Глава 11. Неизбежное столкновение

 

 

Лика:

На Маша было жалко смотреть. Вот, спрашивается, если хочешь вмешаться, то какого демона стоишь в стороне?! Боишься оставить взбалмошную Королеву даже на пару минут? Ну и кто после этого дурак? Я, конечно, все понимаю, но на лице нашей кошечки большими буквами написано, что она нашла себе кавалера на ночь. И если в ближайшее время мой "щит" не вмешается, то точно проморгает ее. Или он думал, что пустынница станет его ждать всю следующую вечность? Так это не про Фидду! Она и так слишком долго вела себя образцово‑показательно.

‑ Маш, если хочешь что‑то сделать ‑ делай. Не оглядываясь ни на кого. Можешь не верить, но раньше я на таких мероприятиях вполне сносно и без телохранителей обходилась, ‑ негромко произнесла я, краем глаза отслеживая перемещения нашей кошечки. Да уж, сегодня она отличилась. А ведь я уже почти привыкла видеть ее тихой и печальной. Не могу сказать, что мне нравилось то ее меланхоличное состояние, но времени разобраться в причинах такого ее поведения у меня не было. А тут оно само как‑то прошло.

Но как бы оно там ни было, а Маша жалко. Стоит, словно сам не свой. А главное, так старательно не замечает Фидду, что это уже становится заметно.

‑ Машка! ‑ раздраженно прошипела я, так и не дождавшись никакой реакции на свои слова.

‑ Это ее дело, ‑ хмуро откликнулся мой "щит".

Ну‑ну. Даже спорить не буду ‑ ее. Но я не заметила, чтобы ей была какая‑то разница, кто станет ее кавалером на этот вечер и ночь. А если ее выбор был по принципу "кто первый подойдет", то значит, в него всегда можно внести коррективы. По крайней мере, прежней привязанностью.

‑ Маш, повторяю, ни на кого не оглядывайся! В том числе и на нее! Что еще взять с кошки ‑ гуляет, где захочет. Хочешь удержать ‑ покажи ей, кто хозяин. Если она того пожелает, то все равно вывернется. Если же нет… ‑ я не стала продолжать, меня и так поняли. Коротко кивнув, Марикай сделал шаг в сторону, почти мгновенно сливаясь с пестрой толпой. Мне остается лишь пожелать ему удачи. Ну не верю я, что наша кошечка могла так быстро его забыть! Слишком увлечена она была им поначалу, чтобы так быстро остыть. Ладно, сами не маленькие ‑ без меня разберутся. А у меня и так забот хватает.

Стоило только моему телохранителю скрыться из виду, как многие, до этого спугнутые Машем, лица поспешили засвидетельствовать мне свое почтение. Любопытство, конечно, не порок, но как же оно бывает утомительно! Тем более чужое любопытство!

Меня хватило всего на пятнадцать минут нескончаемых вопросов. После этого я сославшись на легкую усталость удалилась в ближайшую комнату.

Тишина! Как же я по тебе соскучилась!

Устало упав на ближайший диван, я потерла пальцами уже начинающие ныть виски. Чувствую к концу этого вечера моя голова превратиться в чугунный колокол ‑ и по весу, и по звучанию внутри.

К сожалению, долго побыть наедине с собой и тишиной мне не дали. Стоило устроиться более‑менее удобно, как кто‑то завалился. Места им что ли мало? В этом доме комнат куда больше, чем нужно ‑ на всех хватит!

Лениво приоткрыв глаз, я посмотрела на вошедшего. Спирос. Я едва сдержала рвущийся наружу стон ‑ уж он‑то меня в покое точно не оставит. Я его, конечно, ценю, люблю и уважаю, но когда он так смотрит, то сразу понятно: настоящие неприятности у меня начались лишь с его появлением.

‑ С чем на этот раз? ‑ неласково поприветствовала я, вновь закрывая глаза и пытаясь хоть как‑то справиться с болью.

‑ Нам надо поговорить, ‑ неожиданно твердо произнес Спир. Давненько я от него таких интонаций не слышала. Пришлось принимать более удобное для разговора положение. Я села, подтянув ноги к подбородку и обняв колени. Тяжелая темно‑синяя юбка при этом осталась лежать на диване и от взгляда напарника мои конечности скрывала лишь легкая полупрозрачная ткань нижнего платья. Что забавно, никакого особого смущения я не чувствовала ‑ для меня Спир давно стал родным и близким. Возможно, даже ‑ слишком близким, раз я так спокойно отношусь к подобным сценам.

‑ О чем?

‑ О твоем сегодняшнем поведении. И о моем брате. Ты зря к нему подошла. Чейс не я, он не станет делать тебе поблажек. Не забывай, что наши семьи все еще связаны кровной местью.

Замечательно! А ведь я уже решила, что он этим давно переболел!

