Деяния франков. Книга десятая.

30. И когда наши враги (за то должная похвала единому, триединому и всевышнему Богу) были окончательно побеждены, они разбежались в разные стороны. Одни полуживые, другие раненые, они падали замертво по долинам, лесам, полям и дорогам. Народ же Христов, победоносные паломники, разгромив врагов, вернулись в город в счастливом триумфе. Тут же все наши сеньоры, а именно герцог Готфруа, граф Раймунд Сен-Жилльский, Боэмунд, граф Норманнский, граф Фландрский и все прочие, послали знатнейшего воина Гуго Великого к императору в Константинополь с тем, чтобы тот явился принять город, выполнив договоренные обязательства в отношении их. Гуго отправился и больше не возвращался.

После этого наши предводители собрались посовещаться о том, каким образом управлять народом и вести его, пока не завершат путь ко Св. Гробу, во имя которого они претерпели многие опасности. На совете было решено пока не вступать в страну язычников, затем, что летом она очень засушлива и безводна. По той причине сроки отложили до календ ноября. Затем сеньоры разделились и каждый отправился в свою землю, пока не приблизился срок выступать. Предводители возвестили по всему городу, что если кто-нибудь здесь есть неимущий и нуждается в золоте или серебре, то если он хочет, заключив договор остаться с ними, он будет с радостью принят.

Был там в войске графа Сен-Жилльского некий воин по имени Раймунд Пилет. У него было немало воинов и пеших. Выступив с собранным войском, он храбро вошел в страну сарацин и, миновав два города, достиг некоей крепости по имени Таламания. Жители крепости, а именно сирийцы, тотчас же по доброй воле передались ему. И когда все они были там уже почти восемь дней, к Раймунду прибыли гонцы, говоря, что недалеко от нас крепость с множеством сарацин. Христовы воины - паломники тотчас направились к этой крепости, напали на нее со всех сторон, и она сразу же была взята с Божьей помощью. Всех жителей схватили и убили тех, кто отказался принять христианство. Тех же, кто согласился познать Христа, оставили в живых. Совершив это, франки в большой радости вернулись к себе в крепость. На третий день они выступили и пришли к какому-то городу, имя которому Маарат-ан-Нуман (Marra), бывшему неподалеку от них. Но там во множестве собрались турки, а также сарацины из Алеппо и всех окрестных городов и крепостей. Варвары выступили для битвы с ними, и наши, решившись схватиться с варварами, обратили их в бегство. Однако в течение всего дня они вновь и вновь возвращались и нападали на нас, и это продолжалось вплоть до вечера. Была очень сильная жара. Не находя нигде воды для питья, наши были не в состоянии выносить такую жажду, и захотели безопасно отойти в свою крепость. За грехи их сирийцы и простой народ, объятые великим страхом, тотчас побежали вспять. Турки увидели, что те отступают, и сразу же бросились их преследовать, и победа укрепляла их силы. Многие из наших отдали Богу душу, из любви к которому они тогда собрались. Это избиение случилось 5 июля. Оставшиеся франки вернулись в свою крепость. И был там Раймунд со своим народом много дней.

Прочие, оставшиеся в Антиохии, остановились там в большой радости и ликовании. Их правителем и пастырем был епископ Пюи. Им по воле Божьей овладел жестокий недуг. И по воле Божьей епископ оставил этот век и, покоясь с миром, почил в Господе в праздник оков св. Петра. Отчего великая тоска и безмерная мука объяли все Христово войско, ибо был он защитником бедному, совет богатому, глава клирикам, проповедовал и увещевал воинов, говоря: «Никто из вас не сможет спастись, если не уважит бедных и не поддержит их. Вы не можете спастись без них, а они не могут жить без вас. Нужно, чтобы они сами в ежедневной молитве просили Бога простить вам грехи, которые вы каждый день творите во множестве. И поэтому я прошу вас, чтобы вы из любви к Богу почитали их и, насколько возможно, оказывали им поддержку».

. Спустя немного времени после этого достопочтенный муж граф Раймунд Сен-Жилльский выступил и, вступив в страну сарацин, дошел до какого-то города по имени аль-Бара. Он напал на этот город со своим войском и тотчас же захватил его. Там он умертвил всех сарацинов и сарацинок, больших и малых, каких нашел. После этого, он принял город под свою власть и возвратил его к христианской вере. Граф Раймунд спросил совета своих мудрейших мужей относительно того, чтобы благопристойным образом назначить епископа в этом городе. Пусть епископ с ревностью обращает его к Христовой вере и на месте обиталища дьявола посвятит храм Богу живому и истинному, а церкви - святым. Наконец, избрали некоего достойного и мудрого мужа, и привели его в Антиохию для посвящения. Так и сделали. Прочие же, оставшиеся в Антиохии, радовались и ликовали.

