Сами евреи до рождения Христа понимали это слово как «девственница».

Видимо, руководствуясь вышеприведённым аргументом, переводчики‑евреи, переводившие Писание на греческий язык, перевели слово «алма» греческим «партенос» – девица, девственница. Заметьте, перевели сами, задолго до появления христиан. Без давления и подтасовок со стороны «церковников», в Александрии, в III–II веках до Рождества Христова появилась Септуагинта – перевод, отражающий древнееврейское понимание текста Писания.

Видно, что сами евреи понимали, что пророчество Исайи относится не к Ахазу и знамение служит доказательством не падения языческих царей, а всемогущества Божьего. И не смогли перевести иначе. Вот что пишет по этому поводу А. В. Карташев:

 

Странно и, конечно, не случайно решение тех благочестивых иудейских переводчиков этого места Исайи на греческий язык, которые упорно поставили здесь неожиданное по смыслу для зачинающей женщины и неожиданное вообще для иудаизма слово παρθένος «дева», переводя здесь так еврейское слово «га‑алма». Прямое еврейское слово для обозначения девства и девы – «бетула». Слово «алма» шире по своему значению. Оно означает зрелую девицу брачного возраста и уже состоящую в браке молодую женщину, по‑русски «молодицу». Из семи случаев употребления в Ветхом Завете слова «алма» только ещё раз в Быт. 24:43 греческие переводчики перевели его словом παρθένος по требованию ясного смысла речи (речь шла о невесте Исаака, Ревекке). В пяти других случаях они всегда переводили νεανις то есть «молодица» (по‑славянски «отроковица», Исх. 2:8; Песн. 1:2; «юнота» – Песн. 6:8; Прит. 30:19 – «юность» (неточно); Пс. 67:26, слав. неточно «девы», в греч. νεανιδες) (А. В. Карташев. Ветхозаветная библейская критика http://www.golubinski.ru/ecclesia/kartashev/kritika.htm).

 

 

Так что не было никакой ошибки и подтасовки, не было вырывания цитаты из контекста. А есть иудаистский миф, который должен быть разрушен. Ибо Машиах явился, родился от Девы, носил прозвище «Эммануил», а нам более известен под именем Иешуа – Иисус Христос.

 

Миф о стуке в дверь

 

 

…Грешник, слушай ухом веры:

Вот звучит в тиши

Голос, любящий без меры,

У дверей души…

…Сердца дверь открой скорее,

Сам Господь к тебе стучит…

…Сколько раз в твой дом сердечный

Он с любовию стучал…

…Это Спаситель у двери стоит

Кротко стучит, нежно стучит…

…У двери Я твоей стою

И в сердце грешное стучу;

Я нежно так прошу извне:

«Войти ли Мне, войти ли Мне?»

 

 

Слова этих песен из сборника общего церковно‑баптистского пения стали традиционным толкованием текста из Откровения Иоанна: «Се, стою у двери и стучу: если кто услышит голос Мой и отворит дверь, войду к нему, и буду вечерять с ним, и он со Мною» (Откр. 3:20).

Почему‑то считается, что текст говорит о том, что Христос стоит у дверей сердца неверующего человека и деликатно постукивает в неё, ожидая ответа гордого атеиста…

Этот образ стал бессменной иллюстрацией для призывных проповедей.

Но правомочно ли это?

Начнём с того, что контекст не говорит нам о сердце неверующего человека. В двадцатом стихе третьей главы Откровения содержится фрагмент речи Спасителя, обращённой не к атеистам, а к Церкви Божьей, находящейся в Лаодикии.

Христос стоит не у метафорических «дверей сердца», а у двери церкви. Сильнейший образ – Христа выгнали из Его же дома. Он стоит и стучит у входа в церковь, где молятся Ему и воспевают Его имя.

Лаодикийская церковь совершенно изгнала Христа из своих стен. Их духовное состояние Господь описывает, как не холодное и не горячее, а тёплое… Мерзкая теплота напитка в жаркий день. Это и не кипяток и не лёд, а жижа, от которой Спасителя может стошнить. (Разве не о тошноте говорит Христос в словах: «Но, как ты тёпл, а не горяч и не холоден, то извергну тебя из уст Моих»?)

Поэтому вряд ли правомочно расширять применение этого стиха до проповеди неверующим. Теряется авторский замысел и глубина образа. И сам образ превращается в ложный. Ведь одно дело – стучаться в чужой дом, как незваный гость, а другое дело стучаться в Свой собственный дом, откуда Тебя же и выгнали.

