Свадебная поэзия и хореография

Свадебную поэзию, как и свадебную хореографию, можно условно разделить на официальную и карнавальную (смеховую).

Официальная свадебная поэзия включала, во-первых, песни, молитвословия и пожелания невесте, сопровождавшие ритуал. Во-вторых, это сказания, песни и молитвословия, которые исполнялись и произносились участниками свадебного застолья. Карнавальная поэзия — это развлекательные песни и частушки, сопровождавшие аналогичные танцы и игры и содержавшие в себе элементы магии плодородия.

Так, в отцовском доме после обряда прощания невесты с очагом и надочажной цепью пожилые мужчины и женщины брались под руки и, замкнув круг, в котором у надочажной цепи находились невеста с шафером, танцевали и пели песню с припевом: «алай, ой алай, алай-булай». В доме жениха этот обряд повторялся (15, с. 142). Существуют различные варианты этой песни. Вот один из них:

 

Вот счастье пришло!

Еще скажем: вот счастье пришло!

В счастливый день невеста отправляется!

Такой чудесной невесты никто никогда не видывал!

В родительском доме фарн оставила,

В постоянный свой дом фарн несет.

Шафер ее — светлый Татартуп,

Подруга ее — красавица из красавиц,

Мада Майран — ее советница;

С ее правой стороны — точеные зеркала,

С ее левой стороны — точеные колыбели.

Такой чудесной невесты никто никогда не видывал!

С груди ее солнца сияют,

Глаза ее — звезды,

Со лба ее смотрит фарн,

С макушки головы луны светят.

Такой чудесной невесты никто никогда не видывал,

Таких чудесных поезжан никто никогда не видывал!

Нарт Урузмаг — старший /среди гостей/,

Таких красивых гостей никто никогда не видывал!

Чудесный свадебный ужин готовят!

Целые туши там откормленных быков,

Целые туши там откормленных баранов,

Огромные там котлы пива черного.

Нартовская Сатана — хозяйка их,

Нартовская молодежь прислуживает им,

Нарт Сослан — распорядитель,

Таких красивых гостей никто никогда не видывал.

(12, № 95).

 

По мнению Т.А. Хамицаевой, древнейший обряд хождения вокруг очага, сохранившийся во всем его синкретизме (сочетание действия, танца, песни, молитвословия), имел своим содержанием обращение к огню (духу огня) с просьбой дать всякие блага невесте, благословить настоящий брак (15, с. 144).

Другим важнейшим моментом был вывод невесты из дома. Это действие сопровождала «Песня матери» («Нанайы зарæг»), которую исполняли поезжане, свита жениха. Ни в каких других случаях эту песню не исполняли.

 

Гъей, нана, дæ райсом бонырдæм, уæрæйдæ!

Гъей, нана, чындзхæссæг удхæссæг куы у.

Ныр дын дæ рæсугъд хъæбулы хæсгæ куы кæнæм.

Ой, нана, дæ райсомæй раджы бадаг цæугæ куы кæны

Йæ фæстæ ма цы хуртæ уындзынæ!

Дæ тæнæг фæрстæ байхæлой, нанайы зæронд!

Хурау дын худгæ чи кодта, стъалыйау æрттивгæ,

Уый дын дард балцы цæуынвæнд куы скодта,

Уæд дын цæй фæрсты фидар ис, уой!...

 

Гей, нана, твое утро близится, уарайда!

Гей, нана, увозящий невесту увозит душу.

Ведь мы теперь увозим твое прекрасное дитя.

Ой, нана, та, что вставала рано утром, уходит от тебя.

Какую радость ты еще увидишь без нее?

Разорваться бы твоим хрупким бокам, старая нана!

Та, что улыбалась тебе, как солнце, и сияла как звезда,

Теперь собралась в дальнюю дорогу,

Как же выносливы твои бока, уой!...

(12, № 81).

 

Песня «Нанайы зарæг» по своей фразеологии сближается с причитаниями, и это не случайно. Ведь традиционно свадебные и похоронные обряды рассматривались как «обряды перехода» из одной социальной категории в другую. Эта переходная фаза в мифологическом сознании уподоблялась смерти (6, с. 137).

Родственники невесты пели ответную песню и создавали ею веселое настроение (15, с. 150). Как правило, это бывала «Уастырджийы зарæг» («Песня о Уастырджи»).

В песне восхвалялся святой Уастырджи, у которого просили благословения невесте и поезжанам в их пути в дом жениха.

За свадебным застольем в доме невесты и жениха исполнялись сказания (кадаги) «О сыне У аза славном Ацамазе», «О том, как женился сын Татартупа Татаркан», «Песня о дочери слепого Афсати» и другие застольные песни (См.: 12, №99–119).

Из карнавальных песен эротического содержания можно выделить песню «Чепена», сопровождавшую одноименный массовый танец хороводного характера и частушки. Между парнем и девушкой устраивалось состязание в остроумии. «Мæ дзырдмæ мын дзырд чи ссара, уый — мæ сæры хицау» («Тот, кто сможет достойно ответить мне — будет мне мужем»). Например:

 

— Къала бæлæс æз фестдзынæн,

Хохы цъуппыл æрзайдзынæн,

Уæд та ма мын цы кæндзынæ, гъей!