Когда приблизился праздник всех святых, наши предводители все вместе возвратились в Антиохию и начали думать о том, как до конца пройти путь ко Св. Гробу, поскольку, как говорили они, близко уже было время похода, и браниться нельзя было ни часа. Боэмунд же ежедневно добивался исполнения соглашения, заключенного раньше всеми сеньорами относительно передачи ему города. Но граф Сен-Жилльский не желал в отношении Боэмунда следовать никакому соглашению, поскольку боялся нарушить клятву, данную императору. Тем не менее, они многократно собирались в церкви св. Петра для того, чтобы осуществить то, чего требовала справедливость. Боэмунд зачитал свое соглашение, представив свои расчеты. Граф Сен-Жилльский равным образом пояснил свои слова и присягу, которую дал императору по совету Боэмунда. Епископы, герцог Готфрид, граф Фландрский, граф Норманнский и прочие сеньоры оставили других и вошли туда, где находится кафедра св. Петра, чтобы разрешить обоюдную тяжбу. Впоследствии же, боясь, как бы не расстроился путь ко Св. Гробу, они не захотели вынести решение открыто. Граф Сен-Жилльский сказал: «Пока путь ко Св. Гробу еще не оставлен, если Боэмунд пожелает идти с нами, то я со своей стороны клятвенно обещаю согласиться со всем, что одобрят наши сверстники, а именно герцог Готфрид, граф Фландрский, Роберт Норманнский и другие сеньоры при условии соблюдения обязательств в отношении императора». Боэмунд все это одобрил, и оба они поклялись меж рук епископов, что путь ко Св. Гробу никоим образом не расстроится из-за них. Затем Боэмунд посовещался со своими людьми о том, как укрепить крепость наверху горы людьми и продовольствием. Равно и граф Сен-Жилльский посовещался со своими о том, как укрепить дворец эмира Яги-Сиана и башню над воротами моста, что со стороны гавани св. Симеона людьми и продовольствием так, чтобы хватило надолго.

. Описание города. Этот город Антиохия безусловно славен и знаменит, поскольку в пределах его стен есть четыре горы, очень большие и весьма высокие. На той, что побольше, возведена цитадель, замечательная и исключительно мощная. Внизу лежит город славный и хорошо спланированный, украшенный всеми красотами, ведь там построено много церквей. В нем 360 монастырей и под началом у патриарха 153 епископа.

Город окружают две стены. Большая из них весьма высока и удивительно широка, сложенная из огромных камней. На этой стене 450 башен. Сам город прекрасен во всех отношениях. С Востока его окружают четыре большие горы. С Запада стены огибает река по имени Оронт. Это город большой важности. В давние времена начало ему положили 75 королей, главным из которых был король Антиох. Его именем и назван город. Франки держали его в осаде восемь месяцев и один день. После этого турки и прочие язычники, которых было столько, сколько никогда не собиралось вместе ни христиан, ни язычников, осаждали нас в городе три недели. Но когда с помощью Бога и Св. Гроба они были разгромлены христианами Господними, мы с радостью и великим ликованием отдыхали в Антиохии пять месяцев и восемь дней.

. Когда все это кончилось, в ноябре Раймунд Сен-Жилльский со своим войском ушел из Антиохии и миновав сначала город, что зовется Руджа, а затем другой, что зовется аль-Бара. 28 ноября он достиг города Маарат-ан-Нумана, где собралось великое множество сарацин, турок, арабов и прочих язычников. На следующий день граф самолично атаковал их. Спустя немного времени Боэмунд со своим войском последовал за графами и соединился с ними в воскресенье. В понедельник они с большой решительностью со всех сторон атаковали город с такой дерзкой храбростью, что лестницы были уже приставлены к стене. Но сила язычников была такова, что в тот день Раймунд и Боэмунд не смогли никак им навредить или причинить ущерб. Они видели, что ничего не могут поделать и труды их напрасны. И тогда Раймунд Сен-Жилльский приказывает строить осадную башню из дерева, стойкую и высокую. Эта башня была замыслена и построена стоящей на четырех колесах. Наверху башни было много воинов, а также Еврард Зверолов, который громко трубил в трубу. Внизу были вооруженные воины, которые выкатили башню к городской стене, рядом с одной из крепостных башен. Увидев это, язычники тут же сделали машину, бросавшую в нашу башню такие большие камни, что они едва не перебили наших воинов. Язычники метали также греческий огонь, пытаясь поджечь и уничтожить башню. Но всемогущий Бог не захотел, чтобы башня сгорела. Она всюду превосходила стены города. Наши воины, стоявшие на ней сверху, а именно Гийом из Монпелье и многие другие, метали огромные камни в стоявших на стенах города так, что они попадали по их щитам. И щит, и враг падали вниз в город безжизненными. Одни из наших сражались так, другие же, имея на копьях достойные знаки, пытались копьями и железным крюком стащить к себе врагов. Так сражались они до вечера. Позади крепости стояли пресвитеры и клирики, облаченные в священные одежды, прося и моля Бога, чтобы он защитил свой народ, возвеличил христианство и поверг язычество.

