Великий князь, великая столица, великое государство

 

Не на шутку озабоченный приближением армии, которую благодаря инициируемым противником слухам большинство киевлян считали непобедимой, князь киевский Ярополк стал просить совета у своего окружения. И нашелся «мудрый» советчик – воевода Блуд, который посоветовал своему князю уйти из Киева. Ярополк поверил, что, отдав Владимиру город, в который тот так упорно стремится, без боя, можно, используя более благоприятные после мирного решения судьбы Киева условия для переговоров, убедить родного брата в чем угодно и сохранить себе и своим людям не только жизнь, но и какие‑то достойные князя и верных княжеских слуг блага. Ярополк вышел с дружинниками из города и, далеко не отойдя, сделал своей временной резиденцией небольшую крепость Родню. Владимир вошел в Киев и окружил войском Родню.

В военном отношении маленькая крепость не шла ни в какое сравнение с Киевом. Она не располагала ресурсами для длительной обороны. А имеющееся в ней продовольствие рассчитано было на ограниченное количество воинов и обслуживающее их мирное население. Но осажденный со всех сторон князь Ярополк и не собирался воевать. В точном соответствии с хитрым советом воеводы Блуда и навеянными им иллюзорными надеждами уже бывший киевский князь обратился к победителю с просьбой о братской встрече. Увы, добровольно пришедший в ловушку Ярополк трагически заблуждался по поводу планов брата. Противостоял ему, по существу, уже не брат, не славянский князь, не варяг и даже не предводитель безжалостных завоевателей. Перед ним, перед его жалким отрядом, окруженным в маленькой крепости, стоял полный сил и грандиозных планов человек, который за несколько лет до прихода в Киев узнал от тайного служителя богини Исиды нечто, заставившее его согласиться служить жрецам, стать очередным великим избранным.

Не обязательно князя Владимира Святославовича посвятили в тайны, которые хранят жрецы. Но ему, как и Александру Македонскому, и Константину I, сообщили какую‑то безусловно потрясшую и преобразившую его информацию, после которой он стал ощущать себя избранником богов и судьбы.

Встречу Ярополку назначили главное действующее лицо Мистерии Исиды и готовые теперь положить весь мир к ногам своего нового героя жрецы страны Та‑Кемет. Провести мирные переговоры князья договорились в шатре, специально для этого установленном между крепостным рвом и позицией одного из отрядов, образующих кольцо блокады вокруг крепости. Но вошедшие в шатер Ярополк и его воевода Блуд не то что произнести хоть одно слово, моргнуть не успели, как князь был молниеносно убит двумя варягами. Один из варягов специально был так одет, что был принят, когда подходил к шатру, стоявшими за крепостной стеной наблюдателями за Владимира. Увы, Ярополк был обречен. С тех пор как выбор жрецов пал на Владимира, Ярополку не смогли бы помочь никакие армии. Ни за какими крепостями он не нашел бы спасения. Его убийцей или шпионом, следившим за ним, мог оказаться самый близкий и родной ему человек, о котором князь все знал с рождения, даже с рождения его прапрадедов.

Состоялся неизбежный приход к власти в государстве Киевская Русь князя, которому теперь суждено было сделать все, что только позволяло то время (рубеж X–XI веков) и геополитическое положение Киева для превращения избранной богами географической точки в столицу «великой империи». А врагам Владимира скоро предстояло узнать, что от них, как от Ярополка, отвернулись боги. И действительно, княжение Владимира – пик расцвета Киевской Руси, границы которой фантастически быстро расширились.

К концу правления великого князя киевского Владимира Святославовича его государство простиралось от Прибалтики и Карпат до причерноморских степей и представляло собой цветущую раннефеодальную монархию с совершенными феодальными отношениями, высоким уровнем развития производительных сил и торговли, единой государственной религией, объединяющей мирно живущие в одной семье народы и народности, защищенную знающим свое дело войском, а на границах оборонительными рубежами с системой крепостей по рекам Десна, Осетр, Трубеж, Суле, Стугне. Успехами в походах на вятичей, литовцев, радимичей, хазар, болгар, в Червенско‑Перемышльскую землю, захваченную поляками, князь укрепил свой авторитет, власть, государство. Ему даже удалось взять хорошо укрепленный византийский город Херсонес в Крыму, который стал предметом торговли на переговорах с Византией и после успешного завершения последних оставлен киевским войском. Но все победы, завоевания, достижения в управлении государством, личные достоинства не позволили бы поставить варяга Владимира в один ряд с величайшими из императоров. Мало ли каких успехов достигали его собратья викинги, в том числе во главе созданных или захваченных ими государственных образований. Должна была состояться действительно яркая историческая личность, деяния которой остались бы в памяти благодарных потомков на многие и многие века.

