Главнокомандующий японскими войсками в Маньчжурии – Маршал Ояма Ивао

Получив известие о том, что связь с осаждающей Порт-Артур 3-й армией генерала Ноги Марэсукэ прервана, а на Цзиньчжоуском перешейке обнаружены интенсивно окапывающиеся армейские части неизвестной государственной принадлежности, маршал Ояма распорядился немедленно собрать Военный Совет. Получив соответствующее указание, начальник штаба ставки генерала Кодама Гэнтаро немедленно вызвал в Хайчен командующего 1-й армией генерала Куроки Тамэмото, командующего 2-й армией генерала Ясуката Оку и командующего 4-й армией маршала Митицура Нодзу. От линии фронта, проходящей в шестидесяти километрах южнее ставки Куропаткина в Мукдене (ныне Шеньян), ставку японского главнокомандующего отделяли те же шестьдесят километров. Конечно, отзывать на совещание в ставку сразу всех командующих армиями представляло некоторый риск, но маршал Ояма был уверен, что его оппонент по ту сторону фронта не воспользуется временным отсутствием японских генералов. Более того, в силу хронической импотенции русской разведки он о нем даже не узнает.

Помимо японских генералов, на совещание сверх штата был приглашен состоящий при маршале Ояме глава британской военной миссии генерал-лейтенант инженерной службы Уильям Николсон. Иные иностранные военные агенты при ставке главнокомандующего японскими войсками в Маньчжурии: германский майор Гюнтер фон Эцель, французский подполковник Шарль Корвисар, итальянский капитан Энрико Кавилья и прочие австро-венгерские, турецкие и шведские деятели – были наблюдателями, англичане же работали на этой войне инструкторами. Британское правительство было напрямую заинтересовано в победе Японии и добивалось ее не только поставками вооружений, но и прочими средствами, не всегда чистоплотными. Как сказал генерал Никольсон: «…эта война уже выиграна за вас британской дипломатией, лишившей Россию союзников. Вам осталось только поставить в ней убедительную точку на поле боя, чтобы царь Николай с чистой совестью бросил оружие и заговорил о мире».

При этом маршал был уверен, что британская «дипломатия» это немного большее, чем успешное заключение пакта о «Сердечном Согласии», фактически парализовавшее русско-французский союз. Ведь недаром на ключевых должностях в русской армии оказались такие никчемные личности как Стессель, Куропаткин и Сахаров, а британская и японская разведки совместно готовят в России всеобщее «народное» возмущение, накачивая оружием и деньгами эсеровскую боевку. Но маршал прекрасно понимал, что никакой благотворительности тут нет, а все услуги оказываются в долг. После войны британцы выставят микадо счет за свою помощь, и оплатить его Страна Восходящего Солнца сможет только в том случае, если одержит победу над одной из сильнейших мировых держав. С победами же было откровенно плохо: японская армия достигала результатов не столько из-за гениальности японских генералов и самурайского героизма солдат, сколько из-за косожопорукости, а то и прямого предательства трех означенных русских командующих. Если Стесселя сменят на Кондратенко, а Куропаткина на Линевича или Гриппенберга, то тогда у него, Оямы, начнутся настоящие неприятности. Со Стесселем, учитывая, что 3-я армия разгромлена, кажется, уже кончено. Остается понять, кто из оставшихся двоих русских командующих-неудачников будет следующим кандидатом на замену.

– Итак, господа, – сказа маршал, оглядев склонивших в поклонах подчиненных и одного, прямого как палка, британского начальника, – должен вам сообщить, что наша третья армия потерпела неожиданное и загадочное поражение. Вчера утром из штаба генерала Ноги пришло сообщение об ожесточенных боях на горе Высокой, в течение ночи занятой свежим русским соединением с артиллерией и пулеметами. При этом траншеи, проложенные нашими саперами к вершине горы, оказались необъяснимыми образом забитыми ломаным камнем, а находившиеся в них часовые-наблюдатели погибли все до единого. Последующие атаки, предпринимаемые нашими войсками на эту ключевую вершину, господствующую над всей крепостью, не имели ни малейшего успеха и отбивались неизвестным противником с большими потерями для наших войск.

– Господин Ояма, – довольно бесцеремонно прервал главнокомандующего генерал Никольсон, – а почему вы называете противника неизвестным, разве это были не русские солдаты?

Тот, мрачно глянув на говорившего, сказал:

– Мы воюем с русскими на суше больше полугода, и уже успели изучить их основные приемы и ухватки. Эти загадочные незнакомцы воюют совершенно по-другому, обмундированы в другую форму и вооружены значительно лучше русской армии. Последнее сообщение, пришедшее из штаба третьей армии, гласило, что за час до полуночи артиллерия противника открыла по нашим позициям ураганный огонь фугасными снарядами, существование которых русское командование попросту презирает, а стрельба велась из районов, где никогда не было русских батарей. В полночь связь со штабом армии прекратилась и более не возобновлялась. При этом генерал Ноги погиб еще около полудня, после чего управление армией взял на себя генерал-майор Иддити. Армейский командный пункт, откуда генерал Ноги Марэсукэ руководил сражением, неожиданно подвергся артиллерийскому налету фугасными бомбами крупного калибра, и прямое попадание такого снаряда не оставило командующему третьей армии ни малейшего шанса.

