Сравнение богатства и бедности

«Богатство – это неблагодарный раб, неутолимый человекоубийца, неукротимый зверь, скала обрывистая со всех сторон, подводный камень, непрерывно обуреваемый волнами, море вздымаемое бесчисленными ветрами, свирепый тиран, властелин жестче всякого варвара, враг непримиримый, неприятель неумолимый, не прекращающий никогда своей вражды к тем, которые владеют им. Не такова бедность: в ней все противоположно сказанному сейчас. Она – безопасное прибежище, тихая пристань, всегдашнее спокойствие, неомрачаемая опасностями радость, чистое удовольствие, жизнь невозмутимая и безмятежная, благополучие ненарушимое, источник мудрости, узда надменности, свобода от наказания, корень смирения. для чего же, скажите мне, вы убегаете от этой бедности и гоняетесь за тем, что враждебно, убийственно, злее всякого зверя? Ведь именно таково сребролюбие, такова неистовая страсть к деньгам» /III:431-432/.

«Имея необходимость во многих лицах, богатый принужден многим льстить и угождать с великим раболепством. Бедного же, если он благоразумно ведет себя, не может одолеть и диавол» /II:41/.

“Одним только богатство, по-видимому, превосходит бедность – тем, что дает возможность каждый день веселиться и вкушать много удовольствий на пирах. Но это случается видеть и за столом бедных; они наслаждаются даже большим удовольствием, чем все богатые(…) кто садится за стол проголодавшись, для того и самая простая пища будет приятнее всяких приправ, сластей и разных лакомств. /II:38-39/.

«Тогда как бедный проводит жизнь, не боясь никого, потому что богат только любомудрием и терпением, богатый, который предан корыстолюбию, бывает ненавидим всеми и в общественных собраниях ходит, как общий враг, которому льстят в лицо, а внутренно ненавидят его» /V:563/.

“Бедность по моему мнению, подобна скромной, невинной, прекрасной девице, корыстолюбие же подобно жене зверонравной, чудовищной Скилле, Гидре и другим подобным чудищам” /VII:887/.

«Кто имеет у себя много, тот удерживается и высокомерием, и желанием приобрести больше, а кто имеет у себя мало, тот освобожден от мучительства обеих этих страстей, потому находит и больше случаев делать добро. Он без труда идет в темницу, посещает больных, подает чашу холодной воды, а богач, надменный своим богатством, не допустит себя до этого. Итак, не сетуй на нищету, потому что нищета дает тебе большую возможность приобрести небо. Хотя бы ты и ничего не имел, но у тебя есть сострадательное сердце, и за это тебе готова награда».

«богатый, занятый многими заботами, надменный гордостью, происходящей от богатства, преданный лености и беспечности, не с великою ревностью и не с великим усердием принимает врачевство слушания Писаний; а бедный, свободный от роскоши, невоздержания и беспечности, употребляя все время на рукоделие и праведные труды, и от этого приобретая в душе великое любомудрие, бывает более внимательным и твердым и с большим усердием внимает сказанному» /III:366/.

“Богатство имеет только наружность светлую, внутри же исполнено мрака; а бедность напротив. Если бы открылась пред тобою совесть каждого, то в душе бедного ты увидел бы великое спокойствие и безопасность, а в душе богатого смятение, смущение, волнение” /X:394/.

