Князь Долгоруков Александр Николаевич

 

Генерал-лейтенант

Родился 27 декабря 1872 г. Окончил Пажеский корпус, офицерский курс восточных языков по 1-му разряду и Николаевскую академию Генерального штаба (1905).

Из Пажеского корпуса вышел 7 августа 1893 г. корнетом в Кавалергардский Ее Величества Государыни Императрицы Марии Федоровны полк. Произведен в поручики 7 августа 1897 г.

По собственному желанию был переведен из Академии Генерального штаба командиром сотни в один из казачьих полков во время Русско-японской войны. Был ранен и награжден в 1904 г. орденом Св. Анны 4-й степени с надписью «За храбрость», Станислава 3-й степени с мечами и бантом, Станислава 2-й степени с мечами; в 1905 г. — орденами Св. Анны 3-й степени с мечами и Св. Владимира с мечами и бантом. По возвращении с фронта закончил курс Академии Генерального штаба и 7 августа 1905 г. был произведен в ротмистры.

По Генеральному штабу не служил, если не считать короткого пребывания в распоряжении одного иностранного посольства. С 13 апреля 1908 г. — полковник и помощник командира полка по строевой части. С 17 декабря 1912 г. — генерал-майор, командир Кавалергардского Ее Величества Государыни Императрицы Марии Федоровны полка, с которым вышел на фронт с началом Первой мировой войны.

Генерал-майор князь Долгоруков отличился уже в первом большом сражении под Гумбиненом в августе 1914 г. Как пишет бывший тогда командиром Лейб-гвардии Конного полка генерал-майор Б.Г. Гартман: «...Наш авангрд — кавалергарды у Краупишкен, под командой своего пылкого командира князя

Долгорукова, что называется мертвой хваткой вцепились во врага и, несмотря на свою малочисленность, его оттеснили»'.

За Краупишкенский бой, в котором, кстати, и ротмистр Врангель под Каушеном взял в конном строю немецкую батарею, генерал-майор князь Долгоруков был награжден орденом Св. Георгия 4-й степени и зачислен в свиту Его Императорского Величества.

13 ноября 1914 г. генерал-майор князь Долгоруков был назначен командующим 3-й Донской казачьей дивизией. За бои на реке Пилице был награжден орденом Св. Владимира 2-й степени, а за отражение прорыва немцев под Вильно — орденом Св. Станислава 1-й степени с мечами.

В марте 1917 г. в связи с приходом к власти Временного правительства сдал командование 3-й Донской казачьей дивизией генерал-майору Ф.Ф. Абрамову и выбыл в резерв чинов Петроградского военного округа.

В начале 1918 г., спасаясь от ареста, генерал князь Долгоруков бежал на Украину. С приходом к власти гетмана П. П. Ско-ропадского — его однополчанина и тоже бывшего генерала свиты Его Величества — был принят на службу в гетманскую армию. Однако германские власти на оккупированной Украине не допускали формирования этой армии, и её части находились в зачаточном состоянии, будучи представлены лишь штабами и небольшим офицерским кадром.

18 ноября 1918 г., уже во время ухода немецких войск, гетман отдал приказ о назначении командующим всех вооруженных сил генерала от кавалерии графа Келлера. Князь Долгоруков был назначен тогда же его заместителем.

В Киеве и других городах Украины начали формироваться отряды («дружины») из офицеров, большинство которых стремилось уйти в Добровольческую армию генерала Деникина. Представитель Добровольческой армии в Киеве, генерал П.Н. Ломновский, выполняя указания Деникина, настаивал на невмешательстве этих офицерских отрядов во внутренние дела на Украине.

Заменивший 26 ноября на посту главнокомандующего графа Келлера генерал-лейтенант князь Долгоруков требовал полного подчинения себе добровольческих отрядов, совершенно игнорируя официального представителя Добровольческой армии генерала Ломновского. В ответ на заявления, сделанные последним в духе директивы главнокомандующего, генерал князь Долгоруков позволил себе в ночь с 5 на 6 декабря арестовать генерала Ломновского{~2~}.

