Историки об Елизавете Петровне: Елизавета попала между двумя встречными культурными течениями, воспитывалась среди новых европейских веяний и преданий...
История развития пистолетов-пулеметов: Предпосылкой для возникновения пистолетов-пулеметов послужила давняя тенденция тяготения винтовок...
Топ:
Методика измерений сопротивления растеканию тока анодного заземления: Анодный заземлитель (анод) – проводник, погруженный в электролитическую среду (грунт, раствор электролита) и подключенный к положительному...
Марксистская теория происхождения государства: По мнению Маркса и Энгельса, в основе развития общества, происходящих в нем изменений лежит...
История развития методов оптимизации: теорема Куна-Таккера, метод Лагранжа, роль выпуклости в оптимизации...
Интересное:
Искусственное повышение поверхности территории: Варианты искусственного повышения поверхности территории необходимо выбирать на основе анализа следующих характеристик защищаемой территории...
Как мы говорим и как мы слушаем: общение можно сравнить с огромным зонтиком, под которым скрыто все...
Мероприятия для защиты от морозного пучения грунтов: Инженерная защита от морозного (криогенного) пучения грунтов необходима для легких малоэтажных зданий и других сооружений...
Дисциплины:
2022-10-05 | 37 |
5.00
из
|
Заказать работу |
|
|
Вечно ты куда-то вступаешь, то в дерьмо, то в партию.
Дом был большой, многоквартирный. Семь этажей, пять подъездов, бессчётное количество окон, за которыми могло таиться что угодно. Алина прожила в подобном человеческом муравейнике семнадцать лет и за это время запомнила в лицо разве что соседей по лестничной клетке, да и то не всех. И овчарку со второго этажа.
С овчарки мысль сразу же перескочила на Церу.
Что с ним будет, если хозяйка сейчас облажается? Хотя, наверное, ничего. Лиза присмотрит, она обещала. Или Фелтингеры себе заберут. Они с мартом вроде нашли общий язык.
Да и что может случиться? Она же только посмотрит!
Алина машинально покрутила кольцо в кармане, потом в очередной раз сверилась с адресом, написанным на бумажке, убедилась, что не перепутала район, улицу, дом, время сбора — но двинуться с места так и не решилась.
Милитская куртка осталась дома, но на девушку всё равно никто не обращал внимания. Стоит под деревом – и пусть стоит. Может, нравится ей там, в тенёчке.
В дом постоянно кто-то заходил. Выходили гораздо реже, словно это гигантское многоквартирное чудище работало по принципу «всех впускать, никого не выпускать». Прошаркала какая-то старушка, обгоняя её в подъезд ворвалась стайка девчонок лет десяти, спустя несколько минут за ними проследовала женщина с коляской.
На заговорщиков никто из вошедших однозначно не тянул.
А вот четверо парней, оживлённо болтающих о чём-то своём, Алину заинтересовали. Девушка чуть двинулась вперёд, прислушалась: говорили об экзаменах, преподах и конспектах. У нормальных студентов, не запертых в магической школе, как раз шла летняя сессия, а эти явно были нормальными. Никаких камней, звякающих при ходьбе арфактумов и врождённого высокомерия. Обычные ребята.
|
Вот это уже больше похоже на то, что описывали Фелтингеры!
Возле дверей парни остановились, продолжили разговор. Неохотно расступились, пропуская в подъезд даму весьма своеобразного вида: длинная юбка, перчатки, шляпка с вуалью.
Из Викены приехала, что ли? Или просто любительница тамошней консервативной моды?
Дама слегка обернулась на болтунов, фыркнула неодобрительно и скрылась в недрах дома.
Студенты проводили её взглядами и снова сгрудились в плотную, активно жестикулирующую кучку.
Ладно, была не была! Алина решительно шагнула к ним — и врезалась в мужчину, который как раз в этот момент обходил дерево с другой стороны.
— Извините, — пробормотала девушка, подняла взгляд и обнаружила усатого одногруппника. Того самого Энгуса. — Ой, здрасьте!
— Мы знакомы? — довольно искренне удивился предполагаемый глава заговорщиков.
М-да... Отлично разговор начинается.
Здравый смысл требовал извиниться ещё раз, сказать, что обозналась, и бежать от этого дома как можно дальше, но Алина заткнула его поглубже и бросилась в омут с головой.
— Вы что, не помните? Мы учимся в одной группе!
Энгус задумчиво пригладил остатки волос на макушке, поморгал, разглядывая собеседницу и, наконец, опознал:
— Точно, вспомнил! Подруга госпожи Херциг. А я смотрю — лицо вроде знакомое...
