Правительственный квартал Касумигасэки

Главный штаб Объединенного флота (Кайгун гунрэйбу)

Присутствуют: Командующий Объединенным флотом – адмирал Исороку Ямамото; начальник Главного штаба флота – адмирал Нагано Осами

В здании Главного штаба объединенного флота стоит тишина. Не то чтобы там никого нет, но служащие ступают почти бесшумно и разговаривают тихими голосами. Здесь творится политика, планируются победоносные операции и пишется история. Да-да, политика. Политические партии в императорской Японии – это фикция, ширма из бамбуковых реек и рисовой бумаги. Настоящую политику определяют две крупнейшие корпорации, Армия и Флот, ведущие между собой непримиримое противоборство, и арбитр над ними – только сам божественный Тэнно. И хоть у официальной власти сейчас находится представитель Армии, генерал Тодзио, совсем недавно Флот одержал важнейшую политическую победу, рассеяв надежды Госпожи Армии, что дальнейшая экспансия Японии пойдет по так называемому «северному пути».

Совершенное же безумие, господа! Двадцать лет назад Госпожа Армия, пытавшаяся завоевать беззащитную, казалось бы, Сибирь, просто сбежала от плохо вооруженных русских партизан, едва на горизонте замаячили штыки регулярных большевистских формирований из Центральной России. Еще раньше была тяжелейшая война с Российской империей за контроль над Квантунской областью и Кореей, победа в которой была вымучена Госпожой Армией только огромным количеством жертв. Планировали легкую прогулку, а получили тяжелое кровавое побоище, стоившее маленькой Японии жизней трехсот тысяч солдат и офицеров. Флот свою задачу выполнил с блеском, Цусимское сражение поставило крест на русском военно-морском могуществе, а вот на сопках Маньчжурии и при штурме Порт-Артура все висело на волоске.

Будь у русских другой император, все могло кончиться печально, несмотря на все победы флота. В сопках Маньчжурии броненосцы и крейсера – это только призраки на горизонте, там все решает самурайское упорство бойцов, которого русским не занимать. То же самое показал недавний инцидент при Номонкане, а именно: что продвижение в северном направлении будет стоить таких жертв, которые Империя Ниппон никак не может себе позволить. Да что там русские; Госпожа Армия вот уже четыре года никак не может справиться с китайскими бездельниками…

Именно поэтому император Хирохито после длительных размышлений решил, что Япония будет расширяться не на север, а на юг, в сторону теплых тропических морей, где белые европейские колонизаторы держат в рабстве тихих покладистых туземцев.

Но такое решение не одобрили в Лондоне и Вашингтоне. Вчерашние друзья, помогавшие становлению Империи Восходящего Солнца, обнаружив, что Япония уходит с «северного пути», тут же стали ее врагами. Продвижение японских интересов во Французский Индокитай (а на самом деле его прямой военный захват) англосаксонские державы сочли за крайне недружественный шаг, после чего последовали экономические санкции.

В 1940 году, сразу после того, как Японская армия заняла Французский Индокитай, американское правительство запретила экспортировать в Японию станки, оборудование, машины, самолеты и авиационный бензин, а в июле 1941 года, после нападения Гитлера на СССР, был запрещен и экспорт сырой нефти. И если по первоначальному плану в Токио планировали прибрать к рукам только выморочную голландскую Ост-Индию вместе с нефтяными месторождениями и плантациями каучуковых деревьев, так необходимыми японской экономике, то после введения американских экономических санкций встал вопрос: «все или ничего».

В японском правительстве полагали, что на захват Голландской Ост-Индии янки и лайми непременно ответят объявлением войны. Ведь после захвата ост-индийских нефтяных месторождений Япония обретет невосприимчивость к американскому санкционному экономическому диктату, и после этого привести ее к покорности можно будет только силой оружия. В случае внезапной американской агрессии Страна Восходящего Солнца, была бы вынуждена сражаться против янки в гораздо худших условиях, как если бы война началась по ее инициативе. Таким образом, с момента введения экономических санкций наступательная война против США становилась для Японии все более вероятной, а с момента получения ноты Халла, неожиданно последовавшей вместо ожидавшегося благополучного завершения американо-японских переговоров, превращалась в неизбежность.

Правда, при этом оставались два пути ведения такой войны. Первый – оборонительная война, в которой японский флот, как слабейший, сражался бы с атакующими янки в своих водах, на заранее подготовленной минно-артиллерийской позиции и при поддержке береговой авиации (именно к такой войне готовился адмирал Киммель). Игра от обороны, конечно, сводила риски к минимуму, но при этом оставляла инициативу противнику, что было чревато внезапным нападением в тот момент, когда японский флот будет очень сильно занят в другом месте. А американские бомбардировщики обладали вполне достаточным радиусом действия, чтобы, взлетая с филиппинских аэродромов, сбрасывать бомбы на Токио. Сторонником такого вида ведения боевых действий был присутствующий здесь начальник штаба Объединенного флота адмирал Нагано Осами, и это при том, что он одновременно был еще и сторонником как раз южного пути продвижения.

