Я: Завтра ты идешь со мной на свадьбу.

 

Все внутри меня обрывается. Да, я, может быть, и неразумный ублюдок, но видит Бог, я бы преисподнюю прогнул ради Аметист. Не чувствую обиды или боли от разбитого сердца, потому что то, что было у нас с Аметист, было не так просто, как любовь. Это было охрененно сложно, грязно и, бл*дь, безумно. Моя жизнь начиналась и заканчивалась с ней, но больше нет.

Разрушитель только что был уничтожен.

 

«Иногда следовать зову сердца, значит потерять рассудок».

- Неизвестный автор.

~

«Надеюсь, мое отсутствие будет преследовать тебя»

- Achelei.

Шесть месяцев спустя

Я ПОРВАЛА С ТРЭВИСОМ по дороге домой со свадьбы, но не хотела быть с Мэддоксом в тот момент. Знала, что, если расстанусь с Трэвисом на глазах у Мэддокса, он будет умолять меня остаться с ним. Мне нужно было пространство, чтобы понять, как мне быть матерью одиночкой и что делать с работой. Я хотела обрести гармонию и осознать, что скоро стану мамой, прежде чем позволить нашим с Мэддоксом проблемам снова поглотить меня. Моя паника длилась недолго, потому что через неделю я потеряла ребенка. Не прошло и двенадцати недель, как проснулась в окровавленном белье.

После случившегося, последние три месяца, я провела, приходя в себя. Я построила хафпайп рядом с бассейном, именно там, где его представляла. Сидеть на краю хафпайпа и смотреть на Лос-Анджелес, мое самое любимое занятие. Когда я не поглощена работой, то провожу время на скейте. В последнее время работаю над фильмом, это будет мой первый большой проект. Изо всех сил стараюсь быть звездой телешоу и фильма «Безрассудный», я постоянно занята, за что очень благодарна. Папарацци становятся невыносимыми. Теперь я не могу пройти по улице, чтобы меня не узнали. Я люблю Лос-Анджелес, но скучаю по простоте Нью-Йорка. Я не возвращалась туда после свадьбы. Случившаяся в тот период катастрофа убивает меня. Воспоминаний слишком много, и то, как Мэддокс поступил в тот день, практически уничтожило меня...

 

Шесть месяцев назад

Свадьба

— Ты прекрасно выглядишь, Лей, — сказала я, разглаживая ее белое платье.

Тиффани опаздывала, никто не знал, где она, так что мой долг, — убедиться, что Лейла не выйдет из себя и у нее не начнётся истерика. Нах*й Тиффани.

— Спасибо, Эми. — Она повернулась ко мне лицом, ее руки сжали мои. — Как ты относишься к этой истории с ребёнком?

Я обдумывала ее вопрос и покачала головой.

— Давай не будем говорить обо мне, уже было достаточно сказано.

Никто не видел Мэддокса со вчерашнего дня, и, честно говоря, меня это пугало.

— Нет, серьезно, Аметист. Ты моя лучшая подруга, я забочусь о тебе. Мне нужно знать, как ты себя чувствуешь. Отвлеки меня, по крайней мере.

Отвлечь, хорошо, я могла это сделать ради неё.

— Ну что ж, — вздыхаю я. — Немного нервничаю, немного боюсь и… — Я посмотрела на нее и нежно сжала ее руку. — Как думаешь, можно считать меня плохим человеком из-за того, что я жалею о том, что это произошло и что я вообще встретила Трэвиса?

Она пригладила свои волосы, собранные в пучок, и улыбнулась.

— Нет, детка. Это делает тебя человеком, тебе двадцать три года, у тебя впереди целая жизнь и карьера. — Она сжала меня в ответ. — Все будет хорошо. У тебя так много поддержки. Мы пройдем через это, хорошо?

Я кивнула в знак согласия, хотя не была уверена, что что-то в этой ситуации может быть хорошо. Ни в малейшей степени. Я подтянула платье, больше прикрывая грудь.

— Ты готова выйти замуж?

Она отпустила мою руку.

— Да, и оставь свои сиськи в покое.

Я рассмеялась, посмотрела на себя в зеркало. Платья подружек невесты были в том же стиле, что и у Лейлы, только у неё оно было белое, а у нас красные. Облегающие платья без бретелек с высокой талией. Они были шикарными, в ее стиле. Мои волосы спадали мягкими локонами, легкий макияж. Все было очень стильно. Ничего другого я и не ожидала от Лейлы. Дверь спальни открылась, и в комнату влетела Тиффани, за ней следовала злая Лиза. Последняя захлопнула дверь.

