Могилевские средневековые укрепления

 

В бытовавшую не так давно версию о происхождении и становлении восточно-белорусского города Могилева современная наука внесла ряд существенных уточнений и дополнений. Теперь совершенно ясно, что сведения о якобы его основании в 1267 г. князем Львом Даниловичем Галицким — не что иное как миф. Не причастен к этому и киевский князь Лев Данилович Могий, хотя бы потому, что такого князя в 1386 г. вообще не существовало. Лишь народная легенда о разбойнике Могиле, будто бы захороненном в кургане над Днепром, действительно несет в себе отзвук правдоподобия. Легенда стыкуется с информацией известной белорусской Баркулабовской летописи, а также Могилевской хроники Сурты и Трубницкого. В летописи говорится: «Лета 1526 болший замок зароблен и принято много горы Могилы, на которой теперя замок Могилев стоит». Необычайно важна для истории города следующая летописная строка: «…по горце Могиле назван Могилев», т. е. фактически раскрывается этимология названия города. Эти сведения теперь углублены и дополнены археологическими раскопками, проведенными на месте средневекового могилевского замка. Оказывается, ему предшествовало не древнее городище, как считалось ранее, а древний грунтовый могильник XII–XIII вв. Это кладбище, судя по всему, в 1526 г. уже не функционировало, было заброшено, а место на высоком берегу Днепра, где оно располагалось, носило название «горы Могилы». Учитывая, что летопись говорит о «болшим замку», можно предположить, что существовал еще один, какой-то меньший замок, который, по свидетельству Могилевской хроники», «перед тем несколько сот лет был». Однако следы его либо стерлись под средневековой и сегодняшней застройкой Могилева и сейчас не обнаруживаются, либо он вообще отсутствовал. В таком случае «место Могилев», принадлежавшее в 90-х годах XIV в. королеве Ядвиге и в 30-х годах XV в. Свидригайле, могло не иметь укрепленного замка. Тем более, что на городище «Змеевка» отсутствует славянская керамика и материалы позднее VIII в.

В целом археологические материалы свидетельствуют о малоинтенсивной жизни на берегах Днепра и Дубровенки вплоть до XIV–XV вв. Лишь в первой четверти XVI в. начался быстрый экономический и территориальный рост Могилева и численности его населения, которое рекрутировалось, главным образом, из числа «прихожих людей селян» и выходцев из Кричева, Мстиславля, Смоленска и других мест.

При строительстве «болшего замка» в 1526 г. площадка древнего кладбища на мысу у слияния Дубровенки с Днепром была выровнена почти метровым нивелировочным слоем глины. Затем по ее краю соорудили мощный вал, достигавший ширины в основании более 16 м и высотой не менее 5 м. Насыпь возвели из плотной ярко-красной глины и крупнозернистого песка. Глиняную поверхность вала для прочности обожгли до кирпичеобразного состояния и разместили на гребне деревянные стены и башни. В сочетании с рвом, отделявшим замок от города, и с 20—25-метровыми крутыми склонами горы весь комплекс Могилевских укреплений являл собой мощный узел обороны местного поселения от военной опасности. Обязанность по защите, ремонту и строительству замковых укреплений была возложена великокняжеской властью на мещан Могилева и крестьян волости. В замке у них были «убежища», где они «в час пригоды схованья свои мевали». «Убежищами» назывались городни, оборудованные под «схованье» семей и имущества защитников замка.

До получения Могилевом (20 февраля 1561 г.) Уставной грамоты короля Сигизмунда Августа на малое магдебургское право город собственных укреплений, судя по всему, не имел. Именно в этой грамоте впервые упоминается «паркан местский». Грамота четко сформулировала все обязанности жителей города и волости относительно военного строительства и воинской повинности. Мещан обязывали замок и «паркан местский оправовати и перекоп около замку и около паркану местского копати, выправуючи з домов своих к той работе каждый против себе чергою». Причем, как и «перед тым завжды», город выполнял четверть всех фортификационных работ, остальное — волость. Руководство ими возлагалось на новосозданный орган городского самоуправления — «врад» в лице войта и 4 сотников. Мещане поочередно, начиная «от дня Благовещенья святое Пречистое», выполняли городовую повинность. За счет торговых поборов город обязывался содержать «завжды сторожу в паркане и на вежах паркановых». Из 16 сторожей для замка («на кликанье и на иншые потребы») 4 нанимал за свои деньги городской уряд, собирая плату с мещан.

