Искупитель и девушки с Ипанемы

 

5 декабря

Мое третье утро в Рио. Открываю глаза – и понимаю, что мне дико, прекрасно, невозможно хорошо! Снова возвращаюсь к забавной мысли, что в местном воздухе рассеян кокаин. Насколько мне известно из медицинской литературы, этот порошок именно так и действует: создает у человека ощущение подъема, практически эйфории на ровном месте. В Рио это чудесное ощущение «мне хорошо!» не покидает меня ни днем ни ночью, хотя ничего особенного вроде бы и не происходит. Дома, для того чтобы прийти в состояние тотального счастья, мне нужны куда более сильные раздражители. А здесь блуждающая улыбка счастья просто не сходит с моего лица. Я сама вижу ее в зеркало и не устаю удивляться.

Завтрак я проспала. Но ничуть об этом не жалею. После вчерашней сытной фейжоады есть совершенно не хочется. Достаю из мини‑бара маленькую бутылочку с ледяным соком маракуйи и выхожу на балкон.

Над Рио, как всегда, палит солнце. Внизу снует полуодетая веселая толпа – и не поймешь, кто из прохожих спешит на работу, а кто собрался предаться пляжному безделью. Протяжные крики бродячих торговцев с подвесными лотками, зажигательная музыка из окрестных кафешек, задорные автомобильные гудки и запах жарящихся на уличных мангалах блинчиков из тапиоки – все это создает атмосферу какого‑то безалаберного веселья, но в то же время покоя и уверенности в завтрашнем дне. По крайней мере у меня. Столь приятное чувство спокойствия обычно посещает меня в теплых краях, а в Рио ощущается особенно. В Москве я вечно чего‑то боюсь и опасаюсь. Липкий, противный страх на уровне безотчетной тревоги каждое утро просыпается вместе со мной – и только в обнимку со мной засыпает. Я смутно боюсь всего: потрясений государственного масштаба и природных катаклизмов, сокращений на работе и повышения цен, я боюсь попасть в ДТП в безумном столичном трафике и постоянно волнуюсь, не случилось ли что‑то плохое с моими близкими. И это помимо того, что я постоянно и неустанно боюсь, что меня окончательно бросит Лев, что я никогда не стану известной и высоко (или хотя бы нормально!) оплачиваемой журналисткой и даже просто любимой мужней женой и матерью своих детей. В Рио все эти страхи меня покинули: видно, им неуютно в здешнем климате. И именно поэтому здесь я просыпаюсь без привычного камня на душе. Будто кто‑то присматривает за мной сверху…

А он и присматривает!

Его видно из любой точки города. Днем, словно священный нимб, над его головой сияет здешнее щедрое солнце. На закате он смотрится как огромный черный крест на багровом фоне. Черными южными ночами вся его монументальная стать переливается мириадами ярких огней, а вместо нимба над его челом вспыхивает кроваво‑красный маяк, призванный уберечь самолеты от столкновения с его снисходительно склоненной над городом головой.

Христос стоит, широко раскинув руки, и словно парит над Рио, благословляя и охраняя его. Это одна из самых гигантских статуй в мире, включенная в список главных чудес света.

Своего покровителя, возвышающегося с распростертыми руками на вершине горы Корковаду и словно заключающего в объятия вверенный ему город, кариоки называют Cristo Redentor [9].

Cristo – визитная карточка не только Рио, но и Бразилии в целом. Наверняка каждый человек на Земле хоть раз видел знаменитую бразильскую статую на картинке или на экране, ее изображение почти всегда сопровождает все сюжеты об этой стране. Я слышала легенду, что статуя Христа построена на деньги эмигранта‑католика, давшего обет воздвигнуть монумент Богу в той стране, где разбогатеет. Разбогатеть ему довелось в Бразилии, и он сдержал данное им слово.

Гора Корковаду, на которой водружен Искупитель, – самая высокая в Рио. Наряду с Пан‑ди‑Асукар она является популярной смотровой площадкой, с которой весь город виден как на ладони. Но, судя по лежащему у меня в номере туристическому проспекту, вершина Корковаду превосходит вершину Сахарной Головы на целых 319 метров! Наверняка вид с нее еще круче! А не навестить ли мне сегодня великого Cristo Redentor? Что мне мешает? Вон он как манит меня со своей высоченной горы! Прямо‑таки зовет в свои объятия… Решено – еду!

Наряжаюсь в легкое, но все же более пристойное, чем символическое пляжное парео, платьице‑тельняшку. Все‑таки я собираюсь в гости к святой личности. Отправляться к монументу Искупителя голой мне как‑то неудобно. В платье, темных очках и с сумочкой, как порядочная туристка, спускаюсь вниз на ресепшен.

