А почему вы захотели сделать новую интерпретацию книги?

Во-первых, не могу не признаться, что мне вообще хотелось сделать костюмное кино про любимую мной эпоху, да еще полное схваток, эмоций, дуэлей, отравлений и предательств. Кроме того, это воспоминания моего детства – и Капитан, и Картуш, я будто погрузился в это манящее сочетание истории и романтики. Но еще и потому, что я по-другому вижу эту историю, чем в старом фильме, хотя он мне очень нравится. Ключевой момент – почему Анжелика отказывает Пейраку. Женщине не нужны особые причины, чтобы отказать мужчине, которому ее продали, несмотря на то, что такие случаи были не редкостью среди знати. Отказ Анжелики должен быть связан с уродливой внешностью Пейрака, которую Анн Голон подчеркивает в книге. Она пишет, что «на него невозможно смотреть». С Оссейном такой номер не пройдет. Он молод, красив, едва хромает, а шрам его похож на эктоплазму и по ходу картины становится все более гладким.

Ваша интерпретация гораздо сложнее.

Я думаю, что Анжелика сначала отказывает Пейраку, потому что у нее другие планы – она хочет найти брата, который давно исчез. А физические недостатки Пейрака, которые вполне реалистично показаны в фильме, очевидно, создают этому препятствия. Мы с Жераром Ланвеном тут очень усердно потрудились. Шрамы Пейрака не разглаживаются, наоборот – они очень выпуклые. Они ведь у него с детства в результате инцидента, который к тому же сделал Пейрака хромым. Однако это вовсе не основная причина того, что Анжелика ему отказала.

Да, но вы ведь не только дали Анжелике планы на жизнь, но и сделали Пейрака гораздо старше, чем в книге.

Да, я взял на себе такую смелость. Мне показалось невероятным, что человек, который столько путешествовал, участвовал в стольких битвах, изобрел так много вещей, при этом так молод. После долгих раздумий я понял, что Пейрак – это Одиссей, возвращающийся на Итаку, мою любимый образ из детства. Так что выбор Жерара давал Анжелике еще один повод для отказа – разница в возрасте. И благодаря этому, этот упрямый отказ и стал для меня убедительным. Мой фильм не является реакцией, на что бы то ни было. Я сделал его для собственного удовольствия и потому что хотел исследовать разницу между человеком вроде Пейрака и теми, кому никогда не приходилось страдать. У меня появилась возможность поговорить о том, как рождается любовь. Как может измениться ваше представление о человеке благодаря его интеллекту? Насколько он сможет стать соблазнительным?

В фильме очень заметна гуманистическая линия, а также много сюжетов из книги, которые остались незамеченными в первой экранизации.

«Анжелика» рассказывает о силах добра и зла; о положении женщин; о том, как их продавали тогда и продают сейчас и как законы позволяют это делать; об иллюзии власти; о том, как ломаются судьбы; о рождении и перерождении; о предопределенности всего сущего; о невероятной способности человека приспосабливаться к самым необычным ситуациям; о тех, у кого ничего нет, но они мечтают изменить мир завтра… Это прекрасная история о надежде и любви, разворачивающаяся в пространстве между реальностью и литературой; в ней сменяются отчаяние и страсть к жизни – и это так похоже и на ту эпоху, и на нынешнюю. Анжелика и Пейрак представляют собой науку, борющуюся с невежеством, конфликт между врожденными и благоприобретенным. За ними неуемная сила жизни, умная и красивая.

Вы советовались с Анн Голон по поводу сценария?

Ее дочь Надин Голон сделала первый синопсис, потом мы согласовали структуру фильма. После этого Анн Голон дала мне и Филиппу Бласбану карт-бланш на то, чтобы мы делали то, что считаем нужным.

И как все вышло?

Мы понимали, что нам неизбежно придется отходить от книги. Любая адаптация этим грешит. Как только мы поняли, как структурирована наша история, мы перестали копировать книгу. Конечно, мы уважали оригинальный текст, там много важной информации. Но главное – мы всегда следовали духу романа Анн Голон. И даже если мы позволяли себе какие-то вольности, образы Анн слишком ярки, чтобы пострадать от них. В конце фильма Анжелика (как и другие герои), возможно, не соответствует книжному образу на 100%, но совершенно узнаваема.

В вашей картине явно присутствует политическая линия. Когда видишь ваш Двор чудес, трудно не вспомнить о протестном движении "возмущенных" (indignados) или Occupy Wall Street.

Да, представители этих движений, как и все те, кто находится за пределами респектабельного общества, у кого нет дома, – все они оказываются во Дворе чудес. Начиная проект, я четко понимал, что он не может не быть связанными с реалиями сегодняшнего дня. Я хотел, чтобы это связь была естественной, не вымученной.