В уставной грамоте 1561 г. предельно лаконично и четко записана личная воинская обязанность каждого горожанина: «теж мещане места тамошнего повинны вси и каждый з особна, для обороны, в час небеспечности земское от неприятеля нашего, стрелбу всякую, то есть гаковницы, ручницы и сагайдаки и иншую оборону, то есть рогатины и што иного к той обороне належит, в домах своих мети, а хто не может больше ино хотя одну ручницу и рогатину нехай мает, а без обороны таковое в дому своем нехай не мешкает».

Военно-инженерные работы развернулись в Могилеве уже в 1561 г. Причем возводились не только городские вал, стены, башни, но накануне Ливонской войны перестраивался и замок.

Постепенно в городе росли предместья. Они упоминаются в магдербургском привилее, данном Могилеву 22 января 1577 г. Стефаном Баторием. Король надеялся, что, использовав магдебургское право, Могилев как пограничный город будет лучше укреплен. Часть доходов город мог направлять на свои оборонные нужды. Жители получили от короля «печать местскую, то есть вежу мурованную, высоко выведенную…», ставшую первым городским гербом. В том же 1577 г. С. Баторий дал могилевчанам разрешение пользоваться королевской пущей на 4 мили во все стороны от города, брать свободно дрова «и дерева на потребу домовую, также на работу замку нашего Могилевского и паркану местского».

В 1580 г., в конце Ливонской войны, по сведениям Баркулабовской летописи, «Москва, то есть Серебрян-ный, с немалым войском место славное Могилев выжег». Однако задержаться здесь царским войскам не удалось. Понеся огромные потери от подошедшего войска Чарторыйского, оно отошло от города. Хроника Сурты и Трубницкого сообщает об еще одном нападении русских войск в 1581 г., причем отмечает, что «на тот час еще фортеции не было, кроме замкового острога».

Как и другие города, Могилев имел собственную артиллерию. Со времени короля Жигимонта I, т. е. с первой половины XVI в., деньги на артиллерию и пушкарей шли с городских весов— «важчего». За эти же деньги нанимались и сторожа в замок. Магдебургский привилей 1577 г. оставил «водле давнего звычаю важчее за мещанами», обязав их содержать также 11 пушкарей в замке.

К 1585 г. число пушкарей уменьшилось до пяти. За это время мещане смогли построить около города «немалым коштом своим» новые стены. Однако они обратились к королю с просьбой вообще освободить их от содержания 5 замковых пушкарей и «тую повинность з них знести». Король выполнил просьбу, отметив в своей грамоте от 3 марта 1585 г., что мещане должны будут «на паркане местском пушка ров ховати и стрелбою водлуг потребы тот паркан около места опатровати так, якобы часу небеспечности от неприятеля, с того паркану место добре варовано было».

13 декабря 1595 г. город вместе с острогом был сожжен украинскими казаками С. Наливайко, который «Могилева моцю добыл, место и замку сплендровал и попалил». Город был зажжен казаками при отступлении, а позднее вдобавок разграблен и окончательно разорен войском гетмана Великого княжества Литовского Миколая Буйвида.

После разорения Могилев оправился нескоро. Даже в 1601 г. королевские ревизоры Я. Чиж и Я. Вильчак констатировали отсутствие паркана возле города и срочную необходимость его постройки.

Вскоре королевским инженером-фортификатором был составлен план сооружения в Могилеве двух новых линий укреплений из валов, бастионов, ворот и рвов, призванных защитить Старый город и его предместья — Новый город. Это грандиозное строительство потребовало не только массы средств, рабочих рук, но и сноса части жилой застройки, чему отчаянно сопротивлялось духовенство, шляхта, бояре, пушкари и другие жители. Борьба магистрата с ними затянулась и потребовала 5 именных королевских грамот, прежде чем работы были осуществлены. Старый город окружили укреплениями только к 1618 г. Но полностью работы не завершили.

В 1626 г. в городе произошел страшный пожар, от которого «весь острог выгорел с большим ущербом мещанам и торговцам места Могилева». Лишь в 1633 г., да и то в виду явной внешней угрозы — назревавшей войны с Русским государством, Полевой вал вокруг Нового города приобрел завершенный вид.

В 1633 г. Могилев был уравнен в правах со столицею государства Вильно и освобожден от постоя войск.

С 18 июня 1637 г. грамота короля Владислава IV разрешала магистрату собирать особый торговый налог — «провент», который магистрат должен был использовать ни на что иное, «а только на амуницию и направу валов меских, также на направу бруку».

К 30-м годам XVII ст. в Могилеве сформировались мощные линии обороны, просуществовавшие вплоть до конца XVIII в. Первую линию составлял замок — «Верхний город» (в русских источниках XVII в.), имевший протяженность укреплений порядка 288 саженей. Вторая линия укреплений, протяженностью 690 саженей окружала «Старый город» и имела четверо ворот. Третья линия обороны, т. е. Полевой (Дальний, Круговой) вал, в разное время имел разные размеры и разное количество брам. В конце XVII в. уже имелось 13 брам Полевого вала.