Правда, по настоянию русских общественных и военных организации, он «в ту же ночь освободил генерала Ломновского, принеся свои извинения»{~3~}. 14 декабря 1918 г. Киев был занят петлюровцами. Некоторым офицерским отрядам удалось прорваться на юг (например, кадру 8-го гетманского корпуса в Екатеринославле, под командой генерала Васильчен-ко) и соединиться с Крымско-Азовской Добровольческой армией генерала Боровского. Генерал князь Долгоруков со своим штабом под прикрытием последних немецких эшелонов уехал в Германию.

В Берлине генерал князь Долгоруков, видимо, разошелся со Скоропадским и в самом начале сентября 1919 г. явился к своему другому однополчанину, командующему Северо-Западной армией генералу Родзянко. «В это время, — пишет генерал Родзянко, — в армию приехал генерал-лейтенант Долгорукий (так в тексте. — Н.Р.), которого я направил в распоряжение генерала Арсеньева»{~4~}.

В приказе по Северо-Западной армии № 226 от 23 сентября 1919 г. говорится: «Зачисляется в списки С[еверо]-3[апад-ной] армии... генерал-лейтенант князь Долгоруков — в распоряжение командира 2-го корпуса с 6 сего сентября...» и далее — «состоящего в распоряжении командира 2-го корпуса генерал-лейтенанта князя Долгорукова допускаю к временному командованию 4-й дивизией с 16 сентября»{~5~}.

Генерал Долгоруков еще принимал 4-ю дивизию в составе 13-го Нарвского, 14-го Вознесенского, 15-го Велико-Островского и 16-го Литовского полков, при 4-х тяжелых и 6-ти легких орудиях, общим числом около 3000 штыков, когда части 10-й и 19-й стрелковых дивизий 7-й армии красных прорвали фронт, наступая от реки Желчи, а также вдоль реки Плюссы. «Благодаря энергичным действиям генерала князя Долгорукого, — пишет генерал Родзянко, — его дивизия, только что им сформированная, перешла при поддержке танков (3 английских танка полковника Карсона. — Н.Р.) в наступление и ликвидировала прорыв с большими потерями для противника»{~6~}.

Вскоре последовал приказ по армии № 260 от 13 октября 1919 г. «Утверждается Временный командующий 4-й пехотной дивизии генерал-лейтенант князь Долгорукий (так в тексте. — Н.Р.) в должности начальника 4-й пехотной дивизии»{~7~}.

Накануне октябрьского наступления на Петроград генерал Родзянко собрал совещание начальников частей 2-го корпуса, который должен был отвлечь внимание противника демонстративным ударом в направлении Струги Белые. «На этом совещании, — пишет генерал Родзянко, — генерал князь Долгорукий (так в тексте. — Н.Р.) все время усиленно настаивал на необходимости взять Псков до начала общей операции на Петроград»{~8~}. Генерал Родзянко поддерживал эту идею, но как известно, Главнокомандующий генерал Юденич предпочел нанести прямой удар на кратчайшем направлении Ямбург-Гат-чина—Петроград. Тем не менее, демонстративная операция в направлении Струги Белые-Псков успешно развивалась. Полки 4-й дивизии 30 сентября после штыкового боя захватили переправу через Плюссу, 4 октября были заняты Струги Белые, чему много способствовал выход Велико-Островского полка в тыл противнику на линии железной дороги (в Псков. — Н.Р.) севернее Струги Белые{~9~}.

19-я стрелковая дивизия 7-й армии красных, подтянув все свои части к Струги Белые, попыталась перейти 6 октября в контрнаступление, но понесла при этом тяжелые потери. 4-я дивизия генерала Долгорукова захватила 20 пулеметов, 2 орудия и много пленных.

Таким образом, демонстративная операция на Псковском направлении удалась и, как пишет генерал Родзянко, «то была предварительная операция, в которой особенно отличились своими искусными маневрами 4-я дивизия и её начальник энергичный генерал князь Долгоруков»{~10~}.

