В . В . Путин « Путиннипричём , насебявзгляниполучше , Запад »

Ипрочее, прочее, прочее... АденьгизаэтитворенияисправноперечислялисьнабанковскийсчётВодкина - Безделкинаиоставалисьпрактическилежатьлежнемподназванием «Неприкосновенныйзапас». Ивотоднаждыэтотзапасдостигтакихразмеров, чтоПетевичусталостыдноскрыватьотженысвоигонорары, хотя, носдругойстороны, онникакнемогпохвастатьсяейсекретнымигрантами, таккакдавалраспискуонеразглашении. Иотэтого унегослучилсяневроз. Вгрудизаболело, всёвнутрисжалось...

 

Глава 12. Коронавирус

 

ИБезделкинпроснулся. Огляделсякругомизаорал:

— Что? Заныкиватьотженызарплату, иникудаеёнетратить? Работатьлитературнымрабом! Нет, жизнитакоймнененадо!

— Ачтотак? — склонилсянаднимнектоиласковопогладилпоего, богзнаетскольконестриженым, волосам.

ВодкинпосмотрелнаэтогонектоиузналвнёмсвоегобывшегоначальникаВованаВовановича — (прочерк). Иванхотелбыловскочитьпопривычкеивытянутсяпострунке, ноунегонехватилонаэтосил, аужечерезсекундуонсообразил, чтобезнадобностисиё, ведьВованВовановичбольшенеегоначальник, аследовательноивытягиватьсяпереднимпострункенетнужды.

— Ну... ябытакнерассуждал, — усмехнулсяВВ(п) иприселнакраешекстола. — Азнаешь, Ваня, яведьтеперьвашпрезидент.

— Как? — непонялИван, потряхиваяголовой, желаяпроснутьсяокончательно.

— Авоттак, явыигралнавыборах, обойдяэтого... какего... Зю-Зю-Зю... иПу-Пу-Пу... неважно! — поеголицубыловидно, чтоемудоболивглазахнехочетсявспоминатьсвоихсоперниковпопредвыборнойгонки. — Нояктебе, Ваня, непоздороватьсяприлетел, аподелу.

Онспрыгнулсостолаисталвнимательнорассматриватькомнату.

— Бр-р-р-р! — потрясписательголовойещёраз, нонепроснулся.

— Нукактебетут? — спросилВВ(п). — Быт, условия? Жалобыесть, каккормят?

ПрисловекормятуИванапоплылпередглазамиегособственныйзавороткишокотРозгинскогоборщаихолодцаШаньги.

— Понятно, — рассудительносказалВованВованович, рассматриваясебявзеркалошкафа. — Такбудемвеликимиделамизаниматьсяилипродолжимигратьвбирюлькидвухупырей? Этих, какихтам... Ро-ро-розги... иШань-шань-шань....

— Шаолинь, — предположилИван, кое-каквылезиз-застолаихотелпойтивванную, решив, чтоВованВованович — этовсё-такисон.

— Стоять! — приказалпрезиденттихо, нонаудивлениевластно. — Мыстобой, дружок, невсевопросыпорешали.

— ВованВованович, нуей-богу! — завелсяИванвпрежнемрусле. — Ушёляотвас, всё, ушел, уволился, навсегда. Непонятноразве?

— Такияуволился, сынок! — ласковозаулыбалсяВВ(п) ивкрадчивозатараторил. — Президенттеперьяваш, пре-зи-дент, президентвсеяРуси. Понятно? Иделоуменяктебеважное. Иначебнеприперсяясюдазатридевятьземель.

Президентещеразогляделвсёвокруг, заскучалотпростотыинтерьераипринялсявнимательнорассматриватьсвоиногти — каждыйвотдельности, решая, видимо, накакомизнихемупораобновитьлак. АБезделкинпотихонькуподнялсяиусталоприселнакровать:

— Нучегоещё?

— Туттакоедело, братан, деликатноеябысказалдело, — издалеканачалВВ(п). — Плохиеделатворятсянанашемскотномдворе, совсемплохие, распоясаласьлихаяхворь...

Иванподскочилихотелвыглянутьвокно, ноВованопустилрукунаегоплечо:

— Сидеть. Неутебяводвореплохо, авобщем, гипотетически, — онобвелпространстворукой, намекаяначто-тоглобальноеивыдохнул. — Да. Адавай-кадляначаласверимчасы.

ПрезидентлегкимдвижениемпальцаотодвинулманжетуипоказалИванусвоизолотыечасы, носостальнымнапылением (дляконспирации). Петевичуничегонеоставалосьделать, каквзятьстумбочкисвойтелефон. Онпосмотрелнадатуивремя. Датасновапрыгалаискакалакакхотела, новотличиеотпоследнегоразговорасГеновной, отмоталавремянемноговспять: электронноетаблопоказывало 9 апреля 2020. Писательничемууженеудивился, видимо, привык.

— Таквот, — сказалВованВованович. — Унаснадворе (онподчеркнул «унас» какбыотделяяИванаотвсегоостальногочеловечества) трагедия, можнодажесказатьЧПпланетарногомасштаба. Злойнедугсковалвсещупальцанашейцивилизации, аименно... (онпомолчал, подумал: стоитлиписакедоверятьстольважнуюгосударственнуютайнуинехотяпродолжил) нехорошаяболезнь, Ваня, напалананашупланету-мать. Что-товродегриппа, ногораздо, гораздохужеи....

Президентзамолчал, изображаяадовымуки.

— И? — попыталсяподсказатьемуИванпочесываясь, темсамымдаваяпонятьгостю, чтооченьхочетвстатьподдуш.

— Атыменянеторопи, Ваня, неторопи. Ужетысячиитысячилюдейскончалисьотковарноговируса, атебехотьбыхны!