Организаторы Мистерии Исиды достигали своих целей, только обеспечив такую судьбу князю Владимиру, которую следующий приглашенный в клуб императоров – Петр I захотел бы повторить. И судьба эта оказалась удивительной.

Дружина варягов, идущая на Киев во главе с князем Владимиром, была силой, собранной язычниками для борьбы с немногочисленными киевскими христианами. Языческие боги Перун и Один с помощью бездушных, презиравших страх, безжалостных наемников должны были положить конец присутствию на Руси Христа. Победа была одержана. Киев взят. Погибло много людей.

Князь вне полей битв совершил несколько преступлений, например, лишил жизни отца и двух братьев полоцкой княжны Рогнеды, а ее насильно заставил стать своей женой, обманул и убил своего родного брата, готового отказаться от власти в Киеве и фактически молившего о пощаде. Сторонники Ярополка были если не убиты, то унижены и лишены прежних прав и имущества. Но при всем при этом заявленные цели так и остались недостигнутыми. Более того, Владимир крестился, под его влиянием и в его присутствии произошло массовое крещение киевлян, а затем христианской стала вся Киевская Русь.

Варяжских головорезов, как только они перестали быть нужны, князь отправил в Византию, послав одновременно письмо византийскому императорскому дому, в котором предупреждал, что направляющиеся в Константинополь воины хороши как наемники, но, дабы избежать неприятностей, лучше всего эту отборную гвардию распределить в среде более спокойных и поддающихся управлению воинов императорской армии. И викинги более в Киев не возвращались.

О своих планах принять новую веру и превратить Киевскую Русь в государство, народы и народности которого стали бы исповедовать одну из мировых (монотеистических) религий, Владимир, став киевским князем, оповестил все религиозные центры мира. Посланники князя Владимира разошлись по свету, и скоро он стал принимать в Киеве делегации, представлявшие основные религиозные конфессии. А его люди, изучив в путешествиях досконально предмет, уже со знанием дела обсуждали в княжеском дворце достоинства тех или иных религиозно‑мировоззренческих систем, религиозные обряды, особенности служения в храмах разных народов.

Такое поведение Владимира резко контрастирует и с тем, что известно о викингах – варягах, и с обычным правлением князей из русской среды, которая, безусловно, оказала влияние на князя.

Явно чувствуется непонятно на чем основанная, если забыть о Мистерии Исиды, уверенность великого киевского князя в особой исключительности его судьбы, в более высоком, чем просто быть князем, предназначении, в уникальности миссии, возложенной на него свыше. Он действует очень целенаправленно, энергично, планомерно, подобно современному политику, годами дожидавшемуся власти и наконец получившему возможность реализовать великолепную во всех отношениях политическую программу, разработанную большой командой лучших в стране профессионалов – политологов, социологов, юристов, экономистов. А ведь княжить Владимир стал в молодом возрасте, и некому было подготовить претендента на киевский княжеский трон ни в языческом, живущим торговлей Новгороде, ни среди викингов в Скандинавии. Победитель борьбы за власть оказался сверхталантливым. Настолько, что оказал неизгладимое влияние на последующую историю человечества.

Когда после серии политических шагов, умеривших разногласия между христианами и язычниками, князь Владимир Святославович принимает решение крестить Русь, он не просто обращается за помощью в этом серьезнейшем деле к оказавшейся близкой его сердцу Византийской христианской церкви, а предпринимает сложнейшую интригу. Он ведет войско в Крым и осаждает Херсонес. Среди защитников города оказывается, как будто по щучьему велению, верный ему человек, который сообщает дружинникам князя схему водоснабжения окруженного города. Князь отдает приказ разрушить водопровод, соединяющий запертых в Херсонесе людей с источниками воды, и наглухо блокирует город. В результате греческие воины и горожане Херсонеса через очень короткое время оказываются вынужденными сдаться на милость победителя, Византия теряет свой форпост в Крыму, и над Константинополем нависает угроза ненужной грекам войны.