Спрашиваю портье, как мне добраться до Корковаду.

– О, вы выбрали прекрасный день! – радуется симпатичный портье, похожий на героя бразильских сериалов. За эти дни я уже успела с ним познакомиться и знаю, что его зовут Фернандо. – Сегодня хорошая видимость, тумана не ожидается, вы получите настоящее удовольствие!

Я уже не первый раз слышу, что в Рио случается плохая погода, но до сих пор не могу в это поверить. Пока у меня такое ощущение, что солнце покидает здешний небосклон лишь для того, чтобы дать кариокам и гостям города немного передохнуть – насладиться мягким светом ласковой луны и бархатным теплом южной ночи.

– Я закажу вам такси до улицы Косме Вельо (Rua Cosme Velho), 513, – объясняет мне Фернандо, – там станция железной дороги, ведущей наверх, и продажа билетов. Поезд ходит с девяти утра до шести вечера, отправляется каждые полчаса. Совет: возле Христа обычно много туристических групп с гидами. Примкните потихоньку к какой‑нибудь англоязычной группе и сможете спокойно послушать все объяснения и исторические сведения. Зачем вам тратиться на отдельного экскурсовода?

Что ж, совет ценный. На всякий случай захватываю с собой брошюрку о Корковаду с туристического стенда в холле отеля и сажусь в фирменное желто‑зеленое такси от компании, обслуживающей район Копакабаны. К местным таксистам я уже привыкла и почти не боюсь с ними ездить. Все водилы‑кариоки носятся как угорелые, горланят за рулем песни и пританцовывают, периодически бросая руль на произвол судьбы. Но при этом ни одной аварии я пока на здешних дорогах не наблюдала.

Мы несемся по оживленной рю Барата Рибейро (Rua Barata Ribeiro), я ее уже частично изучила. Она идет параллельно авениде Копакабана, но ближе не к океану, а к центру. Соответственно, это более «официальная» улица: привычные для Копакабаны кафе под открытым небом сменяются дорогими ресторанами, а развалы дешевых пляжных тряпок – именными бутиками и фешенебельными супермаркетами. Я и узнала о существовании рю Барата Рибейро именно потому, что обнаружила здесь гигантскую, но очень удобно устроенную аптеку, в которой помимо лекарств можно найти абсолютно любую мелочь, которая может понадобиться женщине в чужом городе. А еще в здании под номером 505 я наткнулась на «Lidador», отличный круглосуточный бар, и Casa da Vino (винный домик) – алкогольный супермаркет с огромным выбором изысканных вин. Побродив по нему и обнаружив целый отдел с пометкой national (местные), я запланировала перед отъездом домой затариться здесь лучшими марками бразильских вин. В «винном домике» ко мне сразу же прицепился весьма грамотный сомелье и в считанные минуты ввел меня в курс иерархии на винном рынке Бразилии. По‑моему, самые лучшие вина региона – отличный подарок друзьям и коллегам. Я все время привожу в качестве сувениров из своих путешествий не бестолковые магнитики и набившие оскомину брелочки, а именно качественный аутентичный алкоголь. Из Рио я непременно захвачу лучшие сорта кашасы и сухих вин. А с помощью такого толкового специалиста, как сомелье из «Lidador», выбор сделать будет несложно.

Но в основном рю Барата Рибейро посвящена индустрии красоты – здесь великое множество салонов причесок и ногтевого дизайна, профессиональных фотостудий, стоматологических кабинетов и офисов клиник, где ведущие пластические хирурги проводят первичные консультации. Возле входа в такие офисы и в обширном радиусе вокруг обязательно раздаются рекламные листовки. Их натурально насильно суют вам в руки – иногда агенты клиник в специальной униформе, а подчас – просто бродяги и босоногие детишки. Хотя я в Рио всего два дня, у меня уже полны карманы подобной рекламки. Насколько я понимаю из листовок и плакатов, вывешенных в витринах офисов «клиник красоты», несложные процедуры типа введения омолаживающих инъекций, пилинга и безоперационного лифтинга проводятся прямо на месте. Более же серьезные хирургические вмешательства происходят в стационарах, которые расположены в удаленных зеленых районах города. Как успела сообщить мне Клаудиа, большинство клиник пластической хирургии расположено в районе Лагоа (Lagoa) – это центральный, но при этом очень зеленый квартал Рио, на берегу живописного озера.

