Средство массовой информации, выполняющее функции иностранного агента.

1.

Врач.                     Вы знаете, все не так уж плохо.

Алевтина Павловна.       Это не рак?

Врач.                     Это рак, но он не так агрессивен, как это обычно бывает. Давайте еще раз десна посмотрим? Перестали воспаляться?

Алевтина Павловна.       Я мазала, как вы говорили.

Врач.                     Ну, неплохие у нас десна! Очень даже хорошо. И зубки еще крепкие.

Алевтина Павловна.       Потерпи, Федор Михайлович. И что теперь?

Врач.                     Что теперь?

Алевтина Павловна.       Как лечить этот рак?

Врач.                     Вы знаете, ему годков-то уже немало. Он ведь у нас уже дедуля.

Алевтина Павловна.       Может быть, есть операции для таких случаев?

Врач.                     Ну вы знаете – это очень дорого. 

Алевтина Павловна.       Сколько?

Врач.                     Ой, это надо звонить, узнавать. Да еще и возьмется ли кто в таком возрасте…

Алевтина Павловна.       Он сильный у меня. Мы до сих пор по три стадиона бегаем… Правда, сейчас такая жара, такое жаркое лето. Он вот сейчас только стал лежать, а до этого всю весну пробегал…

Врач.                     У нас в городе есть один специалист… Хирург.

Алевтина Павловна.       Он возьмется?

Врач.                     Я перешлю ему все анализы. Но про деньги вы уже сами договаривайтесь.

Алевтина Павловна.       Конечно, конечно…

Врач.                     Тогда сегодня отправлю.

Алевтина Павловна.       Не забудьте, прошу. Федор Михайлович, пошли!

Федор Михайлович. Наконец-то… Пахнет трамваем, дождем и мускусом. Этот запах появился в нашем районе недавно. Он приходит из того большого дома напротив нашего. Его построили недавно и там живет одна молодежь. Где я поранил лапу? Как будто заноза… Сирень. Странно кружится голова…

Алевтина Павловна.                   Отдышался? Федор Михайлович, пойдем помаленьку.

Федор Михайлович.                   Сегодня она стояла утром в ванной – ярко-белая, как большой поток света. Расчесывала волосы. Я подошел к ней и сел рядом. Она положила мне руку на голову.

Алевтина Павловна.                   Федор Михайлович, зайдем в магазин? Ряженки нам с тобой купим.

Федор Михайлович.                   Нет, не буду ей уступать… Ладно, пошли. Сегодня ночью мне опять снилось, что я бегал. В моих кровях определенно были лайки… Мать была сорвавшейся из дворовых. Она была пегой, низенькой, неказистой. А я родился уже на воле. Мы с двумя сестрами появились на свет крупными лохматыми щенками. Нет, определенно, он был лайкой…

Алевтина Павловна.                   Да, это лайка…

Федор Михайлович.                   Она всегда говорит, что я – лайка. Раньше я не думал об этом, а теперь я тоже думаю, как она. Я – лайка. Наверняка, лайка.

Алевтина Павловна.                   Федор Михайлович, уже идем на кассу!

Федор Михайлович.                   И снова этот запах… Какие удивительные ребята! Так непонятно говорят, и все время смеются… Очень странный запах. Как будто намешали плов и варенье.

Алевтина Павловна.                   Федор Михайлович, отойди от ребят!

Федор Михайлович.                   Это был просто интерес. Просто внезапный интерес.

Алевтина Павловна.                   Федор Михайлович, давай, проходи, я сейчас расплачусь и пойдем…

Федор Михайлович.                   Не обязательно все время напоминать, что мы скоро пойдем. Ты знаешь, я готов идти с тобой всегда. А ночью мне снилось огромное поле, по которому мы с сестрами бегали вместе. Была зима, и наши шкуры блестели на солнце. Так иней блестит ранней осенью на лужах. Мы бежали по заснеженному полю. Я бежал быстрее всех. Я родился самым сильным из помета. И с самого раннего детства мечтал только об одном – бежать, бежать, бежать… Напрячь все мускулы, превратиться в стрелу и лететь над землей – туда, дальше, по снежному полю, за горизонт. И этот бег мне снова приснился. Теперь он снится мне почти каждую ночь.

Алевтина Павловна.                   Федор Михайлович, пописаешь? А то опять как в прошлый раз…

Федор Михайлович.                   Я помню о своей оплошности! Я уже тысячу раз попросил за нее прощения!

Алевтина Павловна.                   Федор Михайлович, давай, делай, и пойдем.

Федор Михайлович.                   Делаю.

Алевтина Павловна.                   Вот умница… заходи… Лапки… Молодец. Давай, корм поедим. Там все витаминки для тебя. Там все минералы. Давай, давай… Это вкусно.

Федор Михайлович.                   У нее очень красивые руки. Как молодая древесная кора – еще мягкая, но уже начинающая прорастать в толщину, и пускать свои первые паутинки узоров вверх по стволу.

Алевтина Павловна.                   Совсем ты у меня плохо стал есть… Давай, поешь. Ведь вкусно же? Вкусно?

Федор Михайлович.                   Я ем. Ем. Видишь, я ем. Мне вкусно.

Алевтина Павловна.                   Совсем плохо стал есть… Может быть, яичко съешь, Федор Михайлович? Или попьешь хотя бы ряженки? Вот, попей…

Федор Михайлович.                   Почему так кружится голова?

Алевтина Павловна.                   Ну давай пару глоточков? Вот, молодец… Молодец.

Федор Михайлович.                   Ты как хочешь, Алевтина Павловна, а я иду спать.

Алевтина Павловна.                   Мальчик мой хороший. Славный мой мальчик. Любимый мой. Я тебе завтра в магазине то лакомство куплю. Помнишь, я тебе покупала и ты все съел? Ну, пойдем, пойдем, Федор Михайлович, вместе полежим…

Федор Михайлович.                   Помню, как в поле на нас напала чужая стая. Мы с сестрами кинулись врассыпную. Так я перебежал черту и оказался на том перекрестке. Пахло сигаретами, трамваем, дорогой, дождем, грязью, машинами, светофором, шоколадными обертками, булкой, нераспустившимися почками, талым снегом, собачьим дерьмом и еще чем-то вкусным, но этого слова тогда я не знал. Потом я узнал, что это слово было Ив Сен Лоран. Это была бутылочка с запахом, которым ты дорожила. Ты шла в ярко-черном пальто, белая и большая. Ты несла в руках бутылку вина с серой наклейкой. Я пошел за тобой на запах Лорана. Мне нравилось идти за тобой. И ты вдруг обернулась и посмотрела на меня. И тогда я понял, что мы всегда будем вместе. Потому что нельзя не быть с тобой. Потому что это выше моих сил – не быть с тобой. И ты не стала мне противоречить. Ты позвала меня. И я пошел. Ты дала мне подстилку и миску с едой. И назвала Федором Михайловичем. Федор Михайлович – это ведь твоя диссертация, правильно? Странно, меня еще не было в твоей жизни, а я уже все равно в ней был твоей диссертацией.

Алевтина Павловна.                   Вот так, укладывайся. Сюда, сюда, на одеялко. Молодец.

Федор Михайлович.                   А потом мы легли спать. Ты положила меня к себе в ноги. Ноги пахли капроном, свиной кожей и сухими ромашками. Ты говорила, что это полезно перед сном – засунуть ноги в воду с ромашками. Волосы у тебя тогда были черно-белые. А теперь совсем белые. Но я люблю, когда белые. Мне нравится белое… Я и сам весь белый.