Председатель Уссурийского Областного Совета Осоавиахима / Перкель/

Секретарь Обкома ВЛКСМ /Ларин/

Удостоверение дополняет круглая печать с пятиконечной звездой в центре. По кругу печати хорошо читалась надпись – «Уссурийский Обл. Совет Осоавиахима».

«Да ты, братец, еще и в лошадках неплохо разбираешься, к тому же кавалерист знатный, раз призовые шпоры имеешь! А ведь мне, при знакомстве ничего о них не сказал, как не сказал, что был награжден именным «наганом», – про себя восхищается Туров.

Читая и перелистывая страницы, среди других бумаг майор обратил внимание на еще одну очень краткую справку, пронумерованную и аккуратно подшитую к делу. В справке красноречиво говорилось, что выпускник особой школы специального назначения, сержант ГБ Горский В.В. после неудачной заграничной командировки с 20.09.1939 года находился под следствием, которое было закрыто 15.05.1940 года в связи с отсутствием состава преступления, после личного вмешательство в дело наркома НКВД Л.П. Берия! Резолюция наркома убедительна! Так же к этой справке прилагалось поручительство о том, что за тов. Горского В.В. лично ручается, не кто, иной, как товарищ корпусной комиссар Л.З. Мехлис, о котором среди командиров РККА ходила дурная слава! В поручительстве стоит дата – 27.03.1940 года.

«А этот-то, как сюда попал? Он же рубит головы налево и направо! Я помню его по Зимней войне, как скорого на расправу человека», – невольно возник вопрос в начальственной голове о Мехлисе.

Майор вспоминает крутой нрав Мехлиса, потом размышляет еще:

«Кто ты, на самом деле, товарищ Странник-Путник, раз тебе помогают такие люди? А может зря я все это затеял, и для этого задания надо было найти кого-нибудь другого? – тень сомнения мелькает на какой-то миг в голове Турова. – Да нет, все нормально! Парень попался стоящий, и к тому же скромняга».

Остальные бумаги в личном деле были прозрачны и понятны. Помимо прочего Туров прочитал автобиографию Горского, написанную несколько лет назад еще округлым школьным почерком. Следом за ней была подшита характеристика, написанная начальником пограничной заставы. Отличная надо сказать характеристика – умеет хранить государственную и военную тайну.... зарекомендовал себя как умелый и решительный воин, принимал участие в задержании.... Командованием объявлена благодарность в приказе... всегда аккуратен и подтянут, в строевом отношении... прекрасно развит физически... в общественной жизни пограничной заставы принимал активное участие...

В личном деле «нашлась» комсомольская характеристика за подписью начальника политического отдела пограничного отряда, из которой следовало, что данный боец, член ВЛКСМ, политически грамотен, постоянно совершенствует и работает над... и так далее.

Свидетельство об окончании специальной школы особого назначения и приказ о присвоении специального звания сержант ГБ говорило о серьезной подготовке этого человека.

Туров прочитал, что после школы Горский, которому был присвоен оперативный псевдоним «Странник», и он был откомандирован в распоряжение Минского разведывательного отдела НКВД БССР для выполнения ответственного задания. Тут же прилагалась и обязательная карта с отпечатками пальцев рук и другими метрическими данными курсанта, заполняемая при поступлении в «спецшколу».