— Какойвирус? АСветка? — внедоумениипростоналжених.

— ДаживатвояСветка, чтоснейбудетто? Накарантинесидит — усебядома, междупрочим. Ивсястранасидит. Ивсяпланетасидит. Наизоляциитобишь. Иниктонеработает. Язапретил. Мызапретили — президентывсехстран. Понимаешь?

Иванничегонепонимал.

— Ахворьта, Ваня, называетсякорона-корона-корона...

Поняв, чтодальшеонневсилахвыговоритьназваниеболезни, велелписателюоткрытьинтернетисамомупрочестьпоследниеновости.

— Толькоэтотысделаешь, когдаяуйду, — добавилон. — Атеперьслушайменявнимательно. Мирперевернулся. Экономикавстала, нефтьподешевела, долларподскочил. Тыпонимаешькчемуяклоню? — сморщиллобВВ(п).

— Нет, — честнопризналсяВодкин.

— Актому, дружище, ктому. Ктому, чтоэтоочереднаяамериканскаядиверсияпротивнас! Атеперьслушайещёвнимательнее: натвоиплечи, Ваня, ложитсяважнаястратегическаязадача.

ВованВовановичвдругзадумался. Надолгозадумался. АИванусрочнозахотелосьвтуалет. Нопрезидентещераздотронулсядоегоплеча:

— Потерпи, невремя, сынок. Анужнотебе, Ваня, устроитьамерикосамдиверсию.

— Нумнеоченьнужновнужник! — взмолилсяБезделкин, почему-тонеощущаясебявзрослымисамостоятельныммужчиной.

— Потерпи, — настойчивоповторилВованВованович. — Напишешьроман, нотолькосрочно.

— Какой? — сейчасИванусрочнохотелосьсделатьтолькооднодело.

— Напиши-катыроманосекретныхразработкахШтатоввобластивирусологии. Данамекни, таксказать, насегодняшнийвирус, какеготам... корона-корона-корона... даибогсним! Аэтот, какеготам... Коловратий... Коловертий... фигвыговоришь... быстренькоивпередипланетывсейиздастэтотроманчиквсвоемиздательстве... какеготам....

Иванлизнулвоздух:

— ЭСКИМО

— Да, даЭКСГМО. Запустимтаксказать, «козлавогород». Пустьжрут «своюкапустусами»!

— Иижесними, — брякнулИваниопрометьюпонессявклозет.

 

Акогдаоноттудавышел, тоВованаиследпростыл, лишьзаокномраздавалосьреактивноегудениевзлетающеговоенногосамолетаСу-57, которыйвот-вотдолжныбылиопределитьввойска, но 24 декабря 2019 годавХабаровскомкраевовремяиспытательногополётаонпотерпелкрушение, ипоэтомуегоотдаливраспоряжениепрезидента (заличнойподписьюШаньга).

Иванпотёрглаза, затемброви, огляделсяиповолоксвоетелообратно, ноужененатолчок, аподдуш. Онмылся, отмывалприкосновенияВованаксвоемуплечуибурчал:

— Ишь, выдумалвирускакой-тотам, тожемне! Всястрананаизоляции, работатьон, видители, всемзапретил. Аменеефантастическуюповестьнемогпридумать?

Нокаковожебылоегописательскоеудивление, когдаПетевичвышелизванныиоткрылвкладку «Последниеновости». Всялентаоказаласьзабитастрашилкамиоднаужаснейдругой: «Корона — вирусубийца!» «Ктопобедитвэтойгонке — ИспанкаилиКорона?», «ВовсёмвиноватВВ(п)!» «Козелотпущениянайден», «Газпромподдалгазку» нуитакдалее — однановостьневероятнеедругой. Всёэтосдабривалосьфотографиямидобротныхдубовыхгробовсзакрытымикрышкамииотсутствиемплачущихнадгробамиродственников. Вглазахгазетчиковмиртреснулиразвалилсяпополам: наоднойполовинемирозданиястоялиживыеипоканезаразившиеся, анавторой — мертвякиизаразные. Началасьглобальнаяэнергетическаявойна, переделмира, апокалипсис.

— Офигеть! — воскликнулИванисталчитатьвсёподряд.

Причемчиталонэтиновости, какновыйфантастическийроман, неверявглубинедуши, чтоможновоттакзапростозаставитьлюдейсидетьдомаилиостановитьпромышленность. ИУжтемболееневерилонвто, чтолюдейможноштрафоватьилисажатьвтюрьмузато, чтоонипростовышлинаулицу. ВсёэтоказалосьИвануПетевичубредом, таккаконточнознал, чтосделаетлюбоеправительствоприподобногородаопасности:

— ЗакроетсявбункереподЗлойгоройисратьононанародхотело! Ведьтакже? Так.

Послеобедаонрешительнозакрылвкладкуновостейисамостоятельно, безвсякихроссказнейкосмонавтовиписемиздепартамента, набралнаклавиатуре«Животныевкосмосе»исталвнимательноизучатьматериал. Апослешестичасовойрабочейсменывыродилнасветбожийновуюглаву: «Кошкивкосмосе.

Французыоказалисьоригинальнеевсех! Вкачествебудущихкосмонавтовонивыбраликошек. НаулицахПарижабыловзято 14 бездомныхкошекикотов. Ихусердноначалиготовитькполетувкосмос.Последолгихтренировокитщательногоотборавыбралиоднукошку.

Ивот 18 октября 1963 годаскосмодромаХаммагир, которыйнаходитсяназападеАлжира, кошкаулетелавкосмоснаракете Veronique AGI47! Полеткошкинебылорбитальным. Ракета-носительподняласьнавысотуоколо 160 километров, состояниеневесомостипродолжалосьнедолго: всегопятьминутидвесекунды.

