Сцена столкновения Пашки и Шаманова.

(Лаврову.) Вы как бы внутренне сопротивляетесь этой ситуации. Шаманов заставляет Пашку стрелять в него. Без полной отдачи мы не придем к нужному накалу. Эту сцену надо очень точно выстроить.

Лавров. У автора есть интересная ремарка во время сцены с Кошкиной: «внезапно угас». Он вспыхивает и тут же угасает, в самых неожиданных местах. В этом мне видится ключ к роли.

Внешне эта сцена двух сильных людей. А на самом деле Шаманов здесь слабый. Он смел, потому что ему действительно в этот момент безразлично, убьет его Пашка или нет.

Демич. У самоубийц наступает особое физиологическое состояние. Инстинкт самосохранения разрушен. Это не воля у Шаманова, он не преодолевает здесь любовь к жизни, у него просто нет этого чувства. Шаманов здесь фактически ведет себя, как самоубийца.

Ковель. А Пашка?

Он воспринимает поведение Шаманова как поведение человека огромной силы и смелости, на которую он сам, Пашка, неспособен. (Лаврову.) С Шамановым здесь происходит интересный поворот — после выстрела Пашки и осечки с ним что-то случилось. Это похоже на моментальное выздоровление после тяжелой болезни. Именно в этой сцене он вернулся к жизни. И этот перелом уже будет действовать до конца пьесы. Пауза здесь имеет {249} большое, исключительное значение для всего дальнейшего. Сам Шаманов еще не понимает, что с ним произошло. Физически он почувствовал страшную слабость. Надо сыграть бесстрашие Шаманова от слабости и слабость от понимания того, что его жизнь только что, сию минуту могла быть прервана.

Декабря 1973 года

Возобновление репетиций после гастрольной поездки.
Идет киносъемка.

Мы будем репетировать, не обращая внимание на съемку. Надеюсь, она нам не помешает. (Сапожниковой.) Летит самолет. Смотрите на него, закрывшись рукой от солнца. Мне представляется, что в начале и в конце пьесы пролетает самолет, который видит только Валентина. Она — на земле и самолет — в небе. Только не вздыхайте — как будто вы жалеете, что не летите в космос. Это не надо. Куда-то из неведомой стороны летит самолет. А после этого как бы возвращаетесь на землю: кудахчут куры, мычит корова.

Кто-то из актеров. В зале засмеются.

Этого не надо. Отменяется. После самолета надо, чтобы в комнате Кашкиной зазвонил будильник. Звук будильника надо пресечь, она проснулась и остановила его. (Лаврову.) Посидите у нее в комнате, пока она будет говорить монолог. Это важно, пока Крячун не найдет верное самочувствие. (Трофимову.) Вы соблюдаете ежедневный ритуал: пришел в чайную, сел, ножку на ножку, вынул расчесочку, причесал бровки… (Копеляну.) Вы не просто выпить просите, к вам друг пришел — это уже философское соображение, под это нельзя не выпить. Это надо делать подробно, длиннее, внушить жене, что не может она отказать в данном случае. Вы понимаете, что она не любит, когда вы пьете, не выносит этого, просите вы каждый день, а вот сейчас — такая уважительная причина, какой ни разу еще не было. И вдруг — отказ. Рассвирепел. Взял нож, разбил тарелку, — он в своем праве. А тут еще Мечеткин — наблюдает весь этот позор. Направьте ваш гнев на Мечеткина. Перед кем он, Афанасий, в столь позорном положении? Перед этим ничтожеством! Дергачев растерян — Анна не дает водки, Мечеткин все это наблюдает, а лучший друг — Илья — страдает за него. Страшная вспышка гнева, и против Анны и против Мечеткина, и не может найти выхода из этого положения. И вдруг — успокоился, нашел ход — «Илья, у тебя деньги есть?» Он возьмет деньги у гостя, у старика из тайги, возьмет последние гроши и купит бутылку. Вот этого Анна не выдержит, он знает свою жену. И она не выдерживает, дает им выпить. Дергачев сразу приходит в хорошее настроение, не столько из-за водки, сколько из-за того, что он нашел ход к черствой душе. Но какой ценой?! Отсюда и горечь. Эти нюансы, переходы — быстрые, не внешние, заключены в каждом характере, в каждом эпизоде. Наша задача их раскрыть, ничего не пропуская.

{250} 7 декабря 1973 года

Разводка первого акта.

