Исторический смысл значения доклада

 Начались брожения. Наиболее горячие головы стали требовать дальнейшей десталинизации страны, но это натолкнулось на жесточайшее противодействие партийного и государственного аппарата, ведь тогда в партийное руководство еще входили такие откровенные последователи и соратники Сталина, как, Молотов, Маленков, Каганович и другие.

 Однако остановить поток они уже были не в силах, особенно потому, что доклад вскоре перестал быть секретным для мирового общественного мнения. Вначале с докладом были ознакомлены главы делегаций компартий — Берут, Торез, Ибаррури и т.д. В конце февраля 1956 года текстом доклада располагал уже Иосип Броз Тито, прочитавший его членам Исполкома Союза коммунистов Югославии. 16 марта «Нью-Йорк таймс» помещает статью своего московского корреспондента о закрытом докладе Хрущева. На другой день его основное содержание пересказало агентство «Рейтер». 19-21 марта весьма смягченное резюме доклада напечатала газета «Юманите», орган Французской компартии. 20 марта изложение доклада публикует югославский еженедельник «Коммунист».

 Копии доклада стали быстро распространяться и вскоре продавались на черном рынке в Варшаве, где одна из них и была куплена неким американцем за 300 долларов. Шеф ЦРУ Аллен Даллес передает ее своему брату, государственному секретарю Джону Фостеру Даллесу, а тот воспроизводит доклад Хрущева 4 июня на страницах «Нью-Йорк таймс», а 6 июня — «Монд».

 Итак, пришло время подвести итог. Я могу, не боясь преувеличить, сказать, что доклад Хрущева имел огромнейшее значение для развития нашей страны. С него началось освобождение СССР от нависшей над ним тени тирана. Хрущев сумел развенчать Сталина, как вождя, как военного гения и как продолжателя дела Ленина. Невозможно, конечно, не видеть некоторой ограниченности критики Хрущева. Он все еще разделял генеральную линию Сталина по коллективизации, индустриализации и некоторым другим вопросам. Но ведь не он один! Большинство деятелей, приговоренных к смерти Сталиным, продолжали верить в него. Многие из них перед расстрелом выкрикивали: «Да здравствует товарищ Сталин!»

 Доклад Хрущева носил разоблачительный, а не аналитический характер. Разоблачение — это лишь начальный характер. Хрущев осудил тиранию, но не затронул авторитарной власти. Он отверг культ личности, но в значительной степени сохранил систему, которая его породила. Что касается ссылок на личные качества Сталина, тиранический его характер, то это абсолютно несерьезный уровень политических размышлений. Разве можно объяснять жестокость Гитлера или Муссолини только их личными качествами?

 Конечно, для деспотизма нужен деспот. Вопрос в том, почему проявляется деспотизм, который приводит этого деспота к власти, и почему народ, или, по крайней мере, его большинство, преклоняется перед деспотом? Не один диктатор повинен в самых страшных преступлениях ХХ века, а, прежде всего Система, идеология, основанная на ленинских постулатах. Сталин и партия были «рулевыми» этой системы. Но тогда этого никто понять не мог. Хотя были очень немногие, кто винил во всем Систему. Так, например, интересно почитать мысли Александра Солженицына на эту тему. Он вовсе не разделял восторгов многих людей и считал, что конец сталинских злодеяний должен был выглядеть совсем не так. Не должны были разгрузочные комиссии, приезжавшие в лагеря и отстранявшие лагерное руководство выписывать ордера на освобождение «с такой легкостью и безответственностью, будто это были ордера на арест».[6] Нельзя было втихаря отпускать на волю всех, кто признавал свою вину. Надо было этой комиссии встать перед строем и повиниться в том, что они являлись соучастниками убийств Сталина. Приходится признать, что Хрущев, осудив чудовищные крайности сталинского режима, в своем докладе на ХХ съезде партии все еще оставался в плену многих сталинских представлений о социализме.

 Хрущев и умрет в неведении: он никогда не мог бы согласиться с тем, что, защищая Ленина, он «сохраняет» и Сталина, ведь большинство обвинений «било» в личные качества Сталина, а отнюдь не в принадлежность его действующей системе.

 В большинстве своем люди еще не в состоянии были оценить того, что сделали благодаря Хрущеву крупный шаг к свободе. Наверное, это было ясно тем немногим, которые привыкли жить по своим устоям и шли против партии. А вообще советские люди никогда не обладали свободой, поэтому не могли в полной мере оценить ее значимость. Им все равно нужен был кумир: вроде бы отказавшись от Сталина, они еще более уверовали в Ленина.

 Сталинизм получил пробоину, но держался на плаву, ибо ленинизм казался непотопляемым...

Таким образом, ограничение на XX съезде критики сталинизма «культом личности», сохранение в неприкосновенности основных теоретических догм тоталитаризма закрыло на многие годы путь к реальной перестройке советского общества, лишило жизненной силы все последующие реформы Хрущева. Тем не менее, историческое значение XX съезда огромно. Тоталитарное общество начало постепенно трансформироваться в авторитарное.