На другой стороне города наши воины день за днем сражались с ними, приставляя лестницы к городской стене, но мощь язычников была такова, что наши не могли добиться никакого успеха. Наконец, Гульферий из Ластура первым поднялся по лестнице на стену, но лестница тотчас рухнула под тяжестью массы народа. Однако сам Гульферий и еще некоторые с ним взошли на стену. Те, кто поднялся, освобождали стену вокруг себя. Остальные нашли другую лестницу, спешно приставили ее к стене и во множестве, воины и пешие, поднялись по ней на стену. Сарацины ударили по ним с такой силой, со стены и с земли, стреляя из лука и поражая с близкого расстояния копьями, что многие из наших, объятые страхом, прыгали со стены вниз. В то время, как оставшиеся на стене разумнейшие мужи сдерживали натиск сарацин, те, кто был внизу крепости, вели подкоп под стены города. Сарацины, увидев, что наши подкопали стену, тут же, охваченные страхом, бежали в город. Все это случилось в субботу вечером на закате, 11 декабря.

Боэмунд объявил через переводчика предводителям сарацин, чтобы они со своими женами, детьми и имуществом отправлялись во дворец, находившийся над воротами, а он сам оградит их от смертного приговора. Наши вступили в город, и какое бы они не находили добро в домах и в тайниках, все это каждый делал своей собственностью. С окончанием дня, они стали убивать всех сарацин, мужчин или женщин, где бы их не находили. В городе не было такого угла, где бы не лежали трупы сарацин и невозможно было пройти по улицам города, не наступая по телам сарацин. Боэмунд захватил тех, кому ранее приказал отправиться во дворец и отобрал у них все, что у них было, а именно золото, серебро и другие драгоценности. Из прочих одних он казнил, других приказал увести для продажи в Антиохию.

Франки оставались в этом городе один месяц и четыре дня, когда умер епископ Оранжа. Среди наших были те, кто не мог удовлетворить свои потребности, в какой нуждался, отчасти из-за долгого пребывания там, отчасти из-за сильного голода, поскольку за пределами города они не могли ничего взять. Взамен этого они вспарывали тела умерших, чтобы найти у них в чреве спрятанные бизанты. Другие рубили их мясо на куски и варили для пищи.

. Боэмунд не мог добиться у графа Сен-Жилльского согласия по поводу своих требований, и в гневе вернулся в Антиохию. Граф Раймунд Сен-Жилльский, не медля ни дня, поручил своему послу, отправленному в Антиохию, передать Готфриду, графу Фландрскому, Роберту Норманнскому и Боэмунду, чтобы они прибыли в Руджу переговорить с ним. Все сеньоры прибыли и совещались о том, как впредь достойно следовать по пути к Св. Гробу, для защиты которого они ушли в поход и дошли до сюда. Боэмунд не был в состоянии примириться с Раймундом ни на каких иных условиях, кроме передачи Раймундом Антиохии под его руку. Граф не хотел согласиться с этим в силу обязательств перед императором. Оба графа и герцог возвратились в Антиохию вместе с Боэмундом. Граф Раймунд возвратился в Маарат-ан-Нуман, где были паломники. Он поручил своим воинам привести в порядок дворец и крепость над воротами моста.

