Утром услышать, а вечером умереть

 

 

Приход созерцания

Чаньский наставник Линсюнь из области Фучжоу, с «Лотосовых гор» – Фужуншань как‑то впервые пришел к чаньскому наставнику Чжичану в монастырь Гуйцзунсы в горы Лушань и задал ему вопрос:

– Что есть Будда?

– Ты поверишь, если я скажу тебе? – спросил Гуйцзун.

– Ваши слова наполнены истинной искренностью, как же я могу усомниться в них? – удивился Линсюнь.

– Ты и есть Будда!

– Как же это понимать? – ошеломленно спросил Линсюнь.

Гуйцзун ответил гатхой:

Если у тебя бельмо на глазу, То даже цветы пустоты покажутся тебе в беспорядке.

Линсюнь понял все сказанное. И с этого времени поселился у Гуйцзуна и усердно совершенствовался.

Прошло много лет, Линсюнь решил возвратиться в родные места и пришел к Гуйцзуну, чтобы попрощаться.

– Куда ты идешь? – спросил наставник.

– Возвращаюсь в горы, – ответил Линсюнь.

– Ты ведь живешь у меня уже тринадцать лет! Ну что ж, раз уже тебе действительно надо уходить, то собери все свои вещи, а потом зайди ко мне, и я открою тебе одну буддийскую истину, – милосердно предложил Гуйцзун.

Линсюнь так и сделал – собрал свои вещи и снова зашел к наставнику.

– Иди сюда! – подозвал Гуйцзун своего ученика.

Тот послушно подошел к наставнику, и лишь услышал, как Гуйцзун тихонько произнес: «Погода сейчас такая морозная, ты должен хорошенько позаботиться о себе в дороге».

И Линсюнь, едва услышав эти слова, внезапно забыл обо всех своих намерениях и испытал просветление!

Чаньский наставник Линсюнь после этого спустился с гор и вернулся к себе. Вскоре он спокойно ушел в нирвану. Ему был присвоен посмертный титул Хунчжао Даши – «Великого наставника, что освещает суть».

 

 

Путы спадают

Проживай каждую минуту своей жизни с чистым и светлым сердцем. Удерживай в сознании каждый миг, каждый момент жизни. Устрани привязанность к нелепым мудрствованиям, что живут в сердце, и тогда из мира обыденного сможешь войти в чертоги необыкновенного. Разве не в этом заключается суть Чань?

 

_{Примечания}

_{1. Гуйцзун Чжичан – один из лучших учеников мастера Мацзу. Происходил из местечка Цзянлин на территории современной провинции Хубэй. Закончив обучение у Мацзу, поселился на горе Лушань, где его неоднократно посещал знаменитый поэт Бо Цзюньи.}

_{2. Фужун Линсюнь (1043–1118), обучался и долгое время жил в провинции Фуцзянь.}

 

 

 

Не посрамил звания послушника

 

 

Приход созерцания

В монастыре подошло время приема пищи.

Наставник Шиди стоял прямо перед залом медитаций и наблюдал, как младшие монахи и послушники с чашками для риса в руках направляются в трапезную.

Он спросил у одного из проходящих мимо послушников:

– Ты куда направляешься?

– Иду в трапезную! – ответил пробегавший послушник.

– В твоей руке – чаша для еды. Так почему же я по‑прежнему не знаю, что ты идешь в трапезную?

– Вы, наставник, уже знаете! Зачем же еще раз спрашиваете?

– Я спрашиваю о твоей миссии!

Послушник вытянул руку с чашей и воскликнул:

– Если Вы меня спрашиваете о моей миссии, то сейчас она заключается в том, чтобы пойти в трапезную!

Наставник Шиди расхохотался:

– Да, ты действительно не посрамил статуса моего послушника!

 

 

Путы спадают

Конечно же, жизненная миссия последователя Чань – путем практики созерцания, через прозрение сути Чань просветлить свое сердце и прозреть собственную природу, постигнуть суть жизни, освободиться от смерти. Все истинные чаньские последователи знают принцип «Нет такого места, где не было бы Чань». А поэтому их жизнь в полной мере наполнена чаньским смыслом.

Насколько далек Чань именно от тебя?

Когда к тебе по‑настоящему придет понимание этого, ты сможешь обнаружить, что в повседневной жизни суть Чань встречается буквально везде!

 

Истинное и ложное

 

 

Приход созерцания

Когда чаньский наставник Чжэюань Чжунсин был еще слугой‑послушником при мастере Даоу, он как‑то раз принес своему учителю чай.

Даоу, поднося чашку ко рту, спросил:

– Это ложное? Или это истинное?

Чжунсин быстро подошел к наставнику и стал прямо перед ним, но так ничего и не сказал в ответ.

– Если это ложное, значит это должно быть ложным в любом случае. А если – истинное, значит это в любом случае будет истинным, – сказал Даоу.

– Я так не думаю, – возразил Чжунсин, покачав головой.