Животноенормальноперенеслополет—засостояниемпокорительницыкосмосасЗемлиследилиспомощьюимплантированныхвмозгживотногоэлектродов. Поисковаягруппаужеспустятринадцатьминутнашлакапсулускошкой, отделившуюсяотракеты. Состояниекошкибылостабильное, держаласьонаоченьхорошо.

Таккаквуспехениктонебылуверен, кошкуникакнесталиназывать. Лишьпослетого, какпосле 15 минутполетаонаприземлиласьипрославилась, журналистыдалиейкличкуАстро-кошкаФелисетт. СэтогомоментапопулярностькошкиФелисеттасталаоченьбыстрорасти. Иэтотполетвсерасценивали, каквеликоедостижение.

Нофотографиикошки, укоторойвголовебыливведеныэлектроды, вызывалимножествокритикиивозмущениясостороныпрессы. Такженаэтотсчетбыловысказаномногомненийотслужб, которыеборютсясжесткимобращениемсживотными. НовлюбомслучаеФелисеттеэтонемешалонаслаждатьсяхорошей, нонедолгойжизньюназемле. Ксожалению, вместотогочтобычтитьгероиню, кошкуусыпиливходедальнейшихисследований.

Аспустянесколькодней, былсовершенаналогичныйполет, ноужескотомнаборту. Ноживотноеукоторогонебылоимени, апростономер «СС 333» погибло, из-затого, чтокапсулунашлитолькоспустядвадня.

Попыткизапускатькошеквкосмоспредпринималисьипосле, ноонилибозаканчивалисьнеудачно, либовпоследниймоментотменялись.

 

Однако, весьследующийденьписательпромучился:

— Неужелиивправдунапланетебеда?

Онпросмотрелещёраз (ужесвежие) новости — ситуацияскаждымднемнакаляласьвЕвропеиСША. Первоисточникзаразы — Китай, наоборот, праздновалпобеду, авРоссиивсёбылонетакужиплохо, кромежесткихправительственныхмерпоотношениюксвоимжегражданам. Хотя... вфейсбукеироссиянежаловались, чтоихродственникимруткакмухи.

АвголовеуИванабольшойиконойразрасталсяобразСветкиГеновны, котораясмотрелаиз-подореоланадеёголовойсукором:

— Эх, Ваня, Ваня, атымнетакинепозвонил! Надмогилкойнепоплакал, аявишьтеперькакая...

— Какая? — страдальческипричиталеёбывшийдруг.

— Святаяятеперь, Ваня, воткакая! Атытакменяинеоценил.

Иконописныйобразегоневестытоисчезал, товспыхивалсновойсилой. Писаканезналкудасебядетьотэтого! Ототчаяньяонбросилсячитатьнаучныеимедицинскиестатьиокоронавирусе. Ноэтораспалилосвятынюлюбимойженщинывегоглазахещесильнее. Онметалсявсвоихмыслях, каклев! Наконец, смелыйикатегоричныймужчинасдался. Унеговспотелиладони, аэтобылверныйпризнактого, чтоонисрочнохотятподержатьсязателефонипонажиматьсенсорныекнопочки.

Иванпостоналещёнемного, покуксился, нокогдаунегоивовсезадрожалируки, арассудокначалмутнеть, онсовсеймочивцепилсявсвоеговерноготоварищаисбиваясь, инервничая, набралСветкинномер. Атаответиласразуже, какбудтождалаегозвонкатыщулет:

— Ваня, Ваня, тыгде?

— Я? — растерялсяИван.

— Ваня, Ваня, тыгде? — повторилаСветка. — Тутсвязьплохая. Аяждутебя, жду, тыскороизкомандировкивернёшься?

— Незнаю, — просипелмужчина, приселнаполисхватилсязасердце. — Жива! Живая.

— Даживаяя, чтосомнойбудетто? — затараторилаГеновна. — АтытамкакнасвоёмкосмодромеВосточный? Подиодин, некормленый, непоеный. Похудел, а?

— Нуславабогу, знаешьгдея, дуритьнестала, каквпрошлыйраз! — обрадовалсяПетевич. — АтонаМарсе, наМарсе... Ишьвыдумала!

— Ничегоя, Ваня, невыдумывала! Тыжесразусказал, чтоРозгинтебеважноезаданиедал — книгупронастроениякосмонавтовписать.

Иваноблегченновздохнул: нунаконец-тоонпопалксвоейроднойСветке, анешизанутойнавсюголовудурочке. Толькоончто-тонеприпоминал, чтобырассказывалейпросвоютаинственнуюкомандировку. Аневеста, неумолкая, тараториладальше:

— Ваня, Ванечкалюбимый, тыпочемусразунепозвонилкакприехал, ведьобещалсяже! Связинебыло, да? Даяпонимаю, тынепереживай, ясаматебяразчерезразслышу! Язнаю, тыволнуешьсязаменя, вотятебесамасейчасвсёирасскажу. ТутШаньгабылсРозгиным. Ониикомнезаходили, всёотеберассказали: чтотыжив, здоровикормяттебянаубой, ивсеусловиядлятвоегописательскоготрудасоздали. Этоправда? Асомнойвсёхорошо! Тыглавноененервничай (атоятебязнаю), коронавирусэтотнепройдёт! Плохотолькото, чтонамвсемзапретиливыходитьиздомов, нотынедумай, этонеиз-завируса. Нусампосуди, какаязаразачерезстолькокардоновпроскочит? Азапретилииз-затого, чтоПутинкнамотсиживатьсяприехал, вбункереего, чтоподЗлойгорой. Испугался, поди! Анасвсехвотизаперлиподомам, чтобымыегокортежизсамолётов, вертолётовипрочееправительственноебарахлонерассматривали. Дачтобмальчишкинелазилииносысвоилюбопытныенесоваликуданеследует! Городокнашвообщеперекрылииневыбраться! Агазетукрометебяписатьбольшенекому. Поэтомуто, чтовгородетворится, мыинезнаемвовсе, ателевизор, тотда... покасмотрим! Аедунампрямовдомасолдатикиприносят. Яничего, дажепоправилась, похорошела. Аутебятокакдела?