— Прости, — сказала Тиффани, поправляя прическу. — Была немного занята...

Я по очереди посмотрела на них, но Лиза отвернулась. Она молча взглянула на Лейлу и указала на дверь.

— Можем идти?

Лейла схватила меня за руку. Я посмотрела на нее.

— Ты в порядке?

Она пыталась что-то прочитать по моему лицу, ее брови озабоченно сдвинулись, затем она отпустила меня и улыбнулась.

— Да, я люблю тебя, Эми.

— Я тоже тебя люблю.

Я ожидала, что Лейла пойдет по проходу под Снуп Догга, но вместо этого заиграла тихая мелодия незнакомая мне. Она была прекрасная и расслабляющая. Я медленно пошла по проходу, стараясь не смотреть на Мэддокса, который, стоял рядом со своим братом. Почувствовала испепеляющий взгляд, но прошла, не глядя на него. Я могла держать себя в руках ради Лейлы. Это был ее день.

«Я буду растить этого ребенка, как своего».

Подойдя к алтарю, я на мгновение закрыла глаза и, открыв их, стала ждать Лейлу.

Я не могла так поступить с ним. Это не его проблема, у него уже есть ребенок, о котором нужно заботиться. Это было бы нечестно по отношению к нему, и это было бы нечестно по отношению к Кен. Не то чтобы в приемных детях было что-то плохое, но сейчас я не могла так поступить. Впрочем, не исключаю этого в будущем. Тиффани шла по проходу, она останавилась, соблазнительно облокотившись на жениха. Я проследила за ее взглядом, мне не следовало этого делать.

Мэддокс.

Он лениво смотрел на Тиффани, на лице появилась кривая усмешка. Волосы были растрепаны, как и у Тиффани, галстук был небрежно завязан. Он облизнул губы и прикусил их, его глаза скользили вверх и вниз по телу Тиффани.

Мое сердце рвалось из груди, ноги дрожали. Я закрыла глаза, когда обжигающий жар пронзил меня. Как раз в тот момент, когда мои ноги подкосились, Лиза была рядом со мной, схватив меня за руку.

— Все в порядке, Аметист. Просто не обращай внимания.

Я вгляделась в ее лицо, но она смотрела на Тиффани и Мэддокса. Если бы взглядом можно было убивать…

Лейла появилась в проходе. Ее внимание должно было быть сосредоточено только на будущем муже, но это было не так, брови сдвинуты в беспокойстве. Вероятно, она почувствовала напряжение. Мы всегда были связаны друг с другом. Мне необходимо было взять себя в руки ради нее. Все предупреждали меня. Эллиот был самым настойчивым, но я не обращала внимания. Неважно, насколько преданной или обиженной я себя чувствовала сейчас, не могла испортить свадьбу своей лучшей подруги. Глубоко вдохнула и выдохнула, мысленно считая до десяти, затем расправила плечи.

Бл*дь. Мэддокс и эта шлюха Тиффани.

На приеме было гораздо хуже, чем на церемонии. Мэддокс и Тиффани всю ночь не отходили друг от друга. Смотреть на это было физически больно. Но имела ли я право обвинять его? Не то чтобы я не приехала на свадьбу с парнем. Но он был женат. У меня раскалывалась голова.

Мы не задержались надолго, уехали довольно рано. Трэвис отвез меня к маме и Эллиоту, чтобы я могла попрощаться с Кеннеди. Мы сидели на кухне и пили горячее какао с зефиром, когда в дверь позвонили. Няня, женщина средних лет по имени Тесса, крикнула, что откроет дверь.

— Эй, слушай! — я ущипнула ее за щеку. — Мне нужно вернуться в Лос-Анджелес.

Лицо Кеннеди вытянулось.

— Почему? Я думала, что вы с папой будете жить долго и счастливо?

Я замерла, затем быстро собралась с мыслями.

— Почему ты так думала?

Она пожала плечами, ее плечи поникли.

— Потому что вы смотрите друг на друга как диснеевские герои.

— Эй. — Я слезла со стула и встала перед Кеннеди на колени, стараясь не обращать внимания на то, что мое сердце практически выскакивало из груди. — Мы все еще семья, дорогая.

Она улыбается.

— Да, это ведь правда?

