Курорты в XIX и начале XX века

Р. Сеннетт в своем исследовании антропологии культуры, посвященном возникновению и «упадку» общественной жизни, отмечает значение, которое имели для процесса модернизации новые топографические и социальные пространства[ccclviii]. В другой связи и по другим поводам это наблюдение высказывается также в сочинениях столь несхожих между собой авторов, как М. Фуко, П. Вирилио и В. Флуссер. Конкретная дифференциация общественной и личной сфер жизни, необходимая для нее ментальная способность, которая позволяет переходить из одной сферы в другую и принимать соответствующую социальную роль, входит в число компенсаторных, системных и системообразующих последствий экономического и технического развития, определившего характер социальных изменений в XIX веке. С этой точки зрения места публичного купания (во всех его формах) — это ареал, в котором твердо установленные сферы личного и общественного, интимность раздетого тела, его гигиена, публичная, хотя и вынесенная за рамки трудовых будней, коммуникация получили новое определение и начали функционировать как своеобразные полигоны, на которых испытывались изменившиеся связи индивида и общества. Открытость взорам посторонних всех бытовых ритуалов — конечно, регламентированная четкими правилами — то есть действий, которые раньше имели место только в интимной семейной сфере, составляет особое социальное качество курортов.

Поэтому — по аналогии с теорией социальных «ролей» и специфических системных «рамочных идей» (Э. Гоффман) в определенных социальных контекстах — мы можем использовать метафору «театра»:

«[Идею театра] можно соотнести с художественно-сценическим замыслом пьесы так же, как и с частыми переодеваниями и игривыми беседами в духе бульварных комедий, как и с суточным и сезонным ритмом появления и ухода “звезд”, исполнителей второстепенных и эпизодических ролей»[ccclix].

Такие аналогии, на первый взгляд убедительные, в дальнейшем не будут служить опорой для моих рассуждений. Большее значение имеют структурные соответствия, обнаруживающие три проблемных области, о которых пойдет речь. В первой и второй будут в целом обрисованы идеи, концепции и функции курорта в бытовой культуре, в третьей — организация этих пространств нового типа для обеспечения свободного движения в связи с игровыми моделями нового танца:

{245} 1. Воспитание — просвещение — дисциплина;

2. Досуг — рекреация — реформирование образа жизни и понимание природы;

3. Пространственная (в архитектуре и топографии) организация курорта как ансамбля для проведения досуга, с ориентацией на телесность и характеризующаяся собственными ритуалами.

Воспитание на курорте

Организация общественных курортов явилась результатом усилий медицины и педагогики просветительского характера. До этого «дикие» купания в озерах и реках были тайным развлечением — вспомним Гете, братьев Штольбергов, герцога Карла Августа. Теперь же новая свобода более или менее упрочившего свои позиции купания сопровождается возрастающим контролем со стороны общества и морали. Запрещено купание без костюма, совместное купание мужчин и женщин. На первый план выходит дисциплина как способ физического закаливания: плавание пропагандируется такими педагогами как Ж. Ж. Руссо, И. Г. Песталоцци, И. Б. Базедов. Купание теперь понимают как удовольствие и лечебное мероприятие, его место — где-то между «филантропией» («Philantropie») и «благопристойностью» («Policey»). В 1774 году Базедов основал «Филантропен» («Philantropin»), воспитательное заведение, ставившее своей целью гармоничное развитие тела и духа учеников. В 1779 году вышел первый том шеститомного труда «Система полного медицинского воспитания» («System einer vollstaendigen medicinischen Polycey») венского врача И. П. Франка, где уделялось внимание вопросам личной гигиены.

Уже в начале XIX века были претворены в жизнь идеи «отца физкультуры» Фридриха Людвига Яна. В своей системе физических упражнений, а также в плавании он видел решение задачи вырастить «крепкую» немецкую молодежь, благодаря которой станет возможным обновление Пруссии. Генерал фон Пфюль (превосходный пловец, друг Генриха фон Клейста, названный Арно Шмидтом «Schwimm-Pfuel»[37]), ввел обучение плаванию в армии, а в 1817 году по его приказу была построена первая «Военная школа плавания» («Militaer-Schwimmanstalt»)[ccclx]. Во Франции появились первые курортные здания большой площади, которые при необходимости использовались как армейские лазареты для раненых[ccclxi].

Армейские плавательные школы были не только показателями тогдашних представлений о физической закалке, они служили и для закрепления гигиенических навыков: «Каждый солдат должен содержать свое тело в порядке, как и ружье». Этот девиз все шире используют и в гражданской жизни, причем используют его тем активнее, чем меньше отвечают требованиям гигиены условия жизни в крупных городах. Чистоплотность и закаливание становятся лозунгами — требованиями гигиены, которая в XIX столетии приобретает все более важное значение и определяет отношение людей к своему здоровью. Гигиена уже неотъемлема от научного медицинского дискурса; с 1865 года в университетах Баварии учреждаются кафедры гигиены. Характерно высказывание дерматолога Оскара Лассара, создателя {246} первых общественных душевых: «Строить купальни значит экономить на строительстве больниц»[ccclxii]. Гигиена в самом широком смысле стала важным аспектом всех идей, касавшихся реформирования образа жизни. Здоровая, не стесняющая движения одежда (так называемое платье Reformkleid), натуральные продукты питания, очищение организма (внутреннее и наружное), физические упражнения и гимнастика на свежем воздухе — все эти меры были направлены на восстановление рабочей силы и укрепление или восстановление здоровья, подвергающееся негативному влиянию бытовых условий жизни в загрязненных городах. «Драгоценнейший капитал рабочего — его здоровье». Купальни, а также душевые, бассейны и курорты стали существенным фактором в различных учреждениях, предназначавшихся для восстановления жизненных сил. Народные купальни (Volksbaeder) даже считают важным культурно-политическим инструментом, пригодным для решения социальных проблем, причем любопытно, что так их рассматривает не кто-нибудь, а социал-демократы. Характерно название журнала «Гигиея», в котором освещалась жизнь курортов всей страны.

Представления о реформировании образа жизни были весьма различными по своей идеологической направленности и неопределенными в социальном плане, прежде всего из-за неоднородного состава их приверженцев. Кроме того, они отличались амбивалентностью, поскольку призывали к антиинтеллектуальности — возвращению к природе, натурализации (что, впрочем, было вызвано соответствующей практикой культуры), и в то же время к выдвижению на первый план функциональности телесного. Возвращение к природным началам всегда обусловливается культурной структурой «природного тела». Обращение к ней предопределено уже в самом слове «природа». Поэтому «природное» — это, в конечном счете, результат того, что привносится извне и получает наименование в культуре, которая и кодирует «природу», используя известные приемы. Применительно к купанию это означает, что все движения и действия, полезные для тела, — очищение, водолечение[ccclxiii], закаливание — имеют своей целью использование в качестве производительной силы «капитала здоровья» и воспроизводство этой силы. Мужчины должны быть хорошими солдатами и рабочими, женщинам надлежит рожать как можно больше детей[ccclxiv]. Аналогичные воззрения существуют на рубеже веков и в отношении гимнастики и танцев[ccclxv].