Есть все основания утверждать о существовании еще одной линии укреплений — Заднепровской.

Самый ранний известный нам инвентарь Могилевского замка относится к 1604 г. Его составили королевские ревизоры Я. Корсак и Я. Гиз. Тогда замок отделялся от города оборонительным рвом, шедшим от Дубровенки к Днепру. Через «перекоп» был переброшен мост на сваях, подводивший к въездным замковым воротам, которые назывались «Горная брама». Последнее его звено — «узвод» было подъемным. Большие, на два полотнища, ворота имели сложную систему запоров и небольшую калитку («фортку») для пешеходов.

Архитектурно-строительные элементы и конструкции башнеобразной брамы-ворот, как впрочем и всех оборонительных сооружений замка, наглядно свидетельствуют о таланте, практической сметке и высоком мастерстве местных добродеревцев— «дойлидов», прекрасно понимающих место и значение брамы в системе обороны как замка, так и города. Мощное сооружение было в плане прямоугольным, но с уровня первого яруса переходило, вероятно, в шести- или восьмигранник. Это дало основание ревизорам назвать башню «округлой». Судя по документу, она имела 4 помоста, т. е. была пятиярусной. Более того, под башней размещался «земной», т. е. подошвенный бой. Стены брамы с приступной стороны до уровня третьего помоста были срублены в три бревна, а стены же со стороны замка — в одно бревно. Затем до самой крыши, кругом, весь этаж срубили в 2 бревна. Четырехскатная кровля была накрыта «драницами». В браме размещалась тюрьма.

По периметру оборонительного вала стояли еще 6 башен в 3–5 ярусов, соединявшихся стенами-городнями. Все башни были срублены комбинированно: стены, обращенные в сторону «поля», — в 2–3 бревна, выходившие внутрь замкового двора, — в одно бревно. От Днепра стояла 5-ярусная воротная башня («брама Дольная»), а рядом находился тайник — подземный ход из замка к реке. Потайная дверь хода запиралась на ключ. На одной из башен висел бронзовый колокол, в который «на трывогу званивали».

Оборонительные стены Могилевского замка имели вид традиционных, но очень высоких городней. Почти все они были трехъярусными. Верхний бой имел галерею — «бланкованье» с парапетом толщиной в 2 бревна. Сверху все перекрывалось двускатной гонтовой «стрешкой». На городнях для отражения атак противника лежали заранее заготовленные бревна, камни и колья. Под некоторыми городнями были «ямы для стрельбы земной», т. е. имелся подошвенный бой. Снизу на «бланкованье» вели лестницы— «усходы». Входные проемы на галерею закрывались деревянной решеткой («кратой»), запиравшейся на ключ.

Весь замок снаружи «з долу под бланкованье» был хорошо обмазан глиной. Ремонтные работы велись жителями замковой волости, подданными крестьянами Печерского монастыря, а также жителями Княжич и Буйнич.

В момент составления инвентаря на приступной стене замка находилось 4 пушки — «шротовницы», 3 серпантины, 2 небольших полевых орудия. Все они были хорошо ухожены и исправны. Кроме того, в арсенале хранилось 65 гаковниц, 21 ручница, пороховницы, формы для отливки ядер, олово, порох, шлемы — шишаки, панцыри и другая амуниция. Все это обслуживали 8 замковых пушкарей.

В 1633 г. весь Могилевский замок сгорел и его пришлось возводить заново. В 1635 г. здесь еще не было ни одной башни, стояли лишь частокол и двое восстановленных ворот.

Русско-польская война середины XVII в. застала Могилевский замок в плохом состоянии. Затем он сильно пострадал во время 3-месячной осады войск гетманов Радзивилла и Гонсевского, тянувшейся с февраля по май 1655 г.

К 1660 г. замок приобрел вид бастионного сооружения, а подошва замковой горы со стороны Днепра была дополнительно защищена больверками. В замке числилось 20 пушек, две мортиры, другое оружие. Специальная мельница («пороховня») давала в год по 300 фунтов пороху.

Спустя 4 года Могилевский замок пережил еще один пожар, уничтоживший все деревянные постройки. Восстановленный, он вновь горел 8 сентября 1708 г. при отступлении войск Петра I. Однако после Северной войны замок снова привели в порядок, и он существовал до конца XVIII в. Затем его валы снивелировали.