В конце октября 1919 г., когда обнаружилось превосходство сил 7-й армии противника и удачное контрнаступление её ударной группы от Колпина, генерал Юденич, рискуя оголить свой фронт на Луге, приказал перебросить в Гатчину два полка 4-й дивизии. Прибыв в Гатчину, генерал Долгоруков предлагал взять Тосно; но этот сам по себе совершенно правильный план являлся уже запоздалым.

Во время ликвидации Северо-Западной армии был отдан приказ № 451 от 26 декабря 1919 г.: «Зачисляется в резерв чинов армии: начальник 4-й пехотной дивизии генерал-лейтенант князь Долгоруков — с 1 сего декабря»{~11~}.

Между тем князь Долгоруков с середины декабря 1919 г. находился уже в Ревеле, где активно участвовал в деятельности «Международной Антибольшевистской Лиги». 15 декабря 1919 г. ему было выдано удостоверение № 16 за подписью товарища председателя Лиги А. Гирса, уполномочивающее его «открывать в странах Западной Европы отделения Лиги, собирать пожертвования в пользу Лиги»{~12~}.

Вскоре генерал князь Долгоруков переехал во Францию. 29 мая 1921 г. он прибыл в качестве делегата из Франции на «Русский съезд промышленного восстановления России» в Бад-Рейхенгалле в Германию, где собрались представители монархического движения. На съезде был избран «Высший Монархический Совет», однако в силу тяжелых условий жизни в эмиграции генерал князь Долгоруков постепенно отошел от активной политической деятельности.

В феврале 1924 г. он вынужден был покинуть Францию и поступить служащим в «5ос1ете 1п1егпагюпа1е РогезИеге е! Мт1еге аы Соп§о». В 1929 г. он из Бельгийского Конго переехал с супругой и дочерью в Марокко, где вначале служил в ОШсе СЬепйеп аез РНозрпахез в Рабате, а затем — бухгалтером в «Отшит а'Епхгерпзез». С 1932 г. состоял начальником марокканского подотдела РОВСа. В 1938 г. председательствовал на собрании, посвященном десятилетию кончины генерала П.Н. Врангеля{~13~}.

Скончался в Рабате (Марокко) 17 января 1948 г. и похоронен на русском участке христианского кладбища вместе с супругой.

 

 

Драке Владимир Людвигович

 

Генерал-майор

Родился 8 сентября 1874 г. в Эстляндской губернии. Окончил Пажеский Его Величества Корпус и, произведенный в подпоручики, в 1894 г. вышел во 2-ю артиллерийскую бригаду.

В 1898 г. был назначен адъютантом к Великому Князю Михаилу Николаевичу и оставался на этой должности 11 лет. В 1909 г. капитан Драке был командирован в офицерскую артиллерийскую школу. По окончании школы с отличием был назначен адъютантом к Великому Князю Михаилу Михайловичу.

В декабре 1910 г. был произведен в полковники и назначен на службу в Лейб-гвардии мортирный артиллерийский дивизион, с которым вышел на фронт Первой мировой войны.

Как пишет хорошо знавший В.Л. Драке генерал-лейтенант А.К. Баиов, «с первых же дней войны полк[овник] Драке выказал себя выдающимся боевым артиллеристом. Последовательно занимал должности командира батареи Лейб-гв[ардии] мортирного артиллерийского дивизиона, командира 13-го полевого тяжелого артиллерийского дивизиона, который он и сформировал, командира 16-й артиллерийской бригады, командира Гв. Стрелковой артиллерийской бригады и, наконец, инспектора артиллерии 49-го армейского корпуса. В.Л. Драке участвовал во многих боях с немцами и австрийцами, был ранен и получил все боевые награды, доступные штаб-офицеру, включая Георгиевское оружие»{~1~}.

26 февраля 1917 г. полковник В.Л. Драке был произведен в генерал-майоры за боевые отличия (в это время он был командиром 205-й артиллерийской бригады). После развала армии проживал в Ревеле, где и остался во время оккупации Эстонии немцами по Брест-Литовскому миру.

