Глава 30. Таглиос пробуждается

 

Мы достигли Таглиоса на рассвете, через день. Все пребывали на грани срыва, причем Лебедь с приятелями чувствовали себя еще хуже остальных. Их обычные коняшки были совсем загнаны. Я спросил Лебедя:

– Думаешь, Прабриндрах плюнет на мою непунктуальность?

В Лебеде еще было немного перцу.

– А какого хрена ему остается? Клопов тебе в рубаху подбросить? Проглотит и не поморщится. Вот Бабы – бойся. Она неприятностей устроить может. Если вообще хоть кто‑то может. У нее не всегда с головой порядок.

– Попы, – сказал Нож.

– Ага. И попов берегитесь. С того самого дня, как вы прибыли, это все против них заваривается. Они ничего такого сделать не могут, разве что тоже ввяжутся в заваруху. Но подумать об этом – подумают, хоть на собственную задницу закладывайся. Как найдут возможность, так и начнут путаться под ногами.

– А с чего Нож их так не любит?

– Не знаю. И знать не желаю. Однако я тут довольно долго, и так полагаю, он прав. Утопить хоть половину – мир бы лучше стал.

Что делало наше положение просто невообразимым с военной точки зрения – это полное отсутствие оборонительных сооружений. Таглиос раскинулся по своим землям слишком уж вольготно, а фортификаций не было и помину.

Народ со столетиями пацифизма за спиной… И враг с обученными армиями при поддержке мощной магии. И я с месяцем на раздумья, как помочь первому одолеть второго.

Нет, невозможно. Немыслимо. Когда вода в реке спадет настолько, что неприятель сможет переправиться сюда, выйдет просто‑напросто массовая резня.

– Так ты уже решил, что будешь делать? – спросил Лебедь.

– Ага. Хотя Прабриндраху мое решение не понравится.

Ответ его удивил. Я не стал ничего объяснять. Пусть его понервничает. Отведя своих в казармы, я отослал его объявить о нашем возвращении. Не успели мы сойти с седел, вокруг собралась половина Отряда. Все ждали, что мы скажем.

– Пожалуй, Гоблин для себя уже решил, – заметил Мурген.

Маленького нашего колдуна что‑то терзало. Всю дорогу домой он был мрачнее тучи. Теперь же он с улыбкой принялся копаться в своих сумах.

Ко мне подошел Могаба.

– Мы порядочно продвинулись вперед за время вашего отсутствия, Капитан. Я отдам подробный отчет, когда вы сможете принять его.

Своего вопроса он так и не задал. Но я не видел нужды тянуть с ответом.

– Пробраться тайно, мы не сможем. Нас обложили. Либо принимать бой, либо поворачивать назад.

– Значит, выбора нет, верно?

– Пожалуй, с самого начала не было. Но следовало убедиться самому.

Он понимающе кивнул.

Прежде чем заниматься делами, я осмотрел раненых. Госпожа оправилась быстро, хотя синяки не делали ее привлекательнее. Странно я себя чувствовал, осматривая ее. Она почти не разговаривала со мною после нашей ночи под дождем. Она снова погрузилась в продолжительные раздумья.

Могаба многое поведал мне о спорах с религиозными лидерами Таглиоса и своих соображениях по поводу армии. Ничего, заслуживающего неодобрения, я в его рапорте не нашел.

– И еще одно, – сказал он. – Жрец по имени Джахамарадж Джах, номер два в культе Шадара. У него есть дочь, будто умирает. Похоже, предоставляется возможность заручиться другом.

– Или нажить злейшего врага. Никогда не стоит недооценивать могущество человеческой неблагодарности.

– Одноглазый видел ее.

Я взглянул на нашего ведуна‑недомерка.

– По‑моему, просто аппендикс виноват, – пояснил он. – Далеко пока что не зашло, но эти здешние клоуны ни хрена ведь не смыслят. Пытались демонов из нее изгонять.

– Я уже много лет никого не вскрывал. Когда должно быть прободение?

– По крайности, завтра, если только не случится крупного невезения. Боль я как мог унял.

– На обратном пути из дворца погляжу. Сделай мне карту… Нет, лучше езжай со мной. Можешь пригодиться.

Мы с Могабой оделись для появления при дворе. Госпожа должна была сделать то же.