Раймунд, видя, что из-за него никто из сеньоров не захотел ступить на путь ко Св. Гробу, 13 января босиком вышел из Маарат-ан-Нумана и, достигнув Кафартаба, пробыл там три дня. Здесь к нему присоединился граф Норманнский. Король Шайзара много раз поручал своим посланникам известить графа в Маарат-ан-Нумане и Кафартабе о том, что желает жить с ним в мире и что уплатит графу за это. А также будет уважать христиан-пилигримов, и даст ручательство в том, что насколько простираются пределы его власти, паломники не потерпят ни малейшего ущерба, но он с удовольствием снабдит их лошадьми и продовольствием. Итак, наши выступили и, прибыв, стали лагерем рядом с Шайзаром у реки Оронт. Когда король Шайзара увидел, что франки расположились лагерем так близко к городу, он опечалился душой и приказал отказать им в продовольствии, если они не отступят от границ города. На следующий день он послал с ними двух турок, своих посланников, с тем, чтобы они показали франкам брод через реку и проводили туда, где они могли бы найти, чем насытиться. Наконец, они пришли в какую-то долину у какой-то крепости, и там похитили более чем 5 тысяч животных, в достаточной мере хлеба и других благ, что весьма подкрепило силы Христова воинства. Крепость сдалась графу, выдав ему лошадей и чистейшее золото. И они поклялись своим законом, что паломникам более ничего не сделают дурного. Мы пробыли там пять дней. Выступив, мы, радуясь, достигли какой-то арабской крепости, став лагерем возле нее. Владетель крепости вышел и заключил договор с графом. Выступив оттуда, мы пришли к некоему прекраснейшему городу, изобилующему всеми благами и расположенному в какой-то долине, и имя которому Кефалия. Жители этого города, услышав, что пришли франки, оставили город с садами, полными плодов, жилища, полные еды, и бежали. На третий день выступив из этого города, мы перешли через высокую и огромную гору и вступили в долину Сем, в высочайшей степени изобилующую всяческими благами. Мы были там около 15 дней. Неподалеку здесь была какая-то крепость, где собралось великое множество язычников. Наши напали на эту крепость и отважно покорили бы ее, если бы сарацины не выпустили из ворот бесчисленные стада животных. Наши вернулись, ведя с собой все это добро к своим шатрам. На рассвете наши свернули свои палатки и пришли осаждать крепость, думая разбить лагерь там. Однако языческий народ успел бежать, оставив крепость пустой. Войдя, наши нашли там в изобилии хлеб, вино, муку, масло и все, в чем они нуждались. Там мы благочестиво отпраздновали праздник Сретения, а затем прибыли посланники от города Хомс (Camela). Его король (rex) передал графу лошадей, золото и заключил договор с ним (pactus est cum eo) что никоим образом не навредит христианам, но напротив будет их уважать и чтить. Король (rex) Триполи со своей стороны послал к графу с предложением заключить с ним договор или даже установить дружбу, если тот согласен. Также он выслал ему 10 лошадей, 4 мулов и золото. Но граф сказал, что не примет мира с ним (cum eo se recipere), если тот не станет христианином.

Оставив эту прекрасную долину, мы в понедельник второй недели февраля достигли какой-то крепости, называемой Аккар. Вокруг нее мы раскинули шатры. Эта крепость была наполнена бесчисленным языческим народом, а именно турками, сарацинами, арабами, павликанами. Они замечательно укрепили ее и храбро защищались. Тогда 14 человек из числа наших воинов отправились на Триполи, находившийся поблизости. Эти 14 нашли там человек 60 турок и прочих. Впереди них были люди и животные числом более полутора тысяч. Огражденные крестным знаменем наши атаковали их и с Божьей помощью чудесным образом превзошли их, убив шестерых из них и захватив шесть лошадей.

Из состава войска графа Раймунда выступили Раймунд Пилет и Раймунд, виконт Турена. Они подступили к городу Тортозе и храбро атаковали его. Город защищало множество язычников. С наступлением же вечера, наши удалились в одно уединенное место, где стали лагерем. Одновременно они зажгли бесчисленное количество огней, так, как если бы все войско был повсюду. Язычники, объятые страхом, ночью тайком бежали, оставив город полным всякого добра. Там был также превосходный порт на морском побережье. На следующий день прибыли наши и, устремившись на город со всех сторон, обнаружили, что он пуст. Вступив в него они были там до тех пор, пока не началась осада Аккара. Поблизости был еще один город, имя которому Маракия. Эмир, правивший в нем, заключил договор с нашими и впустил наших в город, подняв наше знамя.

. Герцог Готфрид, Боэмунд и граф Фландрский достигли уже города Лаодикея (Латтакия). Боэмунд же оставил их и вернулся в Антиохию. Те же осадили какой-то город по имени Джибелл. Но Раймунд Сен-Жилльский, услышав, что бесчисленный народ язычников спешит на битву с нами, тут же держал совет со своими о том, чтобы послать к осаждавшим Джибелл с просьбой скорее идти к ним на помощь. Сеньоры, получив послание, тотчас вступили в переговоры с эмиром, и, заключив с ним мир, получили лошадей и золото. Они оставили город, прибыв к нам на помощь. Но турки не явились для битвы с нами. Вышеупомянутые графы стали лагерем за рекой и оттуда начали осаду крепости.

Немного спустя наши отправились верхом в Триполи и встретили за городом турок, арабов и сарацин. Наши атаковали их и обратили в бегство, перебив большую часть городской знати. Избиение язычников и кровопролитие было таким, что вода, которая протекала в городе, казалась красной. Она текла в городские цистерны, отчего язычники были в скорби и печали. Они были объяты страхом до такой степени, что никто из них не осмеливался выйти за ворота города.