Ну конечно, Лизу он помнит. Лизу все помнят. Хотя, наверное, если появляться на занятиях почаще, то рано или поздно окружающие выучат твоё имя. Или ты — их.
— Меня зовут Алина. Алина Эллерт.
— Энгус Зукно-Вейтерлойн, — представился мужчина. Фамилию он выговорил старательно, как будто диктовал. Привык, наверное, что все переспрашивают. Зато сразу стало понятно, почему в обиходе использовалось только имя. — Приятно познакомиться. Извините, я тороплюсь. Увидимся в школе.
— Стойте, — выпалила Алина раньше, чем усач закончил последнюю фразу. — Мне надо с вами поговорить. Это очень важно.
|
— К сожалению, сейчас я действительно занят. Возможно, позже? Часа через три вас устроит? — Энгус говорил чёткими, раздельными фразами, слегка кивая в такт словам. Из-за этого Алина сама едва удержалась от кивка, но вовремя спохватилась:
— Нет, не устроит. За три часа я успею всем рассказать, чем вы тут занимаетесь.
— Не понимаю, о чём вы. — В лице собеседника не дрогнул ни один мускул. — Госпожа Эллерт, простите, мне пора идти.
— Никуда вы не пойдёте! — Алина схватила Энгуса за рукав, но быстро поняла, как глупо это выглядит, и отпустила.
Мужчина брезгливо расправил замявшуюся ткань и слегка отступил назад. Уходить он, вопреки собственным словам, не спешил. Верх всё-таки взяло любопытство. Или осторожность. Сейчас выслушает все аргументы, подаст знак кому-нибудь из заговорщиков — и будет к вечеру вместо Алины хладный трупик без особых примет.
И вот как объяснить, что она действительно хочет просто поговорить? С самыми благими, чтоб их, намерениями!
А, была — не была!
Алина зажмурилась и выпалила:
— Я видела вас перед взрывом на Прощальной. И никому об этом не сказала.
В ответ не раздалось ни звука.
Девушка выждала несколько секунд и осторожно открыла глаза.
Энгус стоял на прежнем месте. Даже, кажется, ни разу не пошевелился и не вдохнул.
— Я никому не сказала, — повторила Алина, глядя ему в глаза. — И не скажу, если вы сможете доказать, что ничего не взрывали.
— А если не смогу? — Однокурсник неуверенно улыбнулся.
— Тогда вами займётся милития.
Точнее, один конкретный милит, да и то бывший.
Собираясь к заговорщикам, Алина всё-таки написала ему записку и оставила в комнате. На всякий случай. Главное, чтоб Лиза не забила тревогу раньше времени. Она обещала дотерпеть до полуночи, но мало ли что, вдруг нервы не выдержат...
— Да, я был там незадолго до трагедии, — неохотно признал Энгус. — Проходил мимо. Как и ещё множество людей. Как и вы, полагаю.
— Я действительно проходила. А вот вы — нет. Вы стояли и смотрели на тот самый дом. А потом быстро ушли. Как раз перед взрывом.
— Но я не подходил к дому. Даже не приближался.
— Откуда мне знать, что вы не врёте?
— Вариант «поверить на слово» вас не устроит?
Алина с усмешкой пожала плечами. Серьёзный вроде бы человек, а такие глупости говорит!
— Тогда что вы от меня хотите, госпожа Эллерт? Денег? Это шантаж, да?
|
— Нет. Я хочу правды. Что вы делали на Прощальной перед взрывом? И что вы собираетесь делать прямо сейчас?
— Прямо сейчас… — Энгус бросил быстрый взгляд на часы. — Вы точно не хотите отложить наш разговор на некоторое время?
— Нет.
— В таком случае у меня остался только один вариант: предлагаю посмотреть на всё своими глазами. Прямо сейчас. И если после этого у вас останутся вопросы — я обещаю на них ответить. Согласны?
Алина коротко кивнула.
Запоздало подумала, что должна испугаться, но почему-то не смогла. Не дрожали руки, не слабели ноги, внутренности не скручивались в узел. Стоять под деревом в ожидании неизвестно чего было гораздо страшнее. А когда шаг в никуда уже сделан, остаётся только идти вперёд и не сворачивать с дороги. Даже если она ведёт в логово чудовища.
Особенно если она ведёт в логово чудовища!
Однокомнатная квартира на втором этаже на логово чудовища не походила. Скорей на жилище не слишком обеспеченного любителя минимализма. Добротный, хоть и давнишний, ремонт, гладкие однотонные стены, никаких картин, цветов, ковриков, шкафы только встроенные, из мебели — письменный стол и два стула.