Я киваю.

— Кеннеди! Ты готова, дорогая? — спросила Тесса, держа сумку Кеннеди.

— Я провожу ее.

Я забрала сумку у Тессы и нежно взяла Кеннеди за руку.

Посмотрела на нее, когда мы подходим к двери и увидела Кэссиди. Она выглядела немного иначе. Теперь у неё была короткая стрижка, а под глазами виднелись мешки.

— Привет... — Произнесла я, в основном для того, чтобы понять в каком она настроении.

Она вздохнула, словно устала, и перевела взгляд на Кеннеди.

— Привет, милая, запрыгивай в машину. У Джесси твое любимое мороженое.

Кеннеди убежала, и мы обе с улыбкой взглянули ей вслед, наблюдая, как она садится в «Range Rover»

Кэссиди снова посмотрела на меня.

— Послушай, что бы ни происходило между тобой и Мэддоксом, пожалуйста, не втягивайте в это Кеннеди. Ваши отношения настолько токсичны, и я убью вас обоих, если это затронет мою дочь...

Я перебила ее.

— Нет, нет. Ничего не происходит. И ты ничего не знаешь обо мне и Мэддоксе.

Она посмотрела на меня так, словно не поверила ни единому слову.

— Серьезно, — прошептала я, прочищая горло. — У меня есть парень, и что бы ни было между мной и Мэддоксом... все кончено.

Она вглядывалась в мои глаза.

— Ты можешь так говорить, Аметист, но все знают, что это неправда. У тебя нет права голоса в том, что происходит между тобой и Мэддоксом. Я мечтала быть единственной для него, но у меня не получилось, ни у кого не получится, знаешь почему?

Я отрицательно покачала головой.

— Потому что для него существуешь только ты.

— Мне повезло, — саркастически ответила я, прислонившись к дверному косяку.
Были ли мы родственными душами?

Она усмехнулась.

— Все так плохо, да? — Затем направилась к машине. — Мы могли бы как-нибудь встретиться, чтобы выпить и посплетничать.

Я фыркнула.

— Вряд ли, но спасибо.

— Слава Богу, но я хотя бы попыталась. — Она подмигнула мне, и они уехали.

 

Настоящее

МЫ С КЭССИДИ СТАЛИ В НЕКОТОРОМ РОДЕ ДРУЗЬЯМИ. Я знаю, да, странно. Она добавила меня в Facebook, а потом начала лайкать мои фотографии, затем мы начали посылать друг другу мемы (а мы все знаем, что это ознаменует). Это также значит, что я могу видеть Кеннеди с разрешения Кэссиди, поэтому я в восторге. Мне нравится проводить время с Кеннеди на наших совместных занятиях хафпайпом. Она настоящий мастер – это объединило нас. Им с Кэссиди удалось приехать только дважды, но оба раза они оставались на выходные, и мы провели весь день и ночь, нанося граффити на хафпайпе. Кен делает милые рисунки. Сияющее солнце, розовая лягушка и кривые сердечки.

Так много сердец. Но больше всего мне понравилось нарисованное ею семейство, похожее на палочки. Она говорит, что это я, она и Мэддокс, мы все вместе на снегу. Она даже нарисовала рядом с нами маленькую снежинку и кота по имени Грэг. Не спрашивайте меня, почему она назвала его Грэг, она не знает, просто сказала, что ей нравится это имя. С этим не поспоришь. Кэссиди всегда загорала у бассейна, потягивая коктейли, в то время как мы с Кеннеди одевались в одинаковые джинсовые комбинезоны, забрызганные краской.

В последний свой визит Кен заплела мне волосы в косичку, и мы сделали огромное количество селфи, загрузив их в социальные сети. Я не была уверена, знает ли Мэддокс о нашем общении с Кэссиди и Кен, но спрашивать не собиралась. Я была счастлива, что являюсь частью жизни Кеннеди, и всегда буду благодарна ее матери за это. Хотя Кэсс не такая уж плохая девчонка. Она принцесса и стерва, но она отличная мама и не такая уж плохая подруга. Я всегда могу рассчитывать на ее поддержку. Когда мы только начали общаться, она сказала, что ей нужно кое-что прояснить, прежде чем мы сможем стать друзьями. Я нервничала, потому что это Кэссиди.