«Рассмотри и исследуй тщательнее препятствия (к спасению) со стороны богатства и пороки бедности, – хотя и те и другие собственно зависят ни от богатства, ни от бедности, а от тех, которым достались в удел богатство или бедность; но посмотрим все же, какое оружие удобнее, Итак, какой порок кажется свойственным бедности? Ложь. Какой (свойственнее) богатству? Гордость, которая есть мыть пороков, от которой и диавол сделался диаволом, не будучи таковым прежде. Опять, корень всех зол сребролюбие (1 Тим.6,10). Но кто стоит ближе к этому корню – богатый или бед/ный? Не очевидно ли, что богатый? Ведь чем большим кто окружен (богатством), тем большего еще желает. Опять, тщеславие губит бесчисленные добродетели. А богатый и к нему тоже обитает поблизости. Но почему же ты, скажут, ничего не говоришь о скорбях и стесненном состоянии бедного? Потому, что это удел и богатого и даже еще более, чем бедного, так что несчастия, соединенные по-видимому с бедностью, общи и бедным и богатым, между тем как несчастия богатого угнетают его одного. Но что (можно ответить), скажут, на то, что бедный от недостатка необходимых потребностей совершает много злодеяний? То, что никто из бедных, никто не делает столько злодеяний от бедности, сколько совершают их богатые, из желания большего богатства и из опасения, чтобы не потерять уже хранящегося у них. В самом деле, не столько бедный желает необходимого для себя, сколько богатый излишнего, да и столько сил опять к совершению зла он не имеет, сколько богатый. Таким образом, если богатый и больше желает зла и больше может сделать его, то очевидно, что он и действительно больше сделает» /X:597-598/.

«Вещи ничтожны»

«Итак, помышляй не о множестве богатства, но о том вреде, которому подвергаются слишком пристрастившиеся к нему; они из-за него теряют небесные блага, и уподобляются тем, которые, лишившись великой чести при царском дворе, остаются с кучей навоза, и даже еще гордятся этим. И подлинно, куча богатства ничем не лучше кучи навоза, даже еще хуже. Навоз годен и для земледелия, и для топления бань, и для других подобных нужд; золото же, закопанное в землю, совершенно бесполезно: да и дай Бог, чтобы оно было только бесполезно. Но оно в душе обладающего им воспламеняет как бы огненную пещь, если не употребляется как должно» /VII:649-650/.

«потому что ни богатство – не зло, но зло – худое употребление богатства; ни бедность – не добро, но доброе пользование бедностию – добро (…) Благочестие хорошо по своему свойству, нечестие худо; добродетель хороша, порок худ; богатство и бедность сами по себе ни то, ни другое, но по воле пользующихся ими становятся или тем, или другим. Если ты употребляешь богатство на дела человеколюбия, то этот предмет послужит для тебя поводом к добру; а если – на хищение, любостяжание и обиды, то ты обратил употребление его к противному; но не богатство причиной этого, а тот, кто употребил богатство в обиду ближним. То же нужно сказать и о бедности; если ты мужественно переносишь ее, благодаря Господа, то этот предмет послужит для тебя поводом и случаем к получению венцов; а если ты за нее хулишь Создателя и осуждаешь промысл Его, то ты употребил ее во зло” /III:366/.

«Итак, не будем осуждать богатства, не будем порицать и бедности вообще, но тех, которые не хотят хорошо пользоваться ими, потому что сами по себе они вещи безразличные” /III:367/.

“нет для тебя никакой пользы от этих благ (золота – Н.С.), когда при последнем издыхании, не будучи властен ни в одном часе, ни в одной минуте, ты невольно оставишь их окружающим тебя людям и, что нередко случается, таким людям, которым ты и не хотел бы оставить” /VIII:108-109/.

“Итак, не будем осуждать богатства, не будем порицать и бедности вообще, но – тех, которые не хотят хорошо пользоваться ими, потому что сами по себе они вещи безразличные” /III:367/.

“И диавол вредит нам не для того, чтобы только отнять у нас имущество, – он знает, что оно ничто, – но чтобы чрез это заставить нас сказать что-нибудь богохульное. Так и блаженного Иова он хотел сделать не только бедняком, но и богохульником” /XII:172/.

“Ты на опыте видишь, что и богатство не есть добро, и бедность не есть зло, но что и то и другое сами по себе безразличны” /XI:587/.

“Видишь ли, что добро не в бедности и не в богатстве, но в нашем намерении? Итак, направим его к добру и сделаем благоразумным. Если ему будет дано хорошее направление, то ни богатство не сможет нас лишить царствия, ни бедность причинить нам вреда; мы будем с кротостью сносить бедность, не имея (в ней) препятствия к получению будущих благ” /XI:241/.