И именно поэтому надо бы развеять и второй миф. Миф о нежном, деликатном постукивании.

Христос пришёл домой. Так будет ли Он стучать нежно и деликатно? Вряд ли. Иоанн использует глагол κρούω – стучать, топать, обстукивать для испытания качества.

Господь очень настойчиво и громко стучит в дверь, возможно даже с помощью ноги (в ореоле значений глагола κρούω есть значение «топать ногой»).

Это же слово использует Лука в притче Спасителя: «Когда хозяин дома встанет и затворит двери, тогда вы, стоя вне, станете стучать ( κρούω ) в двери и говорить: Господи! Господи! отвори нам; но Он скажет вам в ответ: не знаю вас, откуда вы» (Лк. 13:25). Трудно себе представить, что обезумевшие от страха перед вечными муками люди будут нежно постукивать в двери Господина. Нет. Они будут колотить в дверь руками и ногами.

Это же слово используется и в двенадцатой главе Деяний Апостолов. Пётр, чудесным образом освободившись из тюрьмы, бежит к дому, где собралась церковь…

 

И, осмотревшись, пришёл к дому Марии, матери Иоанна, называемого Марком, где многие собрались и молились. Когда же Пётр постучался у ворот, то вышла послушать служанка, именем Рода, и, узнав голос Петра, от радости не отворила ворот, но, вбежав, объявила, что Пётр стоит у ворот. А те сказали ей: в своём ли ты уме? Но она утверждала своё. Они же говорили: это Ангел его. Между тем Пётр продолжал стучать. Когда же отворили, то увидели его и изумились (Деян. 12:12–16).

 

 

Вряд ли человек будет кротко и нежно стучать ночью. Он будет стучать громко, чтобы разбудить спящих (Пётр же не знал, что церковь молится). А уж когда ему не открыла служанка, Пётр, наверняка, удвоил усилия, молотя в дверь всеми конечностями.

Так и Христос вряд ли тихонько скребётся под дверью неверной церкви. Нет. Он, как грозный Судья, обрушивает на ворота тяжёлые удары. Да ещё и громко взывает, кричит, чтобы кто‑нибудь услышал голос Его. Счастлив тот, кто отворит дверь, Христос разделит с Ним ужин, но если дверь Церкви не будет отворена, то Вседержитель сорвёт её с петель и подвергнет нечестивых детей Своих наказанию.

Поэтому вместо разлюли‑малинного пения о «нежном вопрошании», лучше уж выучить грозный спиричуэллс и с чернокожими братьями и сёстрами в священном ужасе запеть:

 

Somebody’s knocking at your door,

Oh‑oh, sinner, why don’t you answer?

Somebody’s knocking at your door!

 

Миф о вере Божьей

 

 

На этот раз купил по‑настоящему классную книжку. Называется «Связывая и развязывая земное и небесное или Как пробить небеса залпами нашей веры».

Оказывается, любой христианин, если он действительно ходит с Богом и слышит Его голос, должен уметь передвигать своей верой целые горы. Сразу же ощутил новый прилив сил и вдохновения.

Подождал, пока все уйдут, и решил попробовать на канцелярской скрепке. Положил её на стол и, не мигая, уставился на неё, мысленно приказывая ей сдвинуться. Безрезультатно. Громким голосом приказал ей немедленно переместиться. Тут как раз пришёл Джеральд.

– Ты чего кричишь, пап? – поинтересовался он.

Ну, не мог же я сказать ему, что разговариваю с канцелярской скрепкой! Сказал, что тренирую голосовые связки.

– Зачем? – обалдело спросил он.

– Не знаю, – ответил я, чувствуя себя сущим идиотом.

Сегодня встал пораньше, чтобы ещё один, последний раз попробовать сдвинуть эту несчастную скрепку. Закончилось всё тем, что я начал неистово и злобно на неё шипеть, чтобы никого не разбудить. Когда я, наконец, понял, что ничего не выйдет, и открыл дверь, чтобы пойти на кухню, то нос к носу столкнулся с Энн и Джеральдом. Они стояли под дверью прямо в пижамах, и лица у них были довольно озабоченные.

– Адриан, дорогой, – сказала Энн, – почему ты разговаривал со скрепкой и угрожал, что всыплешь ей по первое число, если она не смирится и не подчинится твоей духовной власти?

Призвал на помощь все жалкие остатки своего достоинства и ответил, что проводил небольшой эксперимент, связанный с верой, и несколько погорячился из‑за того, что не смог добиться нужного результата.