– Каково же твое мнение?

И тогда Чжунсин, вырвав чайную чашку из рук Даоу, прокричал: «Ну а вот это истинно?!»

Наставник Даоу, прихлопнув в ладоши, расхохотался: «Да, ты не посрамил звания моего послушника!»

Чжунсин лишь поклонился в ответ.

 

 

Путы спадают

Если в твоей душе много ложного, то будет очень сложно постичь истинное. Если же в сердце есть истинное, то сложно его будет загрязнить ложным. Но изначальная природа сердца – едина, так как же его использование может быть двойственным? Так где же в таком просветленном и одухотворенном сердце, что пронизано единой мыслью, найдется место для истинного или для ложного?

Мы же извечно закабаляем и замутняем нашу изначально светлую и спокойную душу разными стереотипными представлениями о жизни. Ну и где же здесь свобода сердца?

 

И у меня есть язык!

 

 

Приход созерцания

Чаньский наставник Юаньлянь из монастыря Гуанхуэйсы, что в области Жучжоу, происходил из области Цюаньчжоу, его мирское имя было Чэнь. В тот период, когда он только начинал постигать Учение, он поселился у наставника Чжэньцзюэ. Днем он выполнял у него все работы по дому, вечером же, читая сутры, занимался духовными практиками.

Однажды его учитель Чжэньцзюэ спросил у Юаньляня:

– Какую сутру ты читаешь?

– «Вималакирти‑сутру».

– И где же в этой сутре находится сам последователь Вималакирти?

Чжэньцзюэ растерялся и не нашел ничего лучшего, как спросить в ответ:

– Ну и где же здесь Вималакирти?

– Если я знаю это – замечательно, не знаю – ну и ладно, в любом случае я не могу сказать этого тебе! – воскликнул Чжэньцзюэ.

Юаньлянь почувствовал себя очень пристыженным и, попрощавшись с учителем Чжэньцзюэ, отправился в пешие странствия. Ему уже перевалило за 50 лет, а он все никак не мог достичь просветления.

Однажды Юаньлянь посетил учителя Шоушань Шэньняня, который жил в провинции Хэнань, в горах Шоушань и спросил его:

– Многие ученые люди приходили в эти драгоценные горы, но возвращались отсюда с пустыми руками. Как Вы думаете, почему так происходило?

– Перед вратами каждого дома горит огонь! – ответил наставник Шоушань.

В этот момент Юаньляня постигло великое озарение, и он воскликнул:

– Я и не сомневался в языке старого монаха всей Поднебесной!

– Так что же ты понял? – спросил Шоушань. – Ну‑ка расскажи мне!

– У меня тоже есть язык! – ответил Юаньлянь.

– О, ты воистину понял! – радостно воскликнул Шоушань.

 

 

Путы спадают

Чаньское озарение – отнюдь не пустая иллюзия!

Мы можем подвергать сомнению всё что угодно, но вера приходит от самого факта подтверждения той истины, которая являет собой безграничную мудрость. Да и сами наши сомнения есть лишь проявление нашей способности различать знания.

 

_{Примечание}

_{Вималакирти – индийский последователь, прославившийся своим праведным поведением, как считается, был современником Будды Шакьямуни и, возможно, даже посещал Китай. «Вималакирти‑сутра» (полное название «Вималакирти‑нидреса сутра») является апокрифическим изложением беседы между Буддой Шакьямуни и жителями Ваисали, где жил и Вималакирти. Эта сутра была переведена на китайский язык сначала индийским проповедником Кумарадживой, а позже китайским монахом Сюаньцзаном. Суть всего диалога заключена в том, что книжные знания не приносят просветления, более того – не надо за ними отправляться и в высокие горы, поскольку «перед вратами каждого дома (другое значение – «в каждой школе») горит огонь».}

 

Счастье в преисподней

 

 

Приход созерцания

Был у Будды один ученик по имени Девадатта, который находился с ним в постоянном противостоянии, за что и был низвергнут в преисподнюю.

И как‑то раз Будда послал к нему своего ученика Ананду с вопросом: «Спокойно ли тебе живется в преисподней?»

Девадатта, который тем временем поджаривался в геенне огненной, передал в ответ: «Хоть тело мое и находится в аду, но чувствую себя так, будто пребываю в дхиане – в высшем раю, на сердце никогда не было столь спокойно и радостно!»

Тогда Будда снова послал Ананду с вопросом: «Собираешься ли ты выйти оттуда?»

Девадатта передал ясный ответ: «Я из преисподней не выйду до тех пор, пока сюда не спустится Будда».

Озадаченный Ананда возразил:

– Но ведь Будда преодолел уже мир перерождений, он является Небесным наставником, вышедшим за пределы всех трех миров. Так зачем же ему еще спускаться в преисподнюю?

Девадатта своими словами еще более озадачил Ананду: «Если Будде здесь делать нечего, то с какой стати мне отсюда выходить?»

