Елена – реальная ли личность?

Некоторые наоборот считают, что не было смысла начинать такую затяжную и губительную войну из-за Елены, и должен была быть более веская причина для этого. Чтобы найти эту причину, обратимся к Елене.

Елена - жена спартанского царя Менелая. Красива, легкомысленна, капризна. Любит дорогие украшения. Пользуется покровительством Афродиты. Но прежде всего, пикантная деталь - Елена, как и многие аристократки, была наркоманкой. Это впрямую сказано в «Одиссее». Да-да, как и многие другие аристократки, Елена добавляла в вино таинственный непентес - что-то вроде гашиша. «В чаши она круговые подлить вознамерилась соку гореусладного, миротворящего, сердцу забвенье бедствий дающего; тот, кто вина выпивал, с благотворным слитого соком, был весел весь день и не мог бы заплакать, если б и мать, и отца неожиданной смертью утратил»[1]. Что, не обращали раньше на это внимания? «Но почему историки молчали?» - спросите вы. А всё дело в том, что наркотики не увязываются с чистым и невинным обликом детей Солнца. Такими представляли греков Гёте и Маркс. Именно поэтому столетиями отделывались туманным толкованием, мол, непентес - это какое-то успокоительное средство. Однако, гашиш имел вовсе не такое назначение. У древних он возбуждал похоть и аппетит. Леон Африканский об этом однажды написал: «Смесь, которую называют «ал хашиш» очень дорога. Когда человек съедает её одну унцию, он становится весёлым, смеётся и аппетит у него бывает при этом как у трёх человек. Это же снадобье возбуждает похотливость». Остаётся вспомнить, что прекрасную Елену, по проклятью Афродиты, неизменно желали все, кто хоть раз её увидел. Афродита - богиня любви у древних греков. Добра, внимательна, человечна. При этом экспериментирует с чувствами людей и любит лесть и комплименты.

Древние знали технологию производства наркотических веществ. Это то и дело проскальзывает в мифах и легендах. Психотропные вещества имели важнейшее значение во многих, кстати, религиозных культах. Как там говорилось? «Религия - опиум для народа». Так вот, доподлинно известно, что вся цивилизация инков держалась на коке. Кокаин делал подданных послушными и безразличными и к боли, и к усталости. В Центральной Америке существовали тайные культы, основанные на употреблении коки, кактуса пейот и ядовитых грибов. В Иране - авеста, в Древней Индии - Ригведа. Священные растения, дающие забвение. А ещё Амрита - индийский напиток бессмертия, который тоже был похищен, из-за чего и перессорились все индийские боги. Нектар, что пили боги Олимпа - это, скорее всего, смесь эфедры, опия и конопли. Скифы хорошо были знакомы с коноплёй. Историк Геродот указывает, что в бане скифы бросали коноплю на каменку, а затем вопили. А во фракийской религии, где очень важен был культ Орфея, того что спускался в царство мёртвых, пары конопли использовались для краткосрочного путешествия в загробный мир. Про греков подлинно известно немного, но очевидно, что они чем-то отравляли своих пифий, которые под воздействием ядов заговаривались и начинали выдавать пророчества. Уж не вдыхали ли они жжёный лист лавра - растения Аполлона, содержащий цианид калия. Если так, то и сам Аполлон в своём лавровом венце - бог токсикомании, а не только бог Солнца и покровитель искусств. Он сладострастен, красив, злопамятен и любит жертвы в свою честь. Один лишь Сократ призывал греков ничем не опьянять своё сознание, даже любовью. Но его не слушали. И, может быть, поэтому его и приговорили к яду, как бы в насмешку над его трезвостью.