Лебедь, еще даже не умывшийся с дороги, появился сопровождать нас к князю. Мне уже не хотелось ничего на свете, кроме как вздремнуть. Я вовсе не готов был к политическим игрищам. Однако поехал.

Народ Трого Таглиоса как‑то прознал, что близок момент принятия решения. Едва ли не все вышли на улицы взглянуть на нас. И все хранили молчание, отчего мне сделалось не по себе.

В глазах, устремленных на нас, ясно читался ужас, но и надежда. Все знали, насколько велик риск. Может, даже понимали всю тяжесть своего положения. Жаль только, не понимали, что поле боя – малость не то, что борцовский ринг…

Во всеобщей тишине заплакал ребенок. Я вздрогнул и от души понадеялся, что это – не знамение. А когда мы подъезжали к Трого, из толпы выступил старик, вложил что‑то в мои пальцы и с поклоном отступил назад.

То была наша отрядная кокарда старых времен. Офицерская кокарда; возможно, трофей какой‑то забытой битвы. Я укрепил ее рядом с той, какую уже имел, – огнедышащим черепом Душелова, еще сохранившимся у нас, хотя мы более не служили ни Взятым, ни Империи.

Мы с Госпожой были одеты в самое лучшее: на мне красовались все регалии имперского легата, а Госпожа облачилась в свой имперский наряд. На толпу мы произвели впечатление. Могаба рядом с нами выглядел просто‑напросто неряшливо. А уж Одноглазый – вовсе огрызком, выкопанным из самой глубокой ямы на самой грязной свалке. Но счастлив он был – точно улитка в скорлупе.

– Зрелищность, – напомнила мне Госпожа мою же старую максиму, хотя и в несколько ином смысле, – это мощнейшее оружие как в бою, так и в политике.

Она понемногу оживала. Я уж думал, смуглые карлики совсем вышибли из нее волю к жизни.

Она была права. Орудиями нашими будут показуха и ремесло – и не только в традиционном смысле. Если уж идти против опытных солдат Хозяев Теней, то нужно одержать победу над их воображением. Не один век требуется на создание отряда с такой уверенностью в себе, которая позволяет, невзирая ни на что, идти и побеждать.

 

 

* * *

Несмотря на наше опоздание, Прабриндрах Драх встретил нас весьма гостеприимно. Угостил обедом, какого я впредь и увидеть‑то не надеюсь, а затем перешел к зрелищам. Танцовщицы, глотатели сабель, фокусники, музыканты, чья музыка показалась моему слуху слишком уж непривычной… Он не спешил получать ответ, будучи уже осведомленным. В течение вечера Лебедь представил мне кое‑кого из первых персон Таглиоса, включая и Джахамараджа Джаха. Последнему я сказал, что осмотрю его дочь, как только освобожусь. Благодарность на лице его меня здорово сконфузила.

В остальном я не уделил этим людям внимания. Не было у меня никакого желания обстряпывать какие‑либо сделки.

И вот время пришло. Нас пригласили в тихий кабинет, подальше от глаз и ушей толпы придворных. Поскольку со мною прибыли два лейтенанта, Прабриндрах тоже пригласил с собой двоих. Одним оказался тот самый чудак, Копченый, его князь представил по титулу. В переводе: Лорд‑хранитель общественной безопасности. Что, пожалуй, должно было означать «начальник городской пожарной команды».

Только Одноглазый не сумел удержать серьезное выражение на лице.

Второй лейтенант Прабриндраха оказался его загадочной сестрицей. Когда они оказались сведены вместе, стало очевидным, что она старше и, пожалуй, посильнее. Даже приодетая, она выглядела словно на ней минуту назад воду возили.

Когда Прабриндрах спросил о моих спутниках, я представил Могабу как командующего моей пехотой, а Госпожу – как начальника штаба. Сама идея женщины‑солдата изумила его. Интересно, как бы он удивился, узнав ее подлинную историю?

Госпожа искусно скрыла удивление неожиданному назначению. Скорее для нее, чем для Прабриндраха, я сказал:

– В Отряде нет никого более квалифицированного. За исключением Капитана, все должности замещаются наиболее достойными.

Лебедь переводил и при этом скомкал конец ответной реплики Прабриндраха, который по‑моему, означал несколько ограниченное согласие. Его собственным мозговым трестом, похоже, являлась сестра.