На одном из них восседала давешняя дама в шляпке и перчатках. Выражение лица она сменить и не подумала, взирала на собравшихся крайне неприязненно. А при виде Энгуса и вовсе недовольно поджала губы. Не то злилась на него за опоздание, не то за приведённого на встречу постороннего человека.
А вот подозрительные студенты так и остались болтать возле подъезда, тут чутьё Алину всё-таки обмануло.
Впрочем, здесь и кроме них народу хватало.
В квартиру набилось двадцать человек и все они горели желанием высказаться. Алина методично пересчитала всех, попыталась запомнить каждого, но быстро убедилась, что это ей не под силу. Лица, имена и отдельные фразы мешались в общую кучу и задерживаться в голове категорически не желали. Да, с булавкой получилось бы гораздо удобнее. Но что делать, раз не сложилось? Не стенографировать же все разговоры.
Поэтому девушка просто тихо сидела в углу (прямо на полу, как и большинство присутствующих) и слушала.
|
И чем дольше слушала, тем больше убеждалась, что никакими покушениями и взрывами в штабе заговорщиков не пахло. Кажется, гораздо чаще покушались на них самих: попытки объяснить обывателям необходимость перемен с завидной регулярностью заканчивались дракой. История Фелтингеров явно не была уникальной, фингалами и разбитыми носами щеголяла чуть ли не треть собравшихся.
Впрочем, революционный пыл это не охладило, говорили местные много и охотно.
Про важность просвещения. Про демонстрации. Про необходимость реорганизации правительства. Про свободу-равенство-братство. Про «нас опять побили». Про «сколько раз говорил не писать на стенах, а тем более — на окнах!». Про то, где взять деньги на листовки и остальное.
Скукотища!
— Денег я вам дам, — сказала дама в шляпке. — В пределах разумного, конечно, но дам. Скажите, сколько надо. А лучше напишите смету, чтоб я видела точно, что оплачиваю.
Судя по горящим взглядам заговорщиков, за лишнюю пару крон они благодетельницу готовы были на руках носить, причём в палантине. И по очереди веерами обмахивать, чтоб не потела в глухом платье.
Алине дама не нравилась. Слишком уж явно отличалась от остальных. Никакого азарта, ни малейшего желания изменить мир, только высокомерный взгляд на собравшихся и прилежно сложенные на коленях руки в тонких перчатках.
Фелтингеры ничего про неё не говорили, даже не упоминали.
Кто она? Как сюда попала? И почему так великодушно согласилась оплачивать расходы?
Словно почувствовав чужое любопытство, дама слегка повернула голову и уставилась на Алину. Изучала недолго, но пристально, как будто пыталась взглядом содрать одежду вместе с кожей. А потом резко поднялась и объявила:
— На этом я вас, пожалуй, покину. До скорой встречи. И в ближайшее время жду от вас список расходов.
Список сочиняли почти час, до хрипоты споря о ценах на типографские услуги, краску и лекарства. Алина откровенно скучала, думая о своём, поэтому прослушала, кого именно собираются лечить заговорщики: себя от последствий очередной драки, или неимущих от какой-нибудь цинги. Последнее принесло бы больше пользы для общества, но речь, похоже, шла всё-таки о первом.
Наконец, Энгус объявил перекур и половина собравшихся нестройной колонной потянулась на кухню, дымить в открытое окно. Остальные, не сговариваясь, расчехлили принесённые с собой бутерброды, пакеты с печеньем, термосы и домашние пироги. Видимо, это было что-то вроде местной традиции.
Алина голодными глазами смотрела на стол, ломящийся от еды, и глотала слюни. Её никто на импровизированный фуршет не приглашал, я подходить самой было неловко.
Положение спас Энгус: вручил однокурснице бумажный стаканчик с кофе, кусок пирога и поманил за собой в коридор. Прикрыл дверь, спасаясь от посторонних взглядов, и вполголоса произнёс:
|
— Убедились, что мы не замышляем ничего дурного, госпожа Эллерт?
Алина принюхалась к кофе. Осторожно отхлебнула. Вроде не отрава. Или, по крайней мере, не моментального действия. Ну что ж…
— Убедилась, что вы не замышляете ничего дурного прямо сейчас и вслух.
— Ну хоть что-то. — Мужчина улыбнулся, но взгляд остался настороженным.
Вот интересно, кто из них сейчас больше боится: он — любопытную однокурсницу или она его?
Кажется, взаимно.
— Вы так и не сказали, что делали на Прощальной, — заметила Алина.