Но всё же, что нам ещё известно? По-прежнему, не видно повода к войне, хотя б Елена была бы трижды наркоманкой. Если верить легендам, то жизнь Елены была полна испытаний, от которых поневоле пристрастишься к непентесу. Много раз её пытались убить, много раз похищали. Она была ещё совсем девочкой, когда два беспринципных, вероломных и корыстных друга, ведущих антиобщественный образ жизни - Тезей и Перифой украли её у отчима и разыграли между собой. Это похищение послужило поводом к войне, так что Троянская война - не первая война из-за Елены. Детей своих она растеряла, кто погиб, а кого она сама бросила на попечение чужих людей. Светловолосая среди чёрных как смоль греков, она выглядела богиней и, как все красавицы, имела характер соответствующий: капризна, инфантильна, склонна к истерикам и самолюбованию. Состояние Менелая она тратила на бессмысленную роскошь, била служанок, часто плакала, уставала от обожателей и, как многие секс-символы, нуждалась в дополнительных средствах для того, чтобы поддержать свою угасающую чувственность. Вспомните, непентес, который она добавляла в вино. Елена так ценила собственную красоту, что, когда по обряду скорби, ей полагалось отрезать свои волосы, она всегда отрезала только самые их концы. Елена в плену ведёт себя чрезвычайно странно. Нельзя понять, по собственной воле она оказалась в Трое или её увезли силой. Ей, скорее всего, всё равно: что троянцы, что ахейцы. Для такой женщины, как Елена, не существует привязанности, а тем более, верности Родине. Дважды Одиссей ходил в Трою на разведку, и она не выдала его, даже помогла грекам украсть статую Афины. Зажигала на стене города огонь, чтобы указать путь греческим кораблям. Зато, когда Одиссей затаился в брюхе деревянного коня со своим отрядом, Елена приходила и искушала солдат, разговаривая с каждым и каждый слышал в её голосе голос своей жены. Одиссей вынужден был применить силу, чтобы его солдаты не ответили и не выдали себя. Как видите, у Елены богатые артистические наклонности. Такие люди часто подражают в жизни какому-нибудь кумиру. С кого же берёт пример Елена? Конечно же, с Афродиты - богини-изменницы. Афродита изменяет на небесах, а Елена Троянская - на земле.

Такая противоречивость заставляет задуматься: Реальный ли это персонаж или всё же вымышленный?

Я веду к тому, что Троянская война не о войне двух народов за женщину, которую похитили. Никакой Елены могло и не быть вообще. ЕЛЕНА - НЕ ЖЕНЩИНА, ЕЛЕНА - ЭТО НАРКОТИК! А ТРОЯНСКАЯ ВОЙНА - ЭТО ВОЙНА ДВУХ КЛАНОВ ЗА РАЗДЕЛ СФЕРЫ ВЛИЯНИЯ ЗА МОНОПОЛИЮ НА ПРОИЗВОДСТВО ДУРМАНА. С Востока пришёл секрет производства, с Востока же - и схема легенды. В пересказе причину войны снабдили, естественно, человеческими чертами: капризность, неуравновешенность, безразличие к своей стране, к своим детям, безответственность. Ну чем не портрет женщины, которая пристрастилась к наркотикам?

Народы моря

По мнению исследователей Л. А. Гиндина и В. Л. Цымбурского, Троянская война была частью процесса миграций в Восточном Средиземноморье в XIII веке до н. э. В этот период пришли в движение народы, которые позже осели в разных частях Средиземноморья. Начало ей положили нападения варварских племен на Микенскую Грецию. Они спровоцировали движение греков-ахейцев в Малую Азию, частью которого стала Троянская война, и вторжения в Египет. Нападения ахейцев на Египет нашли отражение в египетских источниках, «Одиссее» и мифах о плавании Менелая в Египет.

«Народы моря» - группа средиземноморских народов, начавших миграцию в условиях «катастрофы бронзового века», в XIII веке до н. э., к границам Египта и государства хеттов, предположительно из региона Эгейского моря (Балканы и Малая Азия). В числе их были племена: шерданы, тирсены, турша, филистимляне и чаккаль, дануны, фригийцы, шакалеша, ахиява или акайваша (ахейцы), гараманты, луки, тевкры.

Эти народы впервые достигли границ Египта в 1243 году до н. э. в царствование фараона Мернептаха. В 1219 году до нашей эры «народы моря» вновь появляются на сцене. Сарданы в союзе с лувийцами (либу) обрушиваются на дельту реки Нила. Но поход для нападавших оказался неудачным; престарелый фараон Мернептах хоть и был уже в годах, но порох в пороховницах держал сухим: египтяне у мыса Мигдол наносят поражение пришельцам и отгоняет их от границ Египта. После этого либу (лувийцы) поселяется к западу от Египта на побережье Северной Африки в Гарамантии: с этого момента эта часть побережья Северной Африки становится известной как Ливия. Сарданы уходят на запад еще дальше и занимают остров, известный с тех времен под названием Сардиния.

Можно, было бы назвать виновниками такой миграции ахейцев, как это всеми и делается, если бы не тот факт, что ахейцы в 1243 году до нашей эры и сами оказались названными в числе мигрантов. То есть, виновник этих событий совершенно другой.

Чем полезны для нашей темы указанные даты и события? Прежде всего, тем, что обнаруживается тенденции развития самых событий, и ее ахейцы не заметить не могли: пытливый взгляд сразу усматривает периодичность (временную закономерность) событий – двадцать четыре года. Если первое нашествие произошло в 1243 году, а в 1219 году событие повторилось, то следующее событие следует ожидать около 1195 года (или чуть раньше), то есть, через поколение. Далее ахейцы вполне могли рассуждать следующим образом: Если не хотим получить по ушам, то к этому времени следует основательно подготовиться и отразить нападение. Если первому набегу «народов моря» в 1243 году до нашей эры на Ахейю и побережье Малой Азии никто в Ахее не придал серьезного значения, то события в Эгейском регионе в 1219 году до нашей эры заставили ахейцев в корне пересмотреть свое отношение к этим событиям, а за одно и к своим соседям. Все понимали, что это всего лишь начало - проба сил и продолжение будет обязательно.

