Причины возникновения интерференции при восприятии звуков иностранного языка

 

Большинство исследователей считает одной из основных причин тех или иных отклонений в речи билингвов межъязыковую интерференцию, которая возникает в лингвистическом сознании и в речи говорящего вследствие наложения системы неродного языка на родной язык при языковых контактах.

О влиянии родного языка при овладении вторым языком говорил еще В.А. Богородицкий. Он один из первых педагогов-методистов обучал русскому произношению нерусских с учетом сопоставительного анализа фонетических систем родного и русского языков. Большое внимание проблемам двуязычия в лингвистическом аспекте уделял выдающийся лингвист Н.С. Трубецкой. Обращая особое внимание на фонологизм речевого слуха обучающегося, он видел причины ошибок не только в инерции органов восприятия и воспроизведения, но и во взаимоотношениях между элементами языковых систем контактируемых языков: “Слушая чужую речь, мы при анализе слышимого непроизвольно используем привычное нам "фонологическое сито" всего родного языка. А поскольку наше "сито" оказывается неподходящим для чужого языка, постольку и возникают многочисленные ошибки, недоразумения. звуки чужого языка получают у нас неверную фонологическую интерпретацию, так как они пропускаются через "фонологическое сито" нашего родного языка” (Трубецкой Н.С., 1933: 106).Н.С. Трубецкой подчеркивал, что иностранный акцент зависит совсем не от того, что тот или иной иностранец не в состоянии произнести тот или иной звук, а скорее от того, что он “неверно судит об этом звуке”, что обусловлено различием между фонологическими системами иностранного и родного языка. С.И. Бернштейн, один из основоположников методики преподавания русского языка нерусским учащимся, определял основную причину трудностей в овладении иноязычным произношением тем, что “учащиеся воспринимают звучание чужой речи сквозь призму фонетической системы родного языка. Обладая устойчивыми навыками слышания и произнесения звуков родного языка, они подгоняют под эти шаблоны свое восприятие и воспроизведение непривычных звуков чужой речи” (Бернштейн С.И., 1975: 7). Не случайно, что на начальном этапе обучения несмотря на то, что внимание учащихся сконцентрировано на фонетической стороне речи. Они представляют вместо иноязычных звуков звуки родного языка.

Когда речь идет о взаимодействии звуковых систем в условиях их сосуществования, нужно иметь в виду, что в зависимости от реальной ситуации такого сосуществования может быть различным. При взаимодействии русского и национальных языков взаимовлияние бесспорно: русская речь в устах представителей национальных республик приобретает совершенно определенные фонетические свойства, связанные и с фонологическими, и с фонетическими характеристиками каждой из национальных звуковых систем. В результате такого взаимодействия системы родного языка возникает специфический "национальный" вариант русского литературного языка (по крайней мере в его разговорной разновидности), характерный не только для носителей данного языка, но и для русскоязычных, живущих в данном национальном окружении.

Обратное влияние – влияние русского языка на национальные языки – также существует. В общем виде о силе воздействия русского языка на национальные свидетельствует, например, появление "заимствованных" фонем, пришедших в национальные языки вместе с русскими лексическими заимствованиями.

Характер взаимодействия звуковых систем при обучении неродному языку также имеет свои специфические особенности. Когда мы обучаем русских английскому, немецкому, французскому и другим языкам, звуковая интерференция может быть расценена как "плохое" и "не очень плохое" произношение на изучаемом языке. В этом случае нет взаимодействия двух языковых систем – "учебная речь" наших студентов или школьников звучит в основном на территории нашей страны, и носители соответствующих языков (включая и фонетистов) едва ли могут быть озабочены перспективами воздействия этой "учебной речи" на их родной язык. Добиваясь хорошего произношения на иностранном языке, преподаватель в первую очередь преследует общелингвистические цели, поскольку в овладении механизмами звучащей речи – ключ к овладению всеми богатствами чужого языка. Аналогичная или почти аналогичная ситуация и при обучении русскому языку как неродному. Правда, если в последнем случае учащиеся живут в стране изучаемого языка, овладение звуковыми средствами, преодоление произносительных и слуховых особенностей, свойственных родному языку, необходимо и для практических задач речевой коммуникации.

Исключительный интерес при обучении неродному языку представляют двуязычные учащиеся – те жители республик нашей страны, для которых русский язык является вторым родным языком. Важно понять, к чему приводит такое двуязычие при обучении третьему, неродному языку, упрощается при этом решение задачи или нет. Иными словами, в цепочке "родной язык – русский язык – иностранный язык" могут возникать различные комбинации всех трех элементов: а)"родной язык + русский язык" противопоставлены "иностранному языку"; б)"родной язык" противопоставлен двум неродным – "русскому языку + иностранному языку"; в) все три языка выступают как самостоятельные системы.

Как показывают уже имеющиеся данные, в такой ситуации возможна любая из трех моделей – это относится не только к разным конкретным языкам, участвующим в этой цепочке, но и к разным элементам изучаемой звуковой системы. При изучении, например, гласных, знание русского языка может вообще не оказывать влияния на овладение иностранным языком, а при изучении согласных – или способствовать усвоению иностранного языка, или даже препятствовать ему.

Естественно обратиться и такому важному вопросу, как связь между порождением высказывания и воспроизведением сообщения на неродном языке. Эти стороны речевой деятельности находятся – в условиях использования родным языком - в тесной связи; собственно говоря, владение системой звуковых средств как системой функциональных единиц предполагает автоматизирование механизмов порождения речи и максимальное использование вероятностных характеристик при восприятии. В условиях интерференции обе стороны речевой деятельности не являются полностью автоматизированными, так что тип накладывает существенные ограничения на те ошибки, которые могут возникнуть (т.е. "плохое" качество речи на неродном языке не исключает хорошего понимания, а при плохом различении звуков неродного языка произносительные ошибки необязательны).

 

Механизмы интерференции

 

Интерференция может рассматриваться с трех различных точек зрения: как результат взаимодействия двух или более систем, как процесс этого взаимодействия и как предпосылки для него. Говоря о последнем, имеется в виду то обстоятельство, что сами по себе, как чисто языковые системы, никакие языки не взаимодействуют: интерференция совершается в определенном социальном коллективе, и предпосылки тех или иных процессов и результатов интерференции в значительной степени определяются свойствами членов этого коллектива.

Применительно к звуковой системе необходимо