Июля 2011 г. «Московские новости»

 

Российская дипломатия в ливийском кризисе

Александр Аксененок, востоковед, чрезвычайный и полномочный посол

 

Арабские революции поставили дипломатию России, США и ведущих государств Евросоюза в ситуацию, близкую к политическому форс‑мажору. Кто бы ни прогнозировал грядущую смену арабских правящих элит, что бы ни говорили эксперты о вызревании внутренних предпосылок для демократических перемен, скорость трансформаций и протестные формы, в которые они вылились на арабских улицах, во многом явились неожиданностью для всех без исключения. Всем, в том числе России, приходилось реагировать и определять линию поведения в условиях жесткого цейтнота, принимать решения, как говорится, с колес.

 

Ливийская исключительность

 

Специфика революции в Ливии состояла в том, что в отличие от соседнего Египта и Туниса для массового антирежимного взрыва там не имелось явных социально‑экономических причин. Нефтяные доходы позволяли Каддафи поддерживать сравнительно достойное качество жизни для большинства населения, своевременно гасить межплеменные распри, тешить самолюбие ливийцев лозунгами о ливийской исключительности.

Такова была цена, которую более сорока лет ливийский народ платил за сохранение власти Каддафи, не менее и не более авторитарной, чем режимы Мубарака или Бен Али, но прикрытой фасадом «народного самоуправления».

События в Ливии, возможно, и не приняли бы такой оборот, если бы не чрезмерная реакция властей и самого Каддафи на первые протестные выступления в Триполи, которые были жестоко подавлены с угрозами, позволившими ожидать массовых репрессий. Повод так думать был дан.

С началом повстанческого движения на востоке, в Бенгази, мировое сообщество, естественно, задалось вопросом о судьбе мирного гражданского населения. И российская дипломатия действовала в русле общих усилий по предотвращению насилия, особенно после того, как Каддафи применил против собственного народа тяжелое оружие и даже авиацию.

 

Каддафи без друзей

 

С самого начала конфликта в Ливии Россия поддержала резолюцию 1970 СБ ООН, которой вводилось эмбарго на поставку в эту страну вооружений с целью обеспечения условий для начала политического процесса. По дипломатическим каналам Москва проводила работу с властями в Триполи, призывая их прекратить акты насилия и обеспечить безопасность мирных жителей. Когда это не помогло, было принято решение не блокировать резолюцию 1973 СБ ООН о введении в воздушном пространстве Ливии бесполетной зоны опять же с целью обеспечения надежной безопасности гражданского населения.

На мой взгляд, взвешенная линия российской дипломатии в многосторонних контактах в ООН и международной арене по ливийскому вопросу заслуживает более справедливой и объективной оценки. В случаях смены режимов при внутренних конфликтах любая страна руководствуется соображениями как бы на трех уровнях – глобального, регионального и двустороннего порядка.

Для России в ливийском случае соображения глобальной политики взяли верх. Было бы не совсем логичным, если бы Россия, неизменно выступавшая за укрепление авторитета и репутации Совета Безопасности, стала препятствовать принятию этим главным органом многосторонней дипломатии коллективных решений. Тем более что речь шла о предотвращении дальнейшего кровопролития, о соблюдении принципов и норм международного гуманитарного права.

Заняв такую позицию, Россия отдавала себе отчет в том, что эти шаги могут повлечь за собой те или иные материальные потери в плане развития двусторонних российско‑ливийских отношений, например, приостановление участия в экономических проектах, свертывание сотрудничества в военно‑технической области.

Немаловажную роль сыграла и позиция Лиги арабских государств и совета сотрудничества арабских государств Персидского залива, обратившихся к Совету Безопасности ООН с просьбой принять меры по защите мирного населения. По сути дела, это и была легитимация операции «бесполетная зона». У Каддафи даже в арабском мире не нашлось достаточно сторонников и друзей.

 

Гуманитарная интервенция

 

Российский представитель в Совете Безопасности аргументированно изложил мотивы, по которым Россия воздержалась при голосовании по резолюции 1973. Камнем преткновения стала формулировка, дающая право принимать «любые меры» дл выполнения резолюции, а западные партнеры не пошли на внесение уточнений, определяющих пределы применения силы со стороны международного сообщества.

Когда стало очевидным, что стороны, взявшие на себя практическое выполнение резолюции, занимаются ее произвольно‑расширительной интерпретацией, Россия настоятельно потребовала от западных партнеров не выходить за рамки мандата ООН.