Обнаружение периодичности позволяет определить причины миграций этнических групп в разные части Средиземноморья - это постоянный рост численности населения в отдельных регионах. Но если посмотреть, кто именно участвовал в походах, можно определить и регион, в котором наблюдается чрезмерный прирост населения. Таким регионом была Фракия.

Из всего этого складывалась достаточно целостная картинка: отсутствие достаточных ресурсов во Фракии, необходимых для пропитания увеличивающегося населения, неминуемо должно было приводить общество к борьбе за обладанием скудными ресурсами и их распределения между отдельными группами. Для элиты племен такое противостояние грозило вылиться если не в гражданскую войну, то в постоянную чехарду по смене власти. Все это не могло не подталкивать элиту племен к поиску решений для установления баланса между ростом населения и наличием скудных ресурсов региона. Продемонстрированный жрецы Посейдона пример, очень даже хорошо вписывался в планы элиты по умиротворения населения контролируемых ими этнических групп. Более того, организация по выселению соплеменников на сопредельные территории не могло не понравиться не только элите племен, но и простому населению: такой подход не мог не быть не признан в качестве самого оптимального решения проблемы из всех имеющихся вариантов.

И надо сказать ахейцы в своих предположениях не ошиблись. В 1195 году до нашей эры «народы моря» вновь становятся активными и начинают постоянно тревожить юго-восточное побережье Средиземного моря. Разбитые фараоном Рамсесом III в наземной и морской битвах, «народы моря» разделяются на несколько групп и заселяют еще не освоенные, либо слабо заселенные, земли Средиземноморского побережья.

Вывод из событий 1243 и 1219 годов ахейцами был сделан правильный - продолжение будет непременно и даже известно в каком, приблизительно, году. Последние десятилетия XIII в. до н.э. для ахейцев стали временем крайне тревожным и неспокойным. Конечно, ахейцы не могли знать этого наверняка, но обнаруженная ими закономерность, не могла не толкать их на действия по опережению и как следует подготовиться на случай развития событий по такому сценарию. То есть, вспоминая о событиях 1243 и 1219 годов грядущие события ахейцы не могли не воспринимать с тревогой.

Таким образом, к началу Троянской войны, ахейское общество стало спинным мозгом чувствовать угрозу, нависавшую над Ахейей со стороны народов северных Балкан. В качестве доказательств того, что ахейцами было верно определено место откуда такой удар может быть нанесен, можно взять археологические находки. Археологические исследования показывают, что в непосредственной близости от основных очагов микенской цивилизации на севере и северо-западе Балканского полуострова (области, именовавшиеся в древности Македонией и Эпиром) шла совсем иная жизнь, весьма далекая от роскоши и великолепия ахейских дворцов. Здесь обитали племена, стоявшие на крайне низком уровне развития и, очевидно, еще не вышедшие из стадии родоплеменного строя. Об их культуре мы можем судить по грубой лепной керамике и примитивным глиняным идолам, составляющим сопровождающий инвентарь огромного большинства погребений в этих районах. Так, что бояться ахейцам было кого.

Назревало вторжение. Ахейцы и данайцы это чувствовали и понимали, что отразить его они будут не в состоянии, если останутся с врагом один на один. В обществе должен был накапливаться не то что страх, а ужас перед грядущими событиями.

Но не одними ахейцами такая закономерность была обнаружена: точно такие же выводы были сделаны и троянцами. Ими же был определен и регион, откуда и следовало ожидать негативного развития событий. Причины наступления событий ими так же были определены безукоризненно.

Я склонен считать, что и троянцы, и ахейцы сделали правильные выводы из событий 1219 года относительно последующих событий в Регионе и того, что может ожидать их страны в дальнейшем. И те, и другие обязаны были достаточно четко сформулировать стратегическую цель, которая стояла как перед обществом троянцев, так и перед обществом ахейцев - обезопасить свое будущее и будущее своих детей от негативных последствий, которые могут наступить в будущем.

В целом, цели и задачи Ахейи с Троей были схожими, но вот пути достижения этих целей у сторон были разными. На реализацию этих планов накладывало отпечаток не только то, кто как видел ситуацию в дальнейшем, но и проектирование направления удара балканцев: если время наступления следующих событий было известно (1195 год), то направление следующего похода балканцев было не установлено. Отсюда следовал вопрос, какое направление для следующего удара выберут балканцы? Как такое направление определить?