Сворачиваем на авенида Эпитасио Пессоа (Avenida Epitácio Pessoa), которая огибает озеро необыкновенной красоты. По берегам озера выстроились элегантные жилые кондоминиумы с небольшими огороженными уютными территориями вокруг домов и аккуратными подземными паркингами. Сквозь изящные ограды видно, как в ухоженных двориках играют нарядные дети разных цветов кожи и резвятся мини‑собачки в бантиках. По глади озера скользят изящные мини‑яхты и красивые парусники, а по асфальтированной дорожке вдоль водоема дефилируют горожане с безмятежными лицами. Кто‑то неторопливо прогуливается, наслаждаясь роскошным видом и приятной беседой, другие – в кроссовках и с плеерами в ушах – проносятся мимо резвой трусцой. Приветливо улыбаются гуляющим и машут им рукой. То ли здесь все знакомы между собой, то ли тут просто принято каждому здороваться со всеми. Здесь все просто дышит респектом и основательностью, достатком и уверенностью в завтрашнем дне! Хотела бы я жить в таком приятном месте и в таком комфортабельном жилом секторе! Желательно, конечно, со Львом. Впрочем, в таком климате можно обойтись и без него. Это в наших тоскливых серых спальных районах просто физически необходимо согреваться чьей‑то любовью. Или хотя бы водкой. А в теплом и позитивном Рио сойдет и хваленый содад.

Какое все же прелестное место! Я не в силах сдержать вздох восхищения.

– Lagoa! – тут же отзывается таксист, традиционно не говорящий по‑английски. – Lagoa Rodrigo de Freitas!

Я понимаю, что это и есть респектабельный район Лагоа, о котором рассказывала мне Клаудиа. По ее словам, Лагоа – это излюбленное место жительства городского upper‑middle class (уверенного среднего класса) и средоточие элитных пластических клиник. А этот необыкновенной красоты водоем и есть озеро Родриго‑де‑Фрейтас, которым я вчера любовалась с вершины Пан‑ди‑Асукар.

Таксист машет рукой вперед:

– Tunel Reboucas!

Мы и правда ныряем в туннель в большой зеленой горе. На несколько мгновений нас поглощает полная тьма… И вдруг, в считанные секунды, из каменных джунглей города мы, словно по волшебству, попадаем в джунгли самые настоящие! Словно кто‑то невидимый сменил слайд с изображением окружающего мира. Только что были дома с дворами и машинами, а теперь – затененный буйной зеленой растительностью лес с водопадами и озерами, пологими холмами и высокими пиками, диковинными цветами и кустарниками. Просто какое‑то чудо!

– Cristo Redentor! – кричит мой водитель и тычет куда‑то вверх.

Я высовываюсь в открытое окно машины и поднимаю глаза в небо – туда, куда указует палец таксиста. Зрелище величественнее трудно себе представить! Прямо надо мной гостеприимно распахиваются всепрощающие небесные объятия. Слегка склонив голову, на меня сверху вниз снисходительно глядит сам Иисус Христос! Огромный и непостижимый человеческому разуму – как и великие дела его.

От восторга и пафосности момента у меня даже перехватывает дыхание. Свою самую первую фотку Искупителя я делаю прямо из окна машины.

– Parque da Tijuca! – через пару минут победно возвещает мой таксист и указывает мне на счетчик. На нем натикало 70 с небольшим реалов.

Расплачиваюсь, выхожу и в восхищении оглядываюсь по сторонам. Если мне когда‑нибудь доведется попасть в рай, не исключено, что я воскликну: «Когда‑то я тут уже была!» Вокруг – истинная благодать. По прогулочным тропинкам, похожим на сказочные, скачут обезьянки и ползают игуаны. Цветастые колибри разве что не садятся на плечо, а до ярких сочных плодов неведомых деревьев можно дотянуться рукой. Все кругом поет, щебечет, стрекочет, хохочет и заливается на все голоса. Вдали я вижу большое скопление людей. Я понимаю, что таксист специально не довез меня до туристической точки, чтобы я могла в гордом одиночестве насладиться чарующей природой обители здешнего Христа.

Как написано в брошюрке, гора Корковаду находится на территории национального парка Тижука. Он огромен: его площадь составляет 120 квадратных километров, что вовсе не мешает ему вольготно раскинуться прямо посреди шумного мегаполиса. Самым популярным местом национального парка считается лес Тижука (Floresta da Tijuka), где проложено множество троп для уединенных прогулок, а на каждом холме – смотровая площадка и уютный ресторанчик. По территории парка Тижука проходит туристическая железная дорога. По одной из ее ветвей, о которой мне и говорил портье, на небольшом поезде можно подняться на смотровую площадку горы Корковаду.

На площадке возле касс туристического комплекса, включающего в себя парк, лес и статую, – огромное количество туристических автобусов, шустрых подростков, торгующих сувенирами и билетами для тех, кто не хочет стоять в очереди, и сама очередь – неимоверная, сворачивающаяся на немилосердном солнцепеке в три гигантских кольца.

