Экономические категории в Священном Писании и церковном предании

Экономические категории в Священном Писании и церковном предании

Предлагаемый цикл лекция является Учебным пособием к изучению нового для православных институтов предмета: «Экономические категории в Священном Писании и церковном учении», впервые читаемого на экономическом факультете ПСТГУ. В этом цикле делается попытка в систематическом виде представить, что думает Церковь (или шире — религиозная мысль) об экономической сфере деятельности человека. Многое в этом материале еще сыро и будет дорабатываться по результатам чтения курса студентам ПСТГУ.

Источник — http://chri-soc.narod.ru/posobie_main.html

· Лекция 1. Вводная

· Лекция 2. Ветхий Завет о труде, богатстве и собственности

· Лекция 3. Новый Завет о смысле трудовой деятельности

· Лекция 4. Новый Завет о собственности, богатстве и бедности

· Лекция 5. Деяния Апостольские о жизни Иерусалимской общины

· Лекция 6. Основные парадигмы христианского отношения к экономико–социальной сфере

· Лекция 7. Святоотеческое имущественное учение. Св. Иоанн Златоуст

· Лекция 8. До и после Златоуста: история византийской имущественной этики

· Лекция 9. Католическая социальная доктрина

· Лекция 10. Влияние протестантизма на имущественную этику и экономическую теорию

· Лекция 11. Этика хозяйства нехристианских религий

· Лекция 12. История России и христианская имущественная этика

· Лекция 13. Русское богословие и русская религиозная философия о социально–экономическом вопросе

· Лекция 14. Развитие капитализма и общинная жизнь в России

· Лекция 15. Русская Православная Церковь и современная экономика

· Литература

Лекция 1. Вводная

Отношение Церкви к социально–экономической сфере

Надо заметить, что Церковь не игнорировала имущественную сферу жизни человека; наоборот по этой теме ею накоплен богатый материал.

Прежде всего, это Священное Писание. Ветхий Завет полон упоминаний о труде, собственности, богатстве, бедности и связанным с этими реалиями проблемами. Новый Завет также уделяет экономической сфере большое внимание. Новозаветное учение о труде, собственности и богатстве удивительно емко, а потому требует для его верного понимания значительных усилий.

Церковное предание содержит многочисленные высказывания святых подвижников и учителей Церкви по этому предмету. Особенно следует указать на имущественные воззрения великого святителя и вселенского учителя Иоанна Златоуста, создавшего целостную и необычайно глубокую систему хозяйственной этики. Впрочем, и для других святых отцов тема отношения к собственности являлась весьма важной.

И в период, следовавший за святоотеческим, вплоть до наших дней, Церковь постоянно обращается к указанным вопросам, обогащая свое учение новыми моментами. В частности, в 2000 г. нашей Церковью приняты «Основы социальной концепции Русской Православной Церкви» /6/ — документ, содержащий основные положения, которыми должна руководствоваться Церковь при обсуждении трудовых и имущественных проблем в социуме.

Однако следует указать на одно многозначительное обстоятельство. В отличие от области сферы богословско–догматической, в Церкви отсутствуют какие либо соборные постановления, указывающие на должный взгляд на хозяйственную жизнь. Те же «Основы социальной концепции» оставляют открытым вопрос о наилучшем (с точки зрения христианской этики) экономическом укладе. И дело здесь вовсе не в недоработке документа. Причина такой ситуации состоит в том, что, христиане до сих пор не выработали однозначного отношения к экономической сфере. Несмотря на проделанную огромную работу по осмыслению этой сферы до сих пор имеют место разные взгляды как на степень погружения в экономические вопросы, так и на способы решения человечеством хозяйственной проблемы. Причем разница во взглядах просматривается не только между разными конфессиями, но и внутри Православия. Вопрос и прежде носил и носит сейчас дискуссионный характер. Его решение возможно только на соборной основе, при активном обсуждении среди всего православного сообщества — епископата. монашества, священства и, конечно же, мирян. Более того, необходимо вынесение этого вопроса за церковные рамки, учет мнений всего общества, всего русского народа.