‑ Знаешь, что, милый? Твой брат даже не думал упоминать об этом! Он лишь намекнул, что в данных обстоятельствах его кандидатура на роль моего супруга приемлемей, чем твоя!

Вот теперь из себя вышел еще и Спир. Знала же, что семья для него ‑ больная тема, а все равно не только упомянула его и Чейса в одном предложении, так еще и сравнила не в его пользу… Кажется, моя глупость не искоренима в принципе!

‑ Это как раз и есть вторая тема, что я хотел с тобой обсудить, ‑ сухо произнес мой напарник, опасно сузив глаза. ‑ Зря ты вообще надела это платье второй раз. Одно дело маскарад ‑ туда ты могла хоть голой заявиться, но официальная встреча с подданными не место для глупых шуток и розыгрышей.

Шуток?! Розыгрышей?! Ну все, родной, ты попал! Я, конечно, терпеливая, но не до такой степени, чтобы раз за разом спускать все эти унижения. Ты уже порядочно потоптался у меня в душе ‑ хватит! На этом мы все и закончим!

Вне себя от злости, я распустила шнуровку верхнего платья и, стянув его через голову, швырнула в вампира. Пусть подавится. А лично мне эти игры уже успели надоесть.

Думаю, теперь, когда я убрала часть узора, он будет нести уже другой смысл. На том и остановимся. Решив так, я сделала шаг к двери.

‑ Минутку, Лика, ты в таком виде наружу собралась? ‑ с заметной холодцой в голосе уточнил вампир, ни на миг не отрывая взгляда от меня. Ну‑ну. Пусть любуется. Вряд ли это ему удастся когда‑нибудь еще!

‑ Да! А ты имеешь что‑то против?! Сам же сказал, что я зря надела это платье. Я его сняла, как ты и хотел. Точка, ‑ внутри все пылало от еле сдерживаемого бешенства, но голос звучал удивительно ровно. Видимо, кое‑чему полезному от своего дяди я все‑таки научилась.

‑ Ты меня тут этим не пугай. Я уже достаточно за свою жизнь насмотрелся на глупых невоспитанных девиц, так что еще одной блажью меня не удивишь.

Эта его холодная отповедь окончательно вывела меня из себя. Вот значит, как он меня воспринимает!… Достало!

‑ Блажь?! ‑ почти прошипела я, резко развернувшись и делая шаг по направлению к нему. ‑ Значит ‑ блажь?! Так вот, как ты это видишь! Теперь ясно, почему ты не позволяешь мне даже шага в твою сторону сделать! Значит, ты считаешь, что мои чувства ‑ блажь? ‑ Каждое слово я выдыхала резко, словно наносила удар. Хотелось задеть его побольнее, чтобы надолго запомнил, каково это столь неуважительно отзываться о наследницах великих государств. Но одновременно с этим мне хотелось оказаться где‑нибудь в другом, более спокойном месте, и там, в безмолвной тишине, вытравить весь этот болезненный яд из крови и забыть. ‑ Значит, то, что я послала в бездну целую страну ‑ блажь? И то, что я бросила практически у алтаря принца одного из светлых государств ‑ тоже? И мое нелепое стремление спасти тебя?! Ну, знаешь ли, вот такого я от тебя не ожидала!… Прав был Чейс, ты ‑ совершенно мне не подходишь!… ‑ только бросив последнее обвинение ему в лицо, я поняла, что переборщила. Уж слишком напряженными у него были отношения с семьей ‑ не следовало лишний раз упоминать его брата, особенно в такой связи…

Немного успокоившись (я вообще отходчива: покричу и забуду), я украдкой глянула на него. Лицо Спира выражала абсолютное безграничное спокойствие ‑ и не поймешь: то ли он действительно воспринял мои слова так легко, то ли спрятался под ледяной маской.

Что ж, цивилизованного разговора у нас, кажется, не получится. Видимо не так уж и не правы были остальные: мы со Спиром слишком разные, чтобы научиться мирно сосуществовать на одной территории. Да, пока я уступаю и прощаю ‑ все нормально, но это не то, чего я жду от наших отношений. Так есть ли смысл вообще продолжать и бороться? Лично я уже его не вижу. Я могу бороться со всем миром, но если необходимо бороться еще и с ним… нет, не потяну.

‑ Выговорилась? Полегчало? ‑ участливо поинтересовался мой напарник. Издевается, что ли? Я снова подняла глаза. Вроде не похоже, но, как уже успела убедиться, я не настолько хорошо его знаю, чтобы верно судить. ‑ Раз так, то, думаю, можем продолжить. Кстати, оденься ‑ сейчас не лето, чтобы разгуливать в таком виде, ‑ миг, и верхнее платье снова вернулось ко мне. Выглядело это чем‑то средним между одолжением и подачкой. Рассеяно глянув на тяжелый ком ткани в руках, я поняла одно: этот спор еще не окончен…

Раздражение снова глухо ударило в грудь. Кажется, я расслабилась несколько преждевременно.

