Занятие 22. Иконоборчество и VII Вселенский собор

Современная историческая наука рассматривает большое число теорий возникновения иконоборчества. Суть каждой из них обусловлена историческим видением выдвинувшей ее исторической школой. К примеру, марксизм рассматривал появление иконоборчества сквозь призму экономических отношений, объясняя это желанием византийских императоров расширить свои землевладения за счет изъятия монастырских угодий. Аргументом в пользу данной теории служит факт многочисленности монашествующих в рассматриваемый период времени (по примерным расчетам, число монахов достигало 100.000 чел.). Однако иконоборчество долгое время не являлось настроенным антимонашески, что является весомым доводом в опровержение марксистского взгляда на эту проблему. Существует мнение, что иконоборчество могло возникнуть под влиянием ислама или иудаизма, как известно, отрицательно относящихся к почитанию изображений. В то же время известно, что и до возникновения иконоборчества в ряде христианских общин иконопочитание отсутствовало. Иная версия связывает возникновение иконоборчества с наличием ряда богословских вопросов, не получивших в тот момент общецерковного решения. К таковым можно отнести вопросы о возможности создания изображений Божией Матери и святых, о почитании мощей и т.д. Фактически, вопрос стоял более широко – возможно ли почитание чего-либо кроме Священного Писания и зафиксированного письменно Предания. Эпоху иконоборчества принято условно разделять на два периода: с 725 г. до 787 г. (время правления династии, основанной Львом Исавром) и с 815 г. до 843 г. (правление императоров Льва V, Михаила II и Феофила, которые столь же усердно преследовали иконопочитателей, как и Константин V). Следует обратить внимание на то, что иконопочитание того времени стало представлять объект искушений и соблазна для многих верующих, что было вызвано религиозным и интеллектуальным регрессом, вследствие чего почитание святынь приобрело гипертрофированные очертания, граничащие с фетишизмом. К примеру, известны случаи добавления в Евхаристическую чашу краски, соскобленной с икон Христа или использования икон как восприемников при Крещении. Точно известно, что ересь иконоборчества возникла в Малой Азии в среде местной церковной иерархии. Несколько архиереев разработали иконоборческую доктрину и довели ее до сведения императора Льва III. В скором времени Константинопольскому патриарху Герману было донесено о том, что ряд епископов, в частности Константин Наколийский и Фома Клавдиупольский, придерживаются иконоборческих воззрений.