Задачи курса

Задачей данного курса лекций является, пусть частичное, уяснение христианского взгляда на экономику. Как Православие относится к труду и собственности, богатству и бедности? Каков взгляд на хозяйство с точки зрения Священного Писания? Как Церковь влияла на экономику и какое претерпела обратное влияние в процессе исторического развития. Что хорошо и что плохо в современной экономике? Какими должны быть экономические отношения с позиций христианской нравственности? — Вот вопросы, обсуждаемые в этом учебном курсе. Подчеркнем, что в основном будет проводиться церковная точка зрения на предмет — именно церковная, а не экономическая: как христианская Церковь смотрит на экономику (а не наоборот — как экономические теории впитали в себя христианскую этику), хотя вопросам экономической истории будет уделяться достаточно большое внимание.

Обсуждению будут подвергнуты многие фундаментальные понятия, играющие важную роль в экономической сфере: труд, собственность, богатство, бедность, милостыня, благотворительность, рабство, справедливая цена, обман, эксплуатация, процент и ростовщичество, наследование, налоги, десятина, рабочее время и отдых, наем, сдача в аренду, земля как средство производства, рабочая сила, обобществление, кооперация, церковная собственность и ряд других.

Можно выделить три темы, которым курс уделяет особое внимание.

1.Экономические категории в библейском тексте. Библейский смысл труда. Имущественное учение Ветхого и Нового Заветов.

2. Осмысление социально–экономической сферы в святоотеческом учении и церковной истории. Основные имущественные парадигмы христианства и их проявление в различных конфессиях и в различные временные периоды.

3. Сопоставление христианского понимания экономических категорий с современной теорией и практикой экономической и социальной наук.

В процессе изучения материала мы познакомимся с основными ветхозаветными и новозаветными фрагментами, раскрывающими Библейское имущественное учение, а также с воззрениями по этому вопросу многих святых отцов и церковных учителей. Будут освещены основные доктрины, связанные с экономической жизнью, в православии, католичестве, протестантстве, а также в некоторых нехристианских религиях. Кроме того, будут затронуты вопросы христианского осмысления основных социально–экономических формаций, в рамках которых проходила историческая жизнь России.

Особенности курса

Следует сразу отметить, что данный курс лекций является новым для системы православных учебных заведений. Содержание подобного курса еще не установилось окончательно. Поэтому он поневоле носит во многом экспериментальный характер. В курсе не ставится задача поставить все точки над “i”. Эти лекции не следует принимать как истину в последней инстанции. Скорее, их цель — побудить мыслить самостоятельно, дав слушателю представление о наиболее употребительных точках зрения на предмет. Поэтому важное место в лекциях уделено историческому подходу, согласно которому материал в основном излагается в хронологической последовательности. Но в том–то и дело, что церковная история — это по преимуществу история споров, история противостояния различных убеждений. И потому одной из основных особенностей курса является попытка донести до слушателей суть споров, зачатую раскрывающих самые глубинные проблемы религиозного бытия человека.

Литература по содержанию курса

Поскольку курс для православных учебных заведений является новым, то каких либо устоявшихся учебников и пособий по курсу нет. Однако можно указать на ряд работ, освещающих разные аспекты его содержания.

К фундаментальным работам о христианском отношении к собственности можно отнести следующие:

В. И. Экземплярский. Учение древней Церкви о собственности и милостыне. Киев: 1910. — 279 с.

И. Зейпель. Хозяйственно–этические взгляды отцов церкви. М., 1913.

В. Эрн. Христианское отношение к собственности. Религиозно–общественная библиотека. Серия I, N 3. М., 1906.

Г. П. Федотов. Социальное значение христианства. // Г. П. Федотов. О святости, интеллигенции и большевизме. Избранные статьи. Спб., изд. Спб. ун–та, 1994. — с.51–79.

Среди современных монографий можно указать на следующие:

О. В. Шведов. Энциклопедия церковного хозяйства. — М.: «Ковчег», 2003. — 736 с.

Симонов В. В. (игумен Филипп). Церковь — общество — хозяйство. — М.: Наука, 2005. — 702 с.

Среди святоотеческих творений в первую очередь необходимо указать на творения Климента Александрийского, св. Василия Великого и св. Иоанна Златоуста:

Свт. Климент Александрийский. Кто из богатых спасется? Православный приход Храма иконы Казанской Божией Матери в Ясенево при участии ООО «Синтагма». М.: 2000. — с.64.

Св. Василий Великий. К обогащающимся. Творения, часть IV, М., 1993.

Св. Василий Великий, На слова из Евангелия от Луки (12,18): разорю житницы моя, и большия созижду; и о любостяжательности. Творения, часть IV. М., 1993.

Св. Василий Великий, Беседа во время голода и засухи. Творения, часть IV, М., 1993.