И вот в самый пик кризиса великий князь киевский Владимир Святославович вдруг просит руки византийской царевны Анны, веры христианской для Руси и предлагает заключить вечный мир, обязуясь оставить Херсонес и не ходить более войной на Византию. Из Константинополя пришло согласие. И в Херсонесе, куда прибыла царевна Анна, в церкви Святого Василия князь Владимир принял святое крещение и затем венчался с Анной. Крестились и его дружинники. С приездом в Киев княжеской семьи началось крещение Руси.

Чего добился князь, организовав войну в Крыму? Разве нельзя было мирно свататься и не устраивать демонстрации силы?

Великий князь киевский Владимир Святославович породнился с императорами византийскими – наследниками императоров древнеримских – и тем самым поднял авторитет киевской княжеской власти в глазах и подданных своих и соседей, укрепил политическое положение своего государства союзом с Византией, крестил и объединил Киевскую Русь вокруг христианской (византийской, православной) церкви, положив конец разделявшему людей языческому многобожию, получил на правах ученика ничем не ограниченный доступ к религиозным, культурным, технологическим сокровищам Византии. И всего этого князь добился, ни на йоту не потеряв независимости, а Русь, приобретя неслыханно много, не стала вассалом Византийской империи. Страна, оставленная Владимиром потомкам, знала разные времена и не все в дальнейшем было благополучно, но заложенный князем фундамент государственности, православия, согласия между народами выдержал испытания тысячелетней истории. Величие князя Владимира Святославовича несомненно и ничем не уступает славе императоров Александра и Константина Великих.

 

Распад и утраты

 

Интересно проследить и понять, когда, в результате каких процессов, почему Киев утратил первенство среди городов русских, перестал быть столицей. Александрия, основанная в 332–331 годах до н. э., передает полномочия главного города Египта арабскому Каиру в 969 году, то есть через 1301 год. Константинополь выполняет функции столицы римской, а затем византийской империй с 330 по 1453 год – в течение 1123 лет. Превратившись в Стамбул, город сохраняет столичный статус уже в совершенно другом государстве – Османской империи до первой четверти XX века. Какова же столичная судьба Киева?

Успехи князя Владимира Святославовича в объединении земель и строительстве большого для средних веков восточноевропейского государства объясняются высоким уровнем пассионарности викингов (решающей силы в этом процессе) по сравнению с коренным славянским населением. Но совпавший по времени с вторжением варягов расцвет княжеств, слившихся при Владимире в Киевскую Русь, состоялся бы и без инициации извне. Вероятно, княжества даже объединились бы. Славянский суперэтнос с 780 по 1080 год переживал благодатную пору золотой осени своей истории – инерционную фазу этногенеза. И основная масса людей во всех социальных слоях и возрастных группах славянского общества была предрасположена к сотрудничеству, взаимопониманию, спокойному решению любых проблем, готова была выполнять договоры, подчиняться общепризнанным нормам и традициям. В связи с этим кажется очень правдоподобной легенда о приглашении варягов на Русь, для наведения разумного, справедливого порядка, к которому стремились все и каждый.

Появление в славянской среде скандинавских пассионариев, да еще и во главе княжеств, сказалось на выборе историей пути развития Киевской Руси. Столкновения между князьями – наследниками Владимира Святославовича – после смерти выдающегося объединителя Руси конечно продолжились. Только сыновей Владимир оставил после себя девять (их родили от князя четыре разные женщины). А потом появились внуки, правнуки, праправнуки. Было кому воевать.

Но при любых выяснениях отношений между князьями неизменными оставались две принципиально важные доминанты борьбы за власть.

Целью всех устремлений каждого, в ком бурлила княжеская кровь и кто ощущал в себе желание и силы претендовать на право однажды назвать себя великим, оставался все‑таки Киев – сердце городов русских.

Весь спектр средств для устранения соперников использовали князья – открытые сражения княжеских дружин, хитрости, обманы, тайные убийства, даже предательства, но никогда никто не бесчинствовал в мирных городах, достававшихся победителю (с городов брали дань, но по праву не победителя, а законного князя).