— Зилгæдымгæ æз фестдзынæн,

Д ’алы хих дын æрцæгъддзынæн,

Уæд та ма мын цы зæгъдзынæ, гъей?..

— Æз дзæбидыр фестдзынæн,

Хохы сæрмæ слидздзынæн,

Уæд та ма мын цы кæндзынæ, гъей?

— Æз цуанон фестдзынæн,

Уырдыгæй дæ æртулдзынæн,

Уæд та ма мын цы зæгъдзынæ, гъей?

 

(— Превращусь в оловянное дерево,

Вырасту на вершине горы,

Что сделаешь тогда со мной? —

Превращусь в смерч,

Потрясу каждую твою веточку.

Что тогда скажешь мне еще?

— Превращусь в тура, Взбегу на вершину горы,

Что тогда ты сделаешь со мной?

—Я превращусь в охотника,

Сгоню тебя оттуда.

Что тогда еще скажешь мне?...)

 

Исследователи специально не выделяли свадебную хореографию. М.С. Туганов (13, с. 69–94) описал праздничную хореографию, а В.С. Уарзиати сделал акцент на ее семантике (14, с. 167–186).

У осетин танцы называются «хъазт». Слово «кафт» — «танец», «пляска» относится к конкретному танцу и применяется к сольному или парному танцу, в отличие от «симд» — «массовый, хороводный танец» (2, с.567). «Хъазт» же включает целый комплекс обрядового действия и бывает как на праздниках, так и на свадьбе. Данное слово помимо значений «забавляться», «шутить», «играть» имеет в ряде словосочетаний эротический оттенок. В.И. Абаев отмечал, что вполне надежной этимологии этого слова нет, но предполагал, что исходным значением было «играть в воде», «нырять». Возможно, что вариантом основы gas является ængizyn/ængezun — «бродить» (о жидкостях, тесте) (1, с.277). Исходя из лингвистического анализа и обрядовой стороны праздничной и свадебной хореографии, слово «хъазт» можно соотнести с понятием «пахтать», имея в виду космологический миф о пахтании океана и сотворении мира.

Свадебная и праздничная хореография имели одну и ту же основу — различные варианты мифа творения. Обрядовые танцы-состязания, исполнявшиеся в ключевые моменты жизни как отдельных людей, так и общества, были призваны рассказать о том, как в некий изначальный период стала существовать вселенная. Подтверждением ритуальной природы осетинских танцев является и лингвистический анализ самого популярного массового осетинского танца симд. Как показал В.И. Абаев, слово «симд» имеет в своей первооснове «sam-/sim-», что означает «ревностно исполнять культовое действие, связанное с жертвоприношением» (2, с. 107–110). Со временем память о культовой природе осетинских танцев была утрачена, и они стали одним из любимых развлечений осетин разных поколений.

Литература

1. Абаев В. И. ИЭСОЯ. Т. 2. М.-А: Наука, 1973.

2. Абаев В. И. ИЭСОЯ. Т. 3. М.-А: Наука, 1979.

3. Бахтин М. М. Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса М.: Хул лит., 1990.

4. Гаглоева Ф. X. О свадебной обрядности осетин в прошлом (Свита жениха) // Известия ЮОНИИ. Вып. XXIX. Тбилиси, 1985.

5. Гатиев Б. П. Суеверия и предрассудки у осетин // ССКГ. Вып. IX. Тифлис, 1876.

6. Еремина В. И. Ритуал и фольклор. А: Наука, 1991.

7. 3орин Н. В. Русский свадебный ритуал. М.: Наука, 2001.

8. Калоев Б. А. Осетины. М.: Наука, 1971.

9. Каргиев Б. М. Осетинские обычаи. Владикавказ, 1991.

10. Кокиев С. В. Записки о быте осетин // Сб. материалов по этнографии, издаваемый при Дашковском Этнографическом Музее. Вып. I. М., 1985.

11. Магометов А. Х. Культура и быт осетинского народа. Орджоникидзе: Ир, 1968.

12. Памятники народного творчества осетин. Трудовая и обрядовая поэзия. Т. 1. Владикавказ: Ир, 1992.

13. Туганов М. С. Литературное наследие. Орджоникидзе: Ир, 1977.

14. Уарзиати В. С. Праздничный мир осетин. Владикавказ: Ир, 1995.

15. Xамицаева Т. А. Семейная обрядовая поэзия осетин // Вопросы осетинского литературоведения. Т. XXXIII. Орджоникидзе, 1978.

16. Хетагуров К. Л. Особа // К.Л. Хетагуров. Собр. соч. в 3-х т. Т. 2. М.: Худ. лит., 1974.

17. Шанаев Д. Т. Свадьба у северных осетин // ССКГ. Вып. IV. Тифлис, 1870.