Второй оборонительный пояс Могилева — это фортификация вокруг «Старого города» — давнего торгово-ремесленного посада. В плане он напоминал треугольник, две длинные стороны которого со стороны Днепра и Дубровенки имели вид высоких, крутых и обрывистых скатов, неудобных для подъезда и подхода. Естественная неприступность дополнялась высокими валами и бастионами. Третья сторона, защищавшая город с запада, имела глубокий оборонительный ров и мощную бастионную фортификацию. Так называемый «Ближний вал» прерывался в четырех местах, где стояли традиционные для Белоруссии «брамы».

В XVI в. торгово-ремесленный посад средневекового Могилева (Нагорский, Нагорный посад. Старый город) имел линию дерево-земляных защитных сооружений, в которой вначале стояла только одна въездная брама — «Ветряная». Она размещалась в северной части линии укреплений, открывая прибывающим в город дорогу на центральную Великую Княжескую улицу. Недалеко от брамы находилась первая деревянная ратуша города. В документе за 1577 г. отмечалось, что «у браме местской» дежурили круглосуточно сторожа, а сама она размещалась «…у бакшты паркановой, которая стоит от Кощавого колодезя, куды дорога лежит до села Бородчицкого». Эта брама, вероятно, была вначале единственным каменным сооружением в линии укреплений. Думается, не случайно на первом гербе города и на первой городской печати изобразили «вежу мурованую, высоко выведенную». Первоначальное название этой брамы неизвестно, но, вероятнее всего, она носила имя улицы, на которую попадал каждый, кто приходил или приезжал в Могилев. «Княжеская» или «Великокняжеская брама» позднее, в XVII в., изменила свое название на «Ветряную браму». Предполагается, что такое название она получила от стоявшего недалеко ветряка. Утверждения о том, что Ветряная брама была перестроена в XVII в. и возведена из дерева — не совсем точны. В 1698 г. она все еще была каменной, о чем свидетельствует «Реестр справованя муров» брамы, называющий стройматериалы: «вапну, цеглу» и т. п. Наверху крыши стояли флюгеры («ветреники»). В 1679 г. брама еще была покрыта жестью («бляхой»), но уже сильно обветшала. Во время начавшегося ремонта «Аврамка-коваль ободрал старое покрытие», использовал новые кровельные материалы — «дор» и «кгонту». В 1682 г. браму украсил новый «ветреник». Его «золочене и рисовано» выполнил местный мастер Афанас Пигаревич.

Перед брамой имелся оборонительный ров и мост.

Ветряная брама просуществовала все XVII столетие, пережив пожар 1708 г. Она упоминается в документах 1711 г., когда здесь проводили ремонт моста, а в 1745 г. она еще исполняла роль парадной Триумфальной брамы во время встречи нового епископа Белорусского.

Второй по времени каменной брамой в Могилеве была брама Алейная, получившая свое название по примыкавшему участку городского рынка, где продавался «алей» — льняное и конопляное масло. Ее начали возводить в начале 40-х годов XVII в. и закончили в 1646 г. Брама стояла в валу у въезда на рыночную площадь со стороны Днепра. Это было четырехугольное в плане массивное здание с удлиненной проезжей частью, подпертое по углам контрфорсами. В толще стен размещались лестницы. Первый этаж прорезали высокие проездные арки. Второй ярус занимала часовенка, окна которой в основном имели вид узких бойниц. Третий ярус был чисто боевым и оснащен бойницами. Здесь стояли пушки. Фасад Алейной брамы снаружи членился нишами с гирьками. Такой декор аналогичен декору башен Мирского замка. Проезд в браме был мощен камнем. Над въездом и выездом размещались две фрески — «образа пресвятыя Богородицы». Здесь же горели свечи. Алейную браму запирали двое ворот с «фортками» для пешеходов. На ночь они замыкались привесистыми замками и «колодками». Брама круглосуточно охранялась двумя вооруженными сторожами («пляцовыми»). В нижнем ярусе Алейной брамы, сбоку, имелось помещение тайного арсенала. Во время Северной войны, в 1707 г., здесь спрятали городской порох, ядра, пули, олово и несколько сот кусков свинца. Вход в тайник так умело замуровали, что его невозможно было заметить. Однако беглый русский пушкарь С. Понарский, служивший в Могилеве, выдал тайну русскому генералу Репнину. Припасы были забраны, ядра утоплены в Днепре. Позднее, в 1708 г., от неосторожного пользования огнем в Алейной браме произошел взрыв, повредивший своды и угол здания со стороны Днепра. Это взорвался порох, рассыпанный при разграблении тайника-арсенала. Брама сильно пострадала во время пожара города в 1708 г.