Киевская Русь – государство, построенное на мощном фундаменте православия, – оставалась целостной, сплоченной, единой общностью людей, искренне поверивших в великие нравственные принципы и идеалы, пришедшие вместе с новой верой и новой культурой из Византии. И так продолжалось в течение жизни нескольких поколений, пока резкое снижение пассионарности славян, связанное с наступлением после 1080 года фазы обскурации этногенеза, не стало разрушать системные связи суперэтноса и интерес людей друг к другу и ко всему общему, что их объединяло, не сменился безразличием и даже антагонизмом.

В 1097 году князья государства, начавшего распадаться, собрались на переговоры, названные историками Любечским съездом, и приняли решения, позволившие отдельным землям и городам Киевской Руси в считанные годы превратиться в самостоятельные, независимые государственные образования. Причем дробление системы дошло до того, что в Смоленской земле, в Ростовско‑Суздальском и Черниговском княжествах было по нескольку (до десятка) никому не подчинявшихся уделов, со своими устоями и представлениями о целях существования. А в 1169 году произошло событие, ставшее знаковым в истории теперь уже бывшей столицы Киевской Руси [9]: «Князь Андрей Боголюбский, захватив Киев, отдал город на трехдневное разграбление своим ратникам. До этого момента на Руси было принято поступать подобным образом лишь с чужеземными городами. На русские города ни при каких междоусобицах подобная практика никогда не распространялась.

Приказ Андрея Боголюбского показывает, что для него и его дружины в 1169 году Киев был столь же чужим, как какой‑нибудь немецкий или польский замок».

Андрей Боголюбский – сын Юрия Долгорукого. В момент нападения на Киев он являлся князем владимиро‑суздальским. Провозгласив себя «самовластцем всей Суздальской земли», князь сделал столицей своего государства город Владимир. Но не смог договориться не только с соседями, но даже с собственными подданными, и в одну из летних ночей 1174 года, когда его охрана заснула, заговорщики бояре проникли в княжеский терем и, увы, убили несостоявшегося самодержца. Вот такое это было время.

Распри продолжались. И в январе 1203 года князь смоленский с символичным для Киева именем Рюрик – Рюрик Ростиславович «сотворил великое зло, которого не было от крещения в Русской земле», как записано в летописи [9]. Захватив с помощью половцев город, дружинники князя разрушили Десятинную церковь и Киево‑Печерскую лавру, а сам город сожгли. Киев после этого разорения так и не смог в XII–XIII веках восстановиться, ибо к нижайшей пассионарности киевлян и отсутствию ресурсов, не поступающих в новых условиях в город, добавилась еще и ужасная беда. Началось… монголо‑татарское нашествие на Русь.

В 1206 году объединившиеся под властью Чингисхана кочевые народы степей Центральной Азии приступили к осуществлению желания своего владыки покорить «все земли между океанами», то есть в представлениях древних – всей суши («земной тверди»), а с позиций современных географических знаний – территорию между Тихим и Атлантическим, Индийским и Северным Ледовитым океанами. Раздробленная на удельные княжества и земли, ослабленная внутренними противоречиями, междоусобицами, разногласиями и низкой пассионарностью населения Русь находилась как раз на пути двигавшейся с Востока на Запад армии завоевателей. Остановить это величайшее бедствие не мог никакой народ, до которого докатывалась наступающая по равнинам Евразии орда. Тем более теряющие всякий интерес к жизни славяне.

Пекин захвачен в 1215 году. Бухара сожжена до основания, а ее 30 тысяч жителей полностью истреблены в 1220 году. В 1227 году монголы вторглись в Индию. В 1258 году пал Багдад. Орда, как чума, уничтожила почти все в Азии и Восточной Европе, проникла в Африку. Египетский султан в 1260 году выиграл сражение у монголов. На Западе нашествие прекратилось в Венгрии, Польше, Чехии. Побывали монголы в Боснии, Сербии и Болгарии. В Венгрию завоеватели вторглись, преследуя отошедших туда половцев. Венгерская королевская армия попыталась противостоять нежданному нашествию, но в битве на реке Шайо была разбита. Не встречая в дальнейшем организованного сопротивления, монголы сожгли большую часть венгерских крепостей и городов, уничтожая и встречавшихся им на пути половцев.

Не напасть на Польшу восточная армада не могла, кроме прочих причин, еще и потому, что поляки убили монгольских послов, требовавших безоговорочного и полного подчинения и дани. После взятия Кракова в битве при Лигнице в Силезии монголы вместе с польским разгромили и немецкое войско. Немцам трудно было бы воевать, если бы продвижение орды на запад достигло немецких городов. А чехам в битве при Оломоуце удалось победить.

