слова на конверте. Я бросаю бумагу на туалетный столик, а затем наклоняюсь, чтобы понюхать цветы.

Они пахнут ванилью. Это приятный запах. Сильный. Сладкий, точно такой, как он и сказал.

Их уже поместили в воду. Интересно, как долго они простоят.

Все же я настороженно отношусь к ним. Что, если здесь камера или что-то еще спрятано между стеблями? Внимательно рассматриваю их, убедившись, что, нет ничего необычного.

Все выглядит хорошо... но внешней вид в этом месте может быть очень обманчивым.

Я удивлена, что он дает мне разрешение, чтобы пойти на пляж. Ощущаю головокружительное чувство, просто думая об этом. Я выйду из дома. Искупаюсь в солнечных лучах. Может быть, там есть выход. Может быть, я смогу уплыть в другое место.

Может быть, кто-то найдет меня и отвезет в полицию.

Не могу упустить эту возможность. Я проверяю будильник. У меня есть час, чтобы одеться. Иду к шкафу, перебираю одежду, пока мне не попадаются нетронутые купальники с ценниками, все еще прикрепленными к ним. Все они хороши, но один из них точно для меня.

Он выделяется, потому что похож на купальник, который я купила для нашего с Тони медового месяца.

Он весь белый, с золотым кольцом, удерживающим ткань вместе. Это бикини из двух частей. Он простой, но идеальный... и я ненавижу это.

Наш медовый месяц должен был стать удивительным. Я могу представить эту картину. Наше бунгало было бы прямо на пляже. Мы бы просыпались под плеск воды, которая гораздо чище, чем здесь, и занимались любовью, когда просыпались по утрам, а потом по ночам, после того как напивались, трахались бы, как дикие животные.

У меня все было спланировано.

Но все это просто исчезло прямо на моих глазах.

Стою перед зеркалом, глядя на купальник со слезами на глазах. Он безвольно висит в моих руках, но я должна надеть его. Я сделаю вид, что у меня все хорошо. Чтобы эта прогулка на пляж принесла мне радость.

Интересно, почему Драко радует меня? Я сделала что-то правильно? Нет, когда он вводил в меня тот маячок, я протестовала. Он пытается действовать другими методами?

Надеюсь, он не думает, что это сработает. Я использую это в своих интересах, но ему я ни черта не должна. В любом случае, это он должен мне.

Не имеет значения, что делает, он никогда не сможет погасить долг за убитого мужа в день моей свадьбы. Цена за потерю любви слишком высока.

Одеваясь, я вспоминаю, что его мать советовала подчиниться ему. Я хочу выбраться отсюда, а это значит, что он должен доверять мне, даже если я не доверяю ему.

Это значит, что я должна найти выход из, казалось бы, безвыходной ситуации, и сделать все, что потребуется, чтобы заслужить доверие этого человека.

Именно это я и сделаю.

Заставлю его жаждать меня.

Заставлю его быть нежным со мной.

И как только он почувствует себя комфортно, я отомщу.

Если буду играть по этим правилам, то выберусь отсюда прежде, чем он это поймет.

Как и сказал Роналдо, у меня есть киска. Пришло время этим воспользоваться.

 

***

 

Во время завтрака я чувствую, как миссис Молина наблюдает за мной. Она мне ничего не говорит, только смотрит. А я была бы не против сходить на пляж с ней. Она кажется самой снисходительной из всех, кого я встретила, плюс она знала моего отца.

И если мой отец знал семью Молина, значит, она может быть осведомлена кое о чем. Но ее странные взгляды и слова, сказанные вчера, все еще звучат в моей голове. Почему она так беспокоится о том, что происходит со мной?

Доедаю сосиску и поджаренные яйца, допиваю остатки коктейля «Мимоза», а затем встаю и беру полотенце со спинки своего стула.

— Вы знаете код к воротам? — спрашиваю я обеих, миссис Молина и Франческу.

— Нет, — отвечает Франческа, не поднимая головы.

— Да, — миссис Молина медленно встает со своего стула, — но мне не позволено говорить цифры тебе. — Она обходит вокруг стола и подходит ко мне. — Давай, пойдем. — Она нежно улыбается мне, проходя мимо, чтобы добраться до французских дверей.

Я иду следом за ней, но Франческа быстро поднимается и хватает меня за запястье.

— Он позволил тебе поплавать? — шепчет она, глядя мне прямо в глаза.

— Он сказал, что я могу пойти на пляж.

— Почему? — шипит она сердито.

Я освобождаю свою руку и пожимаю плечами.

— Не знаю. Он оставил записку в моей комнате. Я вчера упоминала, что хотела бы пойти.

Она удивленно хлопает ресницами, а затем опускает руки, уставившись на стол.

Я оглядываюсь, чтобы убедиться, что поблизости никого нет, прежде чем снова сосредоточить свое внимание на ней.

— А ты не можешь пойти с нами? — шепчу я на испанском языке.