Существует версия, согласно которой во время одного из персидских походов (20-ые годы VII века) состоялась встреча императора Ираклия с Афанасием, патриархом сирийских монофизитов, и Kиром, епископом Фазиса в Колхиде (город Поти на Западе современной Грузии). Императора интересовали действенные пути и механизмы достижения религиозного согласия, а также богословские формулы, на основании которых единство между монофизитами и православными было бы возможно. В ходе диалога Афанасием и Киром было озвучено предположение, что основанием для воссоединения монофизитов с православными может стать общецерковное признание во Христе одного действия и одного воления – одной воли. Ираклий был удовлетворен предложенной концепцией, поскольку она, по его мнению, прямо не противоречила официальной церковной позиции и в то же время могла стать некой объединяющей скрепой для христиан Империи. Сомнения в концептуальной совместимости идеи о едином действии во Христе с решениями Халкидонского Собора и томосом папы Льва Великого император посоветовал разрешить обращением за разъяснениями к Константинопольскому патриарху Сергию, что и было исполнено епископом Киром. Ответ патриарха был неоднозначным, так как в действительности учение Церкви о волях и действованиях во Христе ни Соборами, ни святыми отцами не было раскрыто и сформулировано однозначно. Однако Сергий отметил, что единое животворящее действие во Христе допускалось некоторыми отцами, но для всестороннего рассмотрения данного вопроса следовало бы изучить существующие мнения, подобрав соответствующие подтверждения из святоотеческих творений. Вместе с тем патриарх уточнил, что если в святоотеческих писаниях будет обнаружено учение о двух волях, то необходимо принять и придерживаться именно его. Но участники дискуссии апеллировали к отсутствию выдержек из отцов, подтверждающих учение о двух волях и двух действиях, с чем Сергий не смог не согласиться. Показательно, что монофизитствующие епископы увидели в таком ответе Константинопольского патриарха готовность к диалогу на их условиях. Тонкости понимания терминов и построений начала монофелитской идеи в удобной для восприятия форме изложены в учебном пособии «История Древней Церкви» под редакцией доктора филологических наук К. А. Максимовича: «Основываясь на трудах Феодора Мопсуестийского и Севира Антиохийского, монофизиты верили, что действие и воля являются атрибутами природы-ипостаси, т.е. субъекта как такового. Наличие второй воли, с точки зрения Севира, должно было указывать на второй субъект, а с точки зрения Феодора – на разобщение между природами. Единая воля у Севира – это признак единого субъекта, Бога Логоса, Который присоединяет то, что могло бы быть отдельной природой-ипостасью человека, но как раз отсутствие своей воли, своего субъекта, и делает это присоединённое человечество единым с Божеством в Ипостаси Логоса». Что касается православного взгляда на этот вопрос, то отцы Церкви, признавая в Господе Иисусе Христе две полноценные и самостоятельные природы, два естества, по необходимости признавали и две воли, и два действия каждой из природ. В противном случае нельзя говорить о завершенности и цельности этих природ. А это, в свою очередь, провоцирует нас усомниться в том, воспринял ли Божественный Логос человеческое естество, был ли Он человеком в полной мере (здесь следует вспомнить знаменитый тезис святителя Афанасия Великого: «не воспринятое не уврачевано»)? Таким образом, мы со всей очевидностью обнаруживаем, как взаимосвязаны все предшествующие христологические ереси (отрицая предыдущее и принимая за истину последующее лжеучение, неизбежно впадаем в логическое противоречие и отступаем от Истины) и каким выверенным, логичным и в тоже время умозрительным представляется богословие кафолической Церкви. Возможно, Ираклий, подстрекаемый идеей сплочения Империи, в своём желании найти уникальную объединяющую формулу оказался неспособным вникнуть во все тонкости богословия. Этого нельзя сказать о патриархе Сергии, который и в силу происхождения, и в силу статуса, обязывающего к получению должного образования, должен был вполне адекватно оценивать ситуацию. Сам Сергий происходил из монофизитской среды, однако в молодые годы осознанно оставил еретические заблуждения. Тем очевиднее представляется, что он понимал: следуя логике православного богословия, должно признавать во Христе два действия, две воли. Однако, когда император Ираклий обратился к патриарху Сергию, желая получить оценку означенных суждений, тот ответил, что доктрина об одной воле и одном действии во Христе есть учение, которое не только не противно преданиям Церкви, но напротив, гораздо сообразнее с ними, чем учение о двух волях и двух действиях во Христе. Предложенная императору новая формулировка патриарха Сергия о «едином богомужном действии» во Христе, по сути, стала развитием еретического монофизитского учения.

В 741 г. скончался император Лев III и на престол Византийской империи взошел его сын Константин V (741-775 гг.) по прозвищу Копроним. Практически сразу после своего воцарения Константин был свергнут. Во главе заговорщиков стоял один из самых значительных военачальников Артавас, который долгое время был приближен ко Льву III и был женат на его дочери, родной сестре Константина. Это событие является очень важным в контексте рассматриваемой проблемы, поскольку Артавас объявил о восстановлении иконопочитания в столице и везде, где ему удалось установить свою власть. Спустя 16 месяцев Константину V удалось заручиться поддержкой войск, базировавшихся в Малой Азии и, благодаря своему исключительному стратегическому таланту, ему удалось вновь прийти к власти. Как и отец, он принял решение выждать некоторое время, после чего перейти к активным действиям по борьбе с иконопочитателями. Весьма вероятно, что это 16-месячное отстранение от власти усугубило жесткость его действий по насаждению иконоборчества.