В 1242 году войска величайшей за всю историю человечества империи дошли до Адриатического моря и посчитали задачу захвата земли от края и до края в направлении с востока на запад выполненной. О принципах, которых степные войны придерживались, в ходе войны (а другого состояния они просто не знали) свидетельствуют такие характерные факты [9]: «Во время осады Гурганджа совершенно измученные войной хорезмийцы просили принять капитуляцию, то есть, проще говоря, пощадить их…Чингисхан категорически отверг просьбу о пощаде, и в результате гарнизон Гурганджа был… вырезан, а сам город затоплен водами Амударьи».

Один из сыновей Чингисхана Джучи только однажды высказался за проявление хотя бы элементарной милости к просящему пощады противнику, и отец казнил его [9]: «Чингисхан заподозрил, что Джучи хочет приобрести популярность среди завоеванных народов и отделиться от Монголии. Вряд ли это было так, но… в начале 1227 года охотившегося в степи Джучи нашли мертвым, со сломанным позвоночником. Страшные подробности происшедшего не известны, но, без сомнения, отец был единственным человеком… способным оборвать жизнь ханского сына».

Итак, после сожжения Киева в 1203 году прошло совсем немного времени, как вдруг киевляне узнают о несметных полчищах неизвестно откуда появившихся врагов. 31 мая 1223 года в битве на реке Калке монгольский отряд победил объединенное русско‑половецкое войско, преследовал его до реки Днепр, но к Киеву не пошел, а повернул на среднюю Волгу. Это был первый разведывательный рейд, еще не имевший цели покорять русские земли. Началось монголо‑татарское завоевание Руси (после соответствующей подготовки и сосредоточения в районе нынешнего Воронежа 150‑тысячной армии) только в конце 1237 года.

Хан Батый напал на Рязанское княжество и после шестидневного штурма в декабре 1237 года взял Рязань. В январе – феврале 1238 года под Коломной разбиты объединенные дружины коломенского княжества, пали Коломна, Москва, Суздаль и Владимир. Князь владимирский Юрий Всеволодович с горсткой спасшихся воинов ушел за Волгу собирать ополченцев. После Владимира монгольское войско разделилось на несколько крупных отрядов, которые вдоль рек стали продвигаться на северо‑восток, север и северо‑запад. В феврале 1238 года погибли еще 14 русских городов, в том числе Ростов, Ярославль, Кострома, Переславль‑Залесский, Тверь. 4 марта у реки Сити потерпели поражение собранные князем Юрием Всеволодовичем русские дружины, погиб и сам князь. Все междуречье Оки и Волги было опустошено нашествием. Но и враг нес большие потери. Сильно измотавшись в боях (один только бой за город Козельск продолжался 7 недель), монголы прекратили продвижение в глубь русской территории. Орда не дошла до богатого Новгорода. И это оказалось принципиальным для последующей истории русского государства.

В 1239–1240 годах монголы воевали с половцами и подавляли тех, кто продолжал сопротивление на уже завоеванных землях, в частности, в Мордовской земле, в Переславле‑Южном и Чернигове. Осенью 1240 года начался поход на Южную Русь. Опять разрушались города (Владимир‑Волынский, Галич, другие), уничтожались люди. Три города – Данилов, Кременец и Холм – отбили монголов. Но Киев после многодневного штурма в декабре 1240 года пал.

 

Новые реалии

 

Суперэтнос «славяне – Древняя Русь», находясь в фазе обскурации этногенеза с 1080 года, был обречен на гибель и обязательно распался бы и был поглощен более пассионарными соседями, независимо от того, появились бы на Руси монголы или нет. Все зависело только от наличия таких соседей. Пример тому история этнической ровесницы Древней Руси – Византии, территория которой была затронута тем же пассионарным толчком нулевого года нашей эры, что и славянские земли.

Кризисы в Византийской империи начались со второй трети XI века. Правительственная армия потерпела поражение от войск сельджуков в 1071 году при Маназкерте (в Армении), в результате чего Константинополь утратил контроль над большей частью Малой Азии. На Западе норманны захватили византийские владения в Южной Италии (в 1071 году пал последний пункт обороны – город Вари). А по стране прокатились феодальные мятежи, закончившиеся в 1081 году воцарением династии Комнинов (1081–1185 годы), выражавшей интересы провинциальной феодальной аристократии, то есть ведущие дело к распаду государства на отдельные удельные княжества.