Осенью 1919 г. был добровольно зачислен в Северо-Западную армию и назначен комендантом города Павловска. В короткие дни сумел сформировать и вооружить трофейным оружием дружину охраны города и передать, благодаря содействию и. д. начальника штаба 3-й стрелковой дивизии подполковника С.А. Кусакова, большое количество трофейных винтовок в формируемый Гатчинский полк{~2~}.

Вместе с частями 3-й стрелковой дивизии отошел из Павловска в Гатчину, а затем в Нарву.

После ликвидации Северо-Западной армии 22 января 1920 г. остался в Ревеле и как уроженец Эстонии был приглашен эстонским военным министерством для чтения лекций по артиллерии. С 1921 г. читал их во всех военных заведениях, включая Курсы Генерального штаба.

Скончался 15 октября 1933 г. в Таллинне и похоронен на Александро-Невском кладбище{~3~}.

 

 

Дыдоров Климент Иванович

 

Полковник*

Родился 23 января 1885 г. в Санкт-Петербурге, в Гавани, в семье крестьянина Костромской губернии. Окончил Императорское Техническое училище и после недолгой работы в лаборатории мануфактурной фабрики, в 1905 г. выдержал экзамены и поступил в Санкт-Петербургское пехотное юнкерское училище (позже Владимирское военное училище.)

По окончании училища в 1908 г. вышел подпоручиком в 177-й пехотный Изборский полк, стоявший в Риге. В 1910 г. окончил гимнастическо-фехтовальные курсы в Казани и по возвращении в полк принял команду связи.

В составе 45-й пехотной дивизии прибыл на фронт Первой мировой войны. Участвовал в Люблинском сражении, затем в боях под Ивангородом, Кольцами, а летом 1915 г., во время прорыва германской армии генерала Макензена, в упорной обороне Холма. Штабс-капитан.

Был награжден всеми боевыми орденами вплоть до ордена Св. Владимира 4-й степени с мечами и бантом. В августе

1915 г. был прикомандирован к штабу 45-й пехотной дивизии, и. д. начальника связи. Через год был назначен и. д. адъютанта оперативной части штаба 27-го армейского корпуса. Как выдающийся боевой офицер был послан на открытые в конце

1916 г. Курсы Николаевской военной академии, по окончании которых был причислен к Генеральному штабу и назначен старшим адъютантом 187-й пехотной дивизии. Капитан. При Временном правительстве в 1917 г. назначен и. д. начальника штаба 18-й пехотной дивизии и находился на этой должности вплоть до расформирования этой дивизии после Брест-Литовского мирного договора на станции Старая Торо-га, а затем окончательно в Ярославле.

Избегая службы в Красной Армии, выбрался из Москвы в качестве санитара врачебно-питательного пункта. На станции Себеж перешел демаркационную линию и как имевший постоянное жительство и семью в Риге был пропущен туда германской комендатурой. В конце октября 1918 г. капитан Дыдоров активно участвовал в образовании добровольческих отрядов в Латвии и 15 ноября 1918 г. принял командование русской сводной ротой в составе Рижского Отряда Охраны Балтийского Края{~1~}.

После занятия Риги 3 января 1919 г. красной Латышской стрелковой дивизией русская рота капитана Дыдорова, начиная с 22 января 1919 г., участвовала в боях с большевиками на участке латвийского полковника Колпака. Захватив местечко Штрунден (Скрунду) и заняв фронт по реке Венты (Виндовы) 8 марта 1919 г., рота капитана Дыдорова влилась в стрелковый отряд св. князя Ливена, взяв совместно с ним местечко Гольдинген.

18 марта, перейдя в наступление, отряд св. князя Ливена вместе с частями балтийского ландесвера участвовал в освобождении Митавы.

В середине апреля, в связи со скоропостижной кончиной от сыпного тифа полковника А.Ф. Рара, заместителя по строевой части св. князя Ливена, капитан К.И. Дыдоров был назначен его помощником. На этой должности он участвовал в подготовке наступления на Ригу, занимая Кальнецемские предмостные укрепления на реке Курляндская Аа, где 18-20 мая отбил несколько атак красных латышских частей.