Для упрочения своих позиций в среде духовенства Константин V методично и последовательно стал удалять с кафедр епископов-иконопочитателей, заменяя их иконоборцами. По этим же мотивам было инициировано учреждение новых епархий. Все это делалось для того, чтобы можно было собрать собор, на котором Константин беспрепятственно мог рассчитывать на поддержку большинства. В результате в 754 г. был созван собор, который проходил в г. Иерие в императорской резиденции. Работу собора возглавил Феодосий Эфесский, а участие в его деятельности приняло 388 иерархов. Сторонники иконопочитания иронично назвали этот собор Безглавым, поскольку на нем не было ни одного предстоятеля. Патриарх скончался незадолго до собора, а имя его преемника было объявлено лишь на заключительном заседании. Прочие патриархи, а также Папа Римский не прислали на собор своих делегатов. Таким образом, собор полностью состоял из Константинопольского епископата. Открытие собора предварила серьезная работа. Константин V прикладывал значительные личные усилия для пропаганды иконоборчества. Так, в людных местах устраивались собрания, на которых со своими апологиями выступали как иконоборцы, так и защитники иконопочитания. Иногда устраивались публичные споры между представителями этих двух партий. Известны случаи, когда сразу после окончания таких дебатов защитники икон заключались в тюрьму, где содержались вплоть до окончания собора. Это делалось с целью их недопущения на собор, что в противном случае могло бы сорвать планы императора. Значимую роль в богословском обосновании иконоборчества сыграл и сам Константин, который написал несколько сочинений, где предпринял ряд попыток привести богословскую аргументацию иконоборческого учения. Попытаемся изложить суть основных его аргументов. Основной причиной разделения православных и иконоборцев являлось различное понимание термина «образ». Иконоборчество под влиянием некоторых восточных магических течений отождествляло образ с его первообразом, а единственно возможным, приемлемым образом Христа они признавали Евхаристию. Православные же считали, что образ не тождественен своему оригиналу, но отличен от него. Здесь необходимо обратиться к православной аргументации в лице наиболее заметного апологета иконопочитания – преподобного Иоанна Дамаскина, автора «Трех слов в защиту святых икон». В качество опорной точки преподобный Иоанн использует христологический аргумент, смысл которого заключается в том, что Христос может быть изображен на иконе в образе человека, поскольку Он сделался совершенным человеком. А поскольку допустимо изображать Спасителя, то возможны изображения Богородицы и святых. В свою очередь, Константин V также использовал христологический аргумент в защиту иконоборчества. Он утверждал, что Христос – совершенный Бог и совершенный человек, поэтому изображение Христа на иконе является изображением одновременно обеих ипостасей. Следовательно, изображение Христа является соединением на иконе двух природ в одну, что является монофизитством, а если православные заявляют, что не впадают в монофизитство, то они автоматически уклоняются в несторианство, так как, по мнению императора, в таком случае они утверждают разделение двух естеств – ведь изобразить возможно лишь человеческую природу, ибо природа Божественная неизобразима. Спустя некоторое время защитники иконопочитания дали развернутый ответ и на эту аргументацию. Преподобный Иоанн Дамаскин