Новые правители учли нежелание (а точнее, осознали полную неспособность) византийцев воевать с кем бы то ни было и в рамках неизбежных реформ, связанных с приходом новых людей к управлению в государстве, сделали ставку на наемные войска, которых за хорошие деньги приглашали со всего мира. Это дало положительные результаты. Отражено наступление норманнов на Балканы, отвоевана у сельджуков значительная часть Малой Азии, установлен суверенитет над Антиохией, подчинена Сербия. Но процесс разложения империи продолжался, и в 1176 году даже наемная византийская армия была разгромлена войсками Османской империи при Мириокефалоне. В стране вспыхнуло восстание недовольных правительством, которое якобы покровительствовало западноевропейским рыцарям, поступавшим на службу к императорам. Рыцари, получавшие высокую оплату за свой ратный труд, оказались способными только грабить мирное население. Произошли один за другим с интервалом в несколько лет два переворота, и к власти в 1185 году пришла династия Ангелов (1185–1204 годы), правление которой стало временем заката могущества Византийской империи.

Как и на Руси, в Византии усиливалась раздробленность, провинции получали все большую независимость, в упадок пришли города, армия перестала выполнять свои прямые функции. Империя просто на глазах уменьшалась, как шагреневая кожа. В 1187 году отпала Болгария. В 1190 году Византия признала независимость Сербии. В 1204 году под ударами крестоносцев пала и сама столица Византийской империи Константинополь. На завоеванной крестоносцами части территории Византии была основана Латинская империя (1204–1261 годы). На не покоренной латинянами территории Византии возникли независимые греческие государства: Никейская империя (1204–1261 годы), Трапезундская империя (1204–1261 годы) и Эпирское государство (1204–1337 годы).

Константинополь покинул патриарх православной церкви. Отношения между католиками и православными христианами оказались на самой низкой отметке за всю их уже прошедшую и будущую историю. Только через полстолетия – в 1261 году – никейский император Михаил VIII Палеолог вновь отвоевал Константинополь и восстановил Византийскую империю. На престоле укрепилась уже до последних дней православной Византии династия Палеологов (1261–1453 годы). Но в этот явно не лучший из периодов своего существования Византия превратилась в медленно разваливающееся феодальное государство, терзаемое и борьбой внутренней всех против всех, и внешними войнами с не оставляющими ее в покое врагами.

Одним из хищников, которые стремились «сожрать» Византию, была христианская Западная Европа. Европейцы обладали высокой пассирнарностью, ибо мощный толчок этногенеза произошел на их континенте в VIII веке (пассионарии рождались на полосе шириной примерно в 300 км, протянувшейся между Пиренейским и Скандинавским полуостровами). Русь ощутила энергичность соседей, познакомившись с варягами и позже со шведскими и немецкими рыцарями. Пассионарность создателей западноевропейской христианской цивилизации просто клокотала. В 1054 году римская и византийская христианские церкви разорвали отношения, прокляв друг друга. В Западной Европе началось преследование инакомыслящих.

Официально еретиков с пристрастием допрашивали начиная с 1184 года (со времен Папы Луция III), с 1215 года инквизицией как организацией (решение IV Латеранского собора, созванного Папой Иннокентием III). Только в одной Испании за время «работы» инквизиции были приговорены и сожжены на кострах около 35 тысяч человек.

Огромное значение в распространении догматов веры, а заодно и в овладении чужими территориями имели католические ордены, расширявшие сферы своего влияния и осуществлявшие экспансию на Ближний Восток и в Восточную Европу. В конце XII века в Палестине возник и в 1198 году был утвержден папой Иннокентием III католический духовно‑рыцарский Тевтонский орден. В 1226 году по договору великого магистра ордена Германа фон Зельца с польским удельным князем Кондратом Мазоветским орден получил Хельминьскую землю и перенес свою деятельность в Восточную Европу. Реорганизационное преобразование ордена для достижения целей на новом геополитическом направлении привело к созданию его отделения – Ливонского ордена.