На другой день мы поскакали за пределы долины Сем, и нашли быков, овец, ослов и другой скот, а также захватили около трех тысяч верблюдов. Мы осаждали упомянутую выше крепость без одного дня три месяца. Там мы отпраздновали 10 апреля Пасху Христову. Наши корабли вошли в какой-то порт неподалеку от нас и в то время, пока мы были заняты осадой, поставляли нам много продовольствия, а именно хлеб, вино, мясо, сыр, ячмень и масло, отчего повсюду в войске настало полное изобилие. За время этой осады счастливое мученичество приняли многие из наших, а именно Ансельм из Рибемонта, Гийом Пикардиец и многие другие, кого я не знаю. Король Триполи часто посылал сеньорам гонцов, чтобы они оставили крепость и вошли в согласие с ним. Заслышав об этом, наши, а именно Готфрид, Раймунд Сен-Жилльский, граф Норманнский, граф Фландрский, увидели, что приближается время сбора плодов, поскольку в середине марта мы ели молодые бобы, а в середине апреля хлеб. Наши посовещались, говоря, что будет хорошо завершить путь к Иерусалиму с созреванием новых плодов.

. Мы отступили от крепости и в пятницу 13 мая достигли Триполи, где пробыли три дня. Король Триполи заключил соглашение с сеньорами, и немедленно освободил для них более чем 300 паломников, ранее плененных там и дал сеньорам 15 тысяч бизантов и 15 дорогих лошадей. Он также снабдил нас лошадьми, ослами и другим добром, отчего все Христово войско чрезвычайно обогатилось. Он договорился с сеньорами, что если они победят эмира Вавилона в той войне, что он готовит против них, он сам сделается христианином, и за ним признают право на эту страну. Таким образом, все было улажено.

Выступив из города в понедельник мая, мы шли по высокому и отвесному пути день и ночь, и достигли крепости по имени Батрун, а затем города на побережье, который называется Джебайл. Там мы очень страдали от жажды, и изнуренные вышли к реке по имени Браим. Ночью и в день Вознесения Господня мы перешли гору, где дорога крайне узка и где мы думали найти врагов, сидевших в засаде. Но, поскольку Бог был к нам благосклонен, никто из них не дерзал показаться перед нами. Наши воины, идя впереди нас, расчищали нам дорогу, и мы достигли города, расположенного вблизи моря, который называется Бейрут. Оттуда мы прибыли к городу по имени Сайда, а затем к другому, что называется Тир, а из Тира - к Акре. Из Акры мы направились в крепость Хайфа, а затем расположились лагерем близ Цезареи и отпраздновали там Пятидесятницу на 29 мая. Наконец, мы вышли к городу Рамле, который сарацины в страхе перед франками бросили пустым. Неподалеку от этого города была славная церковь, в которой покоятся драгоценнейшие останки св. Георгия, принявшего здесь счастливое мученичество от вероломных язычников во имя Христа. Наши предводители посовещались о том, чтобы выбрать епископа, который бы отстроил и берег эту церковь. Они заплатили ему каждый от себя десятину, обогатили золотом и серебром, лошадьми и другими животными с тем, чтобы он набожно и благочестиво жил с теми, кто был с ним.

. Он остался там с радостью, но мы же, ликуя и веселясь, достигли во вторник 6 июня Иерусалима и удивительным образом осадили его. Так, Роберт Норманнский осадил его с севера со стороны церкви протомученика св. Стефана, где он был побит камнями во имя Христа. Рядом был граф Роберт Фландрский. С запада город осаждали герцог Готфрид и Танкред. Граф Сен-Жилльский осаждал его с юга, а именно со стороны горы Сион, где церковь св. Марии Богоматери, и где Господь совершил трапезу со своими учениками.

На третий день наши, а именно Раймунд Пилет, Раймунд Туреннский и многие другие с целью принять бой покинули войско и встретили 200 арабов. Христовы воины сразились с этими неверными и превзошли их с Божьей помощью, убив многих из них и захватив 30 лошадей. В понедельник мы атаковали город с исключительной храбростью и столь успешно, что если бы были готовы лестницы, город был бы в наших руках. Все же мы разрушили малую стену, и одну лестницу приставили к большой стене. По этой лестнице поднимались наши воины и в рукопашной схватке поражали сарацин и защитников города мечами и копьями. Многие из наших погибли, но те потеряли еще больше. Во время осады мы не могли купить хлеба почти десять дней, пока не прибыл вестник с наших кораблей. Нас угнетала такая жажда, что в великом страхе и ужасе мы водили наших лошадей и прочий скот на водопой за шесть миль. Источник под названием Силоа, находившийся у подножья горы Сион, подкреплял нас, однако все же вода продавалась дорого среди нас.

