Он взялся, и какой барыш оно ему принесло

 

Король, как бы идя навстречу моему нетерпению, вернулся на следующий

день в Мадрид. Я прежде всего помчался в казначейство, где мне немедленно

уплатили сумму, указанную в ассигновке. Редко случается, чтоб у бедняка не

закружилась голова при таком внезапном переходе от нищеты к богатству. Я

переменился вместе с переменой в своей судьбе и стал внимать только голосу

тщеславия и честолюбия. Предоставив свою жалкую каморку секретарям,

которые еще не научились птичьему языку, я снял во второй раз то же

роскошное помещение, оказавшееся, по счастью, незанятым. Потом я послал за

известным портным, который обшивал почти всех петиметров. Сняв с меня

мерку, он отправился со мной к купцу и забрал у него пять локтей сукна,

которые, по его словам, должны были пойти на мое одеяние. Пять локтей на

камзол испанского покроя! Боже праведный!.. Но не стоит на этом

останавливаться: модные портные всегда берут больше материи, нежели

другие. Затем я купил белья, в котором очень нуждался, шелковые чулки и

касторовую шляпу, отороченную испанским кружевом.

После этого мне уже нельзя было, не нарушая приличия, обойтись без

лакея, а потому я попросил моего хозяина Висенте Фореро рекомендовать мне

такового. Большинство иностранцев, останавливавшихся у него, обычно

нанимало по прибытии в Мадрид испанскую прислугу, благодаря чему в его

гостиницу стекались все находившиеся без места лакеи. Первым явился ко мне

парень с таким смиренным и набожным лицом, что я сразу же ему отказал. Мне

почудилось, что я вижу перед собой Амбросио Ламелу, и я заявил Фореро:

- Не выношу лакеев с такой добродетельной наружностью: я уже ожегся на

них.

Не успел я спровадить первого слугу, как явился второй. Это был бойкий

малый, не уступавший по развязности придворному пажу и к тому же довольно

плутоватый. Он мне понравился. Я задал ему несколько вопросов и заключил

по его ответам, что он далеко не глуп и даже обладает врожденными

способностями к интриге. Решив, что он мне подходит, я нанял его. Мне не

пришлось в этом раскаяться: вскоре выяснилось, что я сделал замечательное

приобретение. Поскольку герцог позволил мне ходатайствовать за тех, кому я

хотел оказать услугу, а я отнюдь не намеревался пренебречь таким

разрешением, то мне нужна была ищейка для выслеживания дичи, т.е. тертый

парень, который умел бы разыскивать и приводить ко мне лиц, желавших

просить о чем-либо первого министра. Сипион, - так звали моего лакея, -

оказался большим мастаком по этой части. Он перед тем служил у доньи Анны

де Гевара, кормилицы инфанта, где имел случай пустить в ход свои

дарования, так как дама сия принадлежала к числу особ, которые, пользуясь

влиянием при дворе, любят извлекать из этого выгоду.

Как только я сообщил Сипиону, что могу исходатайствовать королевские

милости, так он не медля принялся за розыски и в тот же день сказал мне:

- Сеньор, я раскопал небольшое дельце. Только что прибыл в Мадрид один

молодой гренадский дворянин, которого зовут дон Рохерио де Рада. Он

участвовал в поединке и, будучи теперь вынужден искать покровительства

герцога Лермы, готов щедро заплатить тому, кто его выручит. Я виделся с

ним. Он собирался обратиться к дону Родриго Кальдерону, о могуществе

которого ему протрубили уши, но я отговорил его, дав понять, что этот

секретарь продает свое заступничество на вес золота, тогда как вы

удовольствуетесь скромным знаком благодарности, и даже оказали бы ему

безвозмездно эту услугу, если б ваше положение позволяло вам следовать

своим великодушным и бескорыстным наклонностям. Словом, я так его

настрочил, что этот дворянин явится к вам завтра поутру.

- Вижу, господин Сипион, - сказал я, - что вы не теряли времени даром.

Должно быть, вам такие дела не внове. Удивляюсь только тому, как это вы не

разбогатели.

- В этом нет ничего удивительного, - отвечал он, - я люблю, чтоб деньги

обращались, и не собираю богатств.

Дон Рохерио де Рада, действительно, зашел ко мне. Я принял его учтиво,

но не без некоторой доли высокомерия.

- Сеньор кавальеро, - сказал я ему, - прежде чем обещать вам

содействие, я хотел бы узнать обстоятельства того дела чести, которое

привело вас ко двору, ибо они могут быть такого характера, что я не

осмелюсь хлопотать за вас перед первым министром. Соблаговолите поэтому

подробно осведомить меня обо всем и будьте уверены, что я живо приму к

сердцу ваши интересы, если только в этом не будет ничего предосудительного

для галантного человека.

- Весьма охотно, - возразил молодой гренадец. - Я расскажу вам

чистосердечно историю своей жизни.

И он тут же поведал мне следующее.