Начальник штаба Кодамо Гэнтаро добавил к словам командующего:

– К настоящему моменту достоверно известно, что неизвестным врагом захвачен весь Ляодунский полуостров, и теперь на Цзиньчжоуском перешейке солдаты в буро-зеленых мундирах (цвет, не используемый ни в одной армии мира) ускоренным темпом роют окопы и строят блиндажи. При этом пехотную роту из гарнизона города Цзиньчжоу, выдвинувшуюся на разведку, неизвестные солдаты отогнали пушечно-пулеметным огнем, из-за чего та отступила с большими потерями. Кроме того, нам известно, что тот же враг захватил порт Дальний. Известие об этом на острова Элиота доставил сильно поврежденный артиллерийским огнем с берега бронепалубный крейсер «Сума»; крейсер «Акицусима», дежуривший на пару с «Сума» в Талиенваньском заливе, оказался потоплен.

– Но это немыслимо! – возразил Уильям Николсон, – полевая артиллерия не в состоянии нанести сколь-нибудь серьезные повреждения двум морским крейсерам, даже если это малогабаритные корабли вашего флота, а уж тем более невозможно один такой крейсер утопить, а другой тяжело повредить…

– А это, господин Николсон, была вовсе не полевая артиллерия, – ответил Кодамо Гэнтаро. – По донесению командира «Сума» капитана первого ранга Цутия Тамоцу, бой с японскими крейсерами вели до полусотни чрезвычайно подвижных сухопутных мониторов, [362] вооруженных орудиями не менее чем пятидюймового калибра. Не представляя единой цели, они рассыпались по берегу, с убийственной частотой и меткостью посылая в японские корабли снаряд за снарядом.

– Но самоходные бронированные мониторы тем более невозможны! – сказал главный британский военный советник и уже тише добавил: – По крайней мере, в современных условиях…

– Вот именно, – сказал маршал Ояма, – мы все тут образованные люди, но в этом деле слишком много странностей. Во-первых – как нас по телеграфу заверил адмирал Хэйхатиро Того, морская блокада Порт-Артура достаточно плотна для того, чтобы гарнизону крепости поступили хоть сколь-нибудь заметные подкрепления. Тем не менее, господин Николсон, такие подкрепления в осажденную со всех сторон крепость поступили, странным образом их оказалось более чем достаточно для того, чтобы полностью разгромить третью армию. Во-вторых – вы меня заверяли, что до тех пор, пока в Порт-Артуре командует Стессель, а в Мукдене Куропаткин, русская армия не сможет предпринять против нас сколь-нибудь осмысленных действий. Судя по тому, что случилось с нашей третьей армией, господин Стессель в Порт-Артуре больше не командует. И через какое же время мы увидим, что господин Куропаткин тоже оставил свой пост, а на его место назначены весьма уважаемые мною господин Линевич или господин Гриппенберг, которые уже не будут вести себя так беспомощно и бестолково? И это при том, что теперь мы будем вынуждены еще раз разделить свои силы. А к русским в Мукден каждый день приходят эшелоны с подкреплениями. Начинать все сначала с осадой Порт-Артура у нас просто не хватит ресурсов, и я уже начинаю подумывать над тем, чтобы отвести все свои силы в Корею, чтобы сохранить хоть что-нибудь из достигнутых завоеваний. Ведь, помимо третьей армии, мы потеряли еще и порт Дальний, через который к нам шел основной поток грузов. Порт Инкоу в этом смысле несколько второсортен, поскольку расположен не в бухте, а на открытом участке побережья, открытом всем штормам, и, кроме того, в отличие от Дальнего, способен принимать только небольшие мелкосидящие суда. В любом случае этот порт может стать для нас вовсе бесполезен, потому что с командованием порт-артурской эскадры однажды произойдет та же чудесная метаморфоза, что и с гарнизоном, в силу чего морские пути в обход Ляодунского полуострова окажутся перерезанными. И вообще, в этом деле столько всего странного, что я начинаю подозревать самое худшее…

– Ивао-сама, – произнес генерал Кодамо Гэнтаро, – поясните нам, пожалуйста, что вы имеете в виду, когда говорите о самом худшем…

Маршал Ояма с мрачным видом ответил:

– Я думаю, что этой войной мы вызвали гнев одного из могущественнейших демонов. Этому господину подвластно пространство и время, он безжалостен как средневековый самурай и признает только безоговорочные победы. Добивших первых успехов, он почувствовал вкус крови, и теперь будет расширять масштаб своих операций до тех пор, пока вся страна Ниппон не будет лежать в руинах. Понятно, почему он может с такой легкостью менять русское командование. Один взмах руки с железными когтями – и голова ослушника слетает с плеч. И в то же время он внушает доверие тем, кого он взялся защищать. Женщины в него влюблены, а мужчины готовы идти вслед за ним в бой. Япония обречена, Британии приготовиться, потому что этот демон не успокоится, пока не переделает на свой лад весь наш мир. Впрочем, я этого уже не увижу, потому что как только мои подозрения подтвердятся, я совершу обряд сеппуку.

Немного помолчав, он добавил:

– Но об этом говорить преждевременно. Я попросил командование объединенным флотом полного адмирала Хэйхатиро Того выслать к Дальнему пару броненосцев, чтобы обстрелять порт и позиции береговых батарей. Надеюсь, они будут достаточно осторожны и не попадут ни в какую глупую ловушку. Что касается сил, которые мы направим к Цзиньчжоускому перешейку, то это будет четвертая армия. Митицура-сан, ставайте свои позиции резервным частям второй армии и как можно скорее направляйтесь в сторону Цзиньчжоуского перешейка. Там, в случае серьезного натиска на ваши рубежи не пытайтесь переупрямить демона, а с боями отступайте в сторону Кореи. Я опасаюсь, что в противном случае ваша армия сгинет в безвестности с той же легкостью, что и армия господина Ноги. На этом все, господа; расходимся по местам и начинаем готовиться к тому времени, когда русские станут давить нас по всем фронтам, а мы будем только беспомощно отбиваться…

* * *