I–XII. Иоанн Златоуст — Творения святого отца нашего Иоанна Златоуста, Архиепископа Константинопольского, в русском переводе. тт. I–XII. С. — Петербург. Издание С. — Петербургской Духовной Академии. 1894–1911.

Наиболее обстоятельно имущественное учение Златоуста излагается в работе:

И. В. Попов. Святой Иоанна Златоуст и его враги. Сергиев Посад. 1908. — с. 95.

Католическая социальная доктрина освещена в ряде работ католических авторов. Среди них наиболее значительны:

Юзеф Майка. Социальное учение католической церкви. Опыт исторического анализа. Изд. Святого Креста, Рим–Люблин, 1994.

КардиналЙозеф Хеффнер. Христианское социальное учение. — М.: Культурный центр «Духовная библиотека». 2001. — 323 с.

Патрик де Лобье. Три града. Социальное учение христианства / Пер. с фр. Л. А. торчинского. — СПб.: Алетейя, 2000. — 412 с.

Классической работой, с которой началось изучение протестантской этики является:

Вебер М. Протестантская этика и дух капитализма // Избранные произведения. М.: Прогресс,1990. –с.

Исторические и религиозные проблемы имущественной этики в России освещены в работах:

Собственность в России: Средневековье и раннее новое время. — М.: Наука, 2001. — 283 с.

П. Н. Зырянов. Крестьянская община Европейской России в 1907–1914 гг. — М.: Наука, 1992. — 256 с.

Громыко М. М. Мир русской деревни. — М.: Молодая гвардия. 1991. — 446 с.

Н. Н. Неплюев. Трудовые братства. Могут ли долее обходиться без них церковь и христианское государство и как их осуществить. Лейпциг, 1893 г., — 24 с.

По содержанию курса имеется несколько публикаций автора данного «Пособия»:

Сомин Н. В. Путь к совершенству. Проф. В. И. Экземплярский и его книга "Учение древней Церкви о собственности и милостыне".// "Православная беседа", N 3, 1997, С. 27–29.

Сомин Н. В."Возможен ли "христианский капитализм"?" // "Православная беседа" 1998, № 5.

Сомин Н. В. Святые отцы — о праве собственности. Часть I. "Любовь не ищет своего"// Православная беседа. N 2, 1999.

Сомин Н. В. Святые отцы — о праве собственности. Часть II. "И имели все общее"// Православная беседа. N 3, 1999.

Сомин Н. В. Социологическое прочтение двух евангельских притч // Ежегодная богословская конференция Православного Свято–Тихоновского Богословскогоинститута, материалы 1999 г.,ПСТБИ, М.,1999.

Сомин Н. В. С. Н. Булгаков: христианство и социализм (по книге "Два града") //Философия хозяйства. Альманах Центра общественных наук и экономического факультета МГУ. № 4 (28), 2003. — с.131–140.

Сомин Н. В. "Философия хозяйства" С. Н. Булгакова — приобретения и потери // Философия хозяйства. Альманах Центра общественных наук и экономического факультета МГУ. № 1 (25), 2003. — с.126–132.

Сомин Н. В. Законы экономики с точки зрения христианской этики // Философия хозяйства. Альманах Центра общественных наук и экономического факультета МГУ. № 5 (29), 2003. — с.179–184.

Сомин Н. В. Нравственное измерение в философии хозяйства. //Альманах «Философия хозяйства» № 4–5, 2005. — с. 106–116.

Контрольные вопросы

1. Почему экономика важна для жизни людей?

2. Что значит принцип нравственной оценки социально–экономической сферы?

3. Каковы задачи данного курса лекций?

Десятословие

На Синайской горе Моисей получает от Бога скрижали, на которых были записаны десять заповедей. Это величайший момент не только в жизни еврейского народа, но и всего человеческого рода. Бог дает законы, по которым должно жить падшее человечество, чтобы подготовить приход Спасителя. Синайское законодательство задало и новый тип хозяйственных отношений, обладающих рядом замечательных особенностей. Фактически все десять заповедей (Втор.5,2–21) имеют отношение к хозяйственной деятельности. Первые три («Я Господь Бог твой», «Не сотвори себе кумира», «Не произноси имени Господа Бога твоего всуе») устанавливают верховенство Бога во всех, в том числе и хозяйственных, делах. Четвертая («Наблюдай день субботний») регламентирует режим труда и отдыха. Пятая и седьмая («Почитай отца своего и матерь свою», «не прелюбодействуй») охраняют незыблемость семьи, в том числе и как хозяйственной ячейки. Шестая («Не убей») устанавливает верховную ценность жизни, поддерживать которую призвано хозяйство; девятая («не произноси ложного свидетельства») — принцип честности. Восьмая и десятая («не кради», «не пожелай») охраняют собственность.