свидетельствовал, что изображает на иконе лицо, но никак не природу. Более подробно эту мысль в дальнейшем продолжил преподобный Феодор Студит. Тем временем Иерийский собор принял следующие иконоборческие правила: ØЗапретить иметь иконы и поклоняться им. Противящиеся – клирики должны быть лишены сана, миряне – отлучены от Церкви; ØЗапрещено использовать богослужебные сосуды или облачения с целью поклонения иконам, изображенным на них. В наказание за нарушение данного правила клирики лишались сана, миряне – отлучались от Церкви; ØПод страхом отлучения от Церкви или лишения сана запретить изображать Христа, в противном случае изобразивших рассматривают как несториан, разделяющих Христа, или как монофизитов, признающих во Христе лишь одну природу и изображающих её; ØБожия Матерь и святые должны почитаться духовными очами человека, изображать их также запрещается; ØПредать анафеме патриарха Германа (назван в тексте «двоедушным»), папу Григория, еп. Георгия Кипрского и четырежды прп. Иоанна Дамаскина (назван в тексте своим арабским именем Мансур, т.е. «победитель»). Орос Иерийского собора фрагментарно сохранился лишь в текстах VII Вселенского Собора. А.В. Карташов приводит следующую цитату из определения собора: «Под личиной христианства диавол ввел идолопоклонство, убедив своими лжемудрованиями христиан не отпадать от твари, но поклоняться ей, чтить ее и почитать тварь Богом под именем Христа. Ввиду этого император собрал собор, чтобы исследовать Писание о соблазнительных обычаях делать изображения, отвлекающие человеческий ум от высокого и угодного Богу служения к земному и вещественному почитанию твари, и по Божию указанию изречь то, что будет определено епископами». Таким образом, добившись нужного соборного решения, Константин приступил к активным жестоким действиям. Первые удары приняли на себя монастыри, которые были оплотами православия. Монастыри упразднялись, их здания использовались в качестве казарм, бань или же просто обращались в доход казны. Монахов массово отправляли в ссылки или принуждали к вступлению в брак. Ярким примером служит гибель преподобномученика Стефана Нового, который был убит разъяренной толпой иконоборцев. Поначалу Римская Церковь в лице своих пап не желала портить отношения с Византией, поэтому до поры сохраняла нейтралитет в данном вопросе. Однако после Иерийского собора невозможность сохранения статус-кво стала очевидной. В результате такой религиозной политики Византийское влияние в Италии значительно снизилось, однако греческое присутствие на юге страны значительно возросло, поскольку большое число монахов и мирян, спасаясь от преследования, бежало именно туда. Таким образом, южная Италия стала крупным центром православной греческой культуры. Данный процесс не остался незамеченным: в отместку император вывел из юрисдикции Рима и присоединил к Константинопольской патриархии часть территории Балкан и Южной Италии. Константин Копроним вошел в историю как один из гонителей православия, о котором со страхом вспоминали иконопочитатели. После того, как иконоборчество было осуждено, его останки вынесли из церкви Святых Апостолов, где находилась императорская усыпальница, и погребли вне храма. При этом, долгое время была жива и память о его военных успехах. А.В. Карташов указывает, что когда в IX веке славяне подошли к стенам столицы, перепуганные жители побежали к могиле Константина, прося императора встать из гроба на защиту города.