После же того, как прибыл вестник с наших кораблей, наши сеньоры стали советоваться, каким образом послать воинов, которые были бы надежной охраной для людей и кораблей в порту Яффы. На рассвете сотня воинов из войска графа Раймунда, включая Раймунда Пилета, Ачарда Монмерльского и Гийома из Сабрана выступили и с верностью отправились к порту. 30 наших воинов отделились от остальных и встретили 700 арабов, турок и сарацин из войска эмира. Воины Христовы храбро атаковали их, но их число в сравнении с нашим было столь велико, что они стали окружать наших. Они убили Ачарда Монмерльского и нескольких бедных пехотинцев. И когда наши были уже окружены, и все думали, что пришла смерть, к основной части отряда прибыл какой-то вестник и сказал Раймунду Пилету: «Что стоишь здесь с этими воинами? Взгляни! Всех наших теснят арабы, турки и сарацины. И, быть может, сейчас наших нет в живых. Помогите им, помогите!». Услышав это, наши поспешили и скорее прибыли на место битвы. Народ язычников, увидев воинов Христа, разделился, образовав два отряда. Наши, призвав имя Христа, бросились на неверных с такой яростью, что каждый воин повергал своего противника. Видя, что не могут устоять перед храбростью франков, они, объятые страхом, обратились в бегство. Наши преследовали их на протяжении почти четырех миль, перебив многих из них. Одного из них захватили живым с тем, чтобы рассказал по порядку, что знает нового. Захватили также 103 лошади.

Осаждая город, мы были угнетены жаждой настолько, что сшивали шкуры быков и буйволов и в них носили себе сюда воду почти за шесть миль. Мы пили вонючую воду из этих сосудцев, мучаясь от зловонной воды и ячменного хлеба и пребывая в великом унынии. Сарацины у всех источников и водоемов устраивали засады против наших, всюду убивая и рубя на куски. Вдобавок они прятали скот к себе в пещеры и гроты.

. Тогда наши сеньоры распорядились атаковать город с помощью машин, чтобы нашим вступить в него и поклониться Гробу нашего Спасителя. Они таким образом построили деревянные осадные башни и много других машин. Свою башню с машинами построил герцог Готфрид, то же сделал и граф Раймунд. Дерево им таскали издалека. Сарацины, увидев, что наши сооружают эти машины, с основательностью укрепляли город и ночью усилили оборону башен. Наши сеньоры, видя, с какой стороны город слабее укреплен, в одну из субботних ночей перевезли нашу машину и осадную башню на восточную сторону. На рассвете ее воздвигли, а затем с воскресенья и до вторника отлаживали ее и приводили в боеготовность. Граф Сен-Жилльский готовил свою машину на южных подступах. Меж тем, мы были доведены сильной жаждой до того, что за денарий невозможно было приобрести для себя достаточно воды, чтобы напиться.

Днем и ночью в среду и четверг мы крепко атаковали город со всех сторон. Но до атаки епископы и священники приказали нам, предписывая и увещевая, совершить крестный ход вокруг Иерусалима во имя Господа, с верностью творить молитвы, милостыню и блюсти посты. Рано утром в пятницу мы отовсюду атаковали город, но не смогли причинить ему никакого вреда. Мы были ошеломлены и объяты страхом. С приближением часа, когда Господь наш Иисус Христос благоволил претерпеть за нас муки на кресте, наши воины, а именно герцог Готфрид и граф Евстафий, его брат, мужественно сражались на осадной башне. В тот момент один из наших воинов по имени Летольд поднялся на стену города. И как только он поднялся, все защитники города обратились в бегство по стенам и по городу, а наши преследовали их по пятам, убивая и рубя, вплоть до Храма Соломона. И там была такая бойня, что ноги наших были по лодыжки в их крови.

Граф Раймунд с южной стороны стянул все свое войско и осадную башню к самой стене, но между осадной башней и стеной был весьма глубокий ров. Наши, посовещавшись о том, как наполнить канаву, возвестили, что всякий, кто снесет в ров три больших камня, получит денарий. Ров заполняли три дня и три ночи. Наконец, заполнив ров, осадную башню придвинули к стене. Те, кто был внутри города, ожесточенно сражались с нами, бросая огонь и камни. Услышав, что франки уже в городе, граф сказал своим людям: «Отчего медлите? Смотрите! Все франки уже в городе». Итак, эмир, который был в Башне Давида, сдался графу и отворил ему те ворота, где паломники, входя в город, обычно платили налог. Наши паломники, вступив в город, преследовали и убивали сарацин вплоть до Храма Соломона. Собравшись в нем, они отчаянно бились с нашими весь день так, что весь храм был залит их кровью. Превзойдя язычников, наши захватили в храме весьма много мужчин и женщин, и кого хотели, оставили в живых, а кого нет - убили. На крыше Храма Соломона было великое сборище язычников обоих полов. Им Танкред и Гастон де Беарн вручили свои знамена.