Потолкавшись среди туристов минут десять, я понимаю, что к Христу есть три пути: по узкоколейной электрической железной дороге в красно‑желтом, похожем на игрушечный, миниатюрном поезде, по автомобильной трассе в специальном «шаттле», напоминающем нашу маршрутку, и по пешеходной тропе, круто уходящей ввысь под открытым солнцем. Я с сомнением рассматриваю свои сабо на высокой платформе. Я, конечно, пошла бы пешком, благо для этого не нужно стоять в очереди за билетом. Но не уверена, что при такой жаре и влажности мои ноги выдержат столь крутой пеший подъем. А мозоли мне сейчас совсем некстати: мне еще целую неделю гулять по Рио. Разукрашенный поезд веселенькой расцветки выглядит привлекательно, да и сама узкоколейка, как я вижу, пролегает через тропические заросли. Должно быть, безумно интересно продираться в открытом вагончике через настоящие джунгли! Но, увы, именно за билетами на поезд вьются кольца нескончаемой очереди. Остается сесть в «маршрутку» и добраться в ней до автостоянки перед самой статуей, там же, собственно, и конечная станция тропической железной дороги.

Прицениваюсь к «шаттлу». Водитель на пальцах показывает мне, что проезд в одну сторону стоит 15 реалов. Что ж, цена вполне сносная, и я забираюсь в приятно кондиционированное нутро «шаттла». Какое‑то время мы ждем полной укомплектации нашей маршрутки пассажирами, а затем берем курс вверх. По обе стороны дороги подступают изумрудные джунгли. С виду они кажутся влажными и живыми: в них что‑то кишит, кричит, каркает и периодически вываливается на дорогу. Порхают какие‑то безумные бабочки размером с наших ворон. Только расцветка их, в отличие от наших насекомых и птиц, поражает затейливостью. Какой неведомый и не совсем адекватный природный художник раскрасил местную флору и фауну в столь безумные цветовые сочетания! Природная картинка Рио – совершенно дикая помесь абстракционизма с кубизмом и с цветовой шизофренией! Но все это манит, влечет и делает зрителя бесконечно счастливым!

На автостоянке нас всех выгружают. Сбоку подтягивается толпа туристов, сошедшая с поезда. На площадке можно напиться из родника, купить воды (а также мороженое, сигареты, сувениры, кепки, майки, очки и даже ювелирные украшения фирмы «Н. Stern») в небольшом магазинчике. Дальше нам всем предстоит еще какое‑то время идти пешком вверх, чтобы достигнуть подножия постамента, на котором высится Cristo. На машинах далее путь воспрещен, и железная дорога также выше не проложена.

Наконец мы длинной вереницей достигаем последней высоты перед «взятием» статуи – нам остается подняться только к подножию постамента.

С площадки разворачивается уже знакомый мне вид – залив Гуанабара, озеро Родриго‑де‑Фрейтас, гора Сахарная Голова, ряд красивейших районов Рио‑де‑Жанейро, роскошные пляжи, огромная чаша стадиона (я уже знаю, что это знаменитая «Maracana»), город Нитерой и мост к нему. Вокруг – снова магазины сувениров, рестораны. Все как на Пан‑ди‑Асукар – только вот вертолетов и ангольцев‑многоженцев я нигде не наблюдаю.

Здесь все‑таки приходится приобрести билет, чтобы пройти через турникет непосредственно к монументу.

Но очередь здесь гораздо меньше и движется куда быстрее, да и сам билет стоит всего 9 реалов 20 сентаво.

От площадки непосредственно к Христу ведет лестница в 256 ступенек. Их точное число указано на табличке рядом. Можно воспользоваться лифтом или эскалатором. Но последний пролет все же придется преодолеть на своих двоих.

Я присматриваю симпатичную группу английских пенсионеров во главе со степенной старушкой‑гидом под кружевным зонтиком. Она говорит медленно, тщательно артикулируя каждый звук. Наверное, не все члены ее тургруппы хорошо слышат. Ну а мне зато понятно каждое слово в ее речи. В то время как тараторящего и «рычащего» рядом шустрого гида американской группы я почти не понимаю. Народу кругом столько, что мне не составляет никакого труда пристроиться в хвост пенсионерской группы и преданно следовать за высокообразованной английской леди‑экскурсоводом. Британские старички мило мне улыбаются. И даже если они распознали во мне халявщицу, пристроившуюся к их экскурсии бесплатно, то с истинно английской вежливостью вида не подают.

Мы с пенсионерами грузимся в лифт и через минуту оказываемся буквально «у Христа за пазухой». Странно, но вблизи статуя уже не так подавляет своей монументальностью, зато лучше видны детали. Наверное, это и есть эффект, о котором поэт сказал: «Лицом к лицу лица не увидать, большое видится на расстояньи…» У ног Христа возникает некая общность: локоть собрата по туризму под ребром, разноязычные крики, вспышки камер и бесконечные просьбы либо сфотографировать кого‑нибудь, либо, наоборот, убраться в сторону и не портить своей персоной удачный ракурс.