По большому счету события в Ливии высветили расхождения России и ее партнеров на Западе в подходах к проблеме так называемых гуманитарных интервенций и легитимности смены режимов с помощью силы с точки зрения международного права. После вмешательства НАТО в бывшей Югославии и свержения режима Хусейна в Ираке эта проблема остается предметом острых международных дискуссий.

Военное командование НАТО заявляет, что полученный НАТО мандат состоит не в отстранении от власти Каддафи, а в защите гражданского населения в соответствии с резолюцией ООН. Однако эти заявления приходят в явное противоречие с публичными высказываниями лидеров США, Франции и Великобритании и их практическими действиями. Каддафи объявлен нелегитимным правителем, а другая сторона призвана единственным законным представителем ливийского народа.

Непрекращающиеся более четырех месяцев авиа– и ракетные удары НАТО по военной инфраструктуре, тяжелой боевой технике и флоту ливийских вооруженных сил, оказание боевой, финансовой и политической поддержки повстанцам – все это вносит в ливийский кризис новые осложняющие элементы. А сохранение боеспособности верных Каддафи сил создает патовую ситуацию, затягивание которой ведет к продолжению кровопролития, к новым жертвам и лишениям среди мирного населения, то есть к последствиям, прямо противоположным тем, которые резолюция ООН 1973 должна быть предотвратить.

Государства – участники операции в Ливии заняли позицию поддержки одной из сторон в развернувшейся гражданской войне и, оказавшись в военном тупике, будут идти до конца. Спасение лица в таких случаях ставится выше многих других соображений. Тем более что в некоторых из этих стран вскоре предстоят трудные внутриполитические баталии в начинающемся предвыборном сезоне.

 

Не главная роль России

 

В своих многосторонних контактах по ливийскому вопросу российская дипломатия прилагает усилия к тому, чтобы убедить американских и, более всего, европейских партнеров в том, что ливийский кризис невозможно решить военно‑силовыми методами.

Необходимо добиваться скорейшего начала политического процесса через налаживание диалога между противоборствующими сторонами. В регионе активно работает российский спецпредставитель, взаимодействуя с Триполи и с Бенгази. При этом речь идет не о спасении Каддафи (в новой Ливии ему места не будет), а о достижении договоренностей о прекращении огня и последующем запуске переговоров по широкому спектру вопросов будущего государственно‑политического устройства Ливии.

Возникают вопросы: может ли Россия на данном этапе гражданского конфликта оказать реальное содействие его мирному разрешению? Не является ли активность российской дипломатии заранее обреченной на неудачу?

Конечно, российская дипломатия не имеет достаточно рычагов влияния для выхода на политические развязки, тем более при политическом противодействии других заинтересованных сторон. Но Россия, как представляется, и не претендует на главную роль. Ее миротворческие усилия по Ливии скорее носят вспомогательный характер в контексте поддержки посреднической миссии Африканского союза.

Среди самих государств – членов НАТО также зреет понимание того, что чисто военной силой этот конфликт не решить, что с отстранением Каддафи в Ливии не воцарится мир и демократическое благоденствие. Вынуждена корректировать свою позицию и Лига арабских государств, высказывая озабоченность количеством жертв среди мирного населения.

Главное в том, что позиция России и ее дипломатические шаги по Ливии нацелены на создание благоприятных условий для трансформации ливийского государства в направлении строительства демократических институтов. А это долгий путь, и он во многом связан с тем, каким образом завершится гражданское противостояние – победой одних над другими или распространенной на Арабском Востоке формулой «ни победителей, ни побежденных». Как показывает исторический опыт, в гражданских войнах нет ангелов.

В любом случае затягивание ливийского кризиса не в интересах международного сообщества и в первую очередь самих участников операции под командованием НАТО. Похоже, такое понимание постепенно приходит.

 

Июля 2011 г. 9.00. Евроньюс

В Сирте состоялась массовая демонстрация в поддержку Каддафи. В кассетном обращении, что Каддафи стал практиковать в последнее время, он впервые объявил, что отказывается вести какие бы то ни было переговоры о передаче власти мятежникам, вплоть до «судного дня». Он призвал их сдаться властям, а не предавать интересы ливийцев, на которых Запад пошел войной.

Мерса эль‑Брега превратилась в минное поле. Там заложено 400 000 мин, на которых подрываются те из мятежников, которые пытаются вести разминирование. Каддафи объявил, что верные ему войска идут воевать повсеместно с мятежом, а те в свою очередь хотят закончить войну до 1 августа, начала священного месяца Рамадана, в 2011 г.