В реальности выбор для направления удара у балканцев был не велик: или Малая Азия (Хеттия, а с ней и Троя), или Ахейя с Египтом. Если смотреть на ситуацию с позиций каждой из перечисленных сторон, то уверенности в том, что балканцы выберут какой угодно регион, но только не регион наблюдателя, не было никакой. Это понимали, как в Трое, так и в Ахейе.

Троянцы создавали вокруг себя пояс безопасности, тянувшийся вдоль северного и восточного побережья Эгейского моря в сторону южного побережья Малой Азии. Их действия не могли не находить полной поддержки со стороны Хеттского государства.

Позже Агамемнон понял, что войну нужно вести не на своей территории, а на территории противника.

Теперь задача состояла в том, чтобы, не смотря на имеющуюся в распоряжении ахейцев мощь, избежать удара, нацеленного на Ахейю. Удар необходимо было перенаправлять на другую цель.

Если Троя стремилась компенсировать отсутствующие у нее силы, а для этого ей требовалось время, то Ахейя, собрав силы, стремилась спровоцировать противника выступить раньше времени - пока он слаб и не набрался сил (не подросло новое полноценное поколение бойцов) и разгромить его еще не окрепшим. То есть, разгромить балканцев до того момента, пока численность населения на Балканах не достигла критической массы, а попросту нанести превентивный удар. Если с таким ударом запоздать то, балканцы сметут всех сами.

Было ещё одно отличие во взглядах Трои и Ахейи: если для Трои в качестве цели для такого удара балканцев мог служить Египет, то для Ахейи - Хеттия, то есть, удар балканцев, по замыслу ахейцев, должен был быть направлен в сторону Трои. Египет в качестве места для нанесения удара балканцами для Ахейи не годился – Троянский союз оставался в целости и сохранности, и что еще более опасно - в силе.

Помимо этого, для Ахейи становилось очевидным, что если мир продлится еще какое-то время, то троянцы, собрав вокруг себя остальной мир Анатолии, усилятся настолько, что не исключено что следующей целью троянцев может оказаться уже сама Ахейя. Пока Троя не усилилась настолько, чтоб стать недосягаемым барьером, Ахейе нужно было срочно начинать войну

Балканцы, оставшиеся один на один со своими проблемами, вынуждены будут куда-то сбросить балласт из своего населения. Куда он будет сброшен? Будет ли это Египет или Хеттия? Выбор зависел исключительно от привлекательности цели. Для ахейцев желательно было, чтобы такой целью стало Хеттское государство. Но, путь в Хеттию был напрочь закрыт Троей и Вилусой (Мизией). Ахейцам было понятно, что, будучи союзниками Хеттской империи, Троя с Мизией просто так эти народы через проливы на территорию Малой Азии не пропустят. Было понятно, что для того, чтобы запустить балканцев в Малую Азию, барьер, воздвигнутый Приамом, нужно было срочно убирать.

Если взглянуть на ситуацию в более крупном масштабе, то оказывается, что в Эгеиде создавалось две империи, которые можно назвать военно-политическими союзами, цели и задачи которых были прямо противоположными друг другу.

По сути, Троя защищая себя и свой мир, желая того или нет, становилась в оппозицию к Ахейе.

Время шло, однако воевать с Троей ахейцы желанием не горели. Зная отрицательное отношение ахейцев к войне с троянцами, Агамемнон должен был все устроить так, чтоб вся Ахейя вздрогнула и поднялась на корабли, чтобы ни у кого не возникло сомнения в праведности совершаемого поступка. Более того, войной предстояло идти, по сути, на соплеменников – мизийцев, а тут простым призывом пограбить не обойдешься. Нужен повод, веский предлог, а к предлогу еще и солидная качественная провокация, и лучше женщины с ролью провокатора в мире еще никто не справлялся, и такая женщина в Ахейе нашлась: Парис похищает жену Менелая (брата Агамемнона) - Елену.

Обвиняя Елену во всех смертных грехах, все во всем этом все упускают из виду одну деталь – у Елены на момент побега с Парисом уже было трое детей, которые после бегства матери не пострадали и не были подвергнуты опале. Кроме того, вызывает сомнения, чтобы мать вот так запросто оставила детей. Третье: в Илиаде нет ни слова о трагической судьбе Елены после взятия Трои. Вывод из всего этого напрашивается неожиданный: побег Елены с Парисом был осуществлен не только с ведома Агамемнона, но и с ведома Менелая, а Елена во всей этой истории играла отнюдь роль не невинной овечки, а агента Агамемнона и одного из спасителей Ахейи. Пожертвовав собой ради будущего своих детей и страны, Елена «поддается» чарам Париса (дает Афродите влюбить себя в Париса) и бежит с ним в Трою.