Мы топаем по узким извилистым ступенечкам, с каждым шагом приближаясь к Спасителю.

– О, Jesus Christ! – вздыхают мои старички, потирая уставшие ноги. Но мужественно продолжают восхождение. Наша леди‑гид начинает мерно и очень понятно вещать:

– Дамы и господа, сейчас мы с вами находимся в самой высокой точке Рио‑де‑Жанейро – на вершине горы Корковаду. Эта гора расположена на территории государственного заповедника Тижука. Тижука – крупнейший в мире лесной массив, находящийся в городской черте. Его называют легкими Рио. Высота пика Корковаду – около 704 метров. Монумент Христа Искупителя добавляет к этой высоте еще 38 метров. Высота самой статуи – 30 метров, а постамента, на котором она установлена, – 8 метров. Размах рук Христа тоже составляет 30 метров и равен высоте статуи – именно поэтому издали монумент смотрится как крест. Статуя изготовлена из железобетона и мыльного камня и весит 1145 тонн. Внутри постамента, в цоколе, находится церковь Святой Троицы на 150 человек.

– А она больше нью‑йоркской статуи Свободы? – интересуется какой‑то дотошный старикан из нашей группы.

– Хороший вопрос, – невозмутимо отзывается наш гид, – у этих двух статуй немало общего. А в чем‑то они даже родственницы, землячки, – леди вежливо улыбается и сдержанно кивает, услышав возгласы одобрения, последовавшие от церемонных британских старичков в ответ на тонкую шутку. – Чтобы достигнуть вершины пьедестала, на котором стоит статуя Свободы, посетители проходят 192 ступени против тех 256, что ведут к бразильскому Христу. Но если на статую Христа туристы подняться не могут в принципе, то до короны статуи Свободы можно добраться, преодолев 356 ступеней. Вес меди, использованной для отлива статуи Свободы, составляет 31 тонну, а ее стальная конструкция весит 25 тонн. Общий вес бетонного основания, на котором стоит статуя Свободы, 27 тысяч тонн. Высота статуи Свободы от земли до кончика факела – 93 метра, включая основание и пьедестал. Высота самой статуи, от пьедестала до факела, – 46 метров. То есть американская Свобода выше бразильского Искупителя на 16 метров. Зато длина ее правой руки, которая вытянута, – всего 12,8 метра, в то время как каждая рука Христа имеет длину 15 метров. Так что у Искупителя руки длиннее!

Пенсионеры начинают восторженно аплодировать.

Я тоже в отпаде: какая эрудированная старушка!

– Вашим познаниям воистину позавидуешь! – ехидничает любознательный английский дед. – Может быть, вам известен и объем талии леди Свободы?

– Известен, – как ни в чем не бывало отвечает наш экскурсовод. И только чопорно поджатые губы выдают в ней легкий апломб. – Я пристально изучаю все предметы, к которым когда‑либо обращаюсь с профессиональной точки зрения. Обхват талии статуи Свободы составляет 10,67 метра. А ширина ее рта, если вас это тоже интересует, 91 сантиметр. Вы удовлетворены, сэр?

– О, безусловно! – шаловливо ахает старичок. – Кажется, я в вас влюблен, мисс! Вы позволите?

– Нет, – сухо отвечает наш гид. – Оставьте ваши ухаживания каменным изваяниям. Для живых леди вы слишком назойливы.

Вот это она его отбрила! Вот он, истинно английский шарм! Я, пожалуй, запомню эту фразу! И при случае выдам Льву: «Адресуйте ваши приставания каменным изваяниям! Для живых леди вы слишком непостоянны!»

Меня безмерно восхищает безупречная выдержка пожилой английской леди. Благополучно указав надоедливому туристу его место, наш гид невозмутимо продолжает речь по существу вопроса:

– Раз уж, благодаря некоторым особо пытливым особам, – леди смерила старичка‑шалуна ледяным взглядом, – речь зашла о другой подобной статуе, давайте проведем сравнительную характеристику. В данном случае она вполне уместна. Мировое скульптурное сообщество ставит бразильского Христа Искупителя в один ряд с такими монументами, как Статуя Христа в Лиссабоне, греческий Колосс Родосский, Родина‑мать в украинском Киеве и гигантский памятник Петру I работы современного российского скульптора.

Догадываюсь, что речь идет о Церетели. Вообще, среди людей с якобы хорошим художественным вкусом его принято ругать. Но меня церетелиевские скульптуры чем‑то завораживают. Возможно, как раз своей странностью, гигантизмом и отсутствием вкуса. Короче говоря, я фанатка странных изваяний и лично Зураба Константиновича.