Иванничегонемогпонять:

— Какиесолдатики? — заоралонвтрубку. — НехватитнавсюМосквусолдатиковто!

— Ваня, Ваня, тынекипятись, неревнуй, ничегоуменястемисолдатикаминетибытьнеможет. Ятебяодноголюблю. Даистараяядлясолдатиковтех! Асидетьдомаоченьдаженичего! ЯвсехСтругацкихперечитала, доПелевинадобралась...

— Опять? — елевыговорилИванитихо-тихозастонал.

— Дачегоопять-то? Нечиталаяникогдафантастикудапрокосмосэтот, нафигбыонмнеупал, самзнаешь! Этояпослетвоегосекретногозаданияначала. Ой, атынеповеришь, ДимонОлегичРозгинпообещалвсемоисказкииздатьвсамомкрупномиздательствеЭСКИМО. Яемуфайлына @mail скинула. Сижутеперь, переживаю — получилоних, нет? Незабылпроменя? Можетещеразпослать?

— Какиесказки, алло? — кипелаврукахписателятрубка.

— Каккакие, которыеявсюжизньписала. Забылчтоли? ДаявсехвМежгорьезамучиласвоимисказками, нусамжезнаешь!

— ВМе... вМе... вМеж... — прохрипелВодкин, вспомнивсвойпозавчерашнийсон.

— ВМежгорье, агдежеещё? Кактытам, Ваня, как?

— Ятвойму... му... му...ж? — елевыдавилизсебяписатель.

— Тыжмойдурачок, — радостнозасмеяласьСветканатомконцепровода. — Приезжайскорее, будемделатьмаленькихля... ля... лялечек. КужугетичШаньгасказал, чтоонитебетамкакой-товолшебныйборщсварганилиикровянуюколбаскудляповышенияподвижностисперма...то...зо...и...

Светканедоговорила, онахотела, чтобымужзакончилзанеефразу.

— Маленькихсперма... — автоматическиповторилИванничегонепонимая, вернеепонимая, носовсемнето, чтоонхотелпонять.

— Да, да, едапорецептурусскойСлепойзнахарки. Нотыеёнезнаешь, даиоткудатебезнатьто? Тыженесмотришьтелеканал «Домашний» и «ТВ-3». Аоназнаешькакаясильная, всекакестьговорит, хотьислепая!

УВодкинаотвсегосказанногозакружиласьголова, онмедленнооткинулсянаспину, лёгнапол, раскинулрукивстороны, разжалруку, держащуютелефон — тотскатилсяповлажнойладонинаполиговорил, говорилСветкинымголосомещеполчасаилицелыйчас. АтавсвоемМежгорьебыланаудивлениепонятливаяинезадавалалишнихвопросов, всёрассказываламужусама, таккакпрекраснопонимала, чтосвязьунихплохая:

— Из-заприездаПутинаглушилокпонаставили! Глушилок, говорю. Тыменяслышишь, милый, аллё, аллё, аллё?

— Жена, жена, жена... — застоналИван, почтизабилсявпараличеизасыпал, засыпал, засыпалотусталостииотнепонятностиэтогомира, аможетразныхмиров, вкоихонодновременнопребывал:

— Хр-хр-хр!

— Нуспи, родной, спи, — непо-московскипонятливаясупругаповесила, наконец, трубку.

 

Глава 13. Целиисредствавкосмо-войнах

 

Каждоеначалопоследующегодняговоритотом, чтопредыдущийденьбыл, тоестьонсуществовал, какданность, какреальность. Нуаесливыпросыпаетесьипонимаете, чтопредыдущегоднянебылововсе? Воткак-тотак: естьсегодняшнийденьивсё. Всёчтобыловпрошломсъелаамнезия. Говорят, этодаженекоторымпомоглоначатьсвоюжизньпостроитьзаново, снуля.

Ното, чтослучилосьсВодкиным — совсемдругая «петрушка»: унашегопарнясегодняшнийденьодин, авчерашнихднейбыломного! Понимаете? Нет?

ВотиВодкинпослепоследнегозвонкаСветкиГеновныничегошенькинепонялосвоейжизни. Онпроснулся, потянулсяиначалсоображать:

— Аведьвчерашнихднейуменяможетбытьбесконечномного! ВотсижуянакосмодромеВосточныйиописываюбазискосмическихнастроений, авчераямогбыть:

1. ПродавцомэлектротовароввславномгородеМосква

2. Бытьженатымили 3. Холостым.

4. БытьдругомПутинаили 5. Еговрагом

6. ГрафоманитьПелевинскиетексты

7. РаботатьлитературнымрабомвМежгорье

8. ИлидавнымдавножитьнаМарседазачем-тоспуститьсянакосмодром.

 

Иприлюбом, прилюбомраскладе — конечнойточкойявляетсяэтотпаранормальныйкосмодром! Да, да, какбытонибыло, ноэпицентромэтогонепонятногоклубкабылименноВосточный. Какбудтовсенезависимыедруготдругажизниписателя (илинаоборот, зависимые) стекалисьименносюда. Адалееего, Ивана, ждётоднажизньнавсеегопараллельныежизни? Илипотомонсновараздвоится, раз-троится, раз-четверится, икаждыйИванпойдётсвоимпутем, непересекаясьболеенигдеиникогда, илинаоборот, пересекаясьвсёвремяипостоянно?