«Эта защита Кальнецемского предмостного укрепления, — говорил в своем докладе 22 мая 1930 г. К.И. Дыдоров, — где кровь и могилы русских добровольцев свидетельствуют о том, что одна из ответственных задач будущего успеха лежала на Русском отряде»{~2~}.

22 мая 1919 г. Русский отряд св. князя Ливена, совместно с латышским полковника Баллойда и балтийским ландсве-ром графа Мантейфеля взяли Ригу. Капитан Дыдоров был счастлив, найдя жену и сына невредимыми. Утром 23 мая Рига была обстрелена из Магнусгольмского форта и туда был срочно послан отряд под командой капитана Дыдорова. Гарнизон форта — 600 человек, — сдался без боя ливенцам. Здесь же был захвачен броневик, названный «Россия», дошедший вместе с ливенцами до предместий Петрограда.

Продолжая наступление из Риги по псковскому шоссе, авангард ливенского отряда во главе с самим св. князем Ливе-ном 24 мая у станции Роденпойс нарвался на засаду красных. В лесном бою св. князь Ливен был тяжело ранен, и командование отрядом принял капитан К.И.Дыдоров.

С прибытием союзников в Ригу две роты ливенцев были отправлены в Либаву, где приняли от уходящих немецких частей охрану города, а одна осталась для караульной службы в Риге.

8 июне отряд вырос до 3500 человек за счет прибывших из Германии военнопленных, а также приехавшего из Польши полтавского отряда полковника Соболевского. Роты развернулись в батальоны.

До начала июля, когда св. князь Ливен выписался из госпиталя и прибыл в Митаву, развертыванием частей отряда занимался капитан Дыдоров. Он же продолжал фактически командовать отрядом, так как св. князь Ливен приступил в Митаве к формированию штаба Западного корпуса, в который должны были войти кроме его отряда прибывшие из Германии отряды полковников Бермондта и Вырголича.

9 июля пришел приказ генерала Юденича об отправке всех отрядов Западного корпуса на Нарвский фронт. Но только один св. князь Ливен выполнил приказ, отправив капитана Дыдорова во главе своего отряда. Когда первые два батальона ливенцев прибыли в Нарву, то они были почти с хода 13 июля брошены в бой в районе Сабека. Командир 1-го стрелкового корпуса генерал граф Пален в приказе по корпусу № 96 от 14 сентября объявил благодарность ливенцам за успешное отражение уже прорвавшейся и обходящей с фланга колонны противника{~3~}.

Приказом Главнокомандующего генерала Н.Н. Юденича № 15 от 10 августа 1919 г. капитан К.И. Дыдоров был произведен в подполковники{~4~}. Ему и приехавшему, несмотря на ранение, св. князю Ливену стоило немалых усилий, чтобы добиться прекращения распыления отряда по разным частям Северо-Западной армии и, сохранив его, переформировать в 5-ю (Ливенскую) дивизию, вошедшую в 1-й стрелковый корпус генерала графа Палена.

Батальоны были развернуты в полки и получили наименования по местам своего возникновения: 17-й Либавский (1-й Либавский) полк, 18-й Рижский (2-й Ливенский) полк, 19-й Полтавский (3-й Ливенский) полк. В дивизию также вошел стрелковый дивизион спешенных кавалеристов, две батареи и два броневика. И. д. начальника дивизии был назначен подполковник К.И. Дыдоров.

Перед октябрьским наступлением на Петроград Ливенская дивизия заняла фронт по реке Луге на крайнем левом фланге 1-го стрелкового корпуса. Согласно приказу о наступлении, она должна была, после переправы через реку, занять станцию Веймарн на Балтийской железной дороге. Далее, используя внезапность, совершить бросок на Ропшу и Кипень, с тем чтобы захватить Красное Село, где только и войти в связь со 2-й дивизией, нацеленной на Гатчину. Из Красного Села дивизия должна была выйти на берег Финского залива, занять предместья Петрограда Стрельну и Лигово и отрезать от бывшей столицы группировку красных в районе Красная Горка-Петергоф. Таким образом, оперативной целью дивизии было занятие предместий и возможно части города у Нарвской заставы, в ожидании выступления в пользу белых в самом городе, а также в Кронштадте.