– Но Statue of Liberty во всех смыслах ближе к Cristo Redentor, она ему почти как сестра, – вещает тем временем экскурсовод. – Хотя бы потому что оба изваяния выполнены в стиле ар‑деко и оба родом из Парижа.

– А причем тут Париж? – недоумевает какая‑то бабуля из нашей группы. – Ведь обе статуи на американском континенте!

– Объясняю, – терпеливо продолжает наша всезнающая леди‑гид. – Почему‑то многие считают, что статуя Свободы, стоит на своем месте чуть ли не со времен Колумба. На самом деле ее подарили Нью‑Йорку французы в конце XIX века. Франция приурочила свой дар к столетию провозглашения Америкой независимости. 5 августа 1884 года в Нью‑Йорке торжественно заложили первый камень пьедестала. А сам подарок тем временем строился в Париже, скульптуру монтировали прямо в городе, так что какое‑то время статуя Свободы возвышалась над французской столицей. В июне 1884 года готовую статую погрузили на корабль и отправили за океан, а 4 июля 1884 года в Нью‑Йорке состоялось ее торжественное вручение американскому народу.

С тех пор она стала одной из главных достопримечательностей Нью‑Йорка в частности и США вообще.

Статуя Христа Искупителя также была изготовлена в Париже и только потом доставлена в Рио по морю. Только произошло это на 47 лет позже. Торжественное открытие и освящение Cristo Redentor состоялось 12 октября 1931 года. И этот французский монумент не только прижился на новой земле, но и стал символом Рио‑де‑Жанейро и Бразилии в целом. Туристы часто задаются вопросом: почему скульптура с явной религиозной подоплекой высится именно над Рио? Ведь не секрет, что многие воспринимают Рио скорее как город греха, нежели как богобоязненный мегаполис, осененный Христовой благодатью. В действительности изначально планировался просто некий памятный монумент.

В 1921 году в преддверии столетия национальной независимости Бразилии муниципалитет Рио озаботился тем, чтобы сделать родному городу значимый подарок, ведь в то время Рио‑де‑Жанейро был столицей Бразилии. Было понятно, что это должен быть памятник, но идея Христа пришла, когда к сбору средств подключилась католическая церковь. Тогдашний архиепископ Рио‑де‑Жанейро дон Себастьян Леме принял активное участие в подготовке проекта. Местная пресса объявила о сборе средств по подписке на сооружение памятника. Горожане откликнулись: было собрано 2,2 миллиона реалов. Над первым эскизом памятной статуи работал художник Карлос Освальд. Именно он предложил изобразить Христа с распростертыми в благословляющем жесте руками. Благодаря такой композиции издалека фигура Спасителя смотрится как гигантский крест. Согласно первоначальному варианту монумент планировалось установить на круглом пьедестале, символизирующем земной шар. Но по техническим причинам позже эту идею отвергли. Окончательный проект сооружения разработал бразильский инженер Эйтор да Силва Кошта. Тогда же выяснилось, что воплотить столь грандиозный проект в Бразилии невозможно – не хватает технологий. Тогда было решено строить монумент во Франции и по мере готовности отдельных фрагментов переправлять их в Рио морем. Французский скульптор Поль Ландовски изваял голову и руки Христа, они были готовы к 1924 году. В общей сложности постройка монумента продолжалась около девяти лет – с 1922 по 1931 год. Спаситель прибывал в Рио не торопясь и в разобранном виде: его части сначала плыли на кораблях, а затем по железной дороге поднимались на вершину горы Корковаду.

– А что, железная дорога на вершину была уже тогда? – не удерживаюсь от вопроса я, совершенно забыв, что на этой экскурсии я зайцем.

Но гид относится к моему интересу благосклонно:

– Вы совершенно верно подметили, юная леди, – кивает мне она. – Электрифицированная железная дорога, которую мы с вами все видели, – это самая первая железная дорога в Бразилии. Это заслуга инженеров Перейры Пассоса и Терсейры Соареша. Она появилась задолго до статуи Христа – в 1882–1884 годах. А при строительстве монумента оказалась весьма кстати: с ее помощью наверх поднимали все необходимые строительные материалы. От места, где заканчиваются рельсы, к основанию монумента построили лестницу. Она вышла такой извилистой, что получила прозвище «караколь» (порт, улитка). Когда монумент был установлен, в его цоколе сделали маленькую часовню. Как я уже сказала, впервые статую освятили 12 октября 1931 года, а в 1965 году монумент Искупителя повторно освятил лично папа Павел VI. В 1981 году в Рио широко праздновали 50‑летие монумента, на торжествах присутствовал даже папа Иоанн Павел VI. За последние 75 лет статую дважды ремонтировали – в 1980 и 1990 годах. В 1932 и 2000 годах обновляли ночную подсветку, в 2003 году установили эскалаторы, облегчившие посетителям подъем к смотровой площадке. В 2007 году Христа причислили к новым семи чудесам света. А в апреле 2010 года Cristo Redentor впервые за свою историю подвергся нападению – его осквернили неизвестные вандалы. Черной краской они нанесли на лицо и руки скульптуры неприличные надписи. Разумеется, их быстро удалили. Зато теперь у Христа есть круглосуточная охрана.