Прежде всего отметим, что хозяйственные нормы введены в закон. Это говорит и об исключительной важности этой сферы жизни человека, и о необходимости ее упорядочения. Хозяйственная жизнь не пускается на самотек, не отдается на откуп «стихии рынка». Наоборот, закон подробным образом регламентирует хозяйственно–экономические отношения. Хотя, в силу падшести человеческой, закон не ставит перед людьми слишком высоких, неисполнимых задач.

Далее, Десятословие формулирует главныезаповеди спасения — заповеди любви к Богу и ближнему. «На сих двух заповедях утверждается весь закон и пророки» (Мф.22,40) — сказал Спаситель. Эти заповеди становятся ведущими для имущественных отношений Нового Завета. В Ветхом же Завете, заповедь любви к ближнему сформулирована частично, при помощи отрицательных высказываний: «не убей», «непрелюбодействуй». И все же эта заповедь имеет огромное влияние на хозяйственную жизнь избранного народа.

Наконец, Десятословие закрепляет установившееся у евреев право частной собственности: «не кради», «не пожелай дома ближнего твоего… ни вола его, ни осла его, ничего, что у ближнего твоего». Однако отсюда нельзя делать вывод, что право частной собственности установлено Богом на все времена. Ведь имущественные заповеди Нового Завета уже иные. Впрочем, и заповедь «не кради» носит универсальный характер — она применима не только к частной, но и к общественной собственности.

Конечно, вся экономика ветхозаветного общества строится на частной собственности. Это норма, от которой ветхому человеку уйти невозможно. Она зафиксирована в законах и других, более древних, народов: египтян, вавилонян или шумеров. Однако, весь смысл Моисеева законодательства состоит как раз в ограничении права частной собственности, дабы не допустить чрезмерного накопления богатств в одних руках. Частная собственность не считается священной — она самим законом постоянно ограничивается. Это становится ясно, если присмотреться к хозяйственным нормам закона более пристально.

Рабство в Ветхом Завете

Имеет смысл немного остановиться на характере бытовавшего среди ветхозаветных евреев института рабства. В окружавших еврейский народ государствах– Ассирии, Вавилоне, Египте — существовали очень суровыезаконы для рабов, фактически превращавших их в бесправный рабочий скот. Иную картину мы видим в Израиле. Мы уже упоминали о гуманных нормах седьмого года, предписывавших отпускать раба после шести лет работы. Но дело даже не стольков этом. Сама жизнь раба была иной. Раб в древнееврейском языке «эвед» означает «работник». Перевод этого слова как «раб» («дулос») впервые появился в Септуагинте и был перенесен затем в Синодальный перевод /7:161/. «Раб» был в достаточной мере свободной личностью, сравнимой в этом смысле с нашими крепостными крестьянами. Поэтому случаи «попадания в рабство» за неуплату долгов или продаже в рабство своих детей следует понимать с учетом этого обстоятельства. Фактически рабство было продажей труда, либо собственного, либо своих детей, в уплату за долг. Вот как закон Моисеев требует обращаться с рабом: «Когда обеднеет у тебя брат твой и продан будет тебе, то не налагай на него работы рабской: Он должен быть как наемник, как поселенец; до юбилейного года пусть работает у тебя, А тогда пусть отойдет он от тебя, сам и дети его с ним, и возвратится в племя свое, и вступит опять во владение отцов своих, Потому что они — Мои рабы, которых я вывел из земли Египетской: не должно продавать их, как продают рабов; Не господствуй над ним с жестокостью и бойся Бога твоего» (Лев.25, 39–43).

Законодательство заботится и о том, откуда добыть средства к существованию рабу, вышедшему на свободу: «Когда же будешь отпускать его (раба — Н. С.) от себя на свободу, не отпусти его с пустыми руками, Но снабди его от стад твоих, от гумна твоего и от точила твоего: дай ему, чем благословил тебя Господь, Бог твой: Помни, что и ты был рабом в земле Египетской и избавил тебя Господь, Бог твой, потому и сегодня я заповедую тебе сие» (Втор.15,13–15).