Тотчас наши разбежались по всему городу, забирая золото, серебро, лошадей, мулов, захватывая дома, полные всякого добра. И вот наши пришли, радуясь и от великой радости плача, поклониться гробу нашего Спасителя Иисуса и возвратили ему главный долг. С наступлением утра наши осторожно взобрались на крышу храма и устремились на сарацин, мужчин и женщин, отрубая им головы обнаженными мечами. Иные сарацины сами бросались вниз с крыши храма. Увидев это, Танкред был очень зол.

. Наши тогда держали совет и решили: пусть каждый творит милостыню с молитвами, чтобы Господь избрал себе того, кого хочет видеть правящим над всеми остальными и управителем города. Они также приказали всех мертвых сарацин выбросить за ворота из-за сильного зловонья от них, ибо едва ли не весь город был заполнен их трупами. Живые сарацины тащили мертвых за ворота и сооружали из них горы размером чуть ли не с дома. Такого избиения языческого народа никто никогда не видывал и не слыхивал. Костры из мертвых тел возвышались, как пирамиды, и никто не знает их числа, кроме самого Бога. Граф же Раймунд позаботился о том, чтобы эмира и тех, кто был с ним, увели в Аскалон целыми и невредимыми.

На восьмой день, как город был взят, правителем города избрали герцога Готфрида, который должен был усмирять язычников и быть оградой для христиан. Тогда же выбрали патриархом разумнейшего и достойного мужа Арнульфа, в праздник оков св. Петра. И был этот город взят христианами 15 июля, в пятницу.

Меж тем, к Танкреду и графу Евстафию прибыл гонец с известием, дабы они готовились выдвинуться дальше и принять сдачу Наблуса. Они выступили, ведя за собой множество воинов и пеших, и достигли города. Его жители тут же сдались. Герцог вновь послал к ним, чтобы они поскорее прибыли для битвы, что готовит нам эмир Вавилона у Аскалона. Они поспешно отправились в горы в поисках войск сарацинов и пришли к Цезарее. Двигаясь вдоль моря к городу Рамле, они нашли там множество арабов, шедших в авангарде. Преследуя их, наши захватили многих из их, и те рассказали все об этой новой армии: где она находится и какова ее численность, а также где они собираются сражаться с христианами. Услышав об этом, Танкред тут же послал вестника в Иерусалим герцогу Готфриду и патриарху, и всем правителям, говоря: «Знайте, что с нами готовятся сразиться при Аскалоне. Итак, выступайте скорее со всеми силами, какие у вас есть!». И герцог приказал призвать всех, чтобы они, снарядившись, с верностью поспешили в Аскалон, навстречу нашим врагам. Сам же герцог выступил из города во вторник вместе с патриархом, Робертом Фландрским, и с ними епископ Мартирано. Граф Сен-Жилльский и Роберт Норманнский заявили, что не выступят, пока наверняка не узнают о битве. Они приказали своим воинам отправиться вперед и удостовериться, действительно ли там есть войско и как можно скорее вернуться, дабы им самим тотчас, подготовившись, выступить. Те отправились и увидели войско, а затем быстро известили их, что все видели своими глазами. Тотчас герцог, выбрав епископа Мартирано, послал в Иерусалим с тем, чтобы воины, бывшие там готовились и спешили на битву.

В среду эти правители выступили и поспешили на битву. Епископ Мартирано возвратился передать на словах то, что ему было поручено, патриарху и герцогу, но сарацины вышли навстречу ему, и, захватив, увели с собой. Петр Пустынник остался в Иерусалиме, приказывая и предписывая грекам, латинянам и клирикам, чтобы они в верности своей прошли крестным ходом во славу Божию и сотворили молитвы и милостыню, дабы Бог дал победу своему народу. Клирики и пресвитеры, облаченные в священные одежды, совершали крестный ход к Храму Господню, распевая мессы и молитвы, дабы Господь защитил свой народ.

Наконец, патриарх, епископы и другие сеньоры собрались у реки, что течет в этой части Аскалона. Там захватили они много скота: быков, верблюдов, овец, а также в изобилии разнообразного добра. Меж тем подошло около трехсот арабов, и наши атаковали их, захватив двоих из них, и преследовали остальных вплоть до их войска. С наступлением вечера патриарх позаботился оповестить все войско (hostem), что завтра ранним утром все должны быть готовы к бою, и всякий, кто погонится за добычей прежде, чем битва закончится, будет отлучен от церкви. Но, закончив бой, они возвратятся в счастье и радости взять то, что предназначено для них Господом.