Алейная брама располагалась на спуске с городского рынка к берегу Днепра, поэтому дождевые и снеговые воды, стекавшие с громадной рыночной площади, постоянно подмывали и разрушали стены и вал. Документы с 1679 по 1692 гг. зафиксировали неоднократные ремонты брамы и смежных с ней участков земляного оборонительного вала. Так, «бруковали под Алейною брамою» в 1679, 1683, 1686 и 1692 гг. «Для заплетения уезду» неоднократно магистрат покупал колья, хворост. В июле 1686 г. «под Алейную браму у ров, который от воды гвалтовных дождев вырыло, купили хворосту» 18 возов. Его настилали и засыпали землей 6 грабарей. В 1690 г., когда подле Алейной брамы отвалилось звено вала, наняли 2 поденных рабочих «закидать бервеннем новым, и нарвины три новые робили день целый». В 1692 г. «под брамою Алейною направовали спод брамы, который одпал был от дожджов, робили муляров 3-х, поденщиков 5». Документы сообщают, что брама имела крышу из гонта и традиционного «ветреника».

Алейная брама просуществовала вплоть до XIX в., а затем ее разобрали.

В северной части Старого города в первой половине XVII в., кроме каменной Ветряной брамы, стояла еще одна — Триумфальная. Вначале она была деревянной и некоторое время считалась главными воротами города. В 1656 г. вместо нее начали возводить новую «мурованую браму», которую «докончили и накрыли» в 1660 году. Оштукатуренная и побеленная известью, она величественно и мощно возвышалась над высоким берегом Дубровенки, сверкая жестяным куполом — «баней». Над красивой крышей легко парил сложный трехъярусный флюгер («ветреник») в виде жестяной позолоченной летящей «погони» — герба государства, самого флажка и позолоченной звезды, венчавшей пик башни. Над проемами ворот висел обязательный «образ Пресвятой Богородицы, старосветских часов малеванной», горевший золоченым окладом.

Доступ в браму осуществлялся по подъемному мосту, дополнительно закрывавшему 2-створчатый воротный проем с пешеходными калитками («фортками»). Межэтажные перекрытия брамы, за исключением первого сводчатого, были сделаны по балкам. Над проездом на втором этаже в мирное время находились тачки и инструменты, необходимые для ремонтно-строительных работ. Выше располагались еще 2 этажа. Рядом с Триумфальной брамой находился «потайник», выводивший за пределы Старого города вниз к речке Дубровенке. Здесь же стояла мурованая «кордыгарда». В браме круглосуточно дежурили 2 сторожа, вооруженных мушкетами.

Прилегающий к браме вал внизу был «забран» каменной стенкой, сдерживавшей сползание насыпи.

Эти въездные ворота несколько раз меняли свое название. Вначале они назывались Шкловскими, затем, после перестройки в 1656–1660 гг., Триумфальными, после 1661 г. — попеременно Шкловскими и Королевскими. После постройки в Полевом (Дальнем) валу еще одной Шкловской деревянной брамы для их различия название «Королевская брама» стали применять для каменной брамы Старого города, а «Шкловская полевая», или «Шкловская дальняя», — для деревянной на посаде.

Башня регулярно ремонтировалась снаружи и внутри вплоть до 1808 г., а затем ее при расширении города разобрали.

Дубровенская (Малая) брама (Брамка Дубровна, брамка Мурованая) размещалась в западной части линии обороны Старого города, возвышаясь над долиной Дубровенки. Это была двухъярусная каменная, пешеходная брама, к которой от речки поднимались по деревянной лестнице. Расположение ее было не очень удачно с точки зрения топографии. Подъем был крут и труден, кроме того, возле брамы часто «по дожджу гвалтовном» образовывались большие промоины, которые приходилось заделывать хворостом, еловыми лапками, паклей со смолой, досками, землей. От разрушений не спасал и специальный водосток («рына», «рыншток»), который неоднократно от «дожджов великих псовался». Нижний ярус брамы занимали дверные проемы и проход. На втором этаже, имевшем скорее всего деревянное перекрытие, еще в 1689 г. стояла «гармата… великая».

Внизу, прямо перед брамой, в 1692 г. выкопали «студню» с деревянным срубом. Воды здесь было необычайно много. Когда понадобилось вычистить колодец «до кгрунту», пришлось нанять 9 поденщиков, которые выливали воду трое суток «в день и в ночи».

Малая брама соединялась с замком каменной стеной с амбразурами. Вероятно, через оборонительный ров шла кирпичная арка, на которой эта стена стояла.

Дубровенская брама была разобрана в начале XIX века.

Город, по свидетельству современников, в последней четверти XVII в. был очень сильно укреплен.