Следующим императором стал Лев IV Хазар, сын Константина V. В возрасте 20 лет (в 770 г.) он женился на афинянке Ирине, с которой Константин V перед свадьбой сына взял клятвенное обещание, что она не будет почитать иконы, как это принято у нее на родине. Ирина, будучи не только привлекательной и обаятельной, но не по годам мудрой и не лишенной политической расчетливости женщиной обещание дала, но в дальнейшем показала себя весьма дальновидной и самостоятельной фигурой. Определенную нестабильность вопросу престолонаследования придавал факт наличия у Льва еще пятерых единокровных братьев (сыновей третьей жены Константина V), старший из которых Никифор имел амбиции лидера и определенную поддержку. разделились на иконоборцев и иконопочитателей. Тем не менее, в 775 г. Византийскую империю возглавил Лев IV. Его братья получили титулы кесарей. По совету своей жены Ирины император смягчил свою внутреннюю политику сравнительно с линией, которую проводил его отец. Так был инициирован ряд популистских мер. Значительные резервы императорской казны, сформированные в правление Копронима, позволили снизить налоги. Неодобряемое в народе гонение на иконы и их почитателей хотя формально и не было отменено на законодательном уровне, однако реальные преследования были прекращены, монахи получили возможность беспрепятственно возвращаться в свои обители, которые стали вновь наполнятся и процветать. Иконопочитатели получили утраченную было возможность занимать епископские кафедры. Все это не могло не вызвать общественного одобрения, апогеем которого стало народное выступление на ипподроме в 776 г., когда собравшиеся просили императора Льва провозгласить своего сына Константина (единственного сына Ирины, которому в тот момент было 5 лет) василевсом уже сейчас. Безусловно, на фоне сложной политической обстановки в стране, нестабильности придворной жизни среди враждующих партий и кланов это был личный триумф Ирины. Вероятно, такое развитие ситуации подтолкнуло и без того недовольного Никифора и его братьев к решительным действиям. При серьезной поддержке партии радикальных иконоборцев был организован заговор против императора. Заговор был раскрыт, его участники наказаны, а Никифор сослан в Херсонес. Однако сам факт недовольства, спровоцировавшего измену, сильно взволновал Льва, и он решил, что теперь необходимо как-то уравновесить влияние партий иконопочитателей, которым явно симпатизировала его супруга, и их противников, чье знамя всю свою жизнь гордо держал его отец. С этого времени император стал оказывать определенные знаки внимания иконоборцам, что явно ухудшило его отношения с Ириной. В 780 г. скончался патриарх-иконоборец Никита. Встал вопрос о новом предстоятеле, которым весной того же года и стал Павел IV, тайный иконопочитатель. Его кандидатуру предложила Ирина, Лев же дал свое согласие лишь после того, как получил от Павла письменную обещание не почитать иконы. Партия иконоборцев не желала прекращать своих усилий. Так, в этом же году по результатам постоянной слежки и обыска Ирина был уличена в почитании икон, а, следовательно, и в нарушении клятвы, данной ею отцу своего мужа – императору Константину Копрониму. Таким образом, она как клятвопреступница была удалена от императорского двора, а шесть высокопоставленных государственных чиновников, ее приближенных, также обвиненные в иконопочитании, были помещены в тюрьму, а затем насильно пострижены в монашество. Осенью того же года Лев Хазар скоропостижно скончался. Хронист Феофан пишет: «Будучи большим любителем драгоценных камней, Лев возгорелся желанием иметь корону Маврикия (Византийский император в 582-602 гг.), взял ее из Софийского храма и надел на себя при царском выходе. Но на обратном пути у него страшно почернела голова. Будучи охвачен и поражен сильнейшим воспалением, он изверг свою душу, поплатившись за святотатство». По поводу случившегося высказывались разнообразные версии от отравления трупным ядом, находившимся на короне, до преднамеренного использования яда Ириной.

22.3. Тест Осталось 3 вопроса (1 вопрос из 3) у вас осталось 1 минута до окончания тестирования прервать тестирование

 Вопрос №1 Назовите первого императора-иконоборца. Лев 3 исавр

Вопрос №2 Как назывался иконоборческий собор, который состоялся в 754 г.? Иерииский

 Вопрос №3 Кто является автором «Трех слов в защиту святых икон»? Прп Иоанн Дамаскинн

Список рекомендуемой литературы В качестве основной учебной литературы можно использовать следующие книги: 1) Смирнов Е.И. История Христианской Церкви. – Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 2007. – 768 с.; 2) Дворкин А.Л. Очерки по истории Вселенской Православной Церкви. – Н.Н., 2005. – 924 с.; 3) Поснов М.Э. История Христианской Церкви (до разделения Церквей - 1054 г.). – Киев: Издательство имени святителя Льва, папы Римского, Общество любителей православной литературы, 2007. – 614 с. 4) История Древней Церкви: Ч.I. 33-843 гг.: учебное пособие / Под общей редакцией К.А. Максимовича. – М.: Изд-во ПСТГУ, 2012. – 592 с. Списки дополнительной литературы, рекомендованной к изучению будут приведены отдельно к каждому самостоятельному занятию.