Дамблдор поднялся в полный рост и посмотрел на девушку, его лицо было мрачнее, чем когда-либо.

- Мисс Грейнджер, я боюсь того, как повлияет на него это известие. Северус Снейп не совсем здоров. Он был на волосок от смерти той ночью, и это пугает меня до сих пор. А его нынешнее состояние можно назвать ненадежным. Мадам Помфри до сих пор борется с последствиями некоторых ранений.

- Вы хотите сказать, сообщение о том, что он сделал меня беременной, может плохо на нем сказаться? - язвительно поинтересовалась Гермиона, и немедленно пожалела об этом, увидев выражение лица Дамблдора.

- Мисс Грейнджер, Вы пострадавшая сторона, но, пожалуйста, учтите, Северуса Снейпа вынудили совершить действие, абсолютно чуждое его натуре и склонностям. Само знание об этом отвратительном поступке невыносимо для него. А новость о том, что он отец ребенка своей жертвы, возможно, окажется для него ударом, перенести который он не в силах.

- Я понимаю, - ответила она тихо. - И хотела бы сообщить об этом без драматизма, но, честно говоря, не знаю, как. Но я постараюсь, ради всех нас.

- Надеюсь, ноша окажется вам по силам, мисс Грейнджер. Я считаю, мужчина имеет право знать, что он зачал ребенка, но данная ситуация выходит за обычные рамки. - Дамблдор замолчал, размышляя, что можно еще добавить, но затем просто вывел ее из кабинета, и они спустились вниз.

Следуя за директором, Гермиона вспоминала отсутствующего профессора Зельеварения. Его старомодный, застегнутый на все пуговицы сюртук, его раздражительность и злобный саркастический тон.

В ее глазах Северус Снейп всегда выглядел человеком, ценившим самоконтроль превыше всего. То, что его заставили сделать вопреки собственному желанию, особенно преступление столь отвратительное, наверное, было для него чрезвычайно унизительным.

Несмотря на его тяжелый характер и острый язык, Гермиона уважала Снейпа и даже чувствовала к нему некоторую симпатию. Шпионя за полусумасшедшим врагом, он ходил по лезвию бритвы между Волдемортом и его сторонниками, которые обеспечили бы ему медленную и мучительную смерть, узнай они о его деятельности, и Аурорами, которые немедленно бросили бы его в Азкабан, увидев Черную Метку на руке.

Мнимое служение Волдеморту и шпионство в пользу Дамблдора означало, что очень маленькая часть жизни Снейпа принадлежала ему самому. А, будучи главой Слизерина, ему приходилось присматривать и угождать детям, чьи родители также были либо Пожирателями Смерти, либо просто сторонниками Темного Лорда, которых он предал. Постоянное пребывание в таком напряжении отвратительно скажется на любом характере.

Рон Уизли мог сколько угодно доказывать, что презрительное и жестокое отношение – качества, присущие Снейпу как личности, но Гермиона уже довольно давно сомневалась в этом. Скорее всего, кто-то настолько отвратительный вряд ли стал бы работать двойным агентом и неоднократно спасать жизнь Гарри Поттера.

Гермиона и Дамблдор пришли в Больничное крыло раньше, чем девушка решила для себя, что для нее значит Северус Снейп, и она отбросила прочь все мысли, кроме той, что он Мастер Зельеварения, способный приготовить необходимое ей зелье.

В дальнем углу владений Помфри, рядом с маленькой уборной, располагалась облезлая деревянная дверь с надписью “Изолятор” на матовом стекле. Волшебная медицина давно научилась лечить инфекционные болезни с помощью концентрированных зелий, поэтому дверь была пыльной и выглядела так, словно должна скрипеть при малейшем движении, но от прикосновения Дамблдора она беззвучно распахнулась. Свет, проникавший через маленькое окошко, осветил три небольших застеленных кровати, которые, похоже, не передвигали с тех времен, когда Дамблдор сам был студентом.

- Северус? - позвал Дамблдор. - Ты проснулся? - он махнул рукой в сторону противоположной стены.

Каменная кладка рассеялась, и на ее месте открылся проход под аркой.

- Да, - отозвался сухой свистящий голос, совершенно не похожий на ровный и звучный баритон, который изводил Гермиону и ее друзей-гриффиндорцев последние шесть лет. Когда девушка увидела того, кому он принадлежал, она едва сдержала крик.

Если и до этого Снейп был черно-белой пародией на человека, то сейчас он казался воплощением смерти.

Его просторную профессорскую мантию заменил черный стеганый жакет, надетый больше для тепла, чем для эффектности - он лишь подчеркивал худобу сутулой фигуры. Бледные руки, сжимающие ручки кресла, были почти как у скелета. Осунувшееся лицо обтягивала желтоватая кожа.

Комнату наполнял запах болезни и бренди, с которым не справлялись даже домашние эльфы. Похоже, Снейп не выходил на воздух уже долгое время, но все окна были плотно зашторены, а его кресло умышленно повернуто прочь от слабого света, пробивавшегося сквозь преграду.