Глава двадцать вторая, в которой Волан-де-Морт думает о своей нелегкой жизни, и до чего-то додумывается.

Темный Лорд в последнее время себя плохо чувствовал. И дело не столько в здоровье было, сколько в общем состоянии. Он, скорее, был разбит психологически. Казалось бы, что может быть с психикой самого кровавого тирана последних веков? И, тем не менее, даже почти утратив человеческий вид, Волан-де-Морт все еще оставался человеком. Да, чудовищным, да, жестоким и с явственными садистскими наклонностями, но человеком. После создания крестражей он, было, совсем позабыл об этом, но тут, в доме Малфоев под Рождество он внезапно осознал, насколько ему было плохо все эти годы. И, главное, почему? Точнее говоря, из-за чего? Когда он стал таким. Нет, он, конечно и в детстве не отличался особенной мягкостью, если вспомнить того кролика-самоубийцу, но все-таки и тираном он тогда еще не был. Так, когда же эти метаморфозы произошли с ним? В школе? Да, скорее всего в школе. Наверное, после тех слов Дамблдора, которые он услышал будучи на втором курсе. Тогда еще преподаватель трансфигурации сказал, что из него, Тома Реддла, никогда не вырастет что-то стоящее. «Слишком темная у него душа» - сказал тогда Дамблдор директору тех времен, профессору Диппету.

Наверное, после этих слов Том и стал меняться. Вокруг него стала появляться толпа в рот смотрящей свиты, но так и не появился ни один друг. Том помнил, как какой-то мальчишка предлагал ему свою дружбу, но юный Волан-де-Морт с перепугу отказал ему в этом. Такого ему никогда в жизни не предлагали, и он просто растерялся. А когда спохватился, было уже поздно. Так и остался мальчишка с толпой почти фанатов, но никак не друзей. Впрочем, тогда он не сильно об этом задумывался. Просто жил, наслаждаясь славой, строя планы на будущее, и мечтая о бессмертии. А теперь он и не знал, куда это бессмертие девать. За свои семьдесят лет жизни он почти не постарел, и если задуматься, не стал мудрее ни на грош со школьной скамьи. Но жизнь все равно как будто проходила мимо него. Он даже не мог припомнить ни одного хоть сколько-нибудь счастливого момента в жизни.

В общем, если вдуматься, Волан-де-Морт был одиноким, старым и уставшим человеком. И вот здесь, в гостиной Малфоев он принял окончательное решение насчет себя, и всей этой ситуации.

- Люциус!

- Да, мой Лорд?

- Твой сын ведь уже давно жаждет соединиться со своим женихом перед лицом Бога?

- Вы имеете в виду…свадьбу? – неуверенно спросил Люциус. Он не понимал, почему Лорда интересовала свадьба. Обычно такие мирские вещи совершенно не задерживали на себе внимание Волан-де-Морта.

- Да, Люциус, да. Готовь свадьбу. И да, позаботься о том, что бы Поттеры прибыли в полном составе. Выполняй, Люциус, - спокойно сказал Лорд, удовлетворенно откинувшись в кресле. Теперь осталось только сделать что-то с крестражами. Ну, об этом он подумает позже…
Люциус пребывал в полнейшем недоумении. Он, конечно, не мог утверждать, что понимает Лорда, но все-таки такое было ему совершенно несвойственно. Люциус бы меньше удивился, попроси Лорд на ужин дюжину живых младенцев. А тут он внезапно заинтересовался свадьбой. Да еще и эта странная просьба насчет Поттеров… Все это было не к добру, но поделать Малфой ничего не мог, поэтому отправился к камину, дабы сообщить сыну радостную новость.

- Гарри, Гарри, иди сюда! – голос у Малфоя был до крайности счастливый, и брюнет, который до этого сладко дремал в кроватке, постарался прибежать как можно скорее. Даже одеваться не стал – только накинул широкий шелковый халат Драко.

- Что случилось? – спросил Гарри и тут же оказался подхвачен на руки. Драко широко улыбнулся и ласково чмокнул жениха в губы.

- Думаю, тебе пора готовить что-то новое, что-то старое, что-то синее и что-то одолженное*, солнышко, - Гарри чуть подзавис, вспоминая. Все-таки традиции Англии были ему почти что не родные.

- Что-то новое, что-то старое… Драко, правда? – губы Гарри расплылись в столь же счастливой улыбке, как и у блондина.

- Да! Отец, наконец, дал свое разрешение на свадьбу! Так что готовься стать Малфоем, милый, - победно вздернул нос Драко. Ему почти не верилось. Наконец-то он станет полностью, без остатка принадлежать ему, Драко. Он так долго, почти полгода, ждал этого, а тут так внезапно, да еще без объяснения столь резкой смены решения. Впрочем, Драко было совершенно наплевать на то, почему отец передумал. Начхать! С высокой колокольни! Главное, что свадьба будет, а все остальное – ерунда.

Весь последующий день парочка посвятила празднованию замечательного события. Прогулка по городу закончилась игрой в снежки с местной молодежью, из-за чего они оба вымокли до нитки, и Драко в скорейшем порядке потащил жениха домой, отогреваться. Вообще, планировалась теплая согревающая ванна, но до нее они так и не дошли. Еще в коридоре оба были уже полураздеты, а к тому времени, как они добрались до спальни, на Гарри одежды не было вовсе, а Драко щеголял в одной распахнутой рубашке.

В тот вечер они как будто хотели съесть друг друга. Это было похоже не на секс, а на борьбу за право быть главным. В конце-концов, Драко сдался и, Гарри оказался сидящим на нем верхом. Все простыни на кровати сбились, а про презервативы никто даже не вспомнил. В тот вечер они стали еще ближе друг к другу, открылись до конца и на миг, казалось, стали одним целым. Естественным продолжением друг друга.
После секса они лениво лежали на одеялах и попивали вино из пузатеньких фужеров. Гарри быстро пьянел и скоро Драко остался единственным бодрствующим человеком в комнате. Он разглядывал спящего жениха и благодарил неизвестно кого за ниспосланное ему счастье. Скоро у них свадьба, а после Драко постарается сделать все, чтобы Гарри был счастлив. Всегда.

Он пил и пил, вспоминая все, что произошло за эти полгода, и благодаря судьбу за такое желанный подарок на Рождество.

- Драко, спи давай. Нам завтра придется присоединиться к подготовке, а Нарцисса нам спуску не даст. Спи, - сонно пробормотал в подушку Гарри и одной рукой сгреб охнувшего Драко к себе под одеяло.

Тот улыбнулся и погладил жениха по растрепанным волосам.

- Конечно, мой ангел…

* - по традиции, в Англии невеста на свадьбе должна иметь при себе что-то старое, что-то новое, что-то синее и что-то одолженное.