Вербальная и невербальная коммуникация

https://docs.google.com/document/d/1cN5ouEJVxbBJM3GoLUa8LS-v_YKVVFzH/edit?usp=sharing&ouid=105182344646282374570&rtpof=true&sd=true

Вербальная коммуникация осуществляется посредством системы языковых знаков, невербальная – с помощью знаков неязыковых, дополняющих либо замещающих речь. Существует две трактовки понятия невербалики:

1. Узкая. В этом случае невербальная коммуникация трактуется как «семиотическое поведение, сопутствующее вербальному общению»[1]. Из этого определения следует, что невербальный код: а) представляет собой неотъемлемую часть знакового (или «семиотического») поведения человека; б) является системой несамостоятельной, т. е. зависимой от словесного языка, а значит либо дополняющей, либо замещающей отдельные его элементы.

2. Широкая. В этом случае невербальная коммуникация определяется как «все знаки минус вербальные», или как «коммуникация минус язык»[2]. При таком понимании к невербалике придётся причислить все самостоятельные знаковые коды, не имеющие отношения к семиотическому поведению человека, такие как языки программирования, азбука Морзе, дорожные знаки и проч., а также сигналы, подаваемые животными и насекомыми. Этот подход, по справедливой оценке Т. А. Себеока, «заключает в себе слишком много тем»[3].

В речи нередко наблюдаем взаимодействие разнородных семиотических кодов: буквенного и цифрового: Ари100крат (название ресторана); вербального и невербального (слова + жесты или слова + мимика), вербальных знаков и визуальной символики: MAС EР (вывеска строительной фирмы). Семиотически гетерогенную речь называют креолизованной.

На значимость телесного красноречия [лат. eloquentia corporis] указывали ещё римские ораторы. Так, Цицерон считает, что при исполнении речи должны говорить «всё тело человека и лицо его», которые, «подобно струнам лиры, звучат соответственно тронувшему их душевному движению»[4]. Отдельные элементы невербальной коммуникации, в частности жесты, становились предметом изучения в старинных европейских трактатах.

Первым монографическим исследованием в этой сфере считается обширный (623 с.) трактат итальянского юриста Бонифацио Джованни (1547 – 1635) «Искусство знаков», в котором поясняется смысл более шестисот жестов. Жесты как средства «немого красноречия (dell’eloquenza muta)» подразделяются учёным в соответствии с частями тела на знаки «бородою (Della barba)», «очами (De gli occhi)», «руками (Delle braccia)», а также пальцами и ногтями, головой и т. д.: «Поднятие головы, тем самым носа задирание. Подобным образом поступают собаки, когда принюхиваются к запаху; как латиняне говорят, rem aliquam naso suspendere [букв. ‘нос к чему-л. вздёргивать’. – В. М.]: сим жестом многие дают оценку чему-либо, выражая иронию, презрение и насмешку». Автор полагает, что «с тем, дабы избежать неразрешимых конфузов речи, должно предпочесть ей изъяснение знаками, кои образуют неизменяемый язык, естественным образом для всех людей одинаковый: для азиатов, африканцев и антиподов»[5]. Современный исследователь не без основания возражает: «Достаточно только подумать о тех недоразумениях и фрустрациях, которые могут произойти в результате попыток выразить посредством жеста нечто минимально сложное либо абстрактное, чтобы ясно представить себе ограничения, накладываемые таким способом коммуникации»[6].

Известность получил трактат «Хирология (Хирономия), или Мануальная риторика» лондонского медика Джона Балвера (1606 – 1656), утверждавшего, что «рука говорит на всех языках» и что она является «говорящим органом». Как и Б. Джованни, Дж. Балвер был убеждён, что «жест есть единственный язык, естественный для человека; язык, который может быть назван универсальным языком человеческой натуры, который без обучения с первого взгляда легко понимают люди всех частей обитаемого мира»[7].

Эдвард Сепир отмечает, что люди «внимают жестам с предельной бдительностью», поскольку жесты представляют собой «изощрённый и загадочный код, не записанный нигде, неведомый никому, но понятный каждому»[8]. Активное и системное изучение невербалики началось в 50-60-х гг. XX в., с началом развития технологий массовой коммуникации, и получило наиболее детальное освещение в работах А. Мерабяна, Дж. Фаста, Э. Холла и других западных специалистов. Австралийский учёный Алан Пиз пишет:

«Мы становимся свидетелями возникновения новой специальности – учёный-невербалист. Так же как человеку, который изучает птиц, доставляет удовольствие следить за их поведением, невербалисту доставляет удовольствие следить за невербальными проявлениями людей. Он наблюдает за людьми на различных приёмах, на пляжах, по телевидению, в офисах или же в любых других местах, где они общаются. Он изучает поведение людей и хочет знать больше о том, как действуют люди в той или иной ситуации, для того, чтобы знать больше о себе и улучшить отношения с другими людьми»[9].

По мнению антрополога Рэя Бердвистла (1918 – 1994), удельный вес вербальной информации в беседе составляет «не менее, чем 30 – 35%»[10], т. е. две трети информации о мыслях собеседника мы черпаем, анализируя его мимику и телодвижения, а также манеру говорить (интонации, тон, паузы).

Невербалика изучается в рамках семиотики [греч. σημα ‘знак’] – науки о знаках. К настоящему времени обнаружено более 1000 невербальных знаков. В соответствии с каналом восприятия подразделим их на четыре класса.