Апокабедныйписательбылзанятумозаключениями (непредполагаядаже, чтоонио «конечнойточке» своегопутешествиявовремениипространствеонзаблуждаетсятакжелегко, какивовсемпрочем), егочайник, извиняюсь, капсульнаякофеваркарассказываласвоемупостояльцу, чтопомнитещётомироустройство, прикоторомкосмодромнебылпуст. Малотого, онапыталасьдоказатьИвану, чтокосмодромаприоринеможетбытьпустым:

— СутькосмодромаВосточногоименновлюдях! — говорилаона, бурлявнутренностями. — Еслинетлюдей, тонетикосмодрома. Понимаешь? Нутакустроенмирлюдейимирвещей.

— Непонимаю! Космодромсегодняпокапуст, иясчитаю, чтоэтонормально, — возражалейБезделкин. — Чегожтутненормального? Даивообще, кактыможешьчто-либопомнить, еслитыновая? Ятебясамличносвоимирукамиизкоробкидосталиинструкциючитал.

— Нояитогдабылановая, — парировалакофеварка.

— Когда?

— Когдабыласлюдьми.

— Кактынепонимаешь, — спорилснейписатель. — Людивот-вотприедутиначнутработать. Скороприедут. Ивообще, этичертовыбатареикто-тожедатопит!

— Топит, — соглашаласькофеварка.

— Нувот.

— Аявсёравнопомнюдругое: менядостали, распаковали... много, многоходиловокруглюдей. Тутвсегдабылошумно. Сначаларабочиебегалитуда-сюдаиспотыкалисьобменя, потомвеселыеповара, авонзатемистоламисиделинаучныесотрудники, конструкторыиэти, какихтам... ко...ко...ко...

— Курицы?

— Ко...ко...конструкторыико...ко…

— Кошки!

— Ко-ко-космонавты.

— Ко-ко-ко, — повторилкуринуюговорилкупечальныйВодкин-Безделкин. — Ко-ро-лев. Да, да, конструкторКоролев. Знаютакого. Точно! Сегодняжеонеминапишу.

— АянезнаюКо...ко...ко...

— Королёва. Этонеудивительно, — подобрелИван, мягкимвзглядомрассматриваяобтекаемыебокакапсульнойкофеварки. — Тебянамногопозжеизобрели.

Писательстрепетомоткрылноутбуксострымжеланиемпереграфоманитьнасвойладисториюжизнивеликогоконструктора, ноэкранещёболеемягкопоморгаливернулБезделкинаснебесназемлю. НоутбукзаговорилсовсемужмягкимголосомПутина:

—Ты, друг, направильномпути, отживотныхдалеконеуходи. Сегоднятебяждетудивительная, необычайнаяглаваотараканахвкосмосе!

Адалеешёлмашинописныйтекст: «ТараканНадежда.

Всентябре 2007 годанароссийскомкосмическомаппарате «ФотонМ-3» вкосмосотправиласьтараканихаНадежда. Онанепервоенасекомымнаорбите, новсе-такисумелаотличитьсявисториипокорениякосмоса. НадеждасталапервымживотнымсЗемли, давшимпотомство, зачатоевкосмосе: ужепослеприземленияуНадеждыродились 33 детеныша. Надеждаипрочиенасекомыепутешествоваливнутригерметичногоконтейнера, заниминаблюдалиспомощьювидеокамер. Впоследствиизачатыевневесомоститараканыразвивалисьнормально, главнойихособенностьюбылслишкомранопотемневшийхитиновыйпокров…………………………...»

 

Последолгогоиглубокогожизнеописаниятаракановвкосмосе, кписателю-домоседувернулосьстрастноежеланиевыйтинаулицуиобследоватьграндиозныепостройкикосмодромаВосточный. Ипочемуоннесделалэтогораньше? Онисамнепонимал. Наверноебоялся. Впринципе, может, оноитак. ЕслипосмотретьнагромадьёВосточногосвысотыптичьегополетаипредставитьтамсамогосебя, водиночестверасхаживающегопосверхъестественнымконструкциям: маленького, тщедушного, зябкого... Иведькаждаябашня, каждыйрадар, каждаяпринимающаясигналыиздалекогокосмосатарелкаповорачиваетсвоюжелезнуюголовуиразговариваетсвами, разговаривает, разговаривает. ВотэтихторазговоровснечеловеческимисуществамииопасалсяБезделкин.

Водкину, какилюбомусорокалетнемумальчишке, сталонеловкоидажестыдносидетьназоне (огромнойтерритории) вбараке (общежитии), всегобоятьсяиделатьвид, чтоемунекогдадажепрогулятьсянасвежемвоздухе, проветритьголовуипрочиечаститела. Ионрешился:

— Надоидти!

Деватьсянекуда, пришлосьодеваться, обуватьсяивыползатьдляначалавприхожую. Атамоннаткнулсяна… одиноковисящийсвойсморщенныйсинийкосмическийкомбинезон, которыйоченьжелалсноваотправитьсявлесна «зимнеевыживание», нуилиулететьдалеко-далековКосмоскВитеОлегичуПелевинувкачествеподарка.

— Пип-пип-пип-пип... — принималкомбинезонсигналыоткуда-тооттуда.

Иванприслушался:

— Да, да, очевидноонхочетвКосмос.

СигналывсёнарасталиужезнакомымИванурадио-писком, иосужденныйнадолгоеодиночноепребываниеусомнилсявволшебныхсвойствахкосмо-одежды, онощупалеёинаткнулсярукаминачто-тотвёрдое, большое, прямоугольное, сантенной.

— Блин, даэтожерацияРозгина! — воскликнулписательинажалнакнопкуприемасигнала.

— Хр...хр...ш...ш... — зашуршаларацияиподумавнемного, заговорилаголосомДимонаОлегича. — Хотелкин, Хотелкин, этоты?