После поражений рыцарей Ливонского ордена в Ледовом побоище в 1242 году, Тевтонского ордена в Грюнвальдской битве 1410 года и под влиянием других событий Ливонский орден распался, а на контролируемой им территории в 1561 году было создано Курляндское герцогство. Последний магистр ордена Готтгард Кеттлер стал его первым герцогом. Герцогиней Курляндской с 1710 года была Анна Иоанновна – дочь Ивана V Алексеевича, племянница Петра I, императрица Российская 1730–1740 годов. С 1710 года герцогство находилось в сфере влияния России и после так называемого третьего раздела Польши в 1795 году вошло в состав Российской Империи.

Короткий исторический обзор хорошо демонстрирует, как со временем – по мере снижения пассионарности – потомки некогда бескомпромиссных, бесстрашных, воинственных рыцарей превращаются в уступчивых, обходительных и приятных во всех отношениях обывателей. Но в XII–XIII веках все было более чем серьезно.

Во имя христианской веры католики не щадили никого, даже своих верных воинов. Против основанного в Иерусалиме в 1118 году духовно‑рыцарского ордена Тамплиеров был начат инквизиционный процесс, закончившийся жестокой смертью рыцарей под пытками или на кострах и повелением Папы Римского Климента V об упразднении ордена.

В XIII веке Западная Европа, долгое время направлявшая крестовые походы в Палестину, а затем в Византию, стала особенно опасна для Руси. Когда в 1204 году крестоносцы захватили Константинополь и на обломке Византии создали Латинскую империю, возникла проблема трудоустройства большого числа рвущихся в новые боевые походы воинов. И немецкие рыцари обратили свой взор на Русь [8]: «Начался крестовый поход против восточного православия. Политическая разведка в королевствах Западной Европы была поставлена неплохо. Немецкие и скандинавские дипломаты получили сведения о полном разгроме Русской земли татарами в 1238 году…и поверили им (как позднее историки, базирующиеся на источниках без критической оценки их).

Поэтому естественно, что они сочли Новгород беззащитным и решили взять его в клещи: со стороны Финского залива – шведы, а со стороны Чудского озера – немцы. Задача им казалась легковыполнимой.

Ошибка их была лишь в том, что Великое княжество Владимирское, пропустившее через свои земли татарское войско, сохранило свой военный потенциал и смогло оказать помощь Новгороду. Этого немцы, шведы и датчане не учли.

Организатором и координатором антирусского похода был папский легат Вильгельм, получивший от папы Григория IX (графа Уголино ди Сеньи, 1227–1241 годы) задание принудить Новгород перейти в католическую веру. Шансы для этого были немалые. Среди новгородцев и псковичей были германофилы, сохранившие ненависть к „низовцам“ и предпочитавшие выгодную торговлю с Ганзой кровопролитной войне. Большая часть чуди, води, ижоры сопротивлялась введению у них православия, а сумь и емь (финны) уже подчинились шведам».

Еще не рассеявшие пассионарность наследники викингов – шведы – в 1240 году (том самом, в конце которого монголо‑татары расправились с Киевом) высадились в месте впадения речки Ижоры в Неву с целью нападения на Новгород. Новгородцы не только не могли сами воевать, но и не сразу решили, нужно ли им звать кого‑то на помощь, или лучше сразу подчиниться интервентам. Но в итоге возобладали все‑таки сторонники сопротивления. И призван был в Новгород молодой князь Александр Ярославич со своей суздальской дружиной.

Небольшая армия, составленная из княжеских дружинников и новгородских добровольцев, быстро преодолела расстояние от Новгорода до устья Ижоры и 15 июля 1240 года неожиданно атаковала шведов, абсолютно не готовых к серьезным баталиям. Русские воины доблестно дрались от рассвета до заката и прославили себя и своего князя, прозванного с тех пор Александром Невским. Шведы были биты, хотя изначально имели численный перевес и лучшее оснащение, и ночью на кораблях бежали с места сражения.

У немецких рыцарей сначала дела обстояли получше. В 1240 году они взяли Изборг, Псков, в 1241 году – Копорье, Тесов и подошли на расстояние тридцати верст к Новгороду. Но зимой 1242 года Александр Невский со своими суздальскими дружинниками при поддержке новгородцев и псковичей напал на стоявший в Пскове немецкий отряд и освободил Псков. Решающее сражение состоялось 5 апреля 1242 года на Чудском озере. Рыцари нашли свою смерть подо льдом на озерном дне. Окончательно изгнать интервентов удалось лишь к 1245 году. Но можно ли было радоваться победам [8]:

«Новгород был спасен „низовыми“ полками, пришедшими из Владимирского княжества – страны, якобы выжженной и вырезанной татарами. Уже сам факт такого похода заставляет думать, что рассказы о полном разрушении Руси в 1238 году страдают преувеличением.