Она качает головой, ее густые кудри развеваются.

— Нет. И я не буду просить. Он не говорил со мной лично с тех пор, как узнал, что я помогла тебе, кроме ужина прошлым вечером, но это не считается. Он просто устроил шоу для тебя.

Я хмурюсь.

— Для меня?

— Да, для тебя, — огрызается она, глядя на меня. — Он дает тебе больше свободы, чем когда-либо получала я. Он почти не наказывает тебя. Я здесь в течение трех лет. Я делала все, о чем Драко просил меня, но он никогда не пускал меня дальше бассейна.

Я отвожу взгляд, сосредоточившись на полу.

— Я не знала.

— Конечно, ты не знала. — Она опирается руками на спинку стула. — Как он сказал, красивой девушке, как ты, трудно сказать «нет». Красивую девушку, как ты, очевидно, так же трудно наказывать. — Франческа прищуривается, разглядывая меня в белой футболке и пляжных шортах. — Я не должна была помогать тебе. С тех пор, как Драко увидел тебя голой, он не в состоянии отвести от тебя взгляд.

Она поднимается и стремительно идет на кухню. Я смотрю ей вслед, сбитая с толку ее резкостью.

— Не обращай на нее внимания, — говорит миссис Молина, когда Франческа уже далеко. — Она просто влюблена в человека, который никогда ее не полюбит. И она знает это.

Я оборачиваюсь и встречаюсь взглядом с карими глазами миссис Молина. Вокруг них образовались морщины. Махнув рукой и жестом приглашая меня подойти, она говорит:

— Пойдем, пока мой сын не передумал.

— Верно. — Я следую за ней из столовой, не оглядываясь назад. Франческа не вернется, но я чувствую себя ужасно виноватой. Знаю, что она права. Я тоже заметила это. Она просто была добра со мной в то утро. Это я взяла еду у нее в тот день. Я должна была отказаться. Может быть, тогда Бэйн и не донес бы на нее.

Могу сказать, что с того момента, как встретила ее, я знала, что она любит Драко. Она любит его безмерно, а он относится к ней, как к какой-то бездомной собаке, бросая объедки и наказывая за малейшие проступки.

Его тянет ко мне, это очевидно. С тех пор как Драко поцеловал меня в день, когда принудил Франческу ласкать меня и сказал мне, что хочет меня, я знала это. Он сказал это вслух, так что это нельзя отрицать.

Он делает все это — помещает маячок внутри меня, посылает цветы и позволяет пойти на пляж — но, черт побери, знает, что я не заслуживаю его внимания.

Драко чертовски хорошо знает, что если кто-то и заслуживает его награды, так это Франческа. Она предана ему, ее сердце принадлежит ему.

Он не в состоянии понять, что никогда не получит мое сердце, что оно никогда не будет биться для него.

Мое сердце по-прежнему принадлежит Тони.

Драко может получить мое тело, но он не будет владеть моим разбитым сердцем.

 

***

 

Я растираю лосьон по своему телу, пока миссис Молина раскладывает свое полотенце. Ее седые волосы развеваются на сильном ветру. Она дала мне пару солнцезащитных очков, которые ветер так и норовит унести к черту.

— Прекрасное утро, — говорит она, а затем садится. Она разворачивается и смотрит в сторону океана. На ней розовая соломенная шляпка, которая соответствует купальнику. — Я должна сказать тебе, думаю, что Драко был очень несправедлив с тобой.

Я быстро смотрю на нее.

— Почему вы это говорите?

Она пожимает плечами.

— Учитывая, насколько близка я была вашей семье. Твоей маме и папе особенно. — У нее сильный акцент, и она едва заметно улыбается. Ее голос на самом деле очень успокаивает.

— Вы были близки с моими родителями?

— Ну, я бы не сказала, что мы были лучшими друзьями или кем-то в этом роде, но да. Я разговаривала с ними и навещала каждый раз, когда приезжала в США, однако, я не была там много лет. — Она отводит взгляд. — Я была очень расстроена, когда услышала о диагнозе твоей мамы, а затем смерти твоего отца.

— Вы имеете в виду его убийство. — Я приподнимаю бровь, радуясь, что она не видит моих сердитых глаз.

— Да, — соглашается она. — Его убийство. Надеюсь, что они выяснят, кто это был.

Я вздыхаю, глядя вперед.

— Если они не выяснили это до сих пор, то сомневаюсь, что когда-либо смогут. Полицейские позволили ему свободно уйти. Тот, кто убил моего отца, был профессионалом.

Я горько смеюсь, и миссис Молина смотрит на меня.

— Чего это ты смеешься? — спрашивает она.