Подполковник Дыдоров, выполняя приказы с максимальной быстротой, достиг Красного Села: в ночь с 10 на 11 октября дивизия переправилась через Лугу у Муравейно и уже утром 11-го успела с боя занять станцию Веймарн. Вечером 15 октября после упорного боя было занято сильно укрепленное село Высоцкое, причем подполковник Дыдоров лично выехал вперед на броневике, поддерживая огнем атаку 19-го Полтавского полка. Почти без отдыха в 2 часа ночи 16 октября 17-й Либавский полк под командой генерал-майора Радена двинулся из Русской Копорской в обход Красного Села. 19-й Полтавский полк двинулся туда же через Ропшу, отбросив на север, в сторону Петергофа значительные силы красных. Не дожидаясь результатов обходов, 18-й Рижский полк начал фронтальное наступлении на Красное Село и своей внезапной атакой упредил происходившее в это время в Красном Селе совещание красного командования, посвященное обороне. В 19 часов 30 минут 16 октября 18-й Рижский полк вошел в Красное Село «под радостные крики местных жителей», как писал 10 лет спустя св. князь А.П. Ливен.

Подполковник Дыдоров пошел на большой риск, так как в тот момент не знал, взяла ли 2-я дивизия Гатчину. Он наступал с открытыми флангами, ясно и отчетливо понимал главную оперативную идею наступления и следовал ей последовательно в ходе своего пятидневного броска от нижнего течения реки Луги до Красного Села.

Но этого понимания, очевидно, не было в штабе 1-го стрелкового корпуса, допустившего двухдневную задержку 3-й дивизии в Гатчине и не обеспечившего открытый левый фланг 5-й дивизии. Перейдя снова в наступление, согласно приказу 18 октября, 5-я дивизия достигла окраины Лигово и Стрель-нинской Подставы. Однако на следующий день обнаружилось наступление значительных сил красных из Петергофа и Ораниенбаума, занявших скоро Ропшу и Русское Копорье.

Командующий 7-й армией красных Надежный отдал 21 октября приказ о контрнаступлении, учитывая открытые фланги Северо-Западной армии. Согласно замыслу Надежного, Кол-пинская группа С.Д. Харламова (полковник Генерального штаба в 1917 году) должна была начать свое наступление на Павловск, а усиленная моряками и курсантами 6-я стрелковая дивизия В.В. Любимова (подполковника Генерального штаба в 1917 году) на Ропшу, с тем чтобы ударом во фланг 5-й Ливенской дивизии выбить ее из Красного Села.

Расчеты генерала Родзянко на то, что этот открытый левый фланг прикроют эстонцы при поддержке английской эскадры, не оправдались. На левом фланге подполковник Дыдоров мог располагать только малочисленным Конно-Егерским полком.

Тесня его жидкие цепи, 6-я стрелковая дивизия быстро продвинулась вперед и 23 октября заняла Ропшу и Русское Копорье. Подполковник Дыдоров, как он вспоминает, «...ругался со штабом корпуса, как никогда»{~5~}. Но спасать положение пришлось ему самому. Он снял с фронта 17-й Либавский (1-й Ливенский) полк генерал-майора Радена, занимавший позиции в одной версте от железной дороги Петроград-Ораниенбаум, и в ночь с 23 на 24 октября бросил его из Красного Села на Русское Копорское. Это решение означало отказ от дальнейшего наступления Ливенской дивизии на петроградские предместья.

Усталые и измученные офицеры и солдаты Либавского полка заняли на рассвете 24-го Русское Копорское, захватив в плен больше 500 красноармейцев. Генерал Раден решил продолжать наступление (купола Ораниенбаума были уже видны). Но части 6-й стрелковой дивизии заняли построенные еще во время Великой войны для защиты Петрограда окопы и укрепления, обнесенные колючей проволокой, и открыли оттуда сильный артиллерийский и пулеметный огонь.