Энгус ссутулился и принялся с интересом разглядывать серый от старости паркет на полу. И туда же, в направлении паркета, сообщил:
— Я не имею никакого отношения ко взрыву.
— Хорошо. А кто имеет?
— Не знаю. Правда, не знаю. Хотите, поклянусь?
Алина только отмахнулась. Если человек отважился на массовые теракты, то ему и клятву нарушить не проблема. Пусть даже магическую.
Считалось, что силы Истока сами следят за искренностью таких клятв, но гостья из другого мира в это не слишком верила. Тем более, что здесь, как и в любых обещаниях, всё зависело от точности формулировок.
Скажет Энгус, допустим: «Я не знаю, кто взрывал», а потом выяснится, что занимались всем несколько его ребят, а руководить просто не в курсе, кто именно из них нажал на кнопку. А вроде и не соврал.
— Давайте без клятв! Просто объясните, почему вы там торчали, как памятник Ленину?
— Кому? — машинально переспросил мужчина.
— Да был один человек в том мире, откуда я родом. Тоже революционер. А вы от темы-то не уходите. Серьёзно, я уже столько тайн знаю: одной больше, одной меньше!
— Там была женщина. Я поэтому и стоял. Смотрел на неё, — выдавил Энгус.
— Красивая? — заинтересовалась Алина.
— Нет. То есть да, но я не поэтому. Просто издалека принял её за одну знакомую. Окликнул даже, но она не среагировала. Видимо, обознался.
— Что за знакомая? Как она выглядит?
— Алина… Простите, но какое вам до этого дело?
— Просто хочу выяснить, кто виноват. Разве это плохо? Если ваша подруга не при чём и сможет это доказать, то ей ничего не грозит.
— Это не она. Говорю же, обознался.
— Тем более! Если не она, то зачем скрывать?
Энгус недоверчиво покачал головой. Но всё же произнёс:
— Берта Веллас. Она была моей коллегой, работала в музее. Недолго, правда: осенью пришла, а к весне уже уволилась. Сказала, что выходит замуж и переезжает в Викену.
Мужчина улыбнулся грустно и мечтательно.
Даже уточняющих вопросов не требовалось, чтоб понять — он влюблён в эту Берту по уши. По брови. По самые залысины.
— У вас есть её фото? Или адрес? Хоть что-то?
— Нового адреса она не оставила, по старому давно не появлялась. Я… ну, проверял иногда. Так получилось. А фото есть, но не с собой. Если покажу — вы от меня отстанете?
Алина кивнула. И, неожиданно для самой себя, выпалила:
— Извините, что пыталась на вас давить. Мне кажется, вы занимаетесь хорошим делом, только методы дурацкие выбрали. Надо не грузить народ лозунгами, а как-то изнутри всё это проворачивать. Со стороны правительства, может. Медленно, потихоньку.
— Да вы идеалистка похлеще меня, госпожа Эллерт, — усмехнулся глава заговорщиков.
— Я просто не хочу, чтоб дело кончилось революцией. В смысле, настоящей революцией. Или гражданской войной какой-нибудь. Не хочу крови на улицах и прочей гадости.
— Откуда такой юной девушке знать о революциях и гражданских войнах?
— В школе проходила. В обычной, не в магической. И в книжках читала. И… не знаю, как у вас, в Истоке, а в нашем мире это был не самый приятный период. Вы же историк! Подумайте о последствиях!
— Я уже подумал, — спокойно ответил Энгус. — И последствия того, что мы будем сидеть сложа руки, кажутся мне намного более страшными.
* * *
Пирог оказался сладкий, с вишней. Во время разговора Алина стиснула кусок чуть сильнее, чем надо, и теперь по пальцам тёк сок. Красный ручеёк бежал по ладони к запястью и уже почти добрался до расчёсанного участка.
Опять! Когда она успела разодрать руку до крови?!
Алина слизнула вишнёвые капли, не дожидаясь, пока они смешаются с кровавыми. Доела пирог, отхлебнула кофе и вышла из подъезда.
Вечерело. Солнце почти доползло до горизонта, во многих окнах уже горел свет, но квартира заговорщиков оставалась тёмной. Конспирируются? Вряд ли, а то собирались бы в подвале или на какой-нибудь стройке, а не в жилом доме.
Наверное им просто в темноте интереснее революцию вершить. Атмосфернее. Полумрак, клятвы, пафосные воззвания, пироги с вишней…
— Алина? – окликнули со спины.
Имя прозвучало очень недоверчиво, вопросительно, как будто позвавший сам не был уверен, что правильно опознал.