— Я просто подумала... о том, что сделал мой муж Тони. — Я проглатываю комок в горле. — Он был настолько разозлен из-за этого известия. Он восхищался моим отцом. Мой отец был его наставником. Он привел его в дом, взял его под свое крыло. Он свел его с нужными людьми. Когда это произошло, Тони был в Вашингтоне, занимался каким-то делом. Он был так зол, так обижен. Когда вернулся, он плакал в течение нескольких часов со мной. Мы... плакали вместе. — Я кусаю свои губы, надеясь, что это будет достаточно больно, чтобы избавить меня от нежелательных слез. — Он любил папу. Может быть, даже больше, чем я, — смеюсь я.

— Я уверена, что так и было. Твой отец был очень любящим и привлекательным мужчиной. Твоя мама… Я помню, что она была по уши влюблена в него. Их брак... Я никогда бы не призналась им в этом, но я завидовала. Хотела бы, чтобы мы с мистером Молина были так же близки, как твои родители, но он так много работал, а потом... его не стало.

Она через силу улыбается, будто эта простая мысль не причиняет ей боль, но я знаю, что это не так. Я знаю, потому что я тоже потеряла своего мужа, а ведь я даже не провела с ним достаточно времени, чтобы создать семью или прожить годы после заключения брака.

Интересно, каким был бы наш первый ребенок. Тони хотел мальчика, а я ужасно хотела девочку. Чтобы была маленькой копией меня. Не знаю почему. Полагаю, видеть розовые одежки и румяные щечки было более трогательным для меня.

А теперь... ну, я бы никогда не стала растить ребенка в такой обстановке. Нет, если только я не смогу уйти. Но даже в этом случае я больше ни от кого не хочу иметь ребенка. Тони был именно тем мужчиной, которого я представляла отцом моих детей. Он прекрасно ладил с детьми — просто замечательно. Мне не терпелось посмотреть, как он будет заботиться о наших детях.

Гнев ослепляет меня, и я встаю, стягиваю футболку и иду к океану.

— Пойду к воде, — говорю я миссис Молина, не глядя на нее.

Чувствую, как она смотрит на меня, но сейчас я должна помнить, что, несмотря на то, что она милая, она все же мать Драко. Она связана с ним, и я не сомневаюсь, если он спросит, она расскажет ему все, о чем я говорила.

Ее сын приказал убить моего мужа. У него до сих пор мое обручальное кольцо. Моя ненависть к нему сильнее, чем ее любовь. У меня на это личные причины.

Я не могу быть слишком откровенной. Она донесет на меня мгновенно.

Я должна сохранять дистанцию.

Чувствую ее взгляд на себе, когда холодная синяя вода стекает по моим босым ногам. Смотрю вниз на свои неопрятные ногти на ногах. В комнате у меня есть все, что нужно женщине. Лак для ногтей, жидкость для снятия лака, прокладки, тампоны, много шелковых тканей и полный шкаф одежды.

Интересно, это Франческа устроила все там или Драко такой чокнутый садист, что держит комнату с нужными вещами для таких же, как я?

Не могу думать об этом. Когда думаю о том, какой послушной я должна быть, чтобы он позволил мне поплавать или позаботиться о себе, меня начинает тошнить. Гнев плотным клубком скручивается у меня в животе.

Я дала волю всем своим эмоциям.

Я даже не могу больше плакать. Я не плачу по ночам, хотя мне хочется.

Как будто из меня выкачали все эмоции. Я даже себя больше не понимаю. Какого черта я делаю? Почему не пытаюсь сбежать? Почему еще не трахаю босса, чтобы выбраться из этого места?

Рациональная часть меня говорит мне быть мудрой, использовать свое тело, если это поможет сбежать, но... я боюсь. Я не могу.

Потому что, когда думаю о сексе с кем-то другим, я думаю о Тони и о том, что он чувствовал бы себя преданным, если бы был еще жив.

Я думаю о том, как должна почитать его, держаться подальше от человека, который его убил.

Я знаю, что он наблюдает... и ему это не нравится.

Но Тони не понимает. Я должна сделать все, что угодно, для того, чтобы выбраться отсюда и по-настоящему оплакать его потерю. Я не могу притворяться, что не хочу этого.

— Знаешь, Драко тоже был очень близок с твоим отцом. — Миссис Молина появляется рядом со мной, и мое сердце испуганно сжимается в груди

— О, Боже мой! — торопливо восклицаю я.

Она смеется, невинно поднимая руки вверх.

— Я не хотела тебя напугать. Прости!

Я пренебрежительно машу рукой и смеюсь.

— Все нормально. Я не слышала, как вы подошли. Я очень нервничаю в последнее время.

— Думаю, я могу понять это. Находиться в таком месте и не знать, что будет дальше…

— Ага. — Я заправляю выбившуюся прядь волос за ухо. — Насколько близко Драко знал моего отца?

