Дохристианская история Масленицы

Масленица – исконно языческий праздник, известный на Руси еще до принятия христианства и уходящий корнями в праславянские времена. Сразу оговоримся – Церковная традиция не считает его «своим», и в православном календаре нет позиции с таким названием. Зато там есть Сырная седмица и неделя (воскресенье) Сыропустная, а они имеют совершенно иной смысл, чем народная Масленица.

Думаю, если говорить о славянском наследии, то здесь речь может идти, скорее, о том, почему Церковь все-таки освятила языческий праздник и наполнила его новыми идеями. Ответ очень прост – христианство, пожалуй, самая толерантная религия на Земле. Возможно, это звучит странно на фоне частых заявлений со стороны о нетерпимости христиан, но это так. Христианство – религия преображения, которая все, что с ней соприкасается, не нивелирует, а очищает от греховной грязи и переосмысливает в ключе Евангелия.

Церковь не внесла Масленицу в свой календарь, но, тем не менее, она ее переплавила, и именно это многовековое влияние христианства сделало некогда языческий праздник тем ярким и гротескным периодом, который известен уже несколько столетий. Стараниями Церкви Масленица лишилась прежнего сакрального значения и превратилась в простую неделю отдыха и веселья.

Масленица: смысл праздника

Начнем с того, что в древности этот праздник был куда более многогранным, нежели в дореволюционное время. В его основе лежало общее для всех языческих культур цикличное восприятие времени, и чем архаичнее была цивилизация, тем больше внимания она уделяла тому, чтобы подчеркнуть эту идею цикличности.

Праславянская Масленица отмечалась в начале весны – в день весеннего равноденствия, когда день окончательно отвоевывал у ночи преимущество. По современному календарю это примерно 21 или 22 марта. В средней полосе, на территории нынешних России, в Беларуси и Украине – регионах, где, собственно, и зародились масличные обычаи, – последние дни первого весеннего месяца всегда были непредсказуемы. То оттепель придет, то морозы прижмут. «Весна с зимой борются», – говорили наши предки. И вот именно на Масленицу проводился некий рубеж, до которого в мире господствовал холод, а после – окончательно приходило тепло. Все вновь возвращалось на круги своя, и это возвращение жизни было один из главных предметов празднования.

А там, где есть жизнь, там и ее умножение. Масленица помимо идеи цикличности несет в себе элементы культа плодородия. Земля воскресала, впитывала последний зимний снег, наливалась соками. И теперь люди должны были ей помочь, дать этому процессу некую сакральную основу. Говоря более привычным языком, обряды Масленицы призваны освятить землю, наполнить ее силами, чтобы она дала обильный урожай. Для крестьян, которые составляли основу древнерусского общества, урожай был главной ценностью, поэтому неудивительно, что масленичным церемониям уделялось особое внимание. Масленица была своего рода языческой литургией, только в роли Бога здесь выступала сама природа и ее стихии, которым славянин приносил импровизированную жертву.

Третий – не менее важный момент – продолжение рода. Плодородие земли находит свое продолжение в тех, кто на ней живет и питается ее растениями. Если ты вкушаешь ту пищу, которую тебе дала Матушка-Земля, то ты же должен дать жизнь и другому. Идея круговорота жизни, ее отдачи и передачи детям была ключевой для языческого сознания. Жизнь сама по себе была основополагающей ценностью, а все остальное было лишь средством ее достижения.

И последнее, что можно сказать о сакральной составляющей Масленицы. Этот праздник был еще и поминальным. Крестьяне верили, что их предки, которые душою находились в краю мертвых, а телом – в земле, могли влиять на ее плодородие. Поэтому очень важно было не гневить предков и почтить их своим вниманием. Наиболее распространенным способом задобрить духов была тризна – поминальные действа, включавшие в себя жертвоприношения, траурный плач, обильные трапезы. Считалось, что в тризнах невидимо участвуют сами покойники.

По сути, Масленица была одной из попыток человека приблизиться к тайне жизни и смерти, своеобразной системой, в рамках которой весь космос воспринимался как бесконечная череда умирания и воскресения, увядания и расцвета, тьмы и света, холода и тепла, единства и борьбы противоположностей. Кстати, интимные отношения в отличие от средиземноморских и западноевропейских культур тоже воспринимались славянами как нечто сакральное, как источник новой жизни. И даже сладость соития была не целью, а неким священным фоном, на котором зарождалось новое бытие. Сейчас в это трудно поверить, но это так.