Затем она поведала мне кровавые подробности их с Мэддоксом развода. Она сказала, что однажды вечером приняла слишком много таблеток и запила их слишком большим количеством алкоголя, и все решили, что она пыталась покончить с собой. Слушать было трудно, но спустя десять минут все было кончено, и мы больше никогда не говорили ни о нем, ни о случившемся. Я уважала ее за откровенность, и понимала, почему Кэсс хотела и должна была рассказать мне все, она хотела убедиться, что я знаю, что девушка не сумасшедшая бывшая жена, пытающаяся сблизиться с настоящей любовью его жизни. Я прервала ее, когда она сказала это.

Лейла по-прежнему не в восторге от нее, но потихоньку оттаивает. Лейла — крепкий орешек, вот почему я не понимаю, почему она дружила с Тиффани, которая больше не была ее подругой. После свадебной драмы Лейла вычеркнула ее из своей жизни. Насчет Мэддокса мне ничего неизвестно.

Я отвечаю на звонок, отпирая входную дверь своего дома. Сегодня был очень длинный день, начавшийся в три часа ночи, сейчас девять вечера, и я без сил.

— Алло?

— Аметист?

— Привет, папочка. Чем занимаешься? — Голос моего отца, всегда вызывает у меня улыбку.

— Хорошо, малышка. Как дела? Ты совсем не отдыхаешь? Мы смотрим твоё шоу каждую неделю.

Я бросаю ключи на стойку и подношу телефон к другому уху.

— Спасибо, папа. Все хорошо, но я устала.

— Этот парень оставил тебя в покое?

Закатываю глаза. Я совершила огромную ошибку, сказав отцу, что Трэвис приставал ко мне, когда порвала с ним. Парень стал зависим от алкоголя и наркотиков, поэтому в шоу его пришлось убить. Ситуация с ним была очень плоха. Мне приходилось прикладывать огромные усилия, чтобы остановить папу и дядю Маркуса от причинения боли Мэддоксу каждый раз, когда мы попадали в передрягу, но дерьмо между Трэвисом и мной? Это была совершенно другая история. У папы и дяди Маркуса был план и участок земли для тела Трэвиса. Мне потребовалась целая неделя, чтобы успокоить их.

— Да, папа. Теперь он в порядке.

— Хорошо. Скоро твой день рождения, что-нибудь планируешь?

— Ох. — Я открываю дверцу холодильника и достаю бутылку воды. — Еще нет. Я думала организовать что-нибудь скромное. Достаточно трудно созвониться со всеми, не говоря уже о том, чтобы всем собраться в одном месте и в одном городе.

— Ладно, детка, перестань странствовать и поскорее возвращайся домой.

— Обязательно, папочка.

Повесив трубку, я направляюсь в душ, пытаясь смыть напряжение дня, а затем забираюсь в постель. Подумываю включить Netflix, но ловлю себя на том, что наслаждаюсь тишиной. Никто не кричит «Мотор», никто не раздаёт приказы. Ни камер, ни орущих папарацци. Я поворачиваюсь на бок, подсовывая руку под голову. Через стеклянную стену виден бассейн, мой хафпайп, Лос-Анджелес мерцает как анимированный фон. Я знаю, что должна вернуться и навестить папу. Последний раз я была там с Мэддоксом. Вздыхаю, переворачиваясь на спину. Я боролась с желанием спросить кого-нибудь, как у него дела. Может он женился или завел новых детей. Кэсс всегда молчит, когда речь заходит о Мэддоксе, Кен тоже не говорит о нем. Каждый раз, когда я болтаю с Лейлой, она не упоминает его.

Я выдыхаю, переворачиваясь на спину. Гребаная бессонница. Мой телефон начинает звонить на столе, и я бесцельно тянусь к нему, отвечаю не глядя.

— Да?

— Эми, тебе нужно вернуться домой.

Я сажусь, услышав голос Тэлона.

— Что? Почему? — Я сбрасываю с себя одеяло и встаю, сердце бешено колотится в груди.

— Кое-что произошло, и ты нужна нам здесь. Не включай телевизор.

— Кто нуждается во мне? — Я срываю с себя пижаму, включаю громкую связь и бросаю телефон на кровать.

Влетаю в гардеробную, срываю одежду, бросая ее в чемодан.

— Все мы. Приезжай домой и ни с кем не разговаривай. Не включай телевизор, ничего не делай.

Он вешает трубку, и я замираю, уставившись на телефон на своей кровати.

— Бл*дь.