“Итак, будем обвинять не самые вещи, а испорченную волю. Можно и богатство иметь, и не обольщаться им, – и в веке этом жить, и не подавляться заботами” /VII:467/.

“Теперь видишь, что виною этому не земледелец, и не семена, но приемлющая земля. Различие это зависит не от природы людей, но от их воли” /VII:468/.

«Люди, занимавшиеся внешнею мудростью (языческие философы – Н.С.) и не знавшие ничего будущего, уразумев совершенное ничтожество вещей настоящих, удалялись от них… В самом деле, какого ожидая богатства, они избирали бедность? Никакого; они очень хорошо знали, что такая бедность лучше богатства. Какой жизни надеясь, они оставляли роскошь и предавались строгому житию? Никакой; они, познав свойство вещей, уразумели, что отсюда великая польза и для душевного любомудрия и для телесного здоровья» /X:83/.

“Итак, не называй богатство благом” /XI:706/.

«Нужно знать, что вещи ничтожны, что богатство есть беглый и неблагодарный раб, что оно подвергает бесчисленным бедствиям владеющих им» /X:106/

«Будем знать, что деньги – земля и пепел, что они покинут нас при отшествии нашем отсюда, или, лучше, часто покидают нас еще прежде отшествия, причиняя нам вред и в будущей и в настоящей жизни» /X:233/.

«Если ты еще имеешь нужду учиться тому, что богатство не представляет ничего великого, что настоящее есть тень и сон, что оно рассеивается и разлетается, подобно дыму, то стой вне святилища и оставайся в преддверии, потому что ты еще недостоин войти в горние царские чертоги. Если ты еще не умеешь рассудить, что (настоящее) по существу своему непостоянно и скоропреходяще, то как ты сможешь презирать его? А если скажешь, что умеешь, то перестань исследовать и спрашивать, почему такой-то богат, а такой-то беден. Спрашивать об этом значит делать то же, как если бы ты ходил и спрашивал, почему такой-то бел, а такой-то черен, или почему у такого-то нос загнутый, а у такого-то тупой. Как в подобных вещах нам безразлично, так ли это, или иначе, – так должно быть и в том, беден ли кто или богат, и даже гораздо менее в последнем, нежели в первом» /X:295/.

«Богатство – это неблагодарный раб»

«Подлинно, – как уже часто говорил я и не перестану говорить, – нет ничего столь ненадежного, как богатство: это – беглец неблагодарный, раб неверный; наложи на него тысячу цепей, – он уйдет и с цепями (…) Что же может быть ненадежнее богатства? Что жальче тех, которые так заботятся о нем? Они всеми силами стараются собирать то, что так скоро гибнет и исчезает» /II:33/.

«Нет ничего обманчивее богатства; оно сегодня с тобою, а завтра против тебя; оно со всех сторон вооружает тебя вооружает против тебя завистливые глаза, это неприятель, живущий под одним кровом с тобою; это враг домашний» /II:35/.

«Богатство есть беглый раб, перебегающий сегодня к одному, завтра к другому; и не только оно само есть беглый раб, но обращает в таких же рабов и людей, делая часто беглецами сохраняющих его. Как же можно удержать этого беглеца? противоположно тому, как поступают с другими беглецами. Другие удерживаются, когда их стерегут, а оно убегает, когда сберегается, и удерживается, когда разделяется» /V:578/.

«Так и богатство, остающееся в сундуках, за дверями и запорами, или зарываемое в землю скоро убегает; если же ты расточишь его на бедных, как земледелец бросает пшеницу на ниву, то оно не только не убежит, но еще увеличится» /V:578/.

«Богатство – неблагодарный беглец, непримиримый человекоубийца, неукротимый зверь, скала, обрывистая со всех сторон, подводный камень, непрестанно обуреваемый волнами, море, воздымаемое бесчисленными ветрами, тиран, тяжко владычествующий, властелин, жесточайший всякого варвара, враг непримиримый, неприятель неумолимый, никогда не прекращающий вражды к тем, которые владеют им» /VII:243/.