— Ах, ну, каждое лето он приезжал с нами в США. Его отец хотел, чтобы он узнал кое-что о бизнесе. Он хотел, чтобы Драко следовал по его стопам. Я была против этого, но этот упрямый человек никогда не слушал меня. — Она смотрит в сторону океана. — Вы с ним встречались однажды. Ему было шестнадцать, а тебе, должно быть, около десяти лет. Вы были юны. Мы были на полигоне, ты делала домашнее задание, в то время как твой отец и мой муж практиковались в меткости. Я была там, но мы приехали поздно. Я помню это так хорошо, потому что впервые увидела, как мой сын пристально смотрит на девушку. Он наблюдал за тобой, как ястреб. Ты была в наушниках, которые блокировали шум вокруг и, пока ты писала, он наблюдал за тобой время от времени. Он постоянно говорил, что хочет присоединиться к мужчинам, но я знала, что он просто хотел поближе посмотреть на тебя. — Она улыбается, как будто гордится тем, что он сделал. — Когда твой отец уговорил меня отпустить его на полигон, ты уронила карандаш, когда пыталась что-то стереть. Он прокатился рядом с его ногой, и Драко поднял его. Было так мило наблюдать. Он передал его тебе, не сказав ни слова. Он продолжал глазеть на тебя, но ты так и не обращала на него внимания. Ты была маленькой, до флирта тебе не было никакого дела. — Она хихикает. — Тогда он был... хорошим. В чем-то невинный. Я не хотела, чтобы он изменился. Тогда он был еще мой юный, любящий Драко.

— Так что с ним случилось? Почему он теперь так холоден? — мягко спрашиваю я.

— Смерть, — бормочет она. — Смерть может сделать любого человека холодным. Пустым. Бессердечным. Особенно смерть близкого человека. — Она опускает голову, наблюдая, как плещутся волны. — Его отец был важен для него. Мой муж любил своего сына больше всего на свете, и Драко знал это. Не думаю, что это ранило бы его так сильно, если бы он был далеко, когда это случилось, но Драко был с ним, и он был свидетелем всего случившегося. Меня там не было. Я была здесь. Но, даже находясь на расстоянии, я почувствовала, что что-то не так. У меня просто было плохое предчувствие в тот день. — Миссис Молина качает головой. — Что-то было не так. Когда мой сын вернулся домой... Я даже не смогла узнать его глаза. Они были пустыми. Безжизненными. Я попыталась обнять его, но он оттолкнул меня прочь. Он не говорил об этом со мной — все еще не может и по сей день. Если я упоминаю его отца слишком часто, он начинает злиться.

— Он видел, как умер его отец? — шепчу я, нахмурившись.

— Да, он умер у него на глазах. Одна пуля в голову, и все. Драко полагает, что это было подстроено. Его люди до сих пор ищут. Он считает, что обязательно найдет убийцу.

— Ничего себе, — выдыхаю я. Предполагаю, это объясняет кое-что... но не все. — Я сожалею, — говорю я.

Она отмахивается.

— Не надо. Этого уже не изменишь. Я не скажу, что смирилась с этим, но я знала, на что иду, когда выходила замуж за такого мужчину. Было рискованно любить такого человека... но я не жалею об этом. Он сделал меня счастливой, даже если и ненадолго. — Ее губы растягиваются в широкую искреннюю улыбку. Она делает шаг назад, а затем поворачивается, чтобы поднять белое ведерко, стоящее рядом с полотенцем.

— Обычно, когда прихожу сюда, я ищу ракушки. — Она возвращается с ведерком, показывая мне три ракушки. Одна из них сливочного цвета с розовым оттенком. Другая имеет синий оттенок, а последняя сплошного белого цвета, но она безупречна.

— Они прекрасны, — говорю я ей.

— Ага. Хочу найти еще. — Она опускает руку. — Я знаю, ты хотела приятно провести здесь время, пока у тебя есть такая возможность, так что давай немного погреемся на солнышке. А потом я пойду пополнять свою коллекцию ракушек. Посмотрю, что смогу найти.

Я киваю, ухмыляясь, и оборачиваюсь.

— Звучит замечательно.

 

***

 

С тех пор как я здесь, солнце уже не сильно припекает.

Прошло по меньшей мере четыре часа, и меня это вполне устраивает. Я не хочу, чтобы этот день заканчивался.

Я перекатываюсь на спину — сегодня я хорошо загорела. Это приятное ощущение тепла на моей коже. Могу так нежиться весь день.

Я слышу шаги и смотрю направо. Мгновение спустя надо мной нависает тень, заслоняя палящие лучи.

Смотрю вверх, опуская солнцезащитные очки. Я уже знаю, кто это, даже прежде, чем вижу. Я чувствую запах его одеколона.

Драко неподвижно стоит, его лицо спокойное и без какого-либо выражения. Взгляд сосредоточен на моей груди. Он медленно скользит им вниз по моему телу — бедрам и смазанным маслом ногам.

— Тебе нравится проводить здесь время?

Я смотрю вниз и замечаю, что он босиком.

— Да, — отвечаю я.

— Хорошо. Я рад. — Он смотрит в сторону воды и делает шаг назад. — Ты получила мой подарок сегодня утром?

— Да.

— Что ты о них думаешь?

— Они... красивые. — Меня передергивает, когда я признаю это.