‑ А если я не стану этого делать, то что? Заставишь? ‑ удивительно спокойно для своего состояния осведомилась я.

‑ Если придется, ‑ словно так оно и должно быть, подтвердил вампир.

Вот значит как? То есть мое мнение в расчет снова не принимается?! Действительно, что взять с глупой девки!

Это стало последней каплей в чаше моего терпения. Да и сколько можно сдерживать, бурлящую в жилах силу?! Из страха испугать или повредить ему, я держалась до последнего, но ‑ хватит! Я не обязана страдать в одиночку!

Сила неконтролируемым потоком рванулась наружу, снося и размалывая в пыль все лишнее и ненужное… и, кажется, мое сознание исчезло в их числе…

 

В себя я пришла какое‑то время спустя. Открывать глаза и смотреть на дело своих рук не хотелось. Я даже в детстве не устраивала столь кошмарных истерик. Довели, называется. Странно, что тут еще не столпились все собравшиеся. Если, конечно, еще есть, кому толпиться?…

Ладно, пора вернуться в мир, заодно и проверю, осталось ли от него хоть что‑нибудь.

Открыв глаза, я обнаружила три вещи. Первое: я все еще стою на ногах (что при непродолжительном отсутствии сознания на своем месте, уже удивительно). Второе: я упираюсь носом в какую‑то теплую мягкую ткань. И третье: если учесть первые два пункта, то по всему выходит, что я каким‑то чудесным образом оказалась в объятиях своего вредного князя. Эй, сознание, можешь притвориться, что тебя тут еще не было?…

‑ Успокоилась? ‑ удивительно мягко уточнили у меня, разбивая все надежды на еще пару‑тройку спокойных мгновений. Раздражение вновь напомнило о себе, но как‑то лениво, словно излившись вовне потоком силы, его просто не осталось внутри.

Кстати, любопытно, почему Спирос делает шаг мне на встречу, только если я пошлю его дальними лесами в светлые земли? Или это особый вид мести ‑ самый зверский и злой?

‑ Да. Отпусти меня уже, ‑ недовольно бросила я. Правда, вопреки своим словам ничего для собственного освобождения не предприняла ‑ так и стояла в кольце его рук.

‑ И не подумаю. Ведь ты же на самом деле не хочешь, чтобы я этого делал, ‑ с легкими насмешливыми нотками произнесли у самого моего уха. Не будь я так зла ‑ растеклась бы сахарной лужицей. А так сам виноват!

‑ Отстань, ‑ я из чистой вредности продолжила гнуть свое, ‑ ты ни капельки меня не понимаешь! Ты извращаешь все мной сказанное!… Ты так выворачиваешь мои слова, что… что… ‑ На новой волне раздражения я подняла глаза, да так и потерялась в странной нежности чужого взгляда. Таким я Спира еще не видела. Сейчас я даже была готова поверить, что наша связь ему не в тягость… что я ему… нравлюсь?…

‑ Эх, несчастье мое ласковое… как же мне с тобой нелегко…

Почему‑то сразу захотелось его уверить, что я само совершенство и, если он того пожелает, вполне могу стать еще лучше ‑ надо только сказать. Ох, кажется, я окончательно и бесповоротно влюбилась ‑ и в кого?! В вампира! Более того ‑ в вампира, которому я в принципе не нужна. Печально.

‑ Лик, если я задел тебя ‑ извини. Но ты тоже виновата.

Вот зачем снова об этом?! Он смерти своей добивается?! Так это, как выяснилось, мне совсем не сложно устроить.

‑ Знаешь, клыкастик, не умеешь ты мириться с девушками, ‑ решительно подавив первые искры раздражения, откликнулась я. Уж лучше все свести к шутке, чем снова пережить недавнюю истерику.

‑ Уверена? ‑ Спирос подозрительно легко поддержал мой тон.

‑ А ты попробуй меня переубедить… ‑ наивно хлопнув ресничками, предложила я. Почему‑то сейчас я совершенно не могла воспринимать его угрозу всерьез. Ну что он может сделать? Он за это время даже не поцеловал меня ни разу! Инициатива всегда исходила исключительно от меня.

‑ Ну, если ты просишь… ‑ и это наглое чудовище еще сильнее сдавило мне ребра, теснее прижимая меня к себе, и властно накрыл мои губы своими. Хм… вот теперь я верю в то, что свои полтора столетия он не только лютики собирал под девичьими балконами ‑ опыт все же великая сила. Если его применять с умом…

‑ Эй! Голубки! Вы что делаете?! Постыдились бы при дайкаях обжиматься‑то! Совсем совесть потеряли?! Или зрение отказало?!

Проклятье! Нет, мне совершенно точно не везет! Стоит только уединиться и помириться, как всякая посторонняя живность начинает из углов выползать!