Бросаю свою одежду в сумку и, собрав вещи, бегу к машине, натягивая бейсболку на растрепанные длинные волосы. Я мчусь в аэропорт, сверкая яркими огнями. Нажимаю кнопку Bluetooth на руле.

— Позвонить Алише.

«Звонок Алише».

Раздаётся несколько гудков, прежде чем раздается сонный голос Алиши.

— Алло?

— Алиша, это я, слушай, закажи, пожалуйста, билет в Нью-Йорк на сегодняшний вечер. Ближайший рейс, на который смогу попасть.

— Уже занимаюсь этим. Все в порядке?

— Не знаю, но надеюсь, да.

Полет был быстрым, хотя я и не спала. Сотни разных сценариев проносились в моей голове — ни одного хорошего. Прохожу через зал прилета в огромных очках и бейсболке, надвинутой на растрепанные волосы, когда мое внимание привлекает телевизор.

Лицо Трэвиса.

Мои брови сходятся на переносице.

Видео мутное, нацеленное на кровать Трэвиса.

Я на кровати, голая, с размытыми цензурой частями тела.

Замедляю шаг, и кто-то врезается мне в спину.

Он заснял нас?

Я делаю глубокий вдох, меня бросает то в жар, то в холод.

— Чт.… что? — шепчу я, и комната начинает вращаться.

В голове пульсирует, а потом меня поглощает тьма.

Я прихожу в себя с тупой головной болью и тяжелыми веками. Приподнявшись на диване, потираю виски.

— Что, бл*дь, произошло?

Я прочищаю горло и тру глаза. Собравшись с силами, смотрю на Лейлу, Тэлона, Лизу и Вульфа.

Выпрямляюсь.

— У меня проблемы?

Лейла смотрит на Вульфа, потом снова на меня.

— Ты потеряла сознание.

— Ох. — Мои брови приподнимаются, затем возвращаются воспоминания. — Ох... — пищу я, закрывая голову руками. — Не могу поверить, что он так поступил со мной.

До сих пор молчавший Тэлон, вскакивает с дивана, проводя рукой по волосам.

— Это нехорошо.

— Подожди, — я расправляю плечи. — Ты поэтому сказал мне приехать?

Лейла пристально смотрит на меня.

— Нет, милая. Мы позвонили тебе, потому что Мэддокс отправил Трэвиса в больницу.

— Что? — Я вскакиваю с дивана, мои глаза мечутся между ними. — Что вы имеете в виду?

— Мы имеем в виду, — говорит Тэлон, подходя ко мне и обнимая. Он огромный как скала, поэтому мне всегда немного неловко, когда он обнимает меня. — Мэддокс сейчас в тюрьме, папа поехал внести залог.

— Почему? Куда? В Лос-Анджелес? Почему ты не сказал мне! Я бы внесла за него залог! Почему ты позвал меня сюда! — Я кричу. Моя грудь вздымается вверх и вниз, и клянусь, пот струится по моему лицу.

— Я плохо себя чувствую, — добавляю я, поднося руку ко лбу.

Лейла вскакивает, хватает меня за руку и притягивает к себе, подальше от Тэлона.

— Он не хотел тебя видеть, детка.

— Что? — спрашиваю я, вытирая пот со лба. — Серьезно, я не... — Вскакиваю и бегу в ванную.

Я была здесь несколько раз, но каждый раз, когда приезжаю, Лейла меняет что-то в интерьере. Они должно быть скупили все в Нью-Йорке.

Опорожнив желудок в унитаз, я спускаю воду и открываю кран, брызгая теплой водой в лицо. Промокнув полотенцем щеки, кладу его обратно и открываю дверь ванной. Вдыхай и выдыхай, Аметист. Почему он не хочет меня видеть? Мэддокс только что набил морду моему бывшему парню. Похоже на сумасшествие, как обычно.

Когда открываю дверь, Лейла стоит по другую сторону, прислонившись к стене.

— Ты в порядке?

— Нет, — я закрываю за собой дверь. — Что происходит?

Лейла, разинув рот, идет по длинному коридору, подходит ко мне, дергает за руку и тащит в одну из свободных комнат в их квартире. Она закрывает дверь, уперев руки в бока.

— Мэддокс слетел с катушек, — она начинает ходить взад и вперед.

— Почему? — Кричу я, поднимая руки вверх. — Ему-то какое дело?

Она замолкает и поворачивается ко мне. Я впервые вижу, чтобы Лейла злилась на меня.