И вот еще что странно. Русские княжества, не затронутые татарами, – Полоцкое, Смоленское, Турово‑Пинское – никакой помощи Пскову и Новгороду не оказали, как и за год до этого Козельску.

…Ровесники восточных славян – византийцы вели себя в XIII веке не лучше. Исключение составляли субэтносы, обитавшие на окраинах ареала и потому не растерявшие древней пассионарности, – никейцы (аналог суздальцев) и эпироты…

…Древнерусский настрой раскололся, а вместе с ним раздробился и этнос. При этом деление прошло на основе комплиментарности, то есть каждый русский человек мог выбрать ту культуру, которая ему больше подходила: западную, католическую или восточную – православную, несторианскую и монофизитскую, в Центральной Азии слившуюся в 1142 году с несторианской. Ясно, что ведущая роль принадлежала не догматике, а мироощущениям, симпатичным друг другу».

 

6. Монголо‑татарский фактор

 

В 1240–1242 годах для управления завоеванными территориями огромная Монгольская империи была поделена на ханства. Одно из них, названное Золотой Ордой, контролировало из своей находившейся на Волге столицы – города Сарай‑Бату (с первой половины XIV века города Сарай‑Берке) – русские земли. Более двухсот лет находилась Русь под монголо‑татарским игом. И политические, экономические, демографические изменения, которые произошли в это время в княжествах русских, не способствовали возвышению Киева.

Во‑первых, в течение 20 лет после нашествия Батыя с северных русских княжеств никакой дани, податей, налогов монголы не взимали, а пострадавшие в битвах за независимость южные княжества, в том числе киевское (и сам город Киев), подвергались непрекращающимся ограблениям. Если раньше географическое положение киевского княжества (удобное расположение Киева на Днепре) способствовало притоку в город людей, товаров, богатства, то теперь на эти земли террор обрушивался как раз в первую очередь. Зачем далеко углубляться внутрь страны, если можно собирать дань на хорошо доступных и не столь опасных, как глубинка, окраинах!

Последствия не заставили себя ждать. Народ из Киева, из киевского княжества побежал на нетронутый монголами Север и в лесные районы Центральной Руси, где можно было спрятаться. Причем покидали Южную Русь, конечно же, те, у кого были силы на дальнюю дорогу, энергия, желание бороться за жизнь, за свою судьбу, то есть молодые пассионарии.

Вторым фактором (со временем ставшим основным по значимости), повлиявшим на изменение роли в жизни Руси тех или иных княжеств, которые будут в будущем претендовать на первенство в русском государстве, стало умение князей, а точнее, стоящих за ними политических и экономических группировок договариваться с монгольскими ханами. В домонгольский период лучшим князем считался тот, кто сумел собрать лучших воинов в своей дружине и обладал волей, позволяющей бороться с соперниками за место под солнцем.

Отряд варягов претендовал на власть, на лучший город – столицу государства – Киев и добился желаемого, опираясь только или почти только на силу. Теперь все кардинально изменилось, и надо было хорошо думать, а не бряцать оружием. Первым, кто понял неизбежность и в сложившихся условиях полезность дипломатических контактов с монголами, стал Александр Невский, которого Русская Православная Церковь за деяния его, совершенные во благо Отчизны, русского народа, причислила к лику святых. В 1242 году победителю западных армий было только 22 года. Такими же молодыми были и его соратники, добровольно вызвавшиеся защищать Родину. И это не случайно.

Примерно в 1200 году произошел очередной пассионарный взрыв, затронувший Русь (а также земли будущих литовцев, турок‑османов, которые поэтому и смогли спустя двести пятьдесят лет захватить Константинополь, а также эфиопов). К сожалению, приток этноэнергетики начнет ощутимо влиять на российскую историю только через 180 лет. Именно такова продолжительность инкубационного периода фазы пассионарного подъема этногенеза.

Пока же люди с новой внутренней силой растворялись в массе пассивного, думающего только о своих частных проблемах населения. Например, от услуг спасшег<