– Давай к делу, – сказал я Лебедю. – Если мы намерены отражать нападение, времени у нас весьма и весьма мало.

Тот улыбнулся:

– Значит, собираешься принять заказ?

Ты же, шакал, в этом ни минуты не сомневался.

– Ты, парень, с надеждами повремени. Я хочу сделать контрпредложение, и обсуждаться оно не будет.

Улыбка его пропала.

– Не понял.

– Я осмотрел земли. Я говорил со своими людьми. Несмотря на ситуацию, многие хотели продолжать путь. Мы знаем, что делать для достижения Хатовара. И потому решили принять работу, предложенную вашим князем. Но возьмемся мы за нее только на наших условиях. Объясни ему это, а затем я перейду к плохим новостям.

Лебедь перевел. Прабриндраха услышанное вовсе не порадовало. Сестра его выглядела так, словно вот‑вот кинется драться. Лебедь обратился ко мне:

– Выкладывай.

– Если уж мне придется набирать армию из всякого мусора и командовать ею, мне нужна власть делать это. Главным должен быть я. Вмешательство кого‑либо другого недопустимо. Никаких политических свар. Никакой культовой неприязни. И даже никакой княжьей воли, пока длится война. Не знаю, имеется ли таглиосское слово, описывающее то, что мне нужно, да и на розеанском такого не помню. В Самоцветных Городах нужные мне полномочия называют диктаторскими. Диктатора там выбирают, в случае нужды, примерно на год. Переведи.

Был ли Прабриндрах рад услышанному? Еще бы! Насколько это возможно для князя в таком положении. Он принялся за крючкотворство, стараясь запутать меня разнообразнейшими «если», «также» и «но». Я лишь улыбался в ответ.

– Я уже сказал, что торговаться не намерен, Лебедь. И я действительно не намерен. Единственный шанс добиться победы – сделать то, что должно быть сделано, в надлежащие сроки. То есть не позднее чем через шесть недель перышки должны быть почищены, большие‑малые нужды – справлены, тогда птичка куда‑то да полетит.

Могаба широчайше улыбался. Услышанное его весьма развлекало. Наверное, он всегда хотел вот так разговаривать с властями Джии‑Зле.

– Как мне было сказано, – продолжал я, – через пять недель вода в реках спадет настолько, что Хозяева Теней смогут переправить войска на нашу сторону. Внутренних проблем, могущих помешать им, у них нет. На их стороне – все мыслимые преимущества, кроме Черного Отряда. Итак, если Прабриндрах желает хотя бы надеяться на победу, ему придется обеспечить мне возможность выиграть. Если нет – мне остается только распрощаться и искать другой путь в Хатовар. Я не самоубийца.

Лебедь перевел. Мы, крепкие, неподатливые профессионалы, сидели молча. Госпожа с Могабой были на высоте. Я боялся, что нервы не выдержат и взорвусь, однако не пришлось. Прабриндрах не отважился пробовать мой блеф на прочность. Он спорил, да, но не так уж упрямо, чтоб я мог выйти из себя и затопать ногами. Я не поддался ни на дюйм. И искренне верил, что единственный, да и то призрачный, шанс заключен в абсолютной военной диктатуре. И благодаря Жабомордому был малость в курсе их внутренних бесед.

– Эй, Лебедь! Может, эти ребята влипли куда сильнее, чем показывают?

– Что? ‑ Он нервно покосился на беса.

– Твой хозяин не пытается меня уговорить. Он крючкотворствует, политиканствует и вообще попусту тратит время. Такое чувство, что в глубине души он до смерти перепуган. Он соглашается со мной. Только не желает делать выбор из двух зол. Потому, что после придется жить с этим выбором.

– Ага. Может быть. Хозяева Теней придут, помня, как мы управлялись с ними прошлым летом. Возможно, захотят остеречь остальных на нашем примере.

– Мне нужны все, участвовавшие в том деле. Будут командирами взводов. Если, конечно, главнокомандующим буду я.

– Есть древнее таглиосское слово, наподобие воеводы. То есть ты держи свою линию, об этом будет уйма споров на совете. Первожрецам это не понравится, однако выбирать им не из чего. Попов Хозяева Теней в случае победы первым делом сотрут в порошок. И князь может навязать им любую сделку. Они боятся. Здорово. Вот после того, как ты победишь, тебе придется туго.