— Аметист, ты, бл*дь, произнесла его имя.

— Чт... — Я замолкаю, закрывая рот. Чистый ужас пронзает меня. — Нет, нет, я этого не делала… Я бы не... Так ведь?

Она слегка улыбается, по-видимому, наслаждаясь моим дискомфортом.

— Да, ты сделала это.

Я плюхаюсь на кровать.

— Бл*дь. Правда?

Лейла заливается смехом, садясь рядом со мной.

— Разве ты не смотрела?

— Нах*я мне смотреть? — Настала моя очередь злиться. — Лейла, я только сейчас узнала, что вообще существует это е*аное видео.

— Подожди, — Ее улыбка исчезает, челюсть напрягается. — Он снимал без твоего ведома?

Я закрываю лицо руками.

— Да. Я, бл*дь, подам в суд.

Мой телефон не переставая вибрирует в заднем кармане с тех пор, как я приехала. Знаю, что должна быть на работе или позвонить режиссеру Тиму, предупредить, что мне нужен перерыв, но я не могу сейчас иметь с этим дело. Прямо сейчас мне необходимо исправить то, что только что произошло.

Я сглатываю, лежа на спине. Я устала. Так устала, веки тяжелеют, но не могу заснуть. Как будто мой мозг пытается вырубить меня, но мое тело борется с этим.

— Почему он не хочет меня видеть?

Лейла вздыхает, лежа рядом со мной.

— Не знаю, Эми. Мы все устали от твоих парней, ходящих туда-сюда. Я имею в виду, что прошли годы, а вы оба еще не можете принять решение.

Я поворачиваюсь к ней лицом, лежа на боку.

— Это трудно.

Она поворачивается ко мне лицо.

— Что тут сложного, Эми? Бл*дь. На самом деле все очень просто. Вы влюблены друг в друга столько лет. Что в этом такого сложного?

— Вот в этом-то и трудность, — фыркаю я. — Господи, Лейла. Я влюблена в него так давно. Это не романтично. Это, бл*дь, грустно, запутанно, полный хаос. Я бы предпочла встретить его, будучи старше. Достаточно взрослой, чтобы понимать свои чувства. Я влюбилась в Мэддокса еще до того, как научилась прыгать. А теперь я тону.

Ее рука касается моей щеки.

— А что ты чувствуешь сейчас?

— Сейчас? — восклицаю я, отворачиваясь от нее. — Сейчас я злюсь, потому что он не хочет меня видеть.

Она вздыхает.

— Эллиот возвращает его обратно. Но он в беде, и я не знаю, что будет с его следующим боем. Ты знала, что он купил частный самолет? Назвал его «Свободный».

— Что?

Я знаю, что он богат. Он на первом месте в списке самых высокооплачиваемых спортсменов Forbes. Чертов номер один. Загребает ошеломляющие триста миллионов в год. Просто он никогда не был таким человеком ни для меня, ни для нашей семьи. Я держусь на расстоянии от таблоидов, чтобы быть подальше от собственной драмы, но также это помогает мне избегать новостей о его жизни. Он назвал самолет «Свободный», и знаю, почему. Все чертовски болит, я так устала от боли. Может быть, мне стоит проверить Instagram. Он не подписан на меня там, но мы все еще друзья на Facebook. Он не заходил в свою учетную запись много лет, вероятно, с тех пор как стал знаменитым. У него девяносто миллионов подписчиков на публичной странице Facebook, но не на личном аккаунте, его Facebook — это личное. Там у него только сто тридцать четыре друга, но он не заходил в систему под этой учетной записью.

— Ага. Он купил частный самолет под стать своей супер-яхте за двадцать миллионов.

— Господи, — шепчу я, качая головой. — И он назвал его в честь нашей песни.

Лейла наклоняется вперед, поднимаясь на ноги.

— Песня Ленни Кравица? — Ее лицо бледнеет, а затем она качает головой, как будто опустошена. Я чувствую вину за это. — Я не знаю, почему он не хочет тебя видеть, но, может быть, сейчас самое подходящее время спросить его.

Она уходит, закрыв за собой дверь. Я ценю, что она дает мне достаточно времени, чтобы обдумать свои мысли. Достаю телефон из заднего кармана и быстро посылаю электронное письмо своей помощнице, прося ее уладить все на работе. Алиша мгновенно отвечает.

 

От: Алиши Хоуп.

Кому: Аметист Татум.