«Под сенью Христа» мы долго и увлеченно фотографируемся: пенсионеры снимают меня, а я их. Потом гид делает наш групповой снимок на память. Я уже чувствую себя английской старушкой, но, когда узнаю, что моя группа планирует длительный сувенирный шопинг в цоколе монумента, вежливо откланиваюсь. Я уже успела краем глаза заметить, что цены на сувениры здесь истинно туристические. На Копакабане такие же кулончики, серьги и одежду с изображением Cristo с разных ракурсов можно купить куда дешевле. Единственное, в чем я не в силах себе отказать, – это большое пляжное парео с удивительно реалистичной репродукцией панорамного вида Копакабаны, посреди которой на переднем плане возвышается Христос Искупитель. Нечто подобное я уже видела у нас на пляже, но на этом парео картинка выразительнее и отпечатана более четко. Пусть будет мне на память!

Прикупив сувенир, я двигаюсь к выходу. С каждой минутой все острее чувствую, что проголодалась. Пропущенный завтрак наконец напомнил о себе – легким головокружением и слабостью. Шутка ли: полдня на ногах и на палящем солнце! Пожалуй, мне пора вниз. Доберусь до отеля, приму душ, переоденусь и пущусь на поиски пропитания и вечерних развлечений.

Прошу таксиста остановиться не прямо у отеля, а на пляже. Быстро прыгаю в волны, благо в Рио купальник почти всегда на мне. Сразу становится свежо, легко и свободно. Выйдя из бурлящих волн, как Афродита из пены, становлюсь на песке в позу Искупителя, чтобы немного обсохнуть. Закрываю глаза и подставляю лицо ласковому океанскому бризу. И тут до меня доносится невероятно дразнящий запах – такой, что буквально текут слюнки! Открываю один глаз: так и есть! Напротив меня встал торговец с лотком, а на лотке – румяные пирожки с пылу с жару.

– Bachalau, bachalau! – повторяет разносчик, а взгляд у него просто умоляющий. Чуть ли не плачет, так хочет выманить у меня 3 реала за пирожок!

Бакаляу – это местная рыба. Говорят, вкусная. Знаю от своего приятеля Жозе Паулу, журналиста из Лиссабона, что бакаляу очень уважают в Португалии. У них существует целый ритуал засаливания этой рыбы в специальных резервуарах. Смотрю своими голодными глазами в просящие глаза торговца и не удерживаюсь – покупаю целых два пирожка. Хотя сама себе обещала на пляже горячей еды не покупать – особенно с мясной или рыбной начинкой. Еще в Москве Лида предупреждала меня, что на такой жаре еда у бродячих торговцев может быть испорченной. Но сейчас мне не до осторожности: голод не тетка, а аромат такой, что забудешь все доводы здравого смысла! Как говорят французы, если у женщины было искушение и она смогла устоять, это было не искушение. Или не женщина. Я, видимо, самая настоящая женщина. Не устояла – ни перед Львом Николаевичем, ни перед пирожком с бакаляу. Впрочем, нельзя не признать: оба этих искушения тоже были настоящими и оказались сильнее меня.

Сравнение Льва с пирожком меня забавляет. Я с аппетитом съедаю пирожки один за другим, представляя, что это Лев. По вкусу бакаляу напоминает нашу треску. Может, это она и есть? Вкусно, но, по мне, начинка слишком уж соленая. После второго пирожка отчетливо понимаю: я наелась и больше не хочу. Я удовлетворила свое вкусовое любопытство и больше действительно не стану покупать сомнительную уличную снедь. Может быть, стоит перенести этот полезный вывод и на мой сомнительный роман со Львом? Любопытство удовлетворено, голод утолен. Не следует ли перейти к более здоровой еде? К более здоровым отношениям, когда оба партнера свободны друг для друга?

Запиваю свою нехитрую трапезу банкой ледяного пива – и тут же чувствую прилив сил! Я уже готова к новым приключениям! Вот только сменю наряд на вечерний…

 

Вечерний наряд для Рио, как я уже говорила, понятие условное. Выбираю очередной невесомый сарафанчик из своего арсенала, уже изрядно пополненного на демократичных шмоточных развалах вдоль пляжа.