«Около 12-ти часов дня (25 октября 1919 г. — Н.Р.), — вспоминает командир пулеметной роты капитан Цельминь, — генерал Раден отдал приказ идти в наступление. Нас было всего 400 человек. Мы двинулись по болотистому лугу, не дающему никакого прикрытия... Одним из первых пал генерал Раден, смертельно раненный в горло, половина наших пулеметчиков тоже пала, многие были ранены»{~6~}.

25 октября остатки Либавского полка ожесточенно оборонялись в Русском Копорском, но вынуждены были к концу дня отойти. После этого Дыдорову ничего не оставалось, как отступить сначала к Красному Селу, а затем оставить и его.

26 октября Главнокомандующий генерал Юденич приказал принять чрезвычайные меры для восстановления положения на левом фланге Северо-Западной армии. По его приказу была создана ударная группа генерала Б.С. Пермикина с задачей выбить красных из Ропши и Кипени и снова занять Красное Село.

В группу генерала Пермикина (см. его биографию) вошли снятые с фронта 2-й дивизии Талабский и Семеновский полки. Их поддерживали Конно-Егерский и имени Булак-Балахо-вича конные полки. В то же время 28 октября перешла, наконец, на приморском участке в наступление 1-я эстонская дивизия. Ливенская дивизия, занявшая оборону на реке Пудость, должна была снова наступать на Красное Село.

Генерал Пермикин энергичным ударом 31 октября захватил Ропшу и Кипень и совместно с Ливенской дивизией должен был на следующий день занять Красное Село, где вел уже разведку Конно-Егерский полк, когда пришел приказ об общем отступлении в связи с выходом в тыл Северо-Западной армии дивизий 15-й армии красных в районе Гдова и Луга-Мшинская.

В ходе отступления подполковник Дыдоров снова вынужден был защищать в штабе 1-го корпуса свои тактические решения и бороться за сохранение личного состава полков дивизии. (Обстановка, в которой оказались ливенцы отражена в письмах Дыдорова св. кн. Ливену. См. Приложение.)

Как пишет в своем обзоре действий 5-й Ливенской дивизии сам св. князь Ливен, «...полковник Дыдоров, вследствие разногласий со штабом корпуса из-за своего прямого и крутого характера и вследствие разногласия с и. д. начальника штаба корпуса полковником Видякиным с его практикой отступления, сдал 20 ноября дивизию генералу Пермикину, который прокомандовав несколько дней, передал ее генералу Бобошко и тот провел дело ликвидации дивизии»{~7~}.

Хотя произведенный в полковники К.И. Дыдоров и был назначен командиром бригады новой 1-й дивизии, в которую вошел сохранившийся личный состав полков Ливенской дивизии, фактически он остался не у дел и посвятил себя целиком устройству и по мере сил переезду в Латвию своих соратников, после того как Северо-Западная армия перестала существовать.

До 15 февраля 1920 г. Дыдоров продолжал помогать своим сослуживцам в Нарве, а затем переехал в Юрьев, где нашел личную поддержку в штабе 2-й эстонской дивизии.

В марте 1920 г. полковник Дыдоров участвовал в работах Русского Съезда в Ревеле и в качестве товарища председателя занимался вопросами улучшения положения русских людей, прибывших в Эстонию с Северо-Западной армией{~8~}.

В конце того же года переехал с женой в Латвию и поселился в Режице (Кегекпе, Ка1да1ез розр. 80), где оставался до самой смерти. Состоял в Объединении Ливенцев и был постоянным корреспондентом журнала «Служба Связи Ливенцев и Северозападников», выходившем с 1930 по 1936 год.

Оценивая деятельность своего помощника, Светлейший князь Ливен писал: «Полковник Дыдоров сумел сохранить, укрепить и довести до наивысшего жертвенного героизма тот дух, который удалось вдохнуть в маленький добровольческий отряд на территории Курляндии, когда силы последнего измерялись только десятком штыков. Сохранение этого духа в целой дивизии — заслуга полковника Дыдорова и его ближайших помощников».

10 марта 1938 г., будучи всего 53-х лет от роду, полковник К.И. Дыдоров скончался в Режице. На его погребении, на Покровском кладбище в Риге, караул несли ливенцы, прибывшие из многих городов Латвии и Эстонии.