Директор уже ждал ее и пригласил присесть. Не зная, с чего начать, Гермиона села и взяла предложенную чашку чая.

- Вы подали «Заявление об эмансипации», мисс Грейнджер? - наконец спросил Дамблдор. - Иначе я буду вынужден поставить в известность ваших родителей о …Вашем состоянии.

- Да, сэр. Прошлой осенью, когда мне исполнилось семнадцать. Мне показалось, глупо спрашивать их разрешение постоянно, если мне потребуется сделать что-нибудь.

- Вы говорите о вашей деятельности с Роном и Гарри?

- Да. У нас с родителями возникли некоторые разногласия. Они хотят, чтобы я окончила школу в Маггловском мире, а уж если они догадаются, что происходит на самом деле?! Они знают, Гарри и Рон мои лучшие друзья, но немедленно заберут меня домой, если им станет известно, что наш мир на грани войны. Родители не понимают одного: я никогда не оставлю Гарри.

- Они беспокоятся, что Вы можете пострадать, мисс Грейнджер. И это уже случилось. Пожиратели Смерти, однозначно, хотели убить Вас той ночью, и просто случайность, что им это не удалось.

- Это правда. Но теперь, я совершеннолетняя и в волшебном, и маггловском мирах. Мне 18 лет. И даже больше, если учитывать Маховик Времени, которым я пользовалась на третьем курсе.

Дамблдор кивнул и, сделав последний глоток чая, поставил чашку. - У вас есть вопросы, Гермиона, а у меня ответы. Не стесняйтесь, спрашивайте обо всем.

- Хорошо, - сказала девушка, шумно выдохнув, и достала из кармана мантии свиток пергамента. Она переписывала его трижды, пока не убедилась, что вопросы охватывают все интересующие ее аспекты. В душе ей хотелось отложить этот разговор и побеседовать о чем-нибудь другом, но она была гриффиндоркой. Разгладив пергамент, Гермиона начала с самого начала.

- Была ли крестная моей матери убита?

- Нет, моя дорогая. Я получил информацию, что студенты могли оказаться в опасности в Хогсмите в те выходные, поэтому запретил прогулку. Я ничего не знал о вашем отсутствии до того дня, иначе отправил бы профессора МакГонагалл встретить вас в “Трех метлах”. Но было уже слишком поздно.

- Поэтому они выбрали меня? Я оказалась единственной студенткой в Хогсмите в тот день?

Дамблдор сжал тонкие губы. - Предполагаю, планы преступников предусматривали похитить нескольких детей из не волшебных семей, совершить насилие, запугать их, но, несомненно, вернуть обратно. И я убежден, из-за того, что первоначальный замысел не удался, они обошлись с вами столь жестоко. Староста школы, к тому же магглорожденная, Вы оказались подарком, упавшим им прямо в руки после первого разочарования.

- В записях мадам Помфри говорилось, что профессор Снейп тоже пострадал. Он был с Пожирателями той ночью?

- Да. Его призвали. В тот вечер группа Пожирателей Смерти была малочисленной, и нападение на него носило, скорее, личный характер. Подозреваю, та ночь стала испытанием его преданности, и когда Северус выразил свое неодобрение их планам, все повернули против него.

- Что случилось? Он прокололся?

- Весьма интересное маггловское определение. Нет, я думаю, что-то произошло. Что-то, заставившее всех усомниться в нем, но, кажется, мы вряд ли узнаем всю правду. Его память заблокирована, подобно вашей, но магия здесь не причем.

Гермиона собиралась с силами, уставившись на записи перед ней, но вопроса, который она хотела задать, на бумаге не было. Наконец она решилась. Голос дрожал: - Вы думаете, профессор Снейп помнит ту ночь, и он может знать кто… - она вздохнула и твердо спросила: - Он знает, кто отец моего ребенка?

Дамблдор опустил голову, и его серебристо-белая борода зашуршала по мантии, пока он обдумывал ответ.

- Северус сообщил мне, что отец вашего ребенка находился под заклятием Империус, когда ему приказали изнасиловать вас, мисс Грейнджер. Подобное злодеяние, абсолютно чуждое натуре этого человека, может со временем разрушить его личность.

Гермиона смотрела на старого волшебника несколько минут, осмысливая то, что ей открылось, прежде чем сказать: - Это был профессор Снейп?

Молчание Дамблдора стало красноречивым ответом, и Гермиона судорожно вздохнула: - Что же, это гораздо лучше мысли, что им мог оказаться Люциус Малфой. Если только не…

- Нет, мисс Грейнджер. Только один раз, - он замолк, прежде чем осторожно продолжил: - Вы помните, что видели мистера Малфоя той ночью?

- Нет, простое предположение, - ответила она, понимая, что ее догадка верна, несмотря на бесстрастное лицо директора.

Мысль о том, что она беременна братом Драко Малфоя, появлялась у нее не раз за последние дни. Доказательств тому, что Люциус Малфой присутствовал в тот вечер, у нее не было, но она знала достаточно об извращенном поведении Малфоев, а также об их вражде со Снейпом, чтобы заподозрить участие Малфоя-старшего. Подозрения были настолько ужасающи, что в итоге правда показалась почти облегчением. Мысль, что насильником был не злобный Пожиратель Смерти, а невольный участник, заставила Гермиону почувствовать себя если не лучше, то менее отвратительно, чем прежде.

Гермиона закрыла глаза и прислонилась к спинке стула, когда осознала все до конца. Ее изнасиловали. Она беременна. Слезы жгли глаза, и она закусила губы, пытаясь не заплакать. Звук наливаемого чая проник сквозь ее страдания, и она поняла: Дамблдор даст ей столько времени, сколько нужно, чтобы успокоиться и все обдумать.