(Копеляну.) Дергачев выпил и сразу впал в блаженное состояние — все утро ждал этого момента, и он наступил. Разговор о пенсии Еремеева ведет объективно, став на позицию начальника, — нет документов, не будет пенсии. Спорит с женой, благодушно, дразнит — думаешь, дадут ему пенсию? Как бы не так, дура баба, документов ведь нет. В это время от аптекарши спускается Шаманов, соблюдая конспирацию, совершенно бесполезную, потому что по нему уже часы проверяют. Анна вовлекает Шаманова в разговор о пенсии. Еремеев все свое внимание переключил на Шаманова.

Борисов. Человек с пистолетом, значит, большой начальник, поможет.

(Лаврову.) А вам не до этого. Они все на вас накинулись, а у вас свои проблемы. В этот момент увидели Валентину, которая принесла вам завтрак, — это как избавление. И по дороге, полушутя, полусерьезно, как бы завершая тему, — «Я сам хочу на пенсию». (Ковель.) А вы как можно подробнее излагайте про пенсию, как бы загадку ему задавайте: «Вот что делать — пенсия должна быть, человек хороший, всю жизнь работал, а вот бумажек нету». Вы не обращаете внимания на состояние Шаманова, не чувствуете, что доводите его до бешенства. (Головиной.) Вы не пропускайте укола Кашкиной: «Кухня наша делает успехи», она, как женщина, заметила то, чего Шаманов не замечает, воспринимает как должное — яичница недожарена, как он любит.

Головина. А я как раз хотела не заметить этого.

Вы не заметили, мы не заметили — и разошлись. Этого пропускать нельзя, это первый выпад, их будет много. Мы должны заметить, что вы не заметили, не захотели заметить. Надо уметь фиксировать такие вещи: зритель должен заметить, что вы не заметили, в том-то и фокус, что это надо сыграть. Валентина потом сама скажет Шаманову: «Вы слепой! Все знают, а вы не знаете!» Для этого надо иметь основания, надо набрать право сорваться. Посмотрите Кашкиной прямо в глаза — две соперницы. Кашкина сознательно делает этот вызов.

Ковель. А как мне вести себя после такой беспомощности Шаманова?

Все рухнуло для вас; если Шаманов ничего сделать не может — а он для вас здесь тоже самый главный, — то кто же тогда поможет? Эта тема сближается для вас с темой плохих отношений с мужем — все плохо. Полная безнадежность. Но свойство ее характера в том, что она решает бороться до конца. Муж с Еремеевым продолжают пьянку, но уже вне поля ее зрения. Главное для нее — немедленно прекратить пьянку. Начинается бесконечный скандал, уже за сценой, то затухающий, то угрожающе-бурный. Этот скандал продолжается в течение всей сцены Шаманова и Кашкиной. Никто на него не реагирует, привыкли. И вдруг {251} реплика Кашкиной, на поверхностный взгляд неожиданная: «Как они любят друг друга» — это про Анну и Дергачева! Все знают коренную причину их конфликта — он в Пашке. Дергачев не может забыть измену жены, а тут еще сам Пашка приехал и уезжать не собирается. (Лаврову и Крячун.) Ваша сцена очень сложна, она вроде носит экспозиционный характер, но должна быть точно выстроена по действию. (Крячун.) Хорошо, что вы начинаете сцену разобщенно, и все-таки, что вам здесь от него нужно?

Крячун. Мне важно поставить все точки над «и» в наших отношениях.

А разве вам не хочется прежде всего понять: он, Шаманов, мертв только по отношению к вам или он вообще живой труп?

Лавров. А мне что делать? Ощущение трупа — это очень сложно. (Смеется.) Чем может кончиться для меня эта сцена? Вероятно, ничем… Все завязло, погрузилось в трясину. Вечером опять приду к Зинаиде, прихвачу бутылочку…

Да, вы пребываете в прострации, но в этих условиях вы как-то живете, по инерции. Однако в этой сцене для вас происходит и нечто важное: вы обнаруживаете, что Зинаида знает вашу прошлую жизнь. Даже эту подлую Ларису знает.

Лавров. А что это для меня — что она знает мою жизнь?

А вы этого не хотите, вы заволновались тут, по сути. Он уводит ее от себя, от всего, что с ним было, ему это больно. (Крячун.) Эта сцена — попытка пробиться к нему, но ничего не выходит. В этом их конфликт, который так и остается неразрешенным.

Декабря 1973 года