Отметим, что все это должно быть передано освобождающемуся рабу безвозмездно. Еще одна норма: «Не выдавай раба господину его, когда он прибежит к тебе» (Втор. 23. 15).

Однако, к рабам–неевреям отношение иное. Своих единоплеменников нельзя держать в рабах более шести лет. А вот иных рабов можно: «А чтобы раб твой и рабыня твоя были у тебя, то покупайте себе раба и рабыню у народов, которые вокруг вас; также и из детей поселенцев, поселившихся у вас, можете покупать и из племени их, которое у вас, которое у них родилось в земле вашей, и они могут быть вашей собственностью; можете передавать их в наследство и сынам вашим по себе, как имение; вечно владейте ими как рабами» (Лев.24,44–46).

Ни под «субботу Господню», ни под «юбилейный год» рабы из не евреев не подпадают. Заметим однако, что слово «поселенец» усваивается неевреям, сохранявшим свои языческие верования. Если же поселенец принимал веру Авраама, то он становился «пришельцем», которого уже следует отпускать в седьмой год /7:163/.

Социальная роль труда

Другое наименование, «работа» — от слова «рабство». Тут подчеркивается не столько рабство необходимости трудиться, сколько то, что почти всегда труд совершается в социально зависимом состоянии. В древности самые тяжелые работы выполняли рабы — люди максимально зависимые от хозяев. И сейчас зависимость не исчезла — просто она стала более утонченной. Мы все равно нанимаемся у работодателя, даем определенные обязательства, неисполнение которых ведет к увольнению, а то и к уголовной ответственности. Работа, которую выполняет человек, делает его в определенной степени «рабом» общественных отношений. Эти отношения оказываются настолько существенными, что именно они «де факто» становятся основой всего общества. Задача христиан состоит в том, чтобы сделать их по возможности отвечающими новозаветным этическим нормам.

Несколько иная социальная роль труда выявляется вследствие его особого свойства — специализации. Человек не может одинаково хорошо выполнять все виды труда; волей–неволей он специализируется на чем–то одном, желая достигнуть в этом деле мастерства. Это явление носит название разделения труда. Благодаря ему труд по большей части является деятельностью, плодами которого пользуются другие. Эта его характерная особенность может быть использовано двояким образом. При эгоистичной направленности труд и возникающие вокруг него социальные отношения могут легко привести к социальному неравенству, к эксплуатации человека человеком, наиболее ярким примером которой в древнем обществе было рабство. Однако труд ради другого человека может стать и воплощением величайшей добродетели– воплощением любви к ближнему, без которой все остальное «кимвал звяцаяй» (1 Кор.13,1). «Вера, действующая любовью» (Гал.5,6) осуществляется в своей значительной части через труд. Именно в этом прежде всего должен состоять смысл труда для христианина.

Социальная роль труда выражается также и в его социализирующей функции. Труд воспитывает, труд вводит человека в общество и позволяет ему там успешно существовать, труд творческий дает человеку глубокое удовлетворение, труд даже является лечебным средством от многих недугов. Конечно, труд не сделал из обезьяны человека — эта вульгарная идея отвергнута и религией и современной наукой. Но отрицать то, что труд формирует личность человека, было бы неверно. Вне труда, в праздности человек особенно становится подверженным множеству развращающих грехов и зачастую теряет человеческий облик, приходит в скотское состояние.

Подытоживая, мы должны констатировать двойственный характер труда в новозаветное время. С одной стороны, как и во времена ветхозаветные, труд остается тяжелой необходимостью, повинностью, которую человек должен исполнять с момента падения прародителей. Кроме того, работа, встраивая человека в обойму общественных отношений, так или иначе закабаляет его. Но с другой стороны, труд, если он соответствует замыслу Божию, является соработничеством Богу в деле «возделывания» всего творения, в деле раскрытия богатейшего потенциала этого мира. Труд совершается не только для себя, но и для других, становясь тем самым воплощением и осуществлением величайшей добродетели — христианской любви. Наконец, трудовая деятельность, являясь основным устоем общества, играет огромную воспитательную и социализирующую роль, она сохраняет человеческую личность, не дает ей скатиться ниже человеческого облика. Иначе говоря, человек спасается через труд в том числе. Эту мысль выдающийся русский философ и богослов о. Сергий Булгаков сформулировал в таких словах: «Пусть труд в поте лица есть печать проклятия, положенного на человека первородным грехом, от этой повинности так или иначе не должен освобождать себя человек, напротив, он может и должен спасаться, очищаться этим трудом. Труд получает значение не только естественного выражения связи, посредства между человеком и миром, фактора космоургического, но и могучего средства духовного самовоспитания, аскезы» /9:41/.

