Снотворное: плохое, еще хуже и ужасное

Существующие виды снотворных препаратов, отпускаемые по рецепту, оказывают лишь минимальную помощь, но не наносят ли они вреда – возможно, даже смертельного? Многочисленные исследования могут внести свою лепту в этот вопрос, но публика в основном остается в неведении относительно их результатов.

Естественный глубокий сон, как мы узнали раньше, помогает цементировать новые следы памяти в мозге, часть из которых требует активного укрепления связей между синапсами, образующими цепочку памяти. Последние исследования на животных были сфокусированы на том, как вызванный лекарствами сон влияет на эту важную ночную функцию хранения. После периода интенсивного обучения исследователи в Пенсильванском университете давали животным рассчитанную в соответствии с их весом дозу лекарства или плацебо и затем, после сна, изучали в обеих группах изменения в работе мозга. Как и ожидалось, у животных, получивших плацебо, естественный сон укреплял связи памяти в мозге, сформированные на начальной стадии изучения. А вот сон, вызванный приемом препарата, не только не смог принести такой пользы (несмотря на то что животные спали столько же), но и вызвал 50 %‑ный разлад связей клеток мозга, изначально сформированных во время обучения. Таким образом, сон со снотворным стал стирателем памяти, а не скульптором.

Если подобные результаты исследований с участием людей продолжат появляться, то, возможно, фармацевтическим компаниям придется признать: люди, применяющие снотворное, номинально вечером действительно засыпают быстрее, но они должны быть готовы к тому, что после пробуждения у них сохранится меньше воспоминаний о вчерашнем дне. Это вызывает особое беспокойство, учитывая, что средний возраст тех, кто получает рецепт на снотворное, снижается и растет число жалоб на сон у детей и случаи детской бессонницы. Если то, о чем мы говорили выше, верно, то докторам и родителям стоит проявлять бдительность и не поддаваться соблазну выписать рецепт на снотворное. Иначе мозг, в котором вплоть до двадцати лет продолжают налаживаться связи, будет пытаться осуществить и без того сложную задачу нейронного развития и обучения под разрушающим влиянием снотворных препаратов [45].

Еще более тревожными, чем такие изменения в работе мозга, представляются медицинские воздействия на весь организм, происходящие в результате применения снотворного. Они не являются широко известными, а должны бы. Наиболее дискуссионные и тревожные – это воздействия, отмеченные доктором Даниэлем Крипке из Калифорнийского университета в Сан‑Диего. Крипке обнаружил, что у людей, применявших рецептурные препараты для сна, гораздо выше вероятность развития рака, чем у тех, кто их не применял [46]. Следует отметить, что Крипке (как и я) не имеет особой ангажированности по отношению к какой‑либо конкретной лекарственной компании, поэтому финансово ничего не выиграет и ничего не потеряет от определения влияния снотворного на здоровье, будь оно положительным или отрицательным.

В начале 2000‑х уровень бессонницы сильно увеличился, и выписка рецептов на снотворное поразительно участилась. Это также означало, что появилось гораздо больше информации. Крипке начал изучать эти обширные эпидемиологические базы данных. Он хотел выяснить, существует ли связь между употреблением снотворного и изменением протекания заболевания или риском смерти. Она существует. Вновь и вновь это изучение давало определенное послание: у людей, употребляющих снотворное, вероятность умереть в течение периода исследования (обычно это несколько лет) значительно возрастала, чем у тех, кто его не употреблял, по причинам, которые мы обсудим ниже.

Однако часто затруднительно было провести корректное сравнение с этими ранними базами данных, поскольку не имелось в достаточном количестве ни участников, ни оценочных факторов, которые ученый мог бы контролировать, чтобы определить чистый эффект от применения снотворного. Однако к 2012 году такие данные появились. Крипке и его коллеги провели строго контролируемые сравнения более чем 10 000 пациентов, принимающих снотворное. Он сравнил их с 20 000 тщательно подобранных людей сходного возраста, расы, пола и анамнеза, но не принимавших снотворное. Кроме того, Крипке смог контролировать и многие другие факторы, которые также могли повлиять на смертность, такие как индекс массы тела, занятия спортом, курение и употребление алкоголя. Он рассмотрел вероятность заболеваемости и смерти в пределах временно́го окна в два с половиной года, как показано на рис. 15 [47].

Те, кто принимал снотворное, имели в 4,6 раза больше шансов умереть в течение этого короткого периода, чем те, кто не принимал. Крипке также обнаружил, что риск смерти зависел от частоты употребления снотворного.

Рис. 15. Риск смерти от снотворного

Интенсивные потребители, принимавшие более 132 таблеток в год, имели в 5,3 раза больше риска умереть в течение изучаемого периода, чем участники в контрольной группе, которые не принимали снотворное.

Более тревожащим был риск смерти для людей, которые принимали снотворное время от времени. Даже самые случайные потребители, которых определяют как принимающих всего лишь 18 таблеток в год, все‑таки в 3,6 раза вероятнее могли умереть в какой‑то момент в период оцениваемого временно́го окна, чем те, кто вообще не принимал снотворное. Крипке не единственный ученый, отмечающий такую связь. На данный момент имеется более пятнадцати исследований из разных групп по всему миру, показывающих более высокий уровень смертности среди тех, кто принимает снотворное.

Что же убивало тех, кто принимал снотворное? На этот вопрос ответить труднее на основании имеющихся данных, хотя ясно, что причин много. В стремлении найти ответы команда Крипке и другие независимые группы ученых оценили данные исследований, где рассматривались почти все распространенные снотворные.