 

 

Путы спадают

Схватка тигра и слона не идет ни в какое сравнение с дракой зайца и лисицы. Имея сильного соперника, ни в коем случае нельзя самому проявлять слабость? Откуда сильный соперник знает, что он не так уж и силен?

Будда не хотел допустить, чтобы Девадатта и дальше продолжал с ним вражду. Милосердный наставник глубоко познал своего соперника и не хотел, чтобы все его истинные достоинства погрязли в пучине зла, потому и воспользовался возможностью преподать ему и всем нам хороший урок. Разве не может такая мудрость, что живет глубоко в сердце, не служить нам хорошим примером того, как стоит относиться друг к другу.

 

_{Примечания}

_{1. Девадатта был сыном раджи Дроноданы и двоюродным братом Шакьямуни. Он выступал как противник Шакьямуни, причем неоднократно использовал свою магическую силу. По легенде, за это он был отправлен в преисподнюю, где был заживо съеден. При этом существовало предсказание, что ему дано будет переродиться в виде Будды Девараджи. Некоторые буддийские группы поклонялись ему как Будде до V века.}

_{2. Ананда, чье имя означает «радость», был также сыном раджи Дроноданы и младшим братом Девадатты. Он прославился как один из наиболее одаренных последователей Будды Шакьямуни, который мог запомнить все его проповеди наизусть, за что и прослыл «многослышащим».}

_{После ухода Будды в нирвану собрал все его сутры в пещерах Ваибхаре, где собирались его ученики. Стал Вторым патриархом буддизма.}

 

 

 

О счастье и страдании

 

 

Приход созерцания

Чаньский наставник Байма Сюньчжао часто любил повторять: «Как прекрасно! Как счастливо!» Но когда уже не за горами была его кончина, он все чаще громко причитал: «Горе мне! О, горе!»

А порой бывало, что он мог в испуге закричать: «Владыка ада Ямараджа придет за мной!»

Как‑то раз настоятель монастыря, услышав в очередной раз подобные стенания, упрекнул его: «В былые времена, ты, будучи еще цзедуши (правителем области), однажды упал в реку и сумел при этом сохранить полное спокойствие.

Как же ты сейчас можешь так себя вести?»

Чаньский наставник сказал:

– Высокочтимый монах, подойдите ко мне!

Настоятель подошел к ложе, на котором лежал Сюньчжао. Тот приподнял голову с подушки и сказал:

– То время, о котором ты говорил, и сегодняшний день – это разве одно и то же?

Настоятель счел лучшим промолчать в ответ.

 

 

Путы спадают

Радость – это, конечно, Чань. Но почему же страдания не могут быть Чань? Люди, занимаясь своими делами, знают лишь одну сторону вещей и явлений, при этом совершенно забывая о другой. Истинные чаньские наставники никогда не будут ограничивать себя в проявлении своих чувств только ради того, чтобы другие сочли их людьми праведными. Во всех своих намерениях они абсолютно открыты и искренни. Воистину, их чаньское сердце может проявиться повсеместно. Они – искренни и открыты!

Каждый человек может стать искренним, но вряд ли можно требовать от всех искренности и открытости.

 

Пустой дом

 

 

Приход созерцания

Когда индийский монах Нагасена держал речи, все вокруг наполнялось утонченной и чудесной мудростью, и правитель Милинда часто приходил к нему послушать наставления.

Однажды правитель Милинда спросил Нагасену:

– Твои глаза, уши, нос и язык – это и есть ты?

– Нет, – добродушно улыбаясь, ответил монах.

– Тогда в своем «истинном ты» ты обладаешь лишь телом или «истинный ты» – это еще и «сознание»? – снова спросил правитель.

– Тоже нет, – ответил Нагасена.

– Тогда где же ты? – спросил в недоумении Милинда.

– Окна, двери, стул, кровать, кирпичи, черепица, балки – разве это все дом? – улыбнувшись, спросил в ответ Нагасена.

– Нет, – немного помедлив, ответил правитель.

– Тогда где же дом?

И в этот момент правителя Милинду постигло великое озарение.

 

 

Путы спадают

Вся наша жизнь пронизана стереотипами, мы ее проживаем, опираясь лишь на них.

Когда опустошим эти понятия и стереотипы, мы внезапно все поймем. Все, что останется после этого внутри нас, – пустотное, просветленное и свободное от всего сердце.

Это и есть изначальный лик нашего сердца, состояние, в котором мы находились у самого истока.

 

_{Примечания}

_{1. Нагасена – известный монах‑бхикшу, наставник правителя, его наставления описаны в сутре «Милиндапанха».}

_{2. Сознание (кит. и санскр. манас) обычно понимается как способность к мышлению, сила ментального восприятия, интеллектуальная функция сознания. Манас – шестая из садьятан, или шести типов восприятия в буддизме: зрение, слух, обоняние, осязание, вкус, и сознание.}