Богатство как соблазн

Почему же Евангелие не может принять частную собственность в качестве идеальной нормы жизни христиан? Главная причина в том, что собственность, особенно значительная, т. е. богатство, является огромным соблазном для неокрепшей в добродетели души.

«Не собирайте себе сокровищ на земле, где моль и ржа истребляют и где воры подкапывают и крадут;

Но собирайте себе сокровище на небе, где ни моль, ни ржа не истребляет и где воры ни подкапывают и не крадут;

Ибо где сокровище ваше, там будет и сердце ваше» (Мф.6,19–21).

Тут подчеркнуто две мысли. Во–первых, богатство переменчиво, человек не может стать постоянным обладателем его. Сегодня оно есть, завтра — украдено, отнято, ушло за долги, растранжирено по пустякам. Прочно обладать человек может только добродетелями, возвышающими душу и уготовляющими ее спасение. Во–вторых, богатство является тяжелым соблазном, оно пленяет душу и сердце, отвращая человека от служения Богу. Притягательность богатства настолько сильна, что часто стремление к нему становится как бы религией, поклонением божеству богатства маммоне, который заслоняет собой истинного Бога. Спаситель говорит об этом очень жестко:

«Никто не может служить двум господам: ибо или одного будет ненавидеть, а другого любить; или одному станет усердствовать, а о другом нерадеть. Не можете служить Богу и маммоне» (Мф.6,24).

Господь выгоняет торговцев из храма, профанирующих святость места, посвященного Господу:

^« Приближалась Пасха Иудейская, и Иисус пришел в Иерусалими нашел, что в храме продавали волов, овец и голубей, и сидели меновщики денег. И, сделав бич из веревок, выгнал из храма всех, также и овец и волов; и деньги у меновщиков рассыпал, а столы их опрокинул. И сказал продающим голубей: возьмите это отсюда и дома Отца Моего не делайте домом торговли» (Ин.2,13–16).

О соблазне богатства, отвращающем человека от Бога, повествует и притча о сеятеле:

«А посеянное в тернии означает того, кто слышит слово, но забота века сего и обольщение богатства заглушает слово, и оно бывает бесплодно» (Мф.13,22).

«Обольщение богатства» часто оказывается сильнее зова Божьего. Прекрасно о пленительности богатства говорит апостол Павел:

^« А желающие обогащаться впадают в искушение и в сеть и во многие безрассудные и вредные похоти, которые погружают людей в бедствие и пагубу;ибо корень всех зол есть сребролюбие, которому предавшись, некоторые уклонились от веры и сами себя подвергли многим скорбям» (1 Тим.6,9–10).

Нестяжание

Аскетизм, довольство самым необходимым, добровольная бедность — вот идеал личностного отношения к имению. Апостол Павел пишет:

^« Имея пропитание и одежду, будем довольны тем»(1 Тим.6,8).

«Имейте нрав несребролюбивый, довольствуясь тем, что есть» (Евр.13,5).

Впрочем, нестяжательный идеал выражен в Евангелии и как заповедь, как обязательная для христианина норма:

«Так всякий из вас, кто не отрешится от всего, что имеет, не может быть Моим учеником» (Лк.14,33).

И наоборот:

«всякий, кто оставит домы, или братьев, или сестер, или отца, или мать, или жену, или детей, или земли, ради имени Моего, получит во сто крат и наследует жизнь вечную» (Мф.19,29).

Для своих ближайших учеников, апостолов, Спаситель требует выполнения нормы нестяжания:

«И заповедал им ничего не брать в дорогу, кроме одного посоха: ни сумы, ни хлеба, ни меди в поясе, но обуваться в простую обувь и не носить двух одежд» (Мк.6,8–9).

Нестяжательность Христа простирается даже на то, что он не имеет своего жилища:

«лисицы имеют норы, и птицы небесные — гнезда; а Сын Человеческий не имеет, где приклонить голову» (Мф.8,20; Лк.9,58).

Конечно, для всего народа Евангелие снижает эту норму, но тенденция остается той же. Иоанн Предтеча так учит приходящихк нему:

«И спрашивал его народ: что нам делать? Он сказал им в ответ: у кого две одежды, тот дай неимущему; и у кого есть пища, делай то же. Пришли мытари креститься и сказали ему: учитель, что нам делать? Он отвечал им: Ничего не требуйте более определенного вам. Спрашивали его также и воины: а нам что делать? И сказал им: никого не обижайте, не клевещите, и довольствуйтесь своим жалованием» (Лк.3,10–14).