Во второй половине XVII в. в линии укреплений Старого города имелось 15 бастионов — ронделей, 4 мурованные брамы, вал с деревянным бруствером под крышей. Общая длина укреплений достигала где-то 1449 м.

 

 

В связи с ростом торгово-ремесленных посадов Могилева в начале XVII в. часть предместий так называемого «Нового города» — Шкловское, Виленское, Задубровенское и Папинское начали обноситься цепью бастионных укреплений и рвов, объединявшихся одним названием — Полевой вал. В восьми местах здесь стояли 8 брам — Курденевская (она же Гвоздовка), Ледвеевская, Шкловская дальняя, Виленская, Уструшненская, Трисненская, Быховская, Папинская. Все они были деревянными, вероятнее всего, двухъярусными. Описание их довольно отрывочное и не позволяет выяснить конструктивные и другие особенности этих, впрочем, традиционных для Белоруссии сооружений. Почти вся линия укреплений Полевого вала была возведена в 1609–1633 гг. Однако некоторые брамы появились в Полевом валу во второй половине XVII в. Так, Шкловская брама была сооружена в 1682 г. Ее верх украшал ветреник, вырезанный и посеребренный известным художником Афанасом Пигаревичем. Проезд в браме имел деревянный настил на штандарах. Здесь же размещалась «издебка для сторожей». Как и положено, над входом размещалась икона, для ухода за которой купили «лествицу… свечи запалять». Ворота закрывались на завал. Сторожа были вооружены цепами.

Вероятно, идентичными были и другие брамы. Покрывались они, скорее всего, дором. Именно о таком покрытии говорится в магистратском документе за 1695 г.: «кгды на Трысненской браме бура поломала кровлю, купили воз дору, гвоздя, теслем за покрытие брамы заплатили».

Вычленить хронологию возведения остальных брам Полевого вала не предоставляется возможным. Об оружии, находившемся в этих брамах, также скупые сведения. В конце XVII в. это были в основном тяжелые мушкеты («кобылы»).

Конструктивно Полевой вал почти не отличался отвала Старого города, разве что здесь отсутствовала каменная подпорная стена. Современники отмечали, что внешне это была «громадная, наваленная наподобие стены насыпь», делавшая город сильной крепостью.

Анализ письменных источников показывает, что кроме названных 8 проезжих ворот Полевого вала в линии его укреплений было еще одно интересное оборонительное сооружение, которое известно в документах как водяной «млын». Он располагался между Шкловской и Виленской брамами на плотине подпруженной речки Дубровенки. Здесь, на границе Шкловского и Виленского предместий, возник громадный пруд. К плотине мельницы с двух сторон подходили куртины оборонительного вала. Как и в брамах Полевого вала, здесь находились 2 сторожа, регулировавших движение через плотину и охранявших башнеобразный «млын». Имелись укрепления также вокруг Покровского (он же Никольский) и Луполовского посадов. К 1682 г. Покровский посад обнесли земляным валом. Он прошел по правому низкому берегу Днепра над естественным рвом, упиравшимся одним концом в речку Дебру недалеко от ее впадания в Днепр, а другим — в Днепр вблизи бернардинского монастыря. Далее вал шел по правому берегу Дебры вверх, смыкаясь с укреплениями Полевого вала. В западной части он соединялся с укреплениями Старого города. Именно в 1682 г. впервые встречается в документах упоминание «валу Долнего» (от белорусского «дол» — низ — М. Т.), когда здесь развернулись строительные работы и магистрат стал закупать бревна, брусья, гвозди, железо, жесть и дор «для брам валу Долнего». Брам этих было три: Мошковая, выводившая из Старого города в еврейские кварталы правого берега Днепра (так называемый «городок Мошковый»), Выгонская, открывавшая путь к мосту через Днепр на его Луполовское левобережье, и брама Дебра, размещавшаяся «против улицы Миколской». Она открывала дорогу на левый берег речки Дебры, где также появились новые кварталы города. Брама Мошковая была деревянной, имела скорее всего 3 или 4 яруса. Она завершалась красивым большим флюгером, «за вырисованне и за позолочено» которого художнику А. Пигаревичу было заплачено необычайно много — 7 золотых и 15 осьмаков. Соединялась она с Алейной брамой отрезком вала. Выгонская брама, вероятно, была средних размеров. Скромнее выглядело и ее завершение, так как «за робене ветреника и посеребрено заплатили Пигаревичу 2,5 золотых». Как и во всех других брамах, здесь имелась «издебка» для сторожей и традиционные ворота с системой сложных запорных устройств. На подступах к браме устанавливались дополнительные преграды — «кобылины» из брусьев или бревен. Выгонская брама размещалась в валу, который после ее постройки ремонтировали. Гораздо меньше сведений о браме Дебре, но она, судя по всему, была схожа с Выгонской.