Заплетаю две игривые косички: никакая укладка в климате Рио не держится дольше пяти минут, поэтому я уже благополучно забыла, что такое фен и «утюжок» для выпрямления волос. Даже просто расчесаться после пляжа – целая проблема! Зато, насытившись влагой, волосы становятся заметно гуще, здоровее и чудесно блестят. Такому чуду даже укладка не нужна!

Я чувствую по себе, что океанский ветер, влажность, песок, попадающий во время купания всюду, даже в самые немыслимые места, делают меня более естественной. Особенности местного климата как бы объединяют меня со здешней природой, делают частью ее. Из‑за жары и влажности уход за собой упрощается – никаких сложных причесок, долгого нанесения макияжа и подбора аксессуаров к одежде. Все эти громоздкие детали на фоне Рио смотрятся глупо и неуместно, я это чувствую на уровне интуиции. Здесь следует быть тем, что французы называют «а‑ля натурель»: быть собой и радоваться каждому дню. Это и есть основополагающий стиль, ведущий бренд этого города. Так что все мои столь утомительные дома процедуры для поддержания красоты здесь сводятся к прохладному душу несколько раз в день, легкому лосьону для очистки лица, обычной расческе и паре резинок для собирания волос в разнообразные хвостики, пучки и косички. От длинных распущенных волос на улице становится невыносимо жарко, поэтому распускать их имеет смысл только в кондиционированном помещении. Долгоиграющую эпиляцию всех стратегически важных частей тела я сделала еще в московском салоне красоты, а питательные и увлажняющие крема для кожи, которыми дома пользуюсь дважды в день, при такой влажности на фиг не нужны. Кожа, кстати, в здешнем климате становится просто волшебной! Теперь я понимаю, почему все кариоки имеют такую матовую, ровную, безупречную кожу без единого изъяна. Это все местная вода и постоянное дыхание океана в воздухе.

Сборы к вечернему выходу в Рио занимают у меня 15 минут – против того часа с копейками, который я трачу, чтобы собраться выйти куда‑то вечером в Москве. Это замечательное чувство: ощущаю себя свободной от того неизбежного ярма, который влачит на себе каждая уважающая себя женщина. Даже когда тебе лень или ты плохо себя чувствуешь, ты обязана привести себя в порядок, приодеться и причепуриться – если не хочешь напугать своим видом окружающих и подорвать свое реноме эффектной и стильной девушки. Выглядеть на все сто надо всегда, даже через не могу. А город Рио‑де‑Жанейро эту задачу значительно упрощает, за что ему мое большое женское спасибо! Сам климат тут служит лучшей косметикой и лучшим аксессуаром к женским прелестям.

На часах шесть вечера. Самое начало массового променада по авенида Атлантика вдоль пляжа Копакабана. Конкретных планов на вечер у меня нет. Я хочу влиться в вечернюю толпу гуляющих и пройти до конца авенида Атлантика. Судя по карте, там пляж Копакабана плавно перетекает в пляж Ипанема, а авенида Атлантика – в авенида Виейра Соуто (Avenida Vieira Souto). По дороге стану заглядывать в маленькие магазинчики, а попозже перекушу в каком‑нибудь симпатичном кафе. Странно, но в Рио меня совершенно не пугает одиночество. Вернее, оно в этом городе совсем не чувствуется. Как только выходишь из своего номера, сразу возникает впечатление общности – будто ты со всем городом, а весь город с тобой. Лично мне это необычное ощущение очень помогает: вот уже третий день меня не посещают тяжелые мысли, не мучат тревоги и сомнения. Я просто плыву по течению под названием Рио и от души наслаждаюсь этим роскошным дрейфом.

Несмотря на конец пляжного дня, по песку Копакабаны еще носятся босые торговцы с балдахинами из нарядов: они тащат их над головой на длинных шестах, как гигантские зонтики. Рядом снуют их проворные коллеги по ремеслу, только высокие шесты в их руках увенчаны не тряпками, а громадными облаками разноцветной воздушной ваты. Все это кричит разными голосами, зазывает и пританцовывает. На пешеходной дорожке вдоль пляжа расположился самодеятельный оркестр: шесть рослых черных парней играют на разномастных бутылках, расставленных по принципу ксилофона. Когда я подхожу, бутылочный инструмент выдает забористую ламбаду. Две кариоки средних лет, идущие мимо в окружении детей, вдруг бросают на бордюр свои рюкзаки и начинают выделывать замысловатые коленца, подбадривая друг друга. Их рельефные попы в обтягивающих шортах крутятся так, что любая работница московского стриптиза просто умерла бы <