Командующий Объединенным флотом адмирал Ямамото, напротив, предпочел бы дерзкие наступательные действия, которые сразу разрушат довоенные планы противника и вынудят его отчаянно обороняться, вместо того чтобы нападать на японские территории. Атака на Перл-Харбор – это его идея в стиле тактики великого адмирала Того. Он сделал ставку на наступательную стратегию – и победил. При этом, если набег японских миноносцев на Порт-Артур в самой завязке русско-японской войны только чуть пощипал русский флот, не потопив ни одного боевого корабля, то удар палубной авиации по Перл-Харбору почти полностью уничтожил базирующиеся там американские военно-морские силы. Теперь японскому флоту на Тихом океане на какое-то время обеспечено безоговорочное господство, что наверняка позволит создать вокруг Метрополии определенный «радиус безопасности» и подгрести под себя самую ценную недвижимость, вреде уже упомянутой Голландской Ост-Индии.

А дальше задача тоже не решалась. Наступательная стратегия была более выгодна, чем оборонительная, но настоящая победа в войне могла наступить только в том случае, если бы Америка сама отказалась от продолжения борьбы, не прибегнув к своему главному козырю – непревзойденной экономической мощи и многочисленному населению. А вот на это надеяться было никак нельзя: разъяренные янки наверняка сделают все, чтобы полностью уничтожить тех, кто с самого начала войны сумел макнуть их мордой в грязь, и не один раз. Удар, спланированный Ямамото, получился для них не только болезненным, но и унизительным, и теперь они изо всех сил будут стараться уничтожить Японскую империю. Для того, чтобы выработать наиболее приемлемую стратегию, и сошлись в этой комнате два адмирала, которые в обычной жизни выказывали друг к другу полную нетерпимость.

Но первым делом адмирал Нагано поздравил своего оппонента-начальника с успешно проведенной операцией. Мол, я был не прав, примите мои извинения и искренние восхищения, и прочее бла-бла-бла-бла… и все это с типично японскими реверансами и раскланиваниями. И хоть оба собеседника носили одинаковые звания и занимали сопоставимые должности, адмирал Нагано понимал, что замена ему в любой момент найдется, а вот адмирал Ямамомо существует в единственном числе… Зато главнокомандующий, как и все по-настоящему великие люди, был выше подобных мелочей. Сейчас его интересовало другое.

Удачно начать войну – это только часть дела; удачно ее закончить в условиях, когда за противником подавляющий промышленный перевес, будет значительно тяжелее. Сейчас, когда враг подавлен и деморализован первыми неудачами, необходимо стремительное безоглядное наступление. Но людские и материальные ресурсы страны Восходящего солнца отнюдь не безграничны. Неизбежно наступит такой момент, когда это наступление захлебнется, столкнувшись с возросшим сопротивлением и нехваткой сил для дальнейшего продвижения вперед. Где та граница, за которой следует остановиться, чтобы перейти к обороне, и в каком направлении рациональнее всего будет продвигаться, чтобы не расходовать попусту драгоценные ресурсы?

– Несомненно, – сказал Ямамото адмиралу Нагано, – как и планировалось до войны, первый удар следует нанести по Филиппинам, Голландской Ост-Индии, Британскому Борнео, Малайе и Сингапуру. Этот регион имеет для Империи важное геополитическое и ресурсное значение и потому он должен быть захвачен как можно скорее. Японская промышленность нуждается в каучуке, оловянной руде и нефти. Крайняя точка продвижения – остров Тимор, который станет оборонительным редутом против любых попыток гайдзинов отбить обратно наши приобретения…

– Исороку-сама, – спросил удивленный адмирал Нагано, – а как же Новая Гвинея, Новая Британия и Соломоновы острова, захват которых по предвоенным планам должен был следовать за Голландской Ост-Индией?

– Остров Новая Британия, с авиабазой Рабаул, – жестко ответил Ямамото, – брать необходимо в обязательном порядке, остальное нет. Дальнейшую активность в этом направлении стоит только имитировать в порядке дезинформации, чтобы ввести противника в заблуждение…

– Но, Исороку-сама, – воскликнул адмирал Нагано, – наши предвоенные планы предусматривали совсем другой порядок операций…

– Нагано-сама, – сказал Исороку Ямамото, – вы видели, как ловят мух на липкую бумагу? [224] Так вот, Новая Гвинея и Соломоновы острова – это как раз такая большая липучка, только прилипнуть к ней должны не мухи, а японские солдаты. Эти огромные, труднодоступные территории с небольшим количеством пригодных для освоения ресурсов можно было бы использовать как промежуточный этап при высадке на территорию Австралии, но, к сожалению или к счастью, для операции подобного масштаба у нас недостаточно солдат и десантного тоннажа. Госпожа Армия никак не может вытянуть свои ноги из китайского болота, и замахиваться в таких условиях на Австралию – совершеннейшее безумие…

Видя, что главнокомандующий еще не закончил свое высказывание, адмирал Нагано продолжал почтительно молчать.

