Если ожидаемых изменений в реальности не происходит, то или реконструкция ситуации не верна (не отражает наша карта фактической территории), или техники – барахло.

Если же ситуация меняется и пациенту становится ощутимо лучше, значит, и реконструировали мы его состояние правильно, и техники у нас рабочие, а значит, можно продолжать в том же духе.

Классический научный метод, что ты с ним ни делай, работает всегда и везде. Но является ли он сам по себе мышлением?.. И да, и нет.

С одной стороны, конечно, без мышления в научном эксперименте не обойтись. С другой, это же просто некий алгоритм – ничего особенного: строй гипотезу, ставь эксперимент, смотри на результат.

Но вот что такое эта «гипотеза»? Откуда она берётся? Кто и как её выдумывает?

Иван Петрович Павлов любил повторять: «Если нет в голове идеи, то не увидишь и фактов». А как эта идея у нас появляется? Кто её, так сказать, делает? Этот наиважнейший вопрос почему-то всегда остаётся за скобками. Но в нём-то и состоит суть мышления…

К двадцати семи годам я написал все свои основные монографии (включая книги по «новой методологии» и «несодержательному мышлению»), результатами которых пользуюсь до сих пор. Но знал ли я тогда, что такое моё собственное мышление? Владел ли я им осознанно и целенаправленно? Нет.

То, что такое моё мышление, я понял совершенно случайно и в обстоятельствах, которые вроде бы абсолютно к этому не располагали.

Думаю, что это прозвучит даже забавно, но за осознание механизмов собственного мышления я должен благодарить программу «Доктор Курпатов».

Далась нам эта программа, как я уже рассказывал, непросто. Первому телевизионному эфиру предшествовали два с лишним года подготовки. Мы сняли множество пилотов (то есть разных вариантов программ).

Продюсеры даже пытались сделать программу с подставными героями (актёрами), но на этих съёмках и мне пришлось актёрствовать, что, мягко говоря, не мой конёк. Так что эта затея, к счастью, с треском провалилась.

Да, я мог просто, как у нас говорят, сесть в кадр, поговорить с человеком, разъяснить ему суть проблемы и предложить варианты её решения, а он, довольный, отправлялся бы восвояси.

Но сделать из этого шоу режиссёры и редакторы не могли. Никто не мог взять в толк, что же, собственно, происходит между этими людьми на экране. О чём-то говорят-говорят, а потом вдруг бац – всем спасибо, все свободны!

В чём фокус этого «чудесного преображения героя» было непонятно, а потому и смонтировать отснятый материал у редакторской группы не было никакой возможности. Зрелище получалось предельно «не телевизионное».

Раз за разом вся работа огромной съёмочной группы торжественно отправлялась в корзину. Это был сущий кошмар! Всё-таки время, деньги, люди…

Я же, со своей стороны, не понимал, чего все они не понимают! Вроде же так всё очевидно, никаких фокусов: у человека есть проблема, в процессе разговора я понимаю, в чём она, а дальше уже, что называется, дело техники.

Но всё, что я понимал, я понимал исключительно внутри собственной головы. То есть это «понимал» нужно было телевизионно вывернуть наружу – так, чтобы происходящее в студии стало понятно и тем, кто это снимает, и тем, соответственно, кто будет смотреть это безобразие по телевизору.

И вот мой шеф-редактор Юля Бредун (уже неизвестно какой по счёту, потому что команды бессильно сменяли на проекте одна другую) в буквальном смысле этого слова поставила мне ультиматум: мол, пока она не поймёт, чтÓ я буду делать с героем, мы к съёмкам программы не приступим. И начала меня пытать…

Мне же ничего не оставалось, как самому, наконец, понять, как я думаю, решая задачу моего пациента (героя нашей многострадальной программы). Было бы, конечно, неплохо озадачиться этим чуть раньше, хотя бы годиком пораньше, а то и за парочку лет назад до этого. Но кто ж знал?..

И вот выяснилось, что я всё время делаю одну и ту же предельно примитивную вещь.

За время своей клинической практики я выявил целый ряд специфических паттернов психологических проблем[26]. То есть тех механизмов, по которым у человека формируются те или иные патологические состояния.

Поэтому первое, что я делаю, – я пытаюсь понять, по какому, так сказать, сценарию развивалась ситуация данного конкретного человека.