Одной частой причиной смерти, по‑видимому, становится высокий уровень инфекционных заболеваний. Как уже обсуждалось в предыдущих главах, естественный сон – один из самых мощных активаторов иммунной системы, который помогает предотвращать инфекции. Почему же в таком случае люди, принимающие снотворное, которое предположительно должно улучшить сон, чаще страдают от различных инфекций, притом что прогнозируется прямо противоположное? Возможно, лекарственный сон не оказывает такого же восстановительного воздействия на иммунную систему, как естественный сон. Это наиболее тревожный факт для пожилых людей, которые гораздо более подвержены инфекциям. Наряду с новорожденными они наиболее иммунологически уязвимые представители нашего общества. Пожилые также чаще всех принимают снотворное, составляя более 50 % людей, которым выдают рецепт на такие лекарства. Принимая во внимание совокупность этих фактов, докторам, возможно, стоило бы пересмотреть частоту выдачи рецептов на снотворное пожилым людям.

Другой причиной смерти, связанной с применением снотворного, является повышенный риск дорожно‑транспортных происшествий со смертельным исходом. Это наиболее вероятно связано с вызванным лекарствами некачественным сном и/или ощущением разбитости у некоторых людей на следующий день. Обе эти причины вызывают у человека сонливое состояние за рулем. Больший риск ночного падения был еще одним фактором смертности, особенно у пожилых людей. Дополнительными неблагоприятными последствиями приема снотворного были более высокая частотность сердечных заболеваний и инсультов.

Тут начинается история про онкологию. Более ранние исследования свидетельствовали о взаимосвязи между лекарственным сном и риском смерти от рака, но эти данные не имели хорошо проконтролированных сравнений. Исследование Крипке далеко продвинулось в этом отношении с учетом новейшего лекарства. У людей, принимающих снотворное, вероятность развития рака в течение двух с половиной лет исследования была на 30–40 % выше. Более старые лекарства выявили более сильную связь: у пациентов, принимавших слабые или умеренные дозы, вероятность развития рака повышалась на 60 %. Те же, кто принимал самые большие дозы новейшего снотворного, были еще более уязвимы, и в этих случаях в течение двух с половиной лет исследования вероятность развития рака составляла на 30 % больше.

Интересно, что исследования на животных, проведенные самими фармацевтическими компаниями, наводят на мысль о такой же канцерогенной опасности. В то время как данные от фармацевтических компаний, представленные на сайте Управления по санитарному надзору за качеством пищевых продуктов и медикаментов, не дают ясной картины, все же, по‑видимому, более высокий уровень заболеваемости раком отмечался у крыс и мышей, получавших дозы обычных снотворных препаратов.

Доказывают ли результаты этих исследований, что снотворное вызывает рак? Нет. По крайней мере, не снотворное само по себе. Есть также и другие варианты объяснений. К примеру, возможно, что именно плохой сон, от которого страдали эти люди до того, как начали употреблять снотворное, а не сами лекарства, провоцировал проблемы со здоровьем. Более того, чем сильнее нарушался сон человека, тем больше снотворного он, возможно, принимал, и выявлялась зависимость смертности и заболеваемости раком от доз снотворного, что отмечали Крипке и другие исследователи.

Но столь же велика вероятность, что снотворное все‑таки действительно вызывает смерть и рак. Чтобы получить окончательный ответ, необходимо провести специальное клиническое испытание, сфокусированное именно на этих вопросах. Ирония заключается в том, что вряд ли такое исследование возможно, поскольку комитет этики может посчитать слишком высокими и без того очевидные риски смертности и заболеваемости раком. Возможно, фармацевтическим компаниям следует сделать более прозрачными имеющиеся доказательства и риски, связанные с применением снотворных препаратов?

К сожалению, фармацевтические гиганты могут быть непреклонными в том, что касается исправления уже имеющихся критериев и показаний, когда лекарство одобрено после проверки основных параметров безопасности, и уж тем более когда речь идет о заоблачных прибылях. Возьмем, к примеру, «Звездные войны». Самому кассовому фильму всех времен потребовалось более сорока лет, чтобы собрать 3 миллиарда долларов дохода. Производителю новейшего снотворного потребовалось всего двадцать четыре месяца, чтобы получить 4 миллиарда долларов прибыли от продаж, и это без учета черного рынка. Очень крупная сумма, и могу лишь вообразить то влияние, которое крупнейшие фармкомпании оказывают на принятие решений на всех уровнях.

Возможно, самым консервативным и наименее спорным заключением, которое можно вынести по данному вопросу, будет то, что еще никакое исследование не показало, что таблетки снотворного спасают жизни. А разве не в этом состоит цель медицины и медикаментозного лечения? По моему научному, хотя и не врачебному, мнению, существующие свидетельства говорят о необходимости по крайней мере более подробной и открытой информированности любого пациента, который задумался о приеме снотворного. Таким образом люди смогут оценить риск и сделать осознанный выбор. Не повлияла ли, например, полученная сейчас информация на ваше решение начать принимать или продолжать принимать снотворное?

Хочу уточнить, что я не выступаю против лекарственной терапии. Напротив, я отчаянно желаю, чтобы появилось лекарство, которое могло бы помочь людям вызывать настоящий естественный сон. Многие из ученых, работающие в фармкомпаниях и занимающиеся созданием лекарств для сна, руководствуются исключительно добрыми намерениями и искренним желанием помочь людям, имеющим проблемы со сном. Я знаю это не понаслышке, потому что встречался со многими из таких людей за годы своей карьеры. А как исследователь, я горю желанием помочь науке изучить новые лекарства в ходе тщательно контролируемых независимых исследований. Если такое лекарство – с прочной научной базой, демонстрирующей преимущества, которые на порядок перевешивают любые риски для здоровья, – наконец разработают, я буду только рад. Просто дело в том, что в настоящее время такого лекарства не существует.