— Я тоже так думаю. У меня есть целый сад таких. Может быть, я покажу тебе как-нибудь, в ближайшее время... если будешь хорошо себя вести. — Он криво улыбается и вытягивает шею, чтобы осмотреть окрестности. — Где моя мать?

— Она пошла искать ракушки. У нее их уже целая коллекция.

— Ах. — Он кивает. — Так и есть. И к тому же, очень красивая. Здесь все самое лучшее.

Я делаю паузу, прежде чем задать следующий вопрос, погружая пальцы в горячий песок.

— А где именно... мы находимся?

Драко переводит взгляд на меня, и на его губах появляется широкая улыбка.

— Почему я должен тебе это говорить?

— Мне просто интересно.

Он внимательно оглядывает меня, прежде чем повернуть голову и посмотреть на бушующие волны. Ветер откидывает свободные пряди волос с моих плеч.

Я понимаю, что он не собирается отвечать на этот вопрос, поэтому выбираю другую тему.

— Как долго ты собираешься наказывать Франческу?

Он сразу же поворачивается, чтобы посмотреть на меня, и я чувствую страх, когда его ноздри раздуваются.

— Так долго, как пожелаю, niñita. Она знала правила.

— Я тоже, — смело заявляю я.

— Ты о чем говоришь? Что я должен наказать и тебя? Должен относиться к тебе, как отношусь к ней?

— Нет, я не об этом говорю. Просто... — Я наблюдаю, как он наклоняет голову, готовясь высказать все на чистоту. — Неважно, — бормочу я, опуская взгляд на колени.

Драко опускается на корточки, а затем наклоняется вперед, чтобы приподнять мою голову за подбородок. Когда наши взгляды встречаются, он делает глубокий вдох.

— Ты испытываешь мое терпение, Джианна. Ты подвергаешь сомнению мои методы. Что ты должна делать, так это заботиться о себе, пока ты в моей милости. Не беспокойся о Франческе. Она большая девочка. И сможет справиться сама.

Я киваю.

— Ладно.

— Хорошо, niñita. — Он отпускает меня и выпрямляется. — Так как я тебя порадовал, я ожидаю увидеть тебя в галерее после ужина. — Я собираюсь задать вопрос, но он поднимает палец, чтобы остановить меня. Я крепко сжимаю губы. — Не задавай вопросов. Просто будь там. Ты поняла?

— Да, Драко.

Его глаза вспыхивают пламенем, когда его имя слетает с моих губ. Он удерживает мой взгляд дольше, чем намеревался, и снова наклоняет голову. Его губы дергаются, словно он хочет что-то сказать, но, как и следовало ожидать, ничего не говорит.

Он просто поворачивается и идет прямо к своему особняку. Я провожаю его взглядом, а потом снова поворачиваюсь и смотрю на океан. Кажется, будто он растянулся очень далеко, просто бесконечный запас воды.

Пока здесь никого нет, я могла бы попробовать уплыть, но не думаю, что уплыву очень далеко. В конечном итоге у меня устанут руки, а легкие наполнятся водой. Эта мысль пугает, но, по крайней мере, радует, что если я умру в океане, он не сможет найти мое тело.

Оно будет глубоко под водой, опускаться все ниже и ниже под тяжестью моего разбитого сердца, и, надеюсь, никогда не будет найдено.

Я встаю и собираю свои вещи. Когда складываю полотенце, боковым зрением вижу что-то мерцающее.

Моргнув, я присматриваюсь.

Из-за ослепляющего солнца мне не удается разглядеть что это. Я отступаю в сторону и тогда вижу машину. Она серебристая, но я не знаю точно, какой она марки или модели. Я оглядываюсь вокруг. Здесь никого нет.

Нет его мамы.

Нет самого Драко.

Скорее всего, он сейчас смывает песок со своих ног.

Мое сердце грохочет в груди.

Первое, что приходит на ум, это одно слово...

СВОБОДА.

Никто за мной не наблюдает. Я без охраны.

Беги, беги, беги!

Я должна сделать свой ход сейчас.

Бежать. Немедленно!

Не раздумывая больше ни секунды, я бегу по пляжу. Стоит мне его пересечь, как на моем пути возникают ворота из кованого железа. Я осматриваюсь вокруг. В окнах особняка никого нет. Его мама все еще ищет ракушки.

Ухватившись за прутья, я ставлю ногу на один из них и взбираюсь наверх. Когда хватаюсь рукой за верхнюю часть ворот, я отталкиваюсь ногой, делая все возможное, чтобы избежать острия.

Сердце сильно грохочет, когда я опускаю обе ноги на прутья с противоположной стороны. Не могу поверить. Какого черта я это делаю?!

Слышу разговор мужчин, когда прыгаю вниз и приседаю. Они говорят на испанском языке. Прячусь за ближайший куст, наблюдая, как они идут в сторону абсолютно черного фургона, припаркованного на проезжей части. Они забираются внутрь и немедленно уезжают.