– Все наши операции в Южных морях, – продолжил адмирал Ямамото, – следует завершить к концу марта будущего года, после чего ударные соединения необходимо сконцентрировать в Метрополии для подготовки операций второго этапа войны. Оборона достигнутых рубежей при этом должна быть возложена на береговую авиацию и армейские подразделения… Пусть враг думает, что мы готовимся к атаке Порт-Морсби или острова Бугенвиль и концентрирует там свои силы. На самом деле мы появимся в другом месте и нанесем ему внезапный уничтожающий удар там, где он нас не ждет…

Выдержав паузу, главнокомандующий заговорил вновь:

– Нанеся внезапный удар по Перл-Харбору, мы ослабили, дезорганизовали и деморализовали американский флот, и теперь можем рассчитывать, что в течение ближайших четырех месяцев он полностью выпадет из игры и не будет мешать нам овладеть южным ресурсным регионом. Но это еще не конец партии. За четыре месяца янки оправятся, подтянут корабли из Атлантики, подвезут снабжение, отремонтируют портовую инфраструктуру и будут готовы укусить нас в самом подходящем для этого месте – в расчете на то, что наши силы распылены по южным морям и не способны парировать их удар. А мы в это время, собрав все силы в кулак и мобилизовав сэкономленные людские ресурсы, еще раз ударим по Перл-Харбору, на этот раз исходя из необходимости захватить и удержать этот важнейший стратегический пункт. Можно сказать, кто владеет Гавайями, тот владеет и Тихим океаном.

– Исороку-сама, – покачал головой адмирал Нагано, – это очень рискованный план…

– Да, Нагано-сама, – утвердительно кивнув, ответил Ямамото, – рискованный. Но вся проблема в том, что остальные планы просто безнадежны. Если мы будем воевать по правилам, то через два-три года нас неизбежно сомнут. Вместо потопленных нашей авиацией в Перл-Харборе восьми устаревших линкоров времен прошлой войны, в строй у янки через три года войдут десять новейших сверхлинкоров – и это только те, что уже находятся в достройке или стоят на стапелях. Но кому после Перл-Харбора будут интересны эти плавучие мишени для палубных торпедоносцев и пикирующих бомбардировщиков? Владыками моря отныне становятся авианосцы, и против наших шести нынешних единиц американцы за тот же срок с легкостью по самым новейшим проектам построят тридцать или пятьдесят своих.

Выслушав эти слова, адмирал Нагано не стал высказывать недоверия, а, ничего не говоря, только сложил на груди руки, будто выражая свою покорность злой судьбе.

– Бороться с этой мощью, – продолжил Ямамото, – можно, только удерживая ее на дальнем расстоянии при помощи береговой авиации, базирующейся в ключевых точках Тихого океана, а ударное соединение адмирала Нагумо при этом будет метаться от одного такого пункта к другому, обещая врагу неприемлемые потери. И только при такой тактике у нас есть небольшая надежда на то, что война для Японской империи закончится не сокрушительным поражением, а неким почетным миром, который даст нам возможность перевести дух и подготовиться к следующему раунду борьбы зав наше будущее…

Уже позже, садясь в машину, чтобы ехать домой, адмирал Ямамото подумал, что не сказал адмиралу Нагано об одном, возможно, самом главном, факторе. После того как русские – большевики и те, что пришли в этот мир из-за Врат – покончат в Европе с Германией, они переведут дух и обязательно начнут оглядываться в поисках нового врага. Вряд ли этим врагом станут их недавние союзники англосаксы, зато счет к Японской империи у русских длинный и кровавый. Пусть у Советской России нет большого военного флота, а через Врата, как докладывает разведка, можно протащить разве что торпедный катер, но союз двух Россий представляет собой в этом мире величайшую неодолимую силу, которой бессмысленно противиться – так же, как бесполезно выходить на бой с тайфуном, цунами, землетрясением и извержением вулкана. Эти явления невозможно победить, а можно только избежать или переждать. И чтобы эта ситуация не стала неожиданностью, необходимо снова посылать в Москву капитана 1-го ранга Ямагучи с заданием войти в контакт с командованием русской группировки из иного времени, чтобы хотя бы установить точки соприкосновения и узнать, как это командование относится к японцам, а как – к англичанам и американцам. Ведь не просто же так эти потусторонние русские решили помочь Японской Империи гораздо осмысленней провести первый этап войны против янки. Хотя кто их знает, этих непознаваемых потусторонних демонов… Сегодня они тебе помогают, а завтра с такой же легкостью погубят твою душу.

* * *

Декабря 1941 года, 12:35 СЕ