Точнее, позвавшая.
Дама в перчатках стояла неподалёку, под раскидистым деревом,. Под тем самым деревом, где незадолго до этого ютилась в ожидании заговорщиков сама студентка.
И всё бы ничего, только вот по имени Алину на собрании никто не называл. Да и по фамилии тоже. Энгус просто привёл её, посадил в углу и попросил вести себя тихо. Она и вела.
Тогда…
— Откуда вы меня знаете? — осторожно спросила Алина.
— Алина Эллерт. — Теперь вопросительная интонация исчезла. — Значит, не ошиблась.
— Мы знакомы?
— Не совсем. — Дама вышла из своего укрытия. — Но я знала ваших родителей. А вы очень на отца похожи.
Алина мысленно напряглась, вспомнив знакомство с Перфи-Раудом, которое начиналось примерно так же.
Интересно, что будет в этот раз? Опять предложат старые фотографии посмотреть и в особняк прогуляться? Или сразу убивать начнут?
— Вы меня тоже знаете, — продолжила женщина. – Точнее, когда-то знали. Сейчас не вспомните, конечно. Совсем крохой тогда были.
— Что вы от меня хотите?
— Ничего, — удивилась старая знакомая. — Просто решила поздороваться и убедиться, что не обозналась. В штабе не стала спрашивать. Там почти все себе псевдонимы придумали, или прозвища всякие, и на настоящие имена очень обижаются. Вот я и боялась, что вы тоже обидитесь. Извините, если напугала.
— Нет, всё нормально. — Алина решилась подойти ближе, всмотрелась в лицо под вуалью.
Лицо как лицо. Не слишком симпатичное, грубоватое, но не отталкивающее. И совершенно незнакомое.
— Так легче? — Женщина сняла шляпку. Под ней прятались тщательно зализанные и скрученные в узел волосы, русые с проседью. Глаза, которые в тени вуали выглядели тёмными, на самом деле оказались серыми, а вокруг радужки виднелись края линз. Линзы с викенской модой сочетались странно, но это же Исток, здесь и не такое встречается.
И снова ни одного проблеска воспоминаний.
Алина покачала головой:
— Извините, я правда не помню.
— Я и не надеялась, честно говоря. Слишком много лет прошло. Сколько вам сейчас? Восемнадцать?
— Девятнадцать недавно исполнилось. Вы правда меня знали?
— Правда. С вот такого примерно возраста. — Женщина показала руками что-то, по размерам близкое к новорождённому. Улыбнулась собственным мыслям, вернула шляпку на голову, вытащила из сумочки портсигар, щёлкнула зажигалкой. Потом ещё раз. И ещё.
Бесполезно. Из-за перчаток палец вхолостую скользил по колёсику и высечь искру никак не получалось. А обнажать руки викенская леди почему-то не желала.
— Помочь? — предложила Алина. И, не дожидаясь ответа, отобрала зажигалку. Огонёк появился сразу же.
— Спасибо. — Женщина с наслаждением затянулась. — Если хотите ещё что-то узнать — спрашивайте, не стесняйтесь. Я не тороплюсь.
Да уж наверное не торопится, если целый час под деревом караулила!
Узнать хотелось многое. Наверное, слишком многое. То, что так и не хватило духу спросить у Ракуна. Или то, что было известно от Перфи. Но если он врал про собственное имя, то и про всё остальное мог говорить неправду.
Узнать хотелось, но… Теперь-то какая разница? Были родители хорошими или плохими, мягкими или жестокими, любили дочь или терпеть не могли? Это в прошлом, в настолько далёком прошлом, что уже не имеет значения.
Поздно.
И не настолько важно, чтоб рыться в семейных архивах, когда есть более насущные вопросы.
— Давайте начнём с того, как вас зовут? — предложила Алина.
— Простите, я совсем забыла представиться. Марина.
— Просто Марина?
— Да, просто Марина. — Женщина улыбнулась слегка виновато. — Вообще-то, Марина Луаре, но по имени мне привычнее. И сразу скажу, чтоб потом не было недоразумений: я не близкая подруга ваших родителей. Просто работала в их доме. Так что некоторых вещей могу не знать.
Ленивая апатия в душе Алины резко сменилась на любопытство. Кажется, даже слишком резко, и девушка торопливо стёрла с лица непроизвольную улыбку.
Но как тут не улыбаться, если творится что-то интересное?
Взять хотя бы карьерный рост: от простой служанки до дамы, которая носит шляпку с вуалью и финансирует заговорщиков! Как, спрашивается, Марина докатилась до жизни такой?