Они проезжают прямо через открытые ворота. Ворота открыты. Это означает свободу, и это также означает, что охранников рядом нет.

Когда они уезжают, я смотрю в сторону серебристого автомобиля. Это «Мерседес». Слышу музыку из динамиков, будто ключи все еще находятся в замке зажигания.

Подкрадываюсь ближе, глядя в сторону особняка. Входная дверь закрыта и никого нет поблизости. Почему автомобиль стоит здесь? Значит, кто-то должен был быстро зайти и выйти.

Ну, если это так, то хозяин машины здесь, скорее всего, чтобы увидеть Драко. Это означает, что они сейчас заняты. А это значит, что этот автомобиль... мой.

Пульс беспорядочно бьется, я готова и настроена решительно. Не знаю, наблюдает ли кто-то за мной, но даже если так, мне на это наплевать. Я убираюсь нахрен отсюда. Немедленно, пока у меня есть шанс.

Прежде чем успеваю себя отговорить, бегу босиком по гравию, устремляясь к машине.

Тяжело дыша, я хватаюсь за дверную ручку, рывком открываю ее и забираюсь внутрь. Сканирую взглядом периметр — вокруг никого нет. Слышу только свое грохочущее сердцебиение и тяжелое дыхание.

Когда смотрю вниз, вижу, что ключи в замке зажигания, как я и предполагала. Поворачиваю ключ, и когда двигатель без усилий заводится, направляю «Мерседес» к дороге.

Громкая музыка гремит из динамиков, мои нервы на пределе, и тянусь к магнитоле и делаю потише.

— Какого хрена?! — со стороны особняка доносится громкий голос. Я резко поворачиваю голову налево и вижу полного мужчину, спешащего вниз по ступенькам.

Он одет в коричневую рубашку, прошитую белой строчкой. Усы затемняют верхнюю губу, они такие же густые, как и его брови.

Он продолжает кричать матом на меня под визг шин, но я уже приближаюсь к воротам. Когда до свободы остается совсем немного, ворота начинают закрываться.

— Нет! — кричу я. — Нет! Нет! Пожалуйста! — Почему они закрываются? Они только что были открыты! Я могла только что совершить побег. Я должна была оказаться за ними.

Нажимаю ногой на педаль газа, и машина разгоняется до пятидесяти километров в час. Я слышу, как двигатель ревет, но ворота закрываются все больше и больше. Они из толстого черного железа и просто огромные.

Но я не остановлюсь.

Не стану останавливаться.

Давлю на газ еще немного, ворота все ближе и ближе, и они продолжают закрываться.

Уже слишком поздно.

И я это знаю.

В последнюю секунду резко бью по тормозам, надеясь не пострадать, но этого недостаточно, чтобы спастись от столкновения. Без ремня безопасности мое тело бросает вперед, и лицом я врезаюсь в лобовое стекло. Чувствую хруст в носу, и рот мгновенно наполняется горячей кровью.

В машине раздается гудок, и я слышу, как издалека все еще кричит тот мужчина.

Мое тело отбрасывает назад, и я приземляюсь поперек сидений. Голова разрывается от боли, лицо разбито. Звук клаксона такой громкий.

Я чувствую медный вкус во рту.

Не могу пошевелиться.

Пассажирская дверь распахивается. Не уверена, не сломано ли что-нибудь у меня, но не успеваю это понять, потому что в считанные секунды меня выдергивают наружу, и большая рука сжимается вокруг моей шеи.

Я задыхаюсь, но захват на шее усиливается. Мой пульс становится громче, все звуки вокруг меня становятся отдаленными.

Мужчина, наконец, отпускает мою шею и толкает меня на землю.

— Ты тупая гребаная сука! Ты разбила мою чертову машину! Посмотри, что ты наделала! — орет он. — Посмотри на это! — Я просто беспомощно лежу на земле.

У меня нет сил для борьбы. Я пострадала, но это ничто по сравнению с тем, что произойдет со мной сейчас.

Кровь повсюду, ее много. Слышу звук шагов по тротуару, и прежде, чем осознаю, кто-то помогает мне подняться. Когда он начинает говорить, мое затуманенное сознание немного проясняется, и я понимаю, что это Драко.

Понятия не имею, почему, услышав его голос, я испытываю такое облегчение. Я попыталась убежать, и он, очевидно, знает об этом.

Я поднимаю взгляд, но Драко смотрит не на меня. Он сосредоточен на человеке, который стоит перед ним.

Он спрашивает что-то на своем родном языке и мужчина быстро отвечает, указывая пальцем на меня. Я слышу, как он ругается, кричит.

— Джианна, — говорит Драко, сжимая мою руку крепче. — Что, черт возьми, ты наделала?

Мое горло сжимается, как будто требуя, чтобы я молчала. Я смотрю на пухлого мужчину, как он стоит там, глядя на меня прищуренными, злыми глазами.