Далее в деле был большой временной пробел, а потом на глаза попалась справка, из которой следовало, что тов. Горский за участие в боевых действиях против белофиннов награжден недавно введенным на тот момент нагрудным знаком «Отличник РККА» и именным оружием. В справке было написано, награждение производил лично товарищ Мехлис. Внизу листа стояла дата – 12.05.1940 года. Прочитав справку, Туров понял, «каким боком здесь оказался Мехлис» и как он повлиял на судьбу Горского. Практически всю финскую кампанию Лев Захарович не вылезал из окопов и траншей переднего края действующей армии, скорее всего на полях сражений их и свела вместе военная судьба. Сопоставив даты нескольких документов, майор обратил внимание на то обстоятельство, что Горский, будучи под следствием, да еще по такой серьезной статье, как убойная 58-я, умудрился попасть на фронт. А ведь «дело» на него закрыли только в мае 1940 года. Получалось так, что Горскому удалось каким-то образом сбежать из-под следствия, легализоваться, под чужим именем попасть на Карельский перешеек, выжить в том ледяном аду и еще проявить геройство в бою. Лев Захарович заступаться абы за кого, не стал! Их пути, вероятнее всего, пересеклись где-то на поле боя, когда корпусной комиссар, как когда-то в Гражданскую войну, лично поднимал наших бойцов в атаку и в передовой цепи наступающих шел на финские пулеметы!

Из другого документа было кратко написано, что «дело» закрыто, все обвинения сняты, товарищу Горскому В.В. возвращено прежнее специальное воинское, что он восстановлен в членах ВЛКСМ без потери стажа и направлен в командировку в один из отделов Управления НКВД в города Бреста, Белорусской ССР...

Понятно, что в Брест его направили как специалиста, знающего местную обстановку и, скорее всего, подальше от начальства. Как говорится с глаз долой, но при деле.

«А в предвоенной Белоруссии дел нашему брату хватало!» – продолжает размышлять Туров.

Дальше были подшиты документы начала войны, из которых майор узнал, что во время лечения в госпитале Горский проходил тщательную проверку...

На ведомственный запрос от 10.09.1941 года был лаконичный ответ, что относительно судьбы сержанта ГБ Горского В.В. сведений нет. Так же в ответе было расплывчато сказано, что в середине июня 1941 года для выполнения специального задания командования Горский был откомандирован на одну из пограничных застав 17-го Брестского пограничного отряда. С 22-го июня 1941 года о судьбе запрашиваемого сведений нет...

Второй запрос был сделан в Управление ПВ НКВД СССР. В ответе сообщалось, что 25.09.1941 года был Приказ НКВД за № 001379, из которого следует, что 17-й Брестский пограничный отряд переформирован по новому штату в 17-й пограничный полк по охране тыла Юго-Западного фронта. Командиром полка назначен бывший начальник 17-го пограничного отряда майор Кузнецов А.П.. Многие военнослужащие пограничного отряда погибли при выходе из окружения, получили ранения и были отправлены на лечение в разные госпитальные учреждения. Часть уцелевших бойцов и командиров этой части в связи с переформированием, отправлены служить в другие части и подразделения НКВД по охране тыла фронта. Далее было написано, что на дату ответа на запрос нет возможности что-то выяснить о судьбе запрашиваемого товарища. По имеющимся в наличии обрывочным сведениям о пограничной заставе, на которой находился в командировке тов. Горский, переданными командованием 17-го пограничного полка, известно, что с той заставы удалось пробиться небольшой группе пограничников во главе с лейтенантом Забожаевым. Известно лишь то, что с рассвета 22-го июня 1941 года застава вела бой и обороняла государственную границу в течение 12-ти часов, затем после соответствующего приказа остатки личного состава отступили в сторону пограничной комендатуры. Большинство пограничников этой заставы погибли или пропали без вести. Сведениями о судьбе сержанта ГБ Горского В.В. командование полка не располагает. Ответ на запрос подписал уполномоченный ОО НКВД, далее шли звание, фамилия, подпись и большая круглая печать. К запросу была приложена выписка из Приказа №0073 от 08.12.1941 года (г.Воронеж) по личному составу, в которой были перечислены исключенные из списков войск НКВД по охране тыла фронта бойцы, командиры и политработники, убитые или пропавшие без вести в боях с немецко-фашистскими захватчиками в приграничных боях. Читая этот ответ, Туров обратил внимание, что несколько фамилий были подчеркнуты красным карандашом. Он прочитал эти фамилии – политрук ПЗ 17-го ПО Сороковин, начальник заставы 17-го ПО мл.лейтенант Боголик, нач.1-го отдела штаба 17 ПО капитан Гринченко, старший политрук из отдела пропаганды ПО Гречихин...