И ведь она же сама предложила задавать вопросы, никто за язык не тянул!
— Почему вы им помогаете? — Алина кивнула на тёмные окна, даже не пытаясь изящно сменить тему. Всё равно красиво не получится, лучше уж сразу в лоб.
Женщина если и удивилась такому повороту, то виду не подала. И ответила сразу же, без заминок:
— Не я. Человек, на которого я работаю. Я только выполняю приказы.
— А ему это зачем?
— Вот этого, извини, не скажу. Не в моей компетенции. А ты, насколько я понимаю, не с ними?
Алина мысленно назвала себе умницей. Почти без сарказма. Одной фразой заставить собеседницу перейти на «ты», отгородиться «компетенцией» и начать задавать встречные вопросы — это умудриться надо.
Значит, продолжаем в том же духе:
— Нет, мне просто надо было с Энгусом поговорить. Про курсовик. Мы учимся вместе. А такие вот кружки по интересам — это не моё. Детский сад, баловство одно. Вот если бы они чем-то более дельным занимались…
— Например? — Марина достала ещё одну сигарету, прикурила прямо от предыдущей, не став в этот раз мучиться с зажигалкой.
И всё же, почему она руки прячет? И почему так нервно затягивается, будто сейчас судьбы мира решаются?
Алина так и не придумала, что сказать «например». Оглянулась на окна квартиры в поисках подсказки и хмыкнула. Заговорщикам, видимо, надоело сидеть в темноте: по комнате теперь парили сразу три светлячка и ещё один тусклый плавал по кухне.
— Интересно, как бы они обошлись без магии?
— Что? — Марина сжала сигарету так, что та чуть не сломалась.
— Просто подумала… Вот они выступают за то, чтоб уравнять всех в правах. А если бы магия вдруг исчезла, то и уравнивать специально никого не пришлось бы. Здорово же!
— И тебя не испугало бы остаться без арфактумов?
— Я почти всю жизнь так провела. Зато с телевизором, интернетом и телефоном. И была вполне счастлива. Так что, может, без магии у вас тут хоть прогресс какой-то начнётся, развитие, цивилизация. А то застряли в средневековье: балы, театры, торжественное шествие короля в железной маске.
— Она золотая.
— Да хоть платиновая! Вы же поняли, что я имею в виду?
Женщина кивнула. Выглядела она несколько ошарашенной, даже испуганной.
— Я поняла. Только, пожалуйста, не кричи об этом на всю улицу.
— О чём? — растерялась Алина, но голос всё-таки понизила. — О короле? Извините, я не думала, что про него говорить нельзя.
— Про короля можно. А вот про исчезновение магии лучше не надо.
— Почему? Это же только мысли. Никто не собирается всерьёз убирать из мира магию. Да и как её вообще убрать, это же не дерево срубить. Это сила. Энергия. Она… ну, просто есть.
— Конечно, она есть и никуда не денется, — поспешно подтвердила Марина. — Но теоретически… Только теоретически, если бы вдруг нашёлся способ отключить камни, как бы ты на это среагировала?
Алина колупнула запястье, но вовремя спохватилась, засунула руки в карманы. Нащупала в правом кольцо, которое в последнее время почти не надевала. Попыталась представить свою реакцию на исчезновение магии. А заодно — реакцию всех остальных.
К коронации, когда магия переставала работать совсем ненадолго, готовились загодя. Запасались топливом и едой, отменяли работу, мероприятия, поездки. Газеты пестрели инструкциями, как вести себя в чрезвычайных ситуациях. Пожарные ходили по домам и рассказывали, как обращаться с газовками и керосинками, и почему не надо оставлять на ночь зажжённые свечи. И всё это ради нескольких часов. Если очень не повезёт — ради пары дней.
А если что-то случится внезапно и надолго?
Да по местным меркам такое потянет на настоящий апокалипсис!
И это только внешние последствия. А внутри? Как будут чувствовать себя люди, внезапно лишившись сил? Испуганными? Потерявшимися? Обманутыми? Беспомощными?
Такими же, как сама Алина, когда поняла, что магия Устья ей больше не подвластна.
— Пожалуй, я испытала бы злорадство, — созналась девушка.
— Но почему? Ты ведь магисса!
— А это уже моё личное дело. Да и… мы ведь просто теоретически рассуждаем, правда?
— Конечно.
— Тогда какая разница? – Алина сжала кольцо в кармане. Камень холодил кожу, лёгкие мурашки бежали от пальцев к запястью. Беседа сворачивала в какую-то странную сторону, одно слово тянуло за собой другое, и от каждого нового элемента в этой цепочке становилось всё страшнее. Но разговор надо было довести до конца. – Вот если бы речь шла о чём-то реальном, я бы вам, возможно, всё рассказала. А вы мне. Да?