Итак, все, что от меня требовалось, это – сидеть и не поддаваться. Но в этом Жабомордый заверил меня еще перед выездом на совещание.

Треклятый бес ухмыльнулся и подмигнул мне.

Время шло к ночи, и пора было уже снова поесть, однако мы были заняты скреплением пакта.

В первый раз с самых Можжевельников Отряд получил настоящий заказ.

Или же – наоборот.

Прабриндрах пожелал узнать, что я намерен предпринять. Он вовсе не был дураком. Он знал, что Могаба работал по двадцать часов в сутки.

– В основном – организовать большое красочное представление для тех банд, что придут из‑за Майна. Одновременно, на черный день, то есть на случай, если справимся с первой волной, навербовать и обучить побольше рекрутов. Когда займемся этим вплотную, будем смотреть, какими ресурсами располагаем и как их лучше всего задействовать. Вычистим Таглиос от вражеской агентуры и постараемся заслать к противнику свою. Получше изучим вероятные места боевых действий. Лебедь, тут все твердят о том, как мало времени до спада воды в реках. А сколько вообще длится этот спад? Сколько времени до следующего разлива?

Он перевел мои слова, затем сказал:

– Еще шесть‑семь месяцев воды не хватит, чтобы перекрыть броды. Даже после начала сезона дождей броды еще два‑три месяца проходимы.

– Чудесно. Мы прибыли в разгар безопасного сезона.

– Около того. Может, у нас и больше пяти недель. Пять недель – по самым худшим оценкам.

– Значит, на них можно твердо рассчитывать. Скажи ему: нам понадобится много помощи от государства. Нужны: оружие, доспехи, лошади, пайки, подводы, обозы и прочая снасть. Потребуется перепись всех мужчин от шестнадцати до сорока пяти, с указанием профессий и состояния. Я должен знать, кого призывать на службу, если не хватит добровольцев. Неплохо бы переписать и лошадей. Также и все наличное оружие и снасть. Нужны фортификационные сооружения и места, возможные для использования в качестве крепостей. Обо всем этом ты с прошлого лета должен знать многое. Ты умеешь писать на местном языке?

Он перевел и ответил:

– Нет, азбуке так и не выучился. Собственно, я и по‑розеански никогда не учился. – Он ухмыльнулся. – И Корди – тоже.

– А Нож?

– Шутишь?

– Ч‑чудесно. Тогда отыщи того, кто умеет. Если будет из соглядатаев Радиши – ничего. Двух зайцев убьем. Оба будете со мной неотлучно, пока я не выучу язык. Ладно… Что мне от князя нужно сию же минуту: следует оповестить жителей, что сбор добровольцев состоится на площади Чандри завтра, через час после рассвета. – Чандри находилась поблизости от наших казарм и была одной из самых больших в Таглиосе. – Пусть несут с собой любое оружие и амуницию, у кого есть. Нам понадобятся двадцать пять тысяч для немедленного обучения, а остальных наберем позже.

– Ты, может быть, слишком оптимистичен.

– А я‑то полагал, местным просто не терпится отправиться на войну…

– Это так. Но завтра у гуннитов – святой праздник. Культ Гунни исповедуют четыре десятых всех бедняков. Хотя, когда эти засядут праздновать, остальным тоже делами не заняться.

– Какие еще праздники в военное время? Лучше начинать привыкать сразу. Кто не явится, – тем придется тяжелее. Отстанут от прочих. Пусть князь оповестит всех: кто запишется первым, тому будет куда как лучше. Но все начнут с самого низа. Даже он сам, если запишется добровольцем. Здешней классовой структуры я не знаю и знать не хочу. Самого князя поставлю рядовым копейщиком, а пацана с фермы – командовать легионом, если справится лучше.

– Такой подход может создать трудности, Капитан. Если даже тебя выберут богом, с попами надо поосторожнее.

– С ними я разберусь, если потребуется. И с политиками управлюсь. Когда нужно, я могу и руки выкручивать и по шерстке гладить, хотя обычно с этим не связываюсь. Скажи князю: пусть покрутится в моей штаб‑квартире. Все пойдет глаже, если наши будут думать, что он участвует в деле.