Иванобреченновздохнул:

— Да, ДимонОлегич, Безделкинуаппарата.

РациязабулькаласамодовольнымсмехомРозгина:

— Нукактытам, сынок, дописалкнигу? АтотобойужеСАМинтересуется, спрашивает: «Когдабудетготованашапропагандистскаямашина?» Гы-гы-гы, этоонпротвоюкнижонку, представляешь? Пропагандистскаямашина. Вотпридумалюморист!

— Кто, ктоинтересуется? — непонялВодкин.

— Каккто, САМ — ВладимирВладимировичПутин.

— А-аэтот! — писательскоевоображениеотпустилоВодкина. — Скажитеему, чтоосталасьнаписатьоднучетверть.

— Плохо, сынок, плохо! Незатягивайтам, атосамзнаешь, чтоунастворится.

УВодкина-Безделкиназасосалоподложечкойионосторожноспросил:

— Ачтоувастамтворится?

— Гы-гы-гы, америкосыновыймарсоходзапускают «Марс-2020», изнаешькакониегоназвали? «Настойчивость»! Анамгы-гы-гывответипредоставитьнечего. Такчтотыдавай, поспешай, гы-гы-гы!

УИванаумзашёлзаразум:

— Нокаккакая-токнигаможетсравнитсясцелыммарсоходом?

— Воттена! — усмехнулсяРозгов, шипяихрюкая. — Тывсерьезнепонимаешь, чтопропаганда — этонашевсё! Битьврагамечомиоралом. Оралом — запомни, сынок. Оралом, когдамечомнельзяилинеполиткорректно. Усек?

— Усек. Ачтоятамтакогопропагандистскогопишу? — опятьнепонялИван.

— Воттыдурак! Книгичитаютмиллионыпотребителей, так?

— Так.

— Аследятзакосмическимновостями — единицы, так?

— Так. Вернее, далеконетак.

—Окак!

—Да, да, — Иванпочему-тоначалсоображатьсосверхсветовойскоростью. — Когдавкосмонавтикепроисходитчто-тоглобальное, тообэтомузнаютвсе, аэтомиллиардылюдей! Итогдасоотношениестановитсядалеконеравным. Темболее, чтомоюкнигупрочтутдаженемиллионы, адайбог, несколькотысяч.

— Воттыкозел! — разозлилсяголосРозгина. — Тыменянепутай. Иэто... неумничайтам, онэтогонелюбит. Нелюбитонумников, говорю!

— Ктоон?

— САМ.

— А-а! — понялИванисогласилсясРозгиным.

ПричудыСАМоголучшенекритиковатьисамоеглавное: неперечитьиписатьтексттак, какзаказываетСАМиегоокружение.

«Иоткудаяэтопомню? — подумалИван, нервничая. — Неужелито, чтоявиделвосне — правда, иядействительноработаллитрабомнавластьимущих?»

Нообдумыватьэтоемубылонекогда, ведьминистрвот-вотположиттрубку, аписательоченьхотелузнать: чтовсё-такипроисходитнапланете? Икакможнохолоднымголосомспросилуминистра:

— АкакделавМоскве, кактамжизнькипитибулькает?

— Гы-гы-гы! — веселоотрапортовалДимонОлегич. — Непереживай, Хотелкин, вернешься, таксказать, внарод, мытебетакуюсвадьбусыграем!

— Свадьбу?

— Знаем, знаем, наслышаныпротвоюневесту-бухгалтершу, какеётам...

— СветланаГеновна, тольконебухгалтершаона, авотделекадровработает.

— Нуда, нуда, несутьважно, ждётонатебя, звонила, ругалась, злаятакая, ух!

— Кудазвонила?

— ВРоскосмосизвонила, ругалась. Пищалатвоя «мышка», чтодоСАМогодойдет. Мол, вернитемнемоегоженихаитоси-боси! Мол, укралимытебя, спрятали, наопытысдали. Стрекоза, блин-компот!

ИванунеожиданнопольстиланастойчивостьипереживательностьСветланыГеновны, онпопыталсядажеулыбнуться, нотутжевспомнилонехорошем:

— Аэтот, какеготам, коронавирус?

— Что-что, неслышугы-гыгы!

— Кактампандемия, утихла, нет?

— Ты, Иваша, перегрелсячтоли, тебеврачаприслать?

— Ненадо, — буркнулподопытный.

— Нуиди, пиши, пиши.

— Аявоттутпогулятьсобрался. Погулятьсобрался, говорю!

— Что? — засипелатрубкаглухо. — Тебенаружунельзя. Никакнельзя! Книгудопишиитогдаидинавсечетырестороны.

— Почему, почемунельзя?

— Совсемнельзя, тамколхозники... тьфутыблин, электрикипроводатянутповсемупериметру. Тамповсемуаграриютакиискрит, такиискрит. Прощай. Досвязи. Шуруйвсвоютеплицу, быстро! Ксамовару, таксказать...

— Ага, ккапсульнойкофеварке. Разбежался! — мотнулголовойПетевичиотключилрацию.

Онповертелсигнало-приемникврукахизасунулеёобратновкарманкосмическогокомбинезона, темсамымотделавшисьотнадоедливогоголосасвоегопрямого (натекущиймомент) начальника. Иванпостоял, подумалинеувереннооткрылдверьнаулицу.