Он не хороший. Он кусок дерьма. Они все отморозки, но этот? Он похож на настоящий мусор.

Мне так хочется соврать. Ложь вертится у меня на кончике языка, но я не могу. Мои колени подгибаются, и я прижимаю пальцы ко рту, надеясь, что это остановит льющуюся кровь.

Драко что-то бурчит и шагает вперед, зажав мою руку в своей огромной ладони.

— Ты заплатишь за этот гребаный ущерб, Шеф! — мужчина кричит ему вслед. Он следует за нами в дом, и Драко бросает меня на диван, когда мы входим в кабинет.

Одна из служанок ахает, увидев меня, и Драко отдает ей приказ принести лед, аптечку, иглу и нитки.

Она подчиняется и мгновенно уходит, бросив на меня быстрый взгляд.

— Шеф! — Пухлый мужчина появляется из-за угла и что-то быстро говорит на их языке. — Такие повреждения! Это автомобиль за семьдесят тысяч долларов, сынок!

— Я не твой сын, — вскипает Драко, шагнув вперед и оказавшись лицом к лицу с ним. — Я видел твою гребаную машину, Моралес! И я видел, что она с ней сделала!

— Тогда ты должен заплатить! Она твоя сука!

Драко полностью поворачивается и вытаскивает пистолет из кобуры на поясе, целясь в лицо Моралеса. Тот почти сразу же вскидывает руки и пятится назад.

Он спотыкается, боком ударившись об стол в углу, и сбрасывает лампу.

Драко напряжен. Он до сих пор держит пистолет и готов выстрелить. Его челюсть плотно сжата, а палец прижат к спусковому крючку.

— Я пытался быть терпеливым с тобой, но если ты снова проявишь неуважение ко мне под моей гребаной крышей, я покажу тебе, кто моя сука, — говорит он спокойно. — Она моя гостья, и если у кого и есть право называть ее сукой, так это у меня. Ты, блядь, понял это? — Он говорит все это на испанском языке.

— Да, Драко. Да. Просто... опусти пистолет, Шеф. Это больше не повторится. — Моралес опускает руки, жестом показывая Драко опустить пистолет.

Раздувая ноздри, Драко удерживает положение — его пистолет по-прежнему направлен прямо в центр лба Моралеса. Когда служанка возвращается обратно с пакетом льда и аптечкой первой помощи, он, наконец, опускает пистолет.

Я наблюдаю это все с дивана, на котором лежу неподвижно. Есть кое-что во всей этой ситуации, что веселит меня... но я знаю, моя радость не продлится долго.

— Завтра я пришлю тебе деньги на машину. Найди Бэйна и попроси его подбросить тебя к твоему дому. — Драко кладет пистолет обратно в кобуру, а затем поворачивается посмотреть на меня.

— Хорошо, Шеф. — Моралес уходит на поиски Бэйна.

Я улыбаюсь, насколько позволяет израненное лицо.

Драко замечает мое веселье и прищуривается.

— Тебе смешно? — рычит он и подходит ближе, захватывая мой подбородок между пальцами. — Посмотри на свое чертово лицо! Твоя губа нахер лопнула! Твой нос сломан! — Он поднимает руку и сжимает пальцами мою переносицу.

— Ой! СТОЙ! — кричу я и размахиваю руками, пытаясь оттолкнуть его, но он даже не двигается. Драко крепко сжимает мой нос пальцами, вправляя его на место. Треск и щелчки сейчас гораздо хуже, чем когда нос сломался. Драко сильно сжимает мою переносицу, и я кричу еще громче, пока он наконец не отпускает меня.

Драко отодвигается от меня, и я поднимаю голову, глядя на него снизу вверх.

Он смотрит на служанку, которая делает из ваты тампоны. Она очищает мой нос от крови. Затем принимается обтирать и очищать мой рот. То, чем она пользуется, очень жжет. Когда чувствую слабый запах этого, я понимаю, что это алкоголь.

— Ты могла, блядь, умереть. — Драко встает в полный рост, его брови нахмурены, а пристальный тяжелый взгляд направлен на меня.

— И что теперь будет? — спрашиваю я, глядя на него снизу вверх. — Никакого ужина сегодня вечером? Больше никакого пляжа? Или ты заставишь Франческу сосать мои соски и одновременно играть с моими волосами?

Разъяренный, он шагает вперед, отталкивая служанку с дороги и хватая меня. Он крепко держит меня за плечи, крепче сжимает челюсть, а глаза сверкают от ярости.

— Ты хочешь, чтобы я, блядь, тебя убил?

— Меня больше не волнует, что ты сделаешь со мной.

Драко вглядывается в мое лицо, и в его глазах вспыхивает желание. Ему нравится, когда я разговариваю так. Он ненавидит непослушание, но, когда я дерзко отвечаю, это вызывает какие-то чувства внутри него. Извращенный, больной ублюдок.