— Да, — машинально согласилась Марина. И сразу же спохватилась: — О чём?
— О том, что вы чувствуете, когда думаете об исчезновении магии. И почему вы вообще об этом думаете.
— Алина… Вы не знаете, о чём говорите.
— Конечно, не знаю. Но вы мне объясните.
Марина стрельнула глазами по сторонам, убеждаясь, что поблизости никого нет. Осторожно проговорила:
— Здесь не место для таких бесед. И не время. Давай встретимся позднее.
— Завтра утром, — сказала Алина, не давая себе и собеседнице время одуматься. — В одиннадцать, в «Ромашке». Это кафе такое, недалеко от центрального парка.
— Я знаю, где это. Хорошо, буду. Только одна просьба: пусть это будет нашей тайной. Не говорите никому, что вы встречаетесь со мной.
— И не собиралась. С чего я должна перед кем-то отчитываться? Это только моё дело!
Отчитываться всё же пришлось. Перед Лизой, которая караулила Алину на скамейке возле общежития. И перед Фелтингерами, которые караулили их обеих.
Последнее легко угадывалось по коробке, стоящей на краю лавки. Коробка была из соседней кондитерской и помещалось в неё ровно четыре пирожных, всем по одному. Два уже съели, третье чуток надкусили, к четвёртому, нетронутому, примеривался Цера.
— Эй, вы зачем его выпустили? — Алина отодвинула ненасытную морду, подхватила коробку и уселась на освободившееся место.
— Он хотел гулять, а ты оставила мне ключи, — напомнила Лиза. — Как всё прошло?
— Зачем ты им рассказала? — Алина кивнула на Фелтингеров. Хотела, чтоб получилось ворчливо или обвиняюще, но вышла только усталая констатация факта.
— Они волновались.
— О чём именно? О правдивости собственных догадок? О здоровье бабушки? О том, настучала ли я разведке на заговорщиков?
— Скушай пирожное, оно вкусное. — Сек протянул однокурснице десертную ложечку. — От сладкого, говорят, добреют.
— И толстеют. — Прим шутливо ущипнул девушку за бок. — Тебе полезно. А то скоро один скелет останется.
Алина осторожно потыкала в бисквит. Вроде свежий...
— Вы в него снотворное подсыпали? Или слабительное?
— Сыворотку правды, — белозубо улыбнулся старший Фелтингер.
— Так я и без неё скажу, что вы ошиблись. Ничего эти горе-заговорщики не взрывали. Даже не думали об этом.
— Это факт или твои догадки? — уточнил младший.
— Факт.
— Ну надо же! Пока мы бегали в кондитерскую, отважная госпожа Эллерт обнаружила, что у всех членов группировки есть железное алиби!
— Нет. — Алина всё-таки отколупнула кусок пирожного. — Но я им верю.
— Веришь — и считаешь, что этого достаточно?
«Считаю, что нашла настоящих виновных и настоящий заговор. Но вам об этом точно знать не стоит. Наверное.»
Пирожное таяло на языке, вслед за ним таяла решимость вывести преступников на чистую воду в одиночку.
Нет, ребят в тайну посвящать точно нельзя. Но можно же рассказать Долану. Прийти, выложить всё, как есть, попросить о помощи.
И? Что дальше? Ни на какую встречу в кафе он Алину, конечно, не отпустит. В крайнем случае, после истерик и уговоров, утыкает булавками, а сам засядет неподалёку, караулить, чтоб всё прошло благополучно. Марина заметит слежку и не придёт. Или придёт, но ничего важного не скажет. Или выяснится, что она вообще не при чём, а у Алины просто бурная фантазия разыгралась.
Стыдно будет безумно.
А ругаться все начнут независимо от результата.
Долан прочитает лекцию о том, что соваться в логово заговорщиков было опасно, пусть даже они оказались безобидными студентами-идеалистами.
Ракун повторит то же самое слово в слово и обязательно добавит, что вот он в этом возрасте был куда умнее и находчивее.
Нина… Нина сама явно собралась лезть в какую-то дыру без страховки. И пусть она лучше за себя волнуется, чем выслушивает о похождениях племянницы.
— Эй, внешка, ты отвечать вообще собираешься? — не выдержал Прим.
— А? — Алина вскинула голову, пытаясь вспомнить, на чём прервался разговор, но получалось плохо.
Зато Цера подгадал момент и всё-таки слизнул одним махом недоеденное пирожное.