Он мне что-то рассказывает о своей проблеме, а задаю ему (или ей) вопросы, которые позволяют мне соответствующий паттерн выявить. Когда же все необходимые факты собраны, я понимаю проблему как бы автоматически. Дальше мне известно, что с этим делать. Ну и делаешь…

Но всё же эта диагностическая работа происходит у меня в голове – её ни съёмочная группа, ни тем более зритель не видят.

Конечно, когда я сейчас вот так об этом рассказываю, всё выглядит как «дважды два». Впрочем, надо сказать, что мышление – как раз эти «дважды два» и есть (ничего сверхъ естественного в нём не обнаруживается). Но вы или понимаете, как оно работает, или нет. И пока не понимаете – это не «дважды два», а «высшая математика».

Думаете, что «законы Ньютона» или «теория относительности» – это что-то невообразимое? Нет, это в целом очень простые вещи, если, конечно, вы понимаете, из чего они складываются. И вот самое сложное – найти этот путь: как сложить всё так, чтобы стало ясно, понятно и просто.

Так, впрочем, с любой интеллектуальной деятельностью – вы можете натыркаться совершать самые сложные интеллектуальные действия, но до тех пор, пока вы не понимаете, как ваш мозг это делает, вы совершенно не способны этим процессом управлять и очень ограничены в возможностях.

«В эфире “Доктор Курпатов”!»

Если вернуться к «Доктору Курпатову», после того как мы совместными усилиями убили во мне идиота, достаточно быстро возникла универсальная схема телевизионного сценария.

Дальше всё пошло как по накатанной (если, конечно, не считать бесконечных организационных трудностей, продюсерских интриг, перехода с канала на канал и прочего безобразия).

Теперь работа строилась таким образом… Чтобы не потерять ощущение естественности от разговора с героем, я не мог встречаться с ним до начала съёмок программы. А поскольку сценарий у программы должен быть, то с потенциальными участниками общались редакторы.

Они их расспрашивали, следуя специальным инструкциям, затем пересказывали историю мне. Я разъяснял редактору, что за конфликт может лежать в основе психологической проблемы героя, и тот задавал ему дополнительные вопросы.

Этого было достаточно, чтобы написать подробный сценарий того, что будет происходить на съёмочной площадке, когда я впервые поговорю с героем программы лично. То есть на бумаге наш герой, ещё только заходя в студию, даже не подозревая об этом, уже был «вылечен».

Этот сценарий всегда состоял из трёх частей:

• в первой – обсуждение проблемы;

• во второй – обсуждение истинных причин, её породивших;

• в третьей – разъяснение ситуации, решение и как быть дальше.

 

Мы всегда знали, что я спрошу, что герой ответит и, в общем, это те самые «дважды два».

То самое «чудесное превращение героя» было теперь не спонтанным делом, а чем-то абсолютно запрограммированным – я уже знал, какова реальность и каким способом я буду на неё воздействовать, чтобы получить искомый результат.

Причём внутренняя механика этого «чуда» была очевидна не только мне одному, но и редакторам соответствующего выпуска!

После им только оставалось смонтировать из часового разговора пятнадцатиминутный сюжет для программы, что, если ты знаешь все узловые точки, большого труда не составляет[27].

Да, примерно в двух случаях из десяти я ошибался (или потому, что что-то недодумал, упустил, или потому, что герой решил приберечь нечто важное «специально для доктора», а редакторам не рассказал).

И тогда уже приходилось ориентироваться по ситуации, а на монтаже у редакторов работы было больше. Но в целом мы вполне справлялись со съёмками восьми-десяти человек в смену, а с короткими историями из зала – и вовсе в два раза больше.

Теперь давайте ещё раз взглянем на это «чудо», которое, конечно, никаким чудом на самом деле не является. Вот обязательные этапы мыслительного процесса:

• Первый этап. Мы сталкиваемся с некой неизвестной нам ещё реальностью и должны что-то в ней изменить (именно для этих целей мышление нам и нужно).

Изначально мы не знаем, как это делать, а поэтому используем разные способы, пока не пройдём этот квест.

Впрочем, на данном этапе достигнутый результат – это просто «случайность» (мы пока не понимаем, как это у нас получилось).