Человек космический и человек воскрешающий в творчестве философов-космистов А. К. Горского, Н. А. Сетницкого, В. Н. Муравьева

А.Г. Гачева

Институт мировой литературы им. А.М. Горького РАН

[email protected]

Исследование выполнено в Институте мировой литературы им. А.М. Горького РАН за счет гранта Российского научного фонда (РНФ, проект № 17-18-01432-П).

Аннотация

Философы-космисты 1920–1930-х гг. А.К. Горский, Н.А. Сетницкий, В.Н. Муравьев обосновали идею восхождения от homosapiens к homocosmicus и homoimmortalis, понятие культуры будущего как творческой, синтетической деятельности преобразования мира, «космократии и пантократии». В своих философских и художественных текстах они представили проект мира будущего, основанного на планетарном сознании.

В истории отечественного космизма особое место занимают фигуры философов 1920–1930-х гг. — Александра Константиновича Горского (1886–1943), Николая Александровича Сетницкого (1888–1937) и Валериана Николаевича Муравьева (1885–1930). Они представляют ту его линию, которая полагает свое начало в «Философии общего дела» Николая Федорова (1829–1903), где был заявлен и обоснован взгляд на человека как на существо, с одной стороны являющееся органической частью Универсума, заключающее в себе малую Вселенную и в этом смысле метафизически равновеликое Космосу, а с другой — творчески действующее во Вселенной, призванное к ее освоению и преображению, к регуляции, которая противостоит «эксплуатирующему, но не восстановляющему» [1, с. 197] отношению человека к природной среде, опирается на глубинное знание природных процессов, а в перспективе времени и истории должна быть расширена сначала на планету, а затем —и на дальний космос. При этом расширение в пространстве неотъемлемо у Федорова от расширения регулятивной способности человека во времени, что связано в его системе идей с постепенным отодвиганием барьера смерти — созданием долгоживущего, а затем бессмертного поколения и возвращением жизни всем ушедшим в небытие.

Опираясь на Федорова, философы-космисты 1920–1930-х гг. настойчиво вводили в горизонт эпохи, одушевленной идеей строительства нового мира, космическое и имморталистическое измерение.Они утверждали образ синтетической культуры будущего, стремящейся к победе над пространством и временем, к «преобразованию космоса и актуальной космократии и пантократии» человеческого рода [2, кн. 2, с. 145], подчеркивали, что целью социального действия является «организация мировоздействия» [3, кн. 1, с. 711], перестройка не только политического, но онтологического фундамента жизни землян. Основываясь на идее антиэнтропийной сущности жизни и труда человека, заявленной в работах Н.А. Умова и П.А. Флоренского, они рассматривали человеческий труд как фактор космизации бытия, преодоления сил распада и смерти, а в сферу культурного делания вводили не только философию, литературу, искусство, музыку, танец, но и педагогику, медицину, психологию, экономику и др., т.е. те сферы жизни, которые «реально, а не только в мысли и в воображении изменяют окружающий нас мир» [2, кн. 2, с. 133]. Они выводили культуру за пределы творчества «второй реальности», мыслили ее как возделывание самого бытия, как «рекреатуру», а антропологию возводили к «антропоургии» [2, т. 2, с. 137–138], намечая перспективы работы человека над усовершенствованием своего духовного и физического естества, вплоть до достижения бессмертия и того онтологического статуса, который Н.Ф. Федоров называл «полноорганностью».

Космический ракурс взгляда на человека сближал Горского, Сетницкого, Муравьевас их современниками — В.И. Вернадским и А.Л. Чижевским, настаивавшими на космичности жизни и подчеркивавшими обусловленность земных процессов факторами космического порядка. Социальная жизнь прочитывалась ими сквозь призму темы вселенскости человечества. Земно-космическая регуляция мыслилась основой планетарного единства, преодолевающего тенденции политической, экономической, культурной, социальнойавтаркии. Философы-космисты 1920-х гг. могли бы повторить мысль Федорова о том, что «человечество есть также отечество» [1, т. 1, с. 305].

Образ человека космического и человека воскрешающего проявлялся у трех друзей-философов как в текстах собственно философских, так и в публицистике и в художественных произведениях, среди которых были и стихи, как у Горского, и философские книги («Овладение временем» В.Н. Муравьева, «О конечном идеале» Н.А. Сетницкого), и трактаты, и дневниковые записи. Особое место среди этих художественных проекций занимает мистерия В.Н. Муравьева «София и Китоврас», соединяющая религиозно-философские интенции Серебряного века с проективностью пореволюционной эпохи. В финале мистерии разворачивается образ космического строительства, «сознательного объединенного действия» человечества, преобразующего и преображающего мир [2, кн. 1, с. 394]. Подобное же взаимодействие религиозно-философского дискурса и языка советской эпохи возникает в работе Н.А. Сетницкого «СССР, Китай и Япония: начальные пути регуляции» (1933), в которой он выдвигает перед этими странами, непримиримо враждующими друг с другом в плане реальной истории, проект примирения в общем деле регуляции, борьбы с бездождием, засухой, наводнениями, тихоокеанским муссоном и др., подчеркивая, что к будущему новому союзуприсоединятся впоследствии и другие народы, «ибо в строительстве климата, в создании условий, обеспечивающих возможность жить на земле, заинтересованы все страны и все народы» [4, с. 247]. Мыслитель грезит о будущей «универсальной климатотехнике и архитектонике, связанных с общей для всей земли планетарной архитектурой» [4, с. 247], о выходе в космос и управлении космическими процессами, подчеркивая, что только на просторах Вселенной человеческий род сможет по-настоящему реализовать свое единство.

Список использованной литературы

[1]. Федоров Н.Ф. Сочинения: В 4 т. Т. 1. М.: Издательская группа прогресс.

[2]. Муравьев В.Н. Сочинения: В 2 кн. М.: ИМЛИ РАН, 2011.

[3]. Горский А.К. Сочинения и письма: В 2 кн. М.: ИМЛИ РАН, 2018.

[4]. Сетницкий Н.А. СССР, Китай и Япония. Начальныепутирегуляции. Харбин, 1933.