В районе устья Дубровенки соорудили Ильинскую браму, получившую свое название от стоявшей здесь Ильинской церкви. Указание документа о ее возведении «у валу Долним» позволяет судить, что к тому моменту Полевой вал достиг Днепра и был насыпан по его берегу к устью Дубровенки. Необходимость возвести здесь ворота диктовалась не только задачами оезопасности, но и наличием брода с левого берега Днепра, где располагался Троецкий посад. Строительство Ильинской брамы начали 6 «дойлидов» 27 октября и закончили 4 декабря 1686 г.

Это была небольшая, квадратная в плане с основанием 5,84Х5,84 м брама. Описание ее строительства дает интересные уточнения по конструкции «ветреников», стоявших в то время на Могилевских брамах. На железный штырь, весом 26 фунтов, прикреплялись вырезанные из двух «аркушей» жести государственный герб — «погоня» и жестяной флажок ветреника. Герб серебрили, а флажок «позлацали». А. Пигаревич «за вырезание погони на ветреник и за посеребрено и злоцене» получил 5 золотых. Еще 8 золотых «за малеванне 2 образов» заплатили «Савце маляру». Брамные ворота были окованы железом, крыша покрыта гонтом. Документы зафиксировали еще один этап военно-фортификационных работ в Могилеве, начавшихся в 1703 г. Решением магистрата был сделан вал с внутренним деревянным каркасом, который шел от горы Гвоздовки по берегу Дебры до самого Днепра, а далее были вбиты дубовые сваи до середины реки. Подобное же сооружение появилось и в районе Папинской брамы. Наверху вала ставились традиционные «избицы», насыпаемые землей.

Названные укрепления простояли до 1708 г., когда войска Петра I, шедшие на Украину, «вал деревянный и башты все поразбирали на мосты».

Начиная с 1682 г. в могилевских документах почти перестает упоминаться термин «Полевой вал». Его заменило название «Круговой вал». Это в целом правильно отражало ситуацию. Внешний пояс укреплений действительно к этому времени представлял собой замкнутое кольцо.

Общая картина городской фортификации Могилева будет неполной, если не учесть линию укреплений Луполовского предместья, располагавшегося на левом берегу Днепра. Этот район, традиционно заселенный кожевниками, получил собственную линию обороны в начале 90-х годов XVII в.

 

 

В 1692 г. произведена запись в магистратской книге о том, что «ездили панове магистратовые на Луполов для обаченя валов, где бы мели становить брамы». В 1699 г. эти брамы уже стояли. Точное их количество неизвестно, но судя по всему, их было столько, сколько въездов в Луполово, т. е. не менее 5. Известны брамы Чауская, Пропойская, Черниговская. Были, возможно, Мстиславская и Оршанская. Описания Луполовских брам не сохранилось, но, вероятно, они были аналогичны другим брамам Кругового вала. С течением времени Луполовская линия укреплений оказалась тесной для растущего района города. Под их защитой рядом выросло новое поселение — «слободка Луполовская». В 1745 г. она имела собственное воинское формирование — сотню.

В XVIII в. здесь имелись бастионные укрепления и оборонительный ров.

Ремонты городских валов в Могилеве производились периодически, по мере надобности. Это были чрезвычайно трудоемкие работы. Магистрат мобилизовывал прежде всего «слуг меских», сотников, десятников и «посполитых». «Посполитые» — обычно 12 человек горожан ратушной юрисдикции средней зажиточности, избирались в магистрат всеми мещанами и выполняли при магистрате функции контрольно-совещательного органа. При «направо» валов города они распоряжались деньгами, выделенными магистратом, «заведов-цами были коло реставрованя валу». В их компетенции находились вопросы заготовки стройматериалов (бревна, доски, дор, гонта, колье, хворост, дерн, кирпич, известь, песок, гравий, скобы), подготовка инструментов («рыдли, заступы, тачки, коши»), организация рабочей силы и специалистов военно-строительного дела («копачи, дойлиды, валмейстеры» с помощниками, резчики дерна и его отвозчики («фурманы»), грабари, поденщики). Для выполнения высоко-художественных заказов (написать «образ» на браму, «отрисовать и позолотить» или посеребрить «ветреник») приглашались лучшие художники города. Основная тяжесть фортификационных работ ложилась на сотни города, получавшие предварительно «картку» — извещение о сроках, характере и объеме работ. «Картки» выписывались каждому десятнику, что конкретизировало и упорядочивало работы, позволяло избегать простоев и суеты, регламентировало и дисциплинировало весь процесс. За ходом работ присматривали сотники, десятники, вахмистры, магистратские «слуги, которые пильновали сотен». Магистрат, как правило, набирал дополнительно за определенную плату поденщиков, выполнявших самую разнообразную работу. Они резали, относили и укладывали дерн, острили колья «для прибияня дерну» и др. Руководили ими собственные десятники. Работы по ремонту укреплений, как правило, сопровождались своеобразным музыкальным аккомпанементом: на каждом большом участке ходил с барабаном «добыш» (барабанщик) и «бубнил», создавая определенную атмосферу и ритм работы. Фурманы, отвозившие дерн с луга («приймы») или с участков, отведенных за брамами города, также имели собственных десятников и отдельные бригады. Дерн нарезали специальные резчики. Видимо, каждая дернина была определенного размера, поскольку на каждый воз «фурманы» грузили по 20 штук. Всеми работами плотников — «дойлидов», каменщиков («муралей»), копачей руководил валмейстер. В Могилеве во второй половине XVII в. им был Иван Лобан, которому помогал его сын и «подмайстер Швара». Иногда у валмейстера было 2–3 помощника.