“Мы спорим против него (богатства – Н.С.) словами, а оно спорит против нас делами” /VII:98/.

“Весьма многие из тех, которые будут наказаны, будут терпеть наказание именно за то, что служили деньгам, любили золото и не помогали нуждающимся” /VIII:62/.

О богатстве: “нет ничего хуже безумной страсти, которая заставляет прилепляться даже к вещам, приносящим одну горечь и никакой пользы” /X:105/.

«Богатство – это узы, тяжкие узы для неумеющих пользоваться им, это жестокий бесчеловечный тиран, направляющий все к погибели раболепствующих ему» /X:129/.

«Не требуется, чтобы другим было облегчение, а вам тяжесть, но чтобы была равномерность. Ныне ваш избыток в восполнение из недостатка; а после их избыток в восполнение нашего недостатка, чтоб была равномерность» (2 Кор.13-14).

“Все мы одинаково наполняем желудок, живем одно определенное время, и все облечены в одинаковое тело; поэтому и у богатого ничего не пребудет от избытка, ни у бедного не убудет от нищеты. Для чего же ты трепещешь нищеты? Для чего гонишься за богатством?” /X:625/.

“Как же апостол называет этот грех корнем всех зол? И я утверждаю то же. Но этот корень от нас, а не от свойства вещей” /X:673/.

“Ты завидуешь, что такой-то богат? Между тем он-то и достоин сожаления и слез. Но ты скажешь тотчас с усмешкой: я достоин слез, а не он. И ты достоин слез, не потому, что беден, но потому, что считаешь себя жалким (…) ради бедности ты очень даже благополучен” /XI:238/.

“непогрешает тот, кто называет богатство неблагодарным рабом, рабом кровожадным и человекоубийственным, рабом, который воздает своему господину в благодарность убийством” /XII:556/.

богатство:

“человекоубийца” /XII:557/.

“беглец”, “убийца” /XII:558/

“дикий зверь” /XII:558/

“узы” /XII:564/.

богатство – “ненасытный враг” /XII:561/.

“Но увы, до чего велика бесчувственность! Тогда как нас ожидают такие блага, мы все еще пристращены к настоящим, и не помышляем о коварстве диавола, который чрез малое лишает нас великого; дает грязь, чтобы похитить небо; показывает тень, чтобы отвратить от истины; обольщает сновидениями (а ничто иное настоящее богатство), чтобы, когда настанет день, показать нас беднее всех. В самом деле, есть ли какой еще столь постоянный и ненасытный враг, как богатство? Когда мы живем, он губит нашу душу, а когда умираем, бесчестит тело [i] ” /XII:561/.

“Вот почему нет ничего неразумнее раба денег: будучи обладаем, он думает, что обладает; будучи рабом, думает, что он господин; наложив на себя цепи, он величается, как будто властвует над всеми” /XII:564/.

любовь к деньгам – “жестокий тюремщик” /XII:564/.

“первый (богатый – Н.С.) задерживается своими собственными путами, тысячами забот, скорбей волнений, раздражений. Все это обрушивается на душу и (…) это трудности человек создает сам для себя: ему не заповедано собирать богатство, а напротив; он же сам себе приготовляет множество соблазнов, затруднений (…) Путь тесный принимает скорбящих, сетующих, и не несущих с собою ничего, кроме того бремени, какое можно нести по нему, т.е. милостыни, человеколюбия, честности, кротости (…) Далее, если самое богатство есть терние, то что же любостяжание? Для чего несешь ты его сюда? Для того, чтобы зажечь сильнейший пламень, подложив ношу под огонь?” /XI:881/.

[i] Имеются в виду гробокопатели.

 

 

Учение о милостыне

Св. Иоанн Златоуст. Тексты

«Милостыня есть великая красота и драгоценность».

Высота милостыни

“Милостыня есть царица добродетелей, весьма скоро возводящая людей на самое небо и лучшая защитница” /II:326/.

«Великое дело-милостыня, возлюби ее: ничего нет равного ей, она может и грехи загладить, и избавить от Суда» /II:328/.