Бедные и богатые

Если в Ветхом завете богатство рассматривается как благоволение Божие, а причиной бедности объявляется ленность, то в Новом Завете отношение к богатым и бедным кардинально меняется. «Алчущих исполни благ, а богатящихся отпусти тщи» (Лк.1,53) говорит в своем вдохновенном слове Богородица. Сильнее всего новое отношение к бедным и богатым выражено в речи Спасителя на «месте равне»:

«блаженны нищие» (Лк.6,20);

«горе вам, богатые! ибо вы уже получили свое утешение» (Лк.6,24).

Следует отметить, что в синодальном тексте Евангелия от Луки, по аналогии а Евангелием от Матфея, слова Христа приводятся в виде «блаженны нищие духом» (Мф.5,3). Однако текстуальные исследования показали, что «духом» в Евангелии от Луки введено лишь в VIII веке, так что все святые отцы знали этот фрагмент в редакции «блаженны нищие» просто. Это полностью соответствует противопоставлению в словах Спасителя «горе вам, богатые» (Лк.6,24). Отметим, что богатым противопоставляются нищие, что дает основание понимать нищету в смысле крайней бедности.

Итак, нищие, бедные блаженны, они наследуют Царство. Богатые же «уже получили свое утешение» и их вхождение в Царство, видимо, проблематично. Это подтверждает и знаменитое: «удобнее верблюду пройти сквозь игольные уши, нежели богатому войти в Царство Божие» (Мф.19,24).Почему? Во–первых потому, что, как мы уже видели, богатые как правило попадают в плен своему имению и отворачиваются от Господа; бедные же свободны от этой привязанности и потому вольны идти за Христом. Во–вторых, само стремление к обогащению выдает в богатыхих эгоистические наклонности. Отклоняя человека от Бога, который есть источник любви, богатство гасит в человеке любовь к ближнему. Без любви в Царство никто не войдет; бедность же оказывается более человечной, лучше понимающей нужды людей, более милосердной. А потому именно нищие наследуют Царство. Наконец, в–третьих, бедность является тяжелым крестом. Бедные претерпевают множество страданий, а потому становятся ближе ко Христу. Целью же богатых же является жизнь в довольстве. Хотя и они всегда озабочены сохранением своего достояния, но эти заботы носят эгоистический характер, а потому не сродни подвигу Христову. Они сами ограничивают свое утешение рамками земной жизни.

Яркий пример новозаветного отношения к богатому и бедному — притча о богаче и Лазаре (Лк.16,19–31). Богач упивается своим богатством, своим довольством. И это делает его черствым, нечувствительным к бедам неимущих. Он каждый день у ворот своего дома встречал Лазаря, несчастного, больного и немощного, но проходил мимо. Лазарь же смиренно и мужественно переносил тяготы своего нищенства. Суд Божий восстановил справедливость: Лазарь наследовал лоно Авраамово, богач же мучается в аду — он «получил уже доброе в жизни» (Лк.16,25).

Альтернативная точка зрения

Однако в новое время, начиная с концаXIXвека, появились совершенно другие оценки происшедшего. Например, известный русский философ Иван Ильин писал:

"Первые христиане попытались достигнуть "социальности" посредством своего рода добровольной складчины и жертвенно распределительной общности имущества; но они скоро убедились в том, что и некая элементарная форма непринудительной негосударственной имущественной общности — наталкивается у людей на недостаток самоотречения, взаимного доверия, правдивости и честности. В Деяниях Апостольских (4,34–37; 5,1–11) эта неудача описывается с великим объективизмом и потрясающей простотой: участники складчины, расставаясь со своим имуществом и беднея, начали скрывать свое состояние и лгать, последовали тягостные объяснения с обличениями и даже со смертными исходами; жертва не удавалась, богатые беднели, а бедные не обеспечивались; и этот способ осуществления христианской "социальности" был оставлен как хозяйственно–несостоятельный, а религиозно–нравственный — неудавшийся. Ни идеализировать его, ни возрождать его в государственном масштабе нам не приходится" /120:61/. И не только философы, но и наши русские богословы словно сговорились доказать, что первохристианского коммунизма не было, а если и был, то все закончилось неудачей.