Яркийсолнечныйсветпочтиослепилнедо-космонавта. Сказать, чтовеснаворваласьвАмурскуюобласть, можнобылолишьсбольшой, большойнатяжкой: снегупорогаконечноподтаял, нонеисчезсовсемвнежирнойамурскойпочве. Белыххолмиковбылоещёпредостаточно. Шаг, ещёшаг. Иванпокрутилголовойвпоискахлюдейипроводов, нонаткнулсялишьнафантасмагорическиетарелкиспутниковыхантенн. Онинапрочьперекрывалиобзор. Человекмужественносделалещёнесколькошаговвперёд, нотуттарелкиантеннсчудовищнымскрипомразвернулисвоимордыкнемуизатрещалиэлектрическимиразрядами. Трескнарастал. Акодаоблучателиантеннзасверкалиразрядамимолний, стараясьпопастьвмаленькоготщедушногочеловечка, нашемугероюпришлосьсрочноретироватьсявбарак-теплицуизахлопнутьдверь.

— Пшик-пшик-пшик! — внешняясторонадвериприняланасебяпервыеэлектрическиеразряды.

Иванразвернулсяипобежалпокоридору, забежалвстоловуюиприслушался. Трескутих. Пригибаясьипрячасьзастолами, мелкимиперебежкамиПетевичпробиралсякокнам. Отдышавшись, оносторожновыглянулиз-застены. Спутниковыеантеннынесгибаемымиисполинамиследилизазвездами, устремивсвоимордывверх. Всёбылокаквсегда, безэксцессов. Онидажениоднимглазкомневзглянуливсторонуразведчикаинеморгнулиемукакобычно.

ИпонурыйВодкинпостоял, помялся, даиповолоксвоёвдругобрюзгшеетелоготовитьеду. Аещёегождаламощнаярукотворнаяпропагандистскаямашина — егособственнаякнигапрокосмически-бодроеинацеленноенаподвигиитрудовыесвершениянастроениекосмонавтов, конструкторовиэтих, какихтам... животныхвкосмосе!

 

Глава 14. АгентшаРозгина

 

ИванПетевичникогданевоспринималСветкувсерьез: нуда, ждалаонаего, какдура, отвечаланакаждыйзвонокивсегда, всегдазвалаксебевгости, ненапрашиваясь, однако, кнему.

Новсветепоследнихсновиденийиреальныхсобытий, любовничекисамнезаметил, чтосталотноситьсякГеновнеподругому. Зауважал, чтоли.

— Тьфу, бредкакой-то! — вдосадесплюнулон.

Нотутвделовступилсядолго, оченьдолгомолчащий «Жизненныйсоветчик», онпискнулпарураз, какбыпытаясьвырватьсяизпластиковогофутлярателефонаишумнозатараторил:

— Вот-вот, ачтоятебеговорил? СветкаГеновнажелезныйкандидат!

Иванразозлился, механическийголосзаставилеговспомнитьпроэтоужасноеприложение, назойливыйдовесокктелефону:

— Яжетебяхотелвыкинуть, ведьминакукла!

Ведьминакуклаподумаланемного, икакбынехотя, уронилапаруфраз:

— Нутогдатыостанешьсябезсредствасвязисвнешниммиром. Воттак-то, дружок.

— Свнешниммиром! — раздосадованопроизнесписатель. — Агдеон, внешниймир, тыеговидишь? Яеговупорневижу. Онуменякаждыйразразный, этотвнешниймир.

— Хм... — задумаласьмикро-система.

Итолимозгусистемытелефонабылслишкоммаленький, либорождениеипребываниелишьводномконкретномпространственедаваливзглянутьнамирозданиеширедаглубже. Нотакилииначе, а «Жизненныйсоветчик» замолчал. Ноненадолго.

— СветкаГеновнажелезныйкандидат! — повторилателефоннаяговорилка.

Иванвспомнилконопатое, уженемолодоелицолюбовницыистрадальческисморщился:

— Ноонаженекрасивая!

Коварныйсоветчикусмехнулсятак, как-будтождалэтойрепликидолгихдвадцатьлет:

— Насебяпосмотри, студень! Самконопатый. Нуладно, тогдадавайпопунктам: во-первых: тебеужепочтисороклет. Так? Так. Во-вторых, утебяктвоимсорокагодамнетниимени, низвания...

— АоднушкавМоскве? — выпалилкореннойстоличныйжитель.

— УСветкидвушка. Во-о-т, продадите, совместите, какразибудетместо, гдевашимдетямразгуляться!

— Блин, дазачемонамневообщенужна, твояСветка, еслионадожиладосвоихтридцатисемилет, заэтовремяникомунафигникомунеупала?

— Ох-хо-хо, возрастсвоей «бесприданницы» помнишь, этоужехорошо! Аеслионалюбиттебяодного? Дай-капосчитаю: онажсемнадцатьлетвтвоихлюбовницахходит. Аеслилюбовникунейты, тонакойлядпорядочнаяженщинадолжнаксвоейюбкедругогоподпускать? Тычто, вупорнезамечаешь, чтотыдлянеё — царьибог!

— Царьибог... — машинальноповторилписатель, ивегоголовемелькнулобрывоктолисна, атолияви: будтоон, Иван, сидитвсаунесдругимимужиками, данепростосмужиками, ассамимПутинымиегоокружением, иСАМобъясняетвсемприсутствующимкакиебабывсё - такистервы, авсеприсутствующиеминистрыугодливокиваютВовануВовановичу, поддакиваютемуитравятанекдотынаэтутему. Аон, Иван, неоперившийсяиявнозалетныйпетушоквэтомобществестарыхстервятников, сидит, внимает, потягиваетнемецкоепивкоисоглашаетсяскаждымсловомпрезидента.

— Таквототкуданогирастут? — смутилсяужедавным-давнооперившийсяИванПетевич. — САМкогда-тобылмоейиконой! Нокогдаивкакойреальности?

— Понимаю, — прочитавмыслиписателя, стушевалсясоветчик. — Стараязакваскапокоянедаёт? Жаль, неСАМменяразрабатывал, асамоеглавное, внедрял. Лучшебыяанекдотывыдавалсрегулярностьюшестьштуквчас, анеморалипелуродцамвсяким!

