Которую они произвели в своем штате

 

Я провел неделю в Валенсии, вращаясь в высшем свете и ведя жизнь графа

или маркиза. Спектакли, балы, концерты, пиршества, разговоры с дамами -

все эти удовольствия были доставлены мне сеньором губернатором и сеньорой

губернаторшей, которым я так угодил, что они с сожалением отпустили меня в

Лириас. Перед отъездом они даже заставили меня обещать, что я буду делить

время между ними и своим эрмитажем. Было установлено, что зиму я буду

проводить в Валенсии, а лето - в своем замке. Заключив со мной такое

соглашение, благодетели мои, наконец, разрешили мне уехать, чтобы

насладиться плодами их щедрости, и я отправился в Лириас, весьма довольный

своей поездкой.

Сипион, с нетерпением дожидавшийся моего возвращения, очень обрадовался

при виде меня, а я еще усугубил его радость подробным рассказом о своем

путешествии.

- А ты, друг мой, - сказал я ему затем, - приятно ли использовал дни

моего отсутствия? Хорошо ли ты развлекался?

- Настолько хорошо, насколько может слуга, которому дороже всего

общество своего господина. Я прогуливался вдоль и поперек нашего

маленького государства. То сидя на берегу ручейка, протекающего по нашему

лесу, я наслаждался прелестью его струй, таких же чистых, как воды того

священного источника, чей шум оглашал обширную рощу Альбунеи (*189); то

лежа под деревом, внимал пению малиновок и соловьев. Наконец, я удил рыбу,

охотился и - что доставило мне большее удовольствие, чем все эти забавы -

прочел несколько книг, столь же полезных, сколь и развлекательных.

Я поспешно перебил своего секретаря, чтобы спросить его, откуда он взял

эти книги.

- Я нашел их, - сказал он, - в прекрасной библиотеке, имеющейся здесь в

замке и показанной мне мастером Хоакином.

- А в каком же углу, - подхватил я, - может она помещаться, эта так

называемая библиотека? Разве мы не обошли всего дома в день нашего

приезда?

- Это вам так кажется, - отвечал он мне, - но узнайте, что мы осмотрели

только три башенки, а про четвертую забыли. Там-то дон Сесар, наезжая в

Лириас, и проводил часть своего досуга за чтением. В этой библиотеке

имеются очень хорошие книги, которые оставлены здесь для вас, как надежное

лекарство против скуки на то время, когда наши сады лишатся цветов, а леса

- листьев и уже не сумеют предохранить вас от тоски. Сеньоры де Лейва не

сделали дела наполовину: они позаботились равно о духовной, как и о

телесной пище.

Это известие доставило мне истинную радость. Я велел проводить себя в

четвертую башню, которая явила глазам моим весьма приятное зрелище. Я

увидал комнату, которую в тот же момент решил, по примеру дона Сесара,

превратить в свою опочивальню. Там стояла кровать этого сеньора и вся

прочая обстановка, а на стене висел фигурный ковер с изображением

сабинянок, похищаемых римлянами. Из спальни я прошел в кабинетик, где по

всем стенам стояли набитые книгами низкие шкапы, над которыми красовались

портреты всех наших королей. Подле окна, из коего открывался вид на

веселящую взоры местность, помещалось бюро черного дерева, а за ним

большая софа, крытая черным сафьяном. Но я обратил внимание главным

образом на библиотеку. Она состояла из сочинений философов, поэтов,

историков и большого количества рыцарских романов. Я заключил, что дон

Сесар любил этот последний жанр литературы, раз он так основательно им

запасся. К стыду своему, признаюсь, что и мне этого рода произведения не

были противны, несмотря на все несуразности, из которых они сотканы,

потому ли, что я был тогда не очень требовательным читателем, или потому,

что чудесное делает испанцев снисходительными ко всему остальному. Скажу,

однако, в свое оправдание, что больше удовольствия я находил в весело

преподнесенной морали и что Лукиан, Гораций и Эразм стали моими

любимыми-писателями.

- Друг мой, - сказал я Сипиону, пробежав глазами свою библиотеку, - вот

чем мы будем развлекаться; но теперь надлежит произвести реформу нашего

штата.

- Могу избавить вас от этой заботы, - отвечал он. - Пока вас не было, я

хорошо изучил ваших людей и могу похвастаться, что знаю их насквозь.

Начнем с нашего мастера Хоакина; я считаю его законченным жуликом и не

сомневаюсь в том, что он был выгнан из архиепископского подворья за

кой-какие арифметические ошибки при подсчете расходов. Тем не менее,

необходимо оставить его по двум причинам: во-первых, он - хороший повар, а

во-вторых, я не буду спускать с него глаз; я намерен следить за всеми его

поступками, и уж очень он будет хитер, если сумеет меня провести. Я уже

сказал ему, что вы намерены отпустить три четверти своей прислуги. Эта

новость его огорчила, и он сообщил мне, что, чувствуя склонность служить

вам, готов удовольствоваться половинным жалованьем, лишь бы не покидать

вас. Это наводит меня на мысль, что в нашем поселке имеется какая-нибудь

девчонка, от которой ему не хочется, удаляться. Что касается помощника

повара, то он - пьяница, а привратник - грубиян, который так же мало нужен

нам, как и егерь. С должностью этого последнего я прекрасно управляюсь и

завтра же докажу вам это, так как у нас имеются здесь ружья, порох и

свинец. Среди лакеев есть один арагонец, который кажется мне добрым малым.

Этого мы оставим. Все же остальные такие негодяи, что я не посоветовал бы

вам удерживать их, если бы даже вам понадобилась сотня лакеев.

После пространного обсуждения этого вопроса мы порешили удовлетвориться

поваром, поваренком и арагонцем, а от остальных отделаться по-хорошему,

что и было исполнено в тот же день с помощью нескольких пистолей, которые

Сипион извлек из нашего сундука и роздал им от моего имени. Покончив с

этим переустройством, мы установили порядок в замке, определили

обязанности каждого служителя и зажили на собственный счет. Я бы охотно

удовольствовался скромным столом, но мой секретарь, любивший рагу и прочие

вкусные кусочки, был не таким человеком, чтобы дать погибнуть втуне

талантам мастера Хоакина. Он так хорошо их использовал, что наши обеды и

ужины превратились в настоящие бернардинские трапезы.