– Но Адриан, милый, быть христианином – вовсе не значит быть членом лиги фокусников! – сказала Энн. – С чего ты взял, что Бог просит тебя верой передвигать скрепки?

А. Пласс. Сокровенный дневник

 

 

Так называемое «движение веры» – неисчерпаемый источник мифов. Сегодня мы рассмотрим миф, связанный с толкованием текста из Евангелия от Марка.

 

Иисус, отвечая, говорит им: имейте веру Божию, ибо истинно говорю вам, если кто скажет горе сей: поднимись и ввергнись в море, и не усомнится в сердце своём, но поверит, что сбудется по словам его, – будет ему, что ни скажет (Мк. 11:22,23).

 

На сайте апологетических исследований об этом мифе написано так:

 

Кеннет Хейгин, Кеннет Копланд и другие учителя Веры получили совершенно новое откровение о том, что «Бог действует верой». Они говорят, что нам следует применять ту же самую веру, которой Бог сотворил мир.

 

 

Из этого «толкования» родилось множество порочных практик: и попытки «верой» повернуть выключатель, когда лень встать с постели; и попытки манипулировать Богом, когда очень хочется быть чуть богаче и здоровее; и дикие попытки «сотворить нечто в четвёртом измерении Божьей реальности»; и попытки «разродиться верою от духовной беременности»…

Но говорит ли текст о том, что у Бога есть некая вера, которой мы должны подражать?

Давайте разберёмся!

В греческом тексте буквально написано «имейте веру Бога» (ἔχετε πίστιν θεοῦ). В русском языке подобные конструкции действительно чаще всего воспринимаются как выражение субъектного родительного падежа (слово «Бога» стоит в родительном падеже). Дескать, речь идёт о вере, которой обладает Бог, и нам надо иметь такую же веру, как у Него.

Но в греческом языке не всё так однозначно. В нём часто встречаются слова в родительном падеже, которые обозначают объект действия. И фраза «вера Бога» может быть понята, как «вера в Бога», – вера, объектом которой является Бог.

Кстати, в русском языке подобные конструкции тоже не редкость. Взять, к примеру, словосочетание «жажда наживы» – здесь не говорится, о том, что у наживы есть некая жажда, но имеется ввиду жажда, объектом которой является нажива. Словосочетание «боязнь смерти» не свидетельствует нам о том, что смерть чего‑то боится, но о том, что некто боится смерти. Словосочетание «надежда спасения» из 1 Фес. 5:8 мы понимаем не так, что у спасения есть некая надежда, но мы полагаем, что речь идёт о надежде на спасение. Или в Рим. 10:2 сказано, что израильтяне имеют «ревность Бога» (ζῆλον θεοῦ ἔχουσιν), но ясно, что речь идёт не о ревности, проявленной Богом, а о ревности по Богу.

Итак, в греческом языке родительный падеж при отглагольном существительном (а существительное πίστις «вера» – отглагольное существительное, образованное от глагола πιστεύω «верить»), бывает двух типов:

• субъектный генитив,

• объектный генитив.

 

Очень простое описание разницы между ними даёт учебник А. Н. Попова:

 

Почему же мы можем считать, что в Мк. 11:22,23 используется именно родительный объектный падеж, а не родительный субъектный?

Вот несколько аргументов:

 

Аргументы грамматические

Перед словом «вера» отсутствует артикль, и многими исследователями это трактуется, как намёк на объектный родительный падеж. Вот соответствующее правило:

 

Не знаю, нужно ли, но всё же оговорюсь: в русских учебниках иногда слово «артикль» заменяют словом «член», поэтому в данной цитате слово «член» означает «артикль».

Есть и ещё одно правило в греческом языке:

Если глагол, от которого образовано существительное, непереходный, то мы имеем дело с субъектным генитивом, а если переходный – то конструкция может относиться как к субъектному, так и к объектному генитиву.

Глагол πιστεύω (верить), используемый в значении «доверять» – переходный (см. Abbott‑Smith. Greek Lexicon of the New Testament). Следовательно, считать конструкцию из Мк. 11:22–23 объектным генитивом нам правила не запрещают, а вкупе с предыдущим аргументом, мы можем склониться к мысли о том, что речь в нашем стихе идёт именно о доверии Богу, а не о такой же вере, как у Бога.

Да и сам Abbott‑Smith так считает:

Именно к такому выводу также пришёл и еп. Кассиан, когда перевёл этот стих так: «И ответил им Иисус: имейте веру в Бога» (Мк. 11:22).