Иванникакнеотреагировална «уродцеввсяких» явновсвойадрес, емуибезтогонегативахватило: мужчина, испытаввголовебурюнегативныхэмоцийнатему «кумирмоймир», силойволивыкинулихизголовыизадумался, наконец, натему «любвиибрака»:

— Аведьявсегдалюбилилюблюэтуженщину, но... Нет, нет, конечножеясамвиноватвтом, чтособственноручнонедалгосударствувыстроитьсчастливуюячейкуобщества. Я, каксопливыймальчишка, всёделалназлоинаперекор «Жизненномусоветчику». Вотурод, вотребенокто!

Вголовеудемиургазашумело, затрещалокаквиспорченнойрации, емусталоочень, оченьстыдно. Ионсам, собственноручнонабралСветкинномер. Таответиласразуже:

— Ваня, Ваня, тыгде? Говорят, тыпокаещёвКосмосесэтим, какеготам... сПаленым... ивытамтогось... всёещёроманыпишите?

— Тогось, — расплылсяженихвсамодовольнойулыбке. — Пишем!

— Атыдомойскоро? АтоятутвРоскосмосзвонила, ругалась. ТеперьвотПутинуписьмакаждыйденьпишу. ВаснаМарсеэтомхотькормят? Розгинговорил, чтоувастамстоловаяотличная. Ваня, Ваня, ответь!

Теньсомненияпробежалапочелумужчины:

— Свет, ачтовтвоемпониманииМарсиКосмос?

— Ой, данезнаю, — рассмеяласьСветка. — Этогде-тонаДальнемВостоке, какая-томарсианскаяпрограммаподкодовымназванием «Космос».

— Актотебетакоесказал?

— Пресса, желтаяпрессапишет. Ой, даонамногочегопишет! УнихПугачевасовсемисвоимидетьмикаждыйденьумираютирождаютсявновь. Аявотвовсеминистерствапишу, тебядомойтребую.

— МояСветка, — выдохнулИван. — Инетакаяужонаидурочка!

— Что, Вань, что? Неслышу, повтори!

— Свет, аувас 2020 годиливсё-таки 21?

— 21, Ваня, 21. Совсемтыуменязаработался — счётвременипотерял.

— Всё-таки 21, — погрустнелжених. — Аиладно, может, яивправдуошибся — счётвременипотерял. Ачасы... нучточасы — глючаткаквсегда.

— Громчеговори, Ваня! Янеслышу.

— ЖдиСвет, яскоро! — заоралотшельник. — Явернусь.

Невестазаплакала:

— Дыкяитактебяждуужебогзнаетскольколет!

— Азамужзаменяпойдешь?

Втрубкезасморкались, застеснялисьиеле-елепроизнесли:

— Яподумаю, ладно?

Женихчутьнезадохнулся:

— Как, какэтояПОДУМАЮ?

Внатомконценеловкохихикнули:

— Нутыжсамговоришь, чтоуменяносбольшой. Развеможнодетейплодитьстакимитоносами?

— Утебявеснушкиесть, аэтоглавное! — расслабилсяИван. — Ждииявернусь. Откушутвойноснахрен! Слышишь, Свет, нахрен! На-хре-н!

Светкарадостнозахихикала, аИвандаженезакончивзвонок, выбежалвкоридор, вприхожую, наулицу, размахнулсяупорогаивыбросилтелефонвместес «Жизненнымсоветчиком» подальшеотдома, таккакненуждалсяонвнихобоихболее.

— Дождется, — повторялженихпросебя. — ДождетсяСветка! Ибеззвонковдождется.

 

СэтихпорсуществованиеВодкина-Безделкинакардинальноизменилось. Онвпервыевжизнипочувствовал, какприятнолюбитьизнать, чтотебяждетименнотаженщина, которуютыихотел, котораятебядостойна.

— Какжелегкоошибитьсявчеловеке! — сокрушалсямужчина. — Ипричем, ошибатьсяможновсюжизнь. «НуСветкаиСветка, чтовнейособенного?» — думалявсегда. Аведьунеё, оказывается, массадостоинств: верная, ненавязчивая,готовитьлюбит. Даивообще, гдевынайдетебабу, ходящуютуда-сюда, туда-сюда, туда-сюдапередглазамиинезадающуюлишнихглупыхвопросов? Нигде. Ауменяестьтакая.

— Хм… атебятосказываетсянадобьбылосюдывыпнуть, чтобтыусеупонялпробабусвою, — сказалноутбукголосомархангельскогоШаньгиизашумел, зажужжалпризывно. — Садись-ко, хозяюшкабатюшка, ипахай!

СэтогодняВодкинстрочилкакпроклятый, ужоченьемухотелосьскорее, скорейпопастьдомой! Следующаяегоглаваимелапрямоеотношениекгрызунам, проведшимсвойвеквкосмосе. Онатакиназывалась: «Мыши.

Впервыерусскиеученыеотправиливсостоянииневесомостикрыс, которыеужеожидалипотомство. Грызуныдаливполнежизнеспособноепотомство, однако, вернувшисьзаЗемлю, крысятаиспытывалиопределенныетрудности. Преждевсего, онинемоглинормальнопередвигаться, таккакбылисформированывнеестественныхусловиях.

22 февралянафранцузскойметеорологическойракете Veronique AGI былаотправленавкосмоскрыса, которуюназвалиГектором. Перваякрыса, которуюдолжныбылиотправитьпередГектором, умудриласьсгрызтьпучоккабелейвракете, поэтомуеёзаменили. ЧерезсорокминутпослестартаГекторблагополучноприземлился. АнаследующийденьегоотправиливПариж, длявстречисжурналистамиотизвестныхгазетижурналов. СэтогомоментакрысаГекторполучиласвоюпопул<