«Зачем сюда выписку с погибшими приложили? В нашей «конторе» просто так ничего не делается?», – ломал голову майор.

Ответ нашелся после того, как Туров прочитал показания Горского, снятые с него следователем уже в подмосковном госпитале. Согласно этих показаний сержант ГБ Горский, под видом сержанта артиллерии вместе с еще двумя красноармейцами, в середине июня 1941 года был отправлен со специальным заданием на пограничную заставу 17-го Краснознаменного Брестского пограничного отряда, командовал которой младший лейтенант Боголик, а его заместителем по политической части был политрук Сороковин. Ниже было написано, что 22 июня 1941-го года товарищ Горский был на заставе, где и встретил начало войны с Германией, принимал участие в отражении вражеского вторжения на территорию СССР. Далее было отступление в глубинные районы страны, окружение и нахождение на временно оккупированной врагом территории.

С конца июля 1941-го года из таких же, как сам, окруженцев и местных жителей, товарищ Горский организовал партизанский отряд «СМЕРТЬ ВРАГУ!», активно действовавший в Западной Белоруссии. Отряд был организован как самостоятельное отдельное подразделение РККА, имеющее свое знамя и журнал боевых действий...

Подтверждением служила немецкая листовка, написанная на трех языках, в которой немецкое командование обещало приличное вознаграждение за пойманного или убитого главаря шайки бандитов «товарища Хмара».

Видимо отряд сильно насолил новой власти, раз немцы предлагали: 5000 немецких марок, 20 пудов пшеницы, 1 пуд соли, земельный надел в размере 2-х га и экскурсионную поездку в Германию сроком на 10 дней. Листовка датировалась концом ноября 1941 года.

«Чего же ты там такого в немецком тылу натворил «товарищ Путник-Хмара», что эти скупердяйные немцы готовы были столько отвалить за простую голову? Прямо какой-то северо-американский ковбойский вестерн!», – с невольным восхищением произносит Туров, не переставая удивляться жизненным поворотом судьбы этого парня.

Из личного дела майор узнал, что во время лечения в госпитале Горский проходил тщательную проверку. Этой проверкой было установлено, что партизанский отряд, руководимый сержантом ГБ Горским, провел ряд успешных операций и диверсий во вражеском тылу, которые, по мнению командования РККА, повлияли на общий ход зимнего наступления группы немецких армий «Центр». Сведения, доставленные в Штаб партизанского движения и сразу же переданные в ГШ РККА, имели особую ценность. По итогам боевой деятельности партизанского отряда «СМЕРТЬ ВРАГУ!», на основании части журнала боевых действий отряда был составлен подробный отчет, проверенный и подтверждаемый другими источниками.

Тогда же товарищу Горскому В.В. было присвоено специальное звание младший лейтенант ГБ и направлено представление на награждение его правительственной наградой.

Из дальнейших показаний следовало, что в середине мая 1942-го года главное место базирования отряда было раскрыто, окружено элитным специальным подразделением немецких войск и, после длительного боя, отряд «СМЕРТЬ ВРАГУ!» перестал существовать как боевая единица. Пробиться через плотное кольцо окружения удалось лишь нескольким бойцам отряда и командиру, причем все счастливчики были ранены. Партизаны отсиделись на болоте и через несколько суток добрались до места расположения партизанского отряда специального назначения под командованием «товарища П.». После оказания первичной медицинской помощи Горский, вместе с другими ранеными и больными партизанами, 18-го мая 1942-го года с полевого аэродрома были доставлены транспортным самолетом на Большую землю и размещены по тыловым госпиталям. В подтверждение этих показаний была «подшита», непонятно как оказавшаяся в деле вместе с листовкой, еще одна интересная «бумага», переведенная на русский язык, которую Туров тоже решил прочитать: