Лейкоз КРС в зарубежных странах.

 

Заболевание известно более полутора веков [18]. Его возникновение и регистрация, возможно, исторически были связаны с интенсивной селекцией молочного КРС в странах западной Европы на повышение целевой продуктивности. Общеизвестно, что любое лимитирующее вмешательство в природу животного организма всегда сопровождается неконтролируемым и непредсказуемым изменением генотипа более широкого диапазона, чем требуемый, прежде всего негативного порядка, в частности, снижением резистентности макроорганизма и возможностью появления новых заболеваний, в том числе инфекционных (примерами могут служить иммунодефициты типа BLAD-синдрома черно-пестрого скота и стресс-синдрома у свиней, возникновение скрепи и других медленных инфекций овец).

До 60-70-х гг. прошлого века ЛКРС распространился в глобальном масштабе за счет прогрессивно развивающейся международной торговли, продолжающихся селекционных работ в скотоводстве и регистрировался во всех относительно развитых регионах мира. Показательно, что инфицированность скота в США и Канаде, составлявшая в тот период около 10% национального поголовья, к настоящему времени достигает 50% всего молочного скота [23, 24].

Однако, в связи с не столь существенной экономической значимостью в условиях экстенсивного молочного скотоводства в этот период его глобальной экспансии, заболеванию не придавалось серьезного значения: хозяйственно-экономической, а тем более государственной проблемности как таковой не существовало, не было глубоких исследований и каких-либо серьезных программ контроля в современном эпизоотологическом понимании. Общепризнанным был ущерб только от клинически выраженных, т.е. опухолевых, крайне редких форм лейкоза (см. таблицу 1), а гарантированные меры контроля представлялись как нерентабельные. В качестве примера можно сослаться на распространение ЛКРС и напряженную обстановку, сложившуюся к тому времени на территории Прибалтийских республик бывшего СССР с высоко восприимчивыми породами скота (по образному выражению территория современной Литвы – «колыбель» энзоотического лейкоза крупного рогатого скота [23]).

Тем не менее, в последние два десятилетия прошлого века во многих неблагополучных странах, прежде всего западноевропейских, осуществлены и впоследствии успешно реализованы разработки национальных программ искоренения ЛКРС. Побудительным мотивом явилась прежде всего экономика молочного скотоводства (главным образом продление продуктивного возраста, а также ужесточение требований в международной торговле КРС и продукцией бычьего происхождения, племенное дело, ценообразование и др.). Принципиально важны используемые вполне конкретные альтернативные сценарии контроля и искоренения, охарактеризованные в таблице 2.

 

Таблица 2.

Общая характеристика возможных программ контроля ЛКРС  [23].

 

Сценарии	Основополагающие действия	Преимущества	Недостатки
«Тестировать и удалить» («test and eliminate»)	Выявление инфицированных и убой положительно реагирующих	§ Эффективность § Минимальные усилия § Краткость     периода оздоровления	§ Вероятность ущерба в  зависимости от уровня превалентности § Постоянный надзор § Официальная политика компенсации
«Тестировать и изолировать» («test and segregate»	§ Выявление инфицированных и изоляция в отдельные стада («вечный карантин») § Раздельное обслуживание и содержание инфицированных и здоровых	Не требуется возмещение взамен  удаленного скота	§ Помещения для раздельного содержания § Затраты на раздельное содержание § Постоянный надзор § Продолжительность программы оздоровления
«Тестировать и управлять» («test and manage»)	Меры по биобезопасности и минимизации распространения инфекции	§ Наименьшие затраты § Минимальные усилия § Не требуется возмещение взамен   удаленного    скота	§ Трудоемкость § Строгое соблюдение необходимых мер § Продолжительность программы оздоровления § Ограничения для людей и окружения § Дополнительная квалификация персонала

 

 

Текущий глобальный паттерн ситуации по ЛКРС характеризуется практически всесветной регистрацией инфекции (рисунок 2) и представляется  следующим образом [22, 24]:

§ в период 1990-2010 гг. заболевание ликвидировано в > 20 странах по всему миру, в числе которых как многие экономически развитые западноевропейские, так и небольшие государства (например, Великобритания, Дания, Испания, Швейцария, Швеция и Андорра, Египет, Кипр, Эстония, декларировалось благополучие Белоруссии, Казахстана и Киргизии). Эффективные программы весьма продолжительны; например, на эрадикацию ЛКРС в Финляндии потребовалось тридцать лет (1966-1996 гг.);

§ в последние годы встречаются единичные случаи ЛКРС в персистентной стадии или в отдельных регионах Австралии, в Мексике, десяти странах Европы (Венгрия, Германия, Италия, Франция, Латвия, Литва и др.);

§ до настоящего времени ЛКРС эндемичен с регистрацией клинических форм заболевания в > 20 странах по всему миру, в числе которых также весь спектр государств (от РФ, США, Канады, Японии, Аргентины до Гондураса, Колумбии, Узбекистана, Украины).

Рисунок 2. Глобальный нозоареал ЛКРС в настоящее время [ WAHIS, 2019].

 

В странах последней группы, где из ЛКРС не делается проблемы государственной важности и нет программ контроля, в частности, в США и Канаде, неблагополучными являются от 63 до 97% молочных хозяйств с внутристадной превалентностью от 16 до 61% и прогнозируемой исторической тенденцией к дальнейшему росту распространенности [17, 19]. В недавнем специально проведенном широком аналитическом исследовании эпизоотологических особенностей ЛКРС в США на достоверном статистическом материале показано, что в 94,2% хозяйств обнаружена по крайней мере одна серопозитивная корова, средний показатель преваленности составил 46,5% [19]. При этом установлена выраженная продуктивно-возрастная зависимость превалентности от числа лактаций с повышением от 10% в первой лактации до 40% - во второй, 70% - в третьей и далее безотносительно к региону, породе или размеру хозяйства, что формирует так называемый неблагополучный профиль стада. Одновременно эта внутристадная динамика свидетельствует об интенсивном перекрестном инфицировании в ходе эксплуатации лактирующих коров и характеризует процесс как серьезный фактор риска распространения ВЛКРС [24].

В аналогичной ситуации в Китае, Японии неблагополучны от 30 до 50% стад, в Аргентине - до 90% [18, 22, 24].

Отсутствие национальных программ также диктуется соображениями экономики животноводства. Наиболее рентабельная технология молочного производства с быстрым оборотом стада предполагает использование коров в течение двух-трех лактаций, несмотря на то, что продуктивность зараженных особей до клинического периода не отличается от таковой интактных и нередко даже превышает ее, старые коровы, как правило, производят больше молока по сравнению с молодыми, а самыми эффективными являются лактации с пятой по девятую [13, 14, 17].

 Ввиду короткого лактационного периода даже ГЕМ-позитивные животные не доживают до клинической, опухолевой стадии, а потенциальные потери в производстве молока и снижении продуктивного долголетия, связанные с субклиническими нарушениями иммунитета, не имеют значения. Отношение к ЛКРС в США иллюстрируется данными анкетирования производителей молока, согласно которым 50% из них не видят проблемности, 40% считают проблему несущественной, и только 10% ЛКРС принимается во внимание [17].

Эпизоотический надзор за лейкозом в странах третьей группы предполагает выявление серопозитивных животных (исследование молока с помощью ИФА) и различные общепринятые меры по минимизации их способности к передаче инфекции (см. таблицу 2). Выбраковке подлежат не серопозитивные (инфицированные), а только действительно больные особи в онкологической стадии болезни, если таковые встречаются [17, 24].

В подобных условиях, с учетом зарубежных тенденций и опыта контроля ЛКРС без чрезмерной и безальтернативной выбраковки, возникла необходимость разрабатывать новые подходы и способы минимизации паравертикальной и горизонтальной трансмиссии инфекции внутри стада с сохранением высокопродуктивных, генетически ценных и т.п. инфицированных, но алейкемичных особей. Для этого предложен принцип оценки их индивидуальной провирусной нагрузки (ПВН, proviral load), который основан на различном содержании инфекционного начала в лимфоцитах. По имеющимся данным, титр провируса ВЛКРС в крови серопозитивных коров колеблется в диапазоне от 30 до 48826 х 10⁴ копий на мкл, т.е. амплитуда индивидуальных различий - более 1600 раз [24], или, в другом измерении от 2 до более 2000 копий на 50 нг геномной ДНК [21]. Это позволяет распределить животных в этом диапазоне показателей на три группы опасности по содержанию копий провируса в мкл крови на уровне (i) десятков (очень низкая ПВН, контактной передачи инфекции не происходит), (ii) тысяч (низкая ПВН, передача инфекции непостоянна) и (iii) десятков тысяч (высокая ПВН у опасных супер-носителей), чего невозможно сделать  серологическими тестами. В прямых достоверных экспериментах подтверждено, что при совместном содержании 20 инфицированных коров первой группы, имеющих очень низкую ПВН, с группой из более 100 интактных коров передачи ЛКРС не происходило в течение 30 месяцев наблюдения. Аналогичные результаты получены при тестировании инфицированных быков. Преимуществом данного подхода, основанного на применении ПЦР, особенно эффективном в количественном варианте (real-time), является возможность выявлять инфекцию задолго до обнаружения РИД-позитивности (несколько недель и месяцев) и независимо от присутствия материнских антител [7, 8, 21, 24, 25].

Новый подход в ближайшей перспективе может существенно изменить жесткие программы контроля ЛКРС в сторону их либерализации: идентификация с помощью ПЦР инфицированных алейкемичных, в том числе серопозитивных животных, не являющихся источником инфекции, позволяет исключить преждевременную выбраковку, сохранить их продуктивность, сократить излишние потери.

 

Лейкоз КРС в РФ.

Лейкоз вероятно стали обнаруживать еще в довоенном периоде с началом процесса метизации местного скота с чистопородными животными [4], а также в дальнейшем в связи с поступлением КРС в ходе репараций после ВОВ. Беспрецедентное повсеместное распространение в 1950-60-х гг. ЛКРС получил в связи с многообещающей, но не продуманной как следует национальной программой так называемой тотальной голштинизации (опять же по аналогии с индустриализацией животноводства и созданием комплексов в 1960-х гг. или современной нацпрограммой по поставкам импортного племенного скота, не приспособленного к местным условиям зоотехнологии).

ЛКРС, бывший в начале естественной истории в нашей стране прерогативой не эпизоотологов и инфекционистов, а гематологов и патологоанатомов, тем не менее занял беспрецедентное место в отечественной ветеринарной науке и практике. Об этом свидетельствуют бурный всплеск деятельности по всей территории СССР - более полутысячи диссертаций на исходных этапах (рисунки 3, 4) и свыше полутора тысяч публикаций в базе данных РИНЦ уже в новом веке, в среднем 80 публикаций ежегодно [eLIBRARY]. Сейчас не представляется интересным и просто невозможно разобраться в таком невиданном по объему массиве информации, хотя очевидно, что подавляющее ее большинство с современных позиций – от фиксации локальной эпизоотологии до шарлатанства со всевозможными способами лечения рака крови с претензиями на лейкоз человека. Положительным итогом можно считать только освоение известной в принципе по зарубежным публикациям гематологической и серологической диагностики и ее повсеместное внедрение [1, 9, 12], что при инфекции с таким патогенетическим стереотипом не представляет особенностей – это симптоматология и обязательный иммунный (антительный) ответ при продолжительном течении любого инфекционного процесса.  

Рисунок 3. Число диссертаций по лейкозу КРС к началу 21 в.

 

 

 

Рисунок 4. Поголовье КРС в стране и число кандидатских и докторских диссертаций по лейкозу КРС в 1990-начале 2000 гг. (данные комасштабированы). Очевидна обратная зависимость трендов в животноводстве и науке.

 

 

В конечном итоге на текущий период в инфекционном профиле страны ЛКРС занимает первое место (более 60%) – до 70 неблагополучных субъектов федерации, миллионы инфицированных голов (до трети национального поголовья скота) и десятки тысяч новых случаев ежегодно, тысячи неблагополучных пунктов, сотни новых неблагополучных пунктов из года в год и удручающие тренды [5, 10]. Статистическая характеристика эпизоотической обстановки по данным презентации Департамента ветеринарии Минсельхоза России на Международном ветеринарном конгрессе (Калининград, 2019 г.) представлена в таблице 3 и на рисунке 5 [11].

 

 

Таблица 3.