— Ну, тогда тебе не повезло, — говорит он. — Я не собираюсь убивать тебя. И если жить здесь для тебя равносильно смерти, то ты уже достаточно страдаешь.

Он толкает меня обратно на диван, и я приземляюсь с глухим звуком.

Служанка начинает зашивать мою рану, будто бы ничего не произошло.

— Это ничего не меняет. Будь на ужине, а после в галерее. — Драко стремительно удаляется прочь, не сказав больше ни слова.

Я смотрю ему вслед, а опускаю взгляд к служанке. Она только качает головой, берет ватный тампон и промокая им мою верхнюю губу. Она, наверное, думает, что я самая тупая сука на свете, и, скорее всего, она права.

Но я, по крайней мере, попыталась выбраться из этой адской дыры.

У меня могло бы получиться, если бы не появился тот толстозадый мудак. Почему, черт возьми, он здесь был?

Но, что более важно, почему Драко сразу не наказал меня за это? Какого черта он ждет? И почему меня это волнует?

 

***

 

Ни один из людей Драко не показывается на ужине. За столом только его мать, Франческа, Драко и я. Франческа снова заняла свое место рядом с ним, но мне на это наплевать. Она слишком счастлива по этому поводу.

Она ест с высоко поднятой головой, улыбаясь Драко, когда он говорит что-то своей матери на испанском языке.

Он не говорил по-английски с тех пор, как мы начали есть. Драко делает это нарочно. Он пытается заставить меня чувствовать себя отверженной. А мне, честно говоря, все равно. Если он уже поймал меня, то знает, что я понимаю все, что они говорят. Он просто пытается заставить Франческу почувствовать себя особенной сегодня вечером, а меня сделать похожей на выброшенную игрушку.

Его мама время от времени поглядывает на меня. Она беспокоится. Думаю, я могу понять почему. После того, как мою верхнюю губу зашили без анестезии (и поверьте мне, это чертовски больно), я пошла принять душ. Перед этим я посмотрела на свое отражение: швы прямо под моим разбитым носом, который Драко вправил идеально. Только я могла бы сказать, что там было повреждение, хотя потребовалось почти тридцать минут, чтобы остановить кровотечение.

Я не выгляжу совсем отвратительно — я все еще похожа на себя, если не считать швов и огромного синяка на лбу. Но этот синяк я уже прикрыла волосами.

После ужина Драко приказывает мне следовать за ним. Франческа злобно наблюдает за тем, как мы уходим. Я не понимаю ее. Разве она еще не поняла, что мне это не нравится?

— Я не хочу идти, — говорю я ему вслед.

Он бросает взгляд через плечо. Когда видит, что я остановилась, он не торопясь возвращается, обходит меня сзади и слегка подталкивает вперед, прижимая ладонь к пояснице.

— Заткнись и продолжай идти, — требует он у меня за спиной.

Я неторопливо иду вперед, бросая на него косой взгляд. Между нами снова тишина. Беспокойство охватывает меня, когда мы подходим к двери. Я знаю, что значит эта галерея.

Это его темница.

Именно здесь он ломает женщин, как свои игрушки.

Драко небрежно отходит в сторону, позволяя мне идти впереди него. Когда я вхожу, он закрывает дверь и обходит меня, сосредоточившись на одной из картин на стене.

— Я должен сказать, Джианна, — вздыхает он, расстегивая голубую рубашку. Я с трудом сглатываю, когда он снимает из нее. — Я очень разочарован твоим поведением сегодня. — Когда рубашка падает на пол, в приглушенном свете я вижу его твердые мышцы спины.

И когда он поворачивается лицом ко мне, я, наконец, получаю возможность увидеть, что скрывается под одеждой.

Его тело рельефное и словно высечено из камня. Его кожа выглядит гладкой на ощупь и твердой во всех нужных местах. Кажется, что он работает над тем, чтобы сохранить такую прекрасную форму, но когда, черт возьми, у него есть на это время?

Драко подходит ко мне, хватает мою красную блузку за верх и дергает края в разные стороны. Пуговицы летят на пол, и когда моя блузка распахивается, я вскидываю руки вверх, чтобы прикрыть себя.

Он отпускает мои руки вниз так же быстро, как я подняла их.

— Я подарил тебе цветы и день на пляже. Позволил сидеть в одиночестве, надеясь, что могу доверять тебе, надеясь, что ты не совершишь никаких глупостей. Потому что я знаю, ты не глупая девочка, Джианна.

Я избегаю его взгляда, пока он изучает мою грудь, стоя передо мной. Обойдя вокруг, он расстегивает лифчик, и я чувствую, как его дыхание пробегает вниз по изгибу моей шеи.

Я снова чувствую запах его одеколона. Он пахнет дорого... и хорошо. Тьфу.

Когда кружевной бюстгальтер падает на пол, что-то внутри меня тоже рушится. Только не снова. Боже, что он будет теперь делать?

— Тебе интересно, что будет дальше... — Губами он скользит по раковине моего уха. — Как я