На рассвете в пятницу они вступили в прекрасную долину близ берега моря и там выстроились в боевые порядки. Герцог выстроил свой отряд, граф Норманнский - свой, граф Сен-Жилльский - свой, граф Фландрский - свой, граф Евстафий - свой, Танкред и Гастон - свой. Они построили также пехотинцев и лучников, чтобы те шли впереди воинов. Выстроив всех таким образом, они начали сражаться во имя господа Иисуса Христа. На левом фланге был герцог Готфрид со своим отрядом. Граф Сен-Жилльский скакал со стороны моря на правом. Граф Норманнский, граф Фландрский, Танкред и все остальные ехали верхом в центре. Наши понемногу стали выдвигаться вперед. Язычники стояли готовые к бою. У каждого из них на шее висел небольшой сосуд, висящий на шее, из которого он мог бы пить, преследуя нас, но, слава Богу, этого им не было дозволено.

Граф Норманнский заприметив штандарт эмира с золотым яблоком на конце скипетра, покрытого серебром, со всей мощью напал на эмира и смертельно его ранил. Граф Фландрский храбро атаковал язычников с другой стороны. Танкред напал прямо в сердце их лагеря. Видя это, язычники сразу бросились в бегство. Язычников было неисчислимое множество, а сколько их - не знает никто, кроме самого Бога. Битва была ужасной. Но бывшая с нами сила Божья была столь неодолима, что мы тотчас сокрушили их. Враги Бога стояли ослепшие и ошеломленные, и, глядя на Христовых воинов во все глаза, не видели ничего. И они не осмеливались подняться против христиан, потрясенные силой Божьей. В великом страхе они взбирались на деревья, где надеялись скрыться. Но наши, стреляя из лука, убивая копьями и мечами, сбрасывали их на землю. Другие же падали ниц на землю, не осмеливаясь подняться против нас. Наши рубили их, как рубят скот на бойне. Граф Сен-Жилльский возле моря убил их бесчисленное множество. Третьи бросались в море, четвертые разбегались кто куда.

И вот эмир, подступив к городу, скорбя и печалясь, и со слезами сказал: «О божеский дух, кто когда-либо видел или слышал такое? Такая сила, такая отвага, такое войско, доселе никогда не побежденное ни одним народом, было разгромлено одним только малым народом христиан! Увы мне, печальному и скорбящему! Что еще могу я сказать? Я побежден безоружным народом бедняков и неимущих, у которого нет ничего, кроме мешка и сумы. Этот народ гонит народ египетский, щедро подававший им большую часть своей милостыни, когда в былые дни они нищенствовали по всему нашему отечеству. Я собрал сюда 200 тысяч воинов для битвы с ними, и вот вижу, что эти воины, опустив поводья, бегут прочь по дороге в Вавилон и не осмеливаются вернуться и противостоять народу франков. Клянусь Магометом и величием всех богов, что более не соберу воинов никакими уговорами, ибо я изгнан народом пришельцев. Я собрал все виды оружия и все машины, чтобы осадить их в Иерусалиме, но они опередили меня со сражением на два дня пути. Увы мне! Что еще сказать? Я буду опозорен навсегда в земле вавилонской!».

Наши же получили его штандарт, который граф Норманнский приобрел за 20 марок серебром и отдал патриарху во славу Божию и Св. Гроба. А меч кто-то купил за 60 бизантов. Итак, по благоволению Божьему, наши враги были побеждены. Все корабли из языческих стран были там. Но люди на них, видя эмира бегущим вместе со своим войском, тотчас подняли паруса и вышли в открытое море. Наши возвратились к шатрам язычников и обрели там без счета золота, серебра и всякого добра, а также животных всех видов и разнообразное оружие. Они взяли с собой все, что хотели, а остальное сожгли.

Наши вернулись с радостью в Иерусалим, везя с собой все необходимое добро. Эта битва случилась 12 августа. Она была дарована нам господом нашим Иисусом Христом, которому честь и слава ныне и присно и во веки веков. И пусть скажет каждая душа: Аминь.

 

Список использованной литературы

 

Справочные издания

Du Cange C. de F. (sieur), Glossarium mediae at infimae latinitatis / conditum a Carolo Dufresne, domino Du Cange, auctum a monachis ordinis S. Benedicti cum supplementis integris D.P. Carpenterii et additamentis Adelungii, et aliorum digessit G.A.L. Henschel, Parisiis: Firmin Didot fratres, 1840-50.

Gaffiot F. Le grand Gaffiot: dictionnaire latin-français. Paris, 2000.J. F. Mediae Latinitatis lexicon minus = Medieval Latin dictionary = Lexique latin médiéval = Mittellateinishces Wörterbuch. Leiden, Bo