Первый шаг: перебороть страх и онемение чувств

Почти любой, кто живет или работает в зоне вооруженного конфликта, подвергается гнету со стороны ситуации в целом. Люди теряют чувствительность или развивают хроническую гневность, поскольку это единственные меры защиты от боли. Белфаст и Бейрут не единственные конфликтные зоны в мире. Такой зоной является практически каждый дом. Многие из нас выросли без «безопасной территории», то есть свободного от конфликта места, где можно укрыться. Мы стали циничными, удрученными, равнодушными или бесчувственными. Нас превратили в потенциальных террористов.

Если вы ведете работу с миром, то вы, практически по определению, находитесь на пути исцеления от последствий социального и личностного угнетения. Если бы это было не так, проблемы угнетения не заинтересовали бы вас настолько сильно, чтобы вы решили стать фасилитатором. Сходным образом у большинства психотерапевтов постепенно затягиваются прошлые раны. Движение через собственные муки и страдание является неизбежной подготовкой к изменению мира. Возможно, наилучшей.

Внутренняя работа начинается с того, что вы учитесь распознавать ситуации, в которых она вам необходима. Обращайте внимание на моменты, когда вы либо не чувствуете вообще ничего, либо испытываете страх и боль. Существуют верные признаки того, что вы расстроены внутренними переживаниями или внешними актами террора. Когда вы подвергаетесь агрессии, у вас развивается бесчувственность, защищающая вас от еще больших мучений. Такая же бесчувственность может быть характерна и для ваших обидчиков, потому что и они бывали жертвами насилия и жестокости. Они неспособны сопереживать другим. Само это онемение чувств, которое некогда помогло вам уцелеть, потому что вы не чувствовали страдания, в конечном счете лишь усугубляет гнет, потому что вы становитесь слепы к его проявлениям. Вы бессознательно увековечиваете терроризм тем, что никак не обращаетесь к нему.

Если вы замечаете эти страх и онемение, постарайтесь не терять осознавания. Позволяйте себе переживать свои чувства. Спрашивайте себя: «Насколько это вызвано отношением ко мне других людей и насколько я сам это порождаю?» Если вы не задаете таких вопросов, то ваше онемение чувств вынуждает вас реагировать на внешнюю ситуацию механически. Тогда вы считаете других своими оппонентами, «плохими парнями». Поскольку многие из нас — и это в равной степени относится и к террористам, и к людям мейнстрима, и к фасилитаторам, — не способны слишком долго переносить конфликт, мы пытаемся защититься от него, используя такие ярлыки, как «плохие парни». Мы быстро хватаемся за поляризованные нравственные установки, и тогда все начинает делиться на хорошее и плохое, на правильное и неправильное. Такие безоговорочные суждения огульно применяются ко всем, кто нам не нравится. Нас не заботит индивидуальная природа людей, которых мы ненавидим.

Представители мейнстрима прибегают к такой форме подавления перед лицом угрозы терроризма, между тем как террористы занимают непримиримую позицию против существующего положения вещей. В результате мысли и идеи обеих сторон превращаются в упрощенное морализаторство. Задача фасилитатора — сохранять чувствительность к каждому, замечать различия и поощрять людей продумывать тонкие смыслы своих замечаний, чтобы они точно выражали их чувства.

Солдаты в обеих мировых войнах бывали во время сражений свидетелями такого количества насилия и жестокости, что домой они возвращались с полностью атрофированной чувствительностью. Медицина сначала называла это состояние «военным неврозом». Вернувшись в гражданскую жизнь, многие бывшие военнослужащие испытывали тревожность, раздраженность и подавленность. Позже их состояние было названо «боевой психической травмой». Сегодня мы говорим о «посттравматическом стрессовом расстройстве».

Когда вас ввергает в стресс автоматный огонь или чье-то агрессивное поведение, ваши глаза широко раскрыты. Сначала у вас отвисает челюсть, но затем вы плотно сжимаете зубы. Возможно, вы дрожите, у вас начинаются спазмы в районе живота и груди, вы задерживаете дыхание. Может быть, пытаетесь отвернуться и забыть, вытеснить пережитое в сферу бессознательного. Но потом вы не можете справиться с навязчивыми воспоминаниями, мыслями и фантазиями, и вас преследуют фантазии о ситуациях, которые вы бессильны разрешить.

Для того чтобы испытать посттравматическое стрессовое расстройство, необязательно побывать на войне. Любая ситуация, напоминающая прошлые проблемы, с которыми вам не удалось справиться, сносит с вас защищающую от боли амнезию и вновь пробуждает тревогу и депрессию. Когда движение за женское равноправие исследовало историю насилия, оно довело до общественного сознания то, как Фрейд и его коллеги по психоаналитическому сообществу отмахивались от женщин и их страданий. О женщинах, которым выносили диагноз «истерия», позже становилось известно, что они в собственном доме подвергаются оскорблениям и обидам. Работа Джудит Герман «Травма и выздоровление»* отслеживает историю работы над проблемами насилия и ее связь с женским движением и современными психологическими подходами.

Авторы-женщины разоблачили также жестокое обращение с детьми в нашем обществе. На мой взгляд, особенно интересными являются «Тщательно скрываемая тайна: сексуальное насилие по отношению к детям» Флоренс Раш** и «Путешествие к исцелению: путеводитель для переживших сексуальное насилие» Венди Молтц*** — два исследования, демонстрирующих, что сексуальное насилие по отношению к детям носит почти эпидемический характер.