 

 

В городе имелись хорошие плотничьи кадры. Местные «дойлиды» («добродеревцы») были известны даже на Украине. Цех «дойлидов» считался одним из самых многочисленных и старых (основан ранее 1590 г.), имел свой устав с очень развитой регламентацией работ.

Судя по описаниям ремонтных работ вала города, внутри его находились деревянные субструкции. Каковы они были — судить трудно, но при ремонтах насыпи внутрь ее помещали доски, колья, бревна, хворост, паклю со смолой. На участке от Малой (Дубровенской) брамы до замка внутри земляного вала имелся подземный ход — «руля». Известно, что «направовали рулю у валу мурованую от Дубровенки» под руководством валмейстера И. Лобана с 9 по 23 июня 1691 г. Тогда здесь работало 5 «муляров» — мастеров и 15 помощников. Затем 4 поденщика резали дерн. «Рулю» накрывало дерном 22 числа 16 человек, а 23 июня — 20 поденщиков. Таким образом, подземный ход снаружи не был заметен.

Земляной вал Старого города обслуживался специальными людьми, которые заботились о его состоянии и внешнем виде. Гребень вала засевался овсом. Склоны, внешний и внутренний, регулярно обкашивались и очищались от бурьяна. Сено шло на нужды магистратских лошадей. С самой ранней весны и до поздней осени на зеленые кольца оборонительных валов постоянно покушался скот горожан. Магистрат поручал городским глашатаям («кликунам») призывать к порядку мещан, напоминая, «абы свиней не пушчали, штобы валу не рыли». «Кликуны» обязывались ежедневно «закликать на брамах, жебы быдла не пущали на вал, абы не псовали валу». Однако это, как правило, давало слабые результаты и тогда магистрат нанимал «пляцовых сторожей», которые «з валу статок сгоняли». Сторожа получали для этих целей цеп или ружье «пташину» с запасом пороха и «олова на шрот». Иногда выдавались ручница или мушкет. В мирное время мещанам запрещалось бесцельно ходить на валу. Там, где все же жители прокладывали тропинки, магистрат приказывал ставить временные плетни.

На валу имели право ходить только барабанщики («добыши», «бубенистые») и магистратские слуги, смотревшие за состоянием укреплений и их ремонтом. Барабанный бой с вала возвещал начало и конец дня.

Таким образом, все вышеизложенное со всей наглядностью свидетельствует о том, что фортификация средневекового Могилева не знала себе равных в Белоруссии по протяженности и мощи.

 

 

ОРШАНСКИЕ УКРЕПЛЕНИЯ

 

Город Орша (Рша), упоминаемый в письменных источниках с 1067 г., был построен еще во времена Брячислава Полоцкого в качестве восточного пограничного форпоста Полоцкой земли. Заложенный у впадения речки Рши (Оршицы) в Днепр, он контролировал важный участок торговых, а позднее — перекресток стратегических сухопутных путей. В XI–XIV вв. это часто приводило к столкновению между Полоцком и Смоленском. Историки называли Оршу ключом к Смоленску, замыкавшим его главный путь в сношениях с югом и Киевской землей. Значение города сохранилось и в последующие столетия.

Детинец средневековой Орши имел треугольную форму с несколько округленными углами площадью 0,57 га. По краю его был сооружен оборонительный вал. Он достигал высоты 4–5 м. Низ вала подпирался бревенчатой стен