— Да чтоб тебя! — Алина шутливо стукнула марта по носу ложечкой. Тот немедленно ухватил и её тоже. Задумчиво погрыз, выплюнул и потоптался сверху. Не понравилась!
— Ты нам не доверяешь? — спросил Сек. Очень мягко спросил, но за этой мягкостью чувствовалась сталь.
Непривычная сталь.
Фелтингеры не были стальными. По крайней мере, раньше не были. Если уж возникла бы необходимость с чем-то их сравнить, Алина выбрала бы кирпич. А то и вовсе булыжник.
Старший, Прим, так булыжником и остался. Нож из него получился бы разве что первобытный, кремниевый.
А вот младший за последнее время то ли всерьёз изменился, то ли перестал прятаться под маской озабоченного дебила. И этому двуличному типу предлагалось довериться? Ну уж нет!
— Почему я вообще должна вам доверять? Вы весь год меня шпыняли по поводу и без. Проходу не давали. И не только мне. От вас вся школа воет, а сделать ничего не может. Так почему, скажи, я должна вам верить?
— Согласен. Но тем не менее, нас ты знаешь год. А этих любителей тайных сборищ видела пару часов. Но им веришь.
— У них нет повода меня обманывать.
— А у нас есть? — вклинился Прим.
— А у нас есть, — спокойно и словно бы удовлетворённо кивнул Сек. После чего встал и сдёрнул брата с лавочки. — Пошли. Пусть секретничают без нас. Только знаешь, внешка… — он обернулся к Алине, поймал её взгляд и только тогда договорил. — Я никогда в жизни тебе не врал. И сейчас не вру. Относись к этому как хочешь. Понадобится помощь — зови.
Алина промолчала. Сначала не знала, как правильно реагировать на это признание, а потом уже поздно было что-то кричать в спину удаляющимся парням.
— Зря ты их прогнала, — тихо сказала Лиза, когда Фелтингеры отошли на достаточное расстояние.
— Я не прогоняла, — запротестовала Алина. — Но и сказать всего не могла. Не потому, что они плохие, или хорошие, или ещё что. Не поэтому. Просто я вообще не собираюсь никому ничего говорить. С заговорщиками был ложный след. Всё. Точка.
— Мне тоже не объяснишь, да?
— Объясню, но не сейчас. Потом. Когда сама разберусь. Всё сложнее, чем кажется, но я разберусь. Веришь мне?
— А ты мне веришь? — Лиза встала, отряхнула с юбки крошки, но ответа так и не дождалась. — Хорошо, пусть даже не мне, а просто кому-нибудь? Хоть одному человеку в мире веришь?
Алина, поколебавшись, кивнула.
— Тогда иди и расскажи ему всё, что знаешь! Я не буду выпытывать из тебя информацию, не буду уговаривать. Не доверяешь — и не надо. Но не тащи это на себе в одиночку, пожалуйста. Так ты и других не спасёшь, и сама надорвёшься.
— Лиза, я… Я всё тебе расскажу, обещаю, — слова давались с трудом, как будто что-то холодное и жёсткое застряло в груди, не пуская звук наружу.
— Ты говоришь об этом с весны. Лучше не обещай, если не собираешься выполнять, — качнула головой подруга.
И тоже ушла.
С её уходом в парке словно стало темнее. Тени от деревьев расчертили газон и дорожки угловатыми трещинами и казалось, что мир поскрипывает, как лёд на реке. Тонкий лёд. Один неверный шаг — и полынья.
Цера с глухим урчанием потёрся об ногу. Алина затащила его на колени, прижала к себе, уткнулась лбом в жёсткую шерсть. Март не сопротивлялся.
Холодная штуковина в груди тяжело ворочалась, разрасталась, щерилась иглами, заставляя морщиться от боли.
Но слёз не было.
Совсем не было.
|
|
Семя – орган полового размножения и расселения растений: наружи у семян имеется плотный покров – кожура...
Историки об Елизавете Петровне: Елизавета попала между двумя встречными культурными течениями, воспитывалась среди новых европейских веяний и преданий...
Состав сооружений: решетки и песколовки: Решетки – это первое устройство в схеме очистных сооружений. Они представляют...
Двойное оплодотворение у цветковых растений: Оплодотворение - это процесс слияния мужской и женской половых клеток с образованием зиготы...
© cyberpedia.su 2017-2024 - Не является автором материалов. Исключительное право сохранено за автором текста.
Если вы не хотите, чтобы данный материал был у нас на сайте, перейдите по ссылке: Нарушение авторских прав. Мы поможем в написании вашей работы!