Первый тезис, выдвинутый «новыми богословами», заключался в том, что никакого коммунизма, обобществления имущества, в Иерусалимской общине не было. А было нечто иное — складчина, некий общественный фонд, состоящий из добровольных пожертвований, на основе которого организовывались агапы. Такую позицию можно найти у ныне канонизированного о. Иоанна Восторгова, который, можно сказать, специализировался на социалистическом вопросе и, критикуя социализм, отрицал наличие коммунизма в Иерусалимской общине. Он писал:

"Отрицалась ли первыми христианами собственность при том общении имуществ, которое мы видели в церкви Иерусалимской? Иначе говоря, принудительно ли совершалась продажа имений и внесение денег в общую кассу, общежительно ли это было для всех христиан первого времени? Ни то, ни другое, ни третье. В той же книге Деяний читаем, что Мария, мать Иоанна Марка, имела собственный дом в Иерусалиме (Деян.12,12). Из слов ап. Петра о Анании: чем ты владел не твое ли было и проч., заключаем, что ничего принудительного в продаже имений не было, а если Анания с Сапфирой были наказаны, то наказаны не зато, что оставили собственность у себя, а за обман, за ложь с целями тщеславия» /12:80/.

Аргументы о. Восторгова не раз повторялись. Адепты такого взгляда выдвигают следующие положения:

1) это был не коммунизм, а складчина, «общественная благотворительность» типа «кассы взаимопомощи», в которой участвовали не все члены общины и не все имущество общины (у матери Иоанна–Марка оставался свой дом в Иерусалиме);

2) складчина осуществлялась на добровольных началах.

Однако следует заметить, что первое утверждение опровергается самим текстом Деяний. Ведь рассказ об Иерусалимской общине, как нигде в Писании, насыщен, как говорят математики, «кванторами общности» — словами, выражающими всеобщность явления, полный охват им всех членов общиныи всегоимущества: «Все же верующие были вместе и имели всеобщее», «И продавали имения и всякую собственность и разделяли ее всем, смотря по нужде каждого», «никто ничего из имения своего не называл своим, но все у них было общее», «Не было между ними никого нуждающегося, ибо все, которые владели землями или домами, продавая их, приносили цену проданного», «И каждому давалось, в чем кто имел нужду», «в ежедневном раздаянии потребностей».

Что же касается дома матери Иоанна Марка, то для опровержения этого аргумента достаточно процитировать Деяния более полно: «И осмотревшись (Петр — Н. С.) пришел к дому Марии, матери Иоанна, называемого Марком, где многие собирались и молились» (Деян.12,12). То есть этот дом фактически использовался общиной как храм. Так зачем же его нужно было продавать и выручать за него деньги, если он и так принадлежал общине и выполнял важнейшую функцию?

Теперь относительно второго утверждения. Да, безусловно, коммунизм Иерусалимской общины был добровольным. Но добровольность вовсе не исключает коммунизма. Действительно, хотя нет никаких упоминаний о том, что передача имущества в пользу общины стала правовой нормой, но поскольку нравственная высота такого поступка была несомненна, он стал примером для подражания, что и повело к практически полному обобществлению имущества. Впрочем, этот момент настолько интересен и важен, что на нем следует остановиться подробнее.

Анания и Сапфира

Некоторые комментаторы отмечают, что Анания и Сапфира были свободны не жертвовать имение, поскольку Петр говорит Анании: «Чем ты владел, не твое ли было, и приобретенное продажею не в твоей ли власти находилось?» (Деян.5,4). С тем, что они могли не жертвовать имение, можно согласиться — всякому человеку дана свободная воля. Но зададим вопрос: остался бы их статус верных христиан не поколебленным после отказа в жертве? Вряд ли. И все обстоятельства события это подтверждают. Действительно, необычайный благодатный порыв членов общины ко Христу и желание жить по Его заповедям привел многих из них к решению передать свое имение в распоряжение общины. Безусловно, такой поступок одобрялся апостолами, да нравственная высота действий этих членов общины была очевидна для всех. Конечно, другим, менее ревностным общинникам можно было не продавать имение и не отдавать денег в общину. Но имея перед глазами пример Варнавы поступить так — значит показать свое неверие во Христа Спасителя, оказаться его недостойным, изменить подлинному христианству, да и публично продемонстрировать это всем членам общины. А потому вполне естественно, что жертва всего быстро стала не административной, но нравственной нормой.

Но в чем же тяжес