Лебедь заговорил с князем. Радиша испытующе воззрилась на меня и улыбнулась, что означало: она понимает, что у меня на уме. Бесенок в моем характере заставил меня подмигнуть.

Улыбка ее сделалась шире.

Я решил, что о ней стоит разузнать поподробнее. Нет, не оттого, что она меня привлекала, просто ее образ мыслей мне, пожалуй, нравился. Люблю людей со здоровой долей цинизма.

Ну, а старина Копченый, так сказать, местный брандмейстер, весь вечер только и знал, что кивать, да не засыпать. Я, будучи циником, отвел ему должность уполномоченного по связям с общественностью. Вообще, лучше всего такие, кто не путается под ногами и не толкает под локоть. Для всех постов, кроме моего.

– На сегодня осталось только одно, – сказал я Лебедю, – финансовая часть. Черный Отряд обходится недешево. Как и набор, вооружение, обучение и содержание армии.

– Все будет оплачено, Капитан, – ухмыльнулся Лебедь. – Они сразу, как только ваше появление было предсказано, принялись копить деньги. Здесь проблем не возникнет.

– Здесь они всегда возникают.

Он разулыбался:

– Ты потратить этого всего не сможешь. Считай, бочка с деньгами – бездонная. Здесь казной распоряжается Баба, которая всем известна своей бережливостью.

– Хорошо. Спроси князя, что он еще желает узнать прямо сейчас. У меня много дел.

Последовала говорильня еще примерно на час. Ничего важного: просто Прабриндрах с Радишей пытались вызнать, что я намерен делать, составить представление о моем характере и компетенции. Передавать чужестранцу власть над жизнью и смертью в масштабах государства – для них было словно рискованная, затяжная игра. Пожалуй, организую я кое‑что в помощь их тайным планам.

 

 

* * *

Я дошел до крайней точки нетерпения, однако был горд собою. Наконец‑то я управлял положением!

По дороге домой, без всяких толп вокруг, в ночной темноте, я спросил Госпожу:

– Мы можем рассчитывать на помощь Меняющего Облик?

– Он сделает то, о чем я попрошу.

– Точно?

– Не то чтоб абсолютно… Но, пожалуй, сделает.

– Может он провести разведку в землях Хозяев Теней? Оборотившись во что‑нибудь летающее?

– Может быть, – улыбнулась она. – Только ему не хватит сил везти на спине тебя. Я же тебя знаю – ты ничьим рапортам, кроме собственных, не веришь…

– Н‑ну…

– Здесь придется рисковать, дабы не упустить никаких шансов. Доверься ему насколько сможешь. Если я буду командовать им, он будет служить мне. Однако он мне не раб. Теперь у него есть собственные цели. И они могут не совпадать с твоими.

Я решил, что представляется удобный случай проникнуть в то, вокруг чего я брожу с тех пор, как застал ее играющей с огнем в чашке, в виду Джии‑Зле.

– Ну а твой возобновившийся дар?

Застать ее врасплох не удалось.

– Шутишь? Я, может быть, справлюсь с Гоблином, если подползу поближе и тресну его молотком. В остальном от, меня – никакой пользы. Конечно, даже крохотный дар может быть полезен, если его развить. Но у меня нет времени упражняться.

– Я думаю, каждый просто сделает все, на что годен.

В разговор вступил Могаба:

– У меня возникла идея по поводу решения проблемы религиозных трений. По крайней мере, временного решения.

– Кстати о религии. Надо резать дочурку этого попа. Одноглазый, мне понадобится твоя помощь. Могаба, излагай.

Идеи его были ясны и прямолинейны. Мы можем поднять собственную армию, наплевав на все религии, и с нею отражать нападение на главном направлении. Можем также вдохновить культовых лидеров на сбор собственных армий, дабы противостоять возможным атакам со второстепенных переправ. Однако ни за что нельзя отдавать в чужие руки полномочия верховного главнокомандующего.

Я рассмеялся:

– Такое ощущение, что ты хочешь добиться повторения прошлогоднего краха, когда…

– Ничто не разоружит их так надежно, как провал и демонстрация полной некомпетентности. Я считаю, мы должны предоставить им такую возможность.

– С виду – неплохо. Продумай пару вопросов для новобранцев, чтобы выяснять их культовые обеты, веротерпимость и прочее в этом роде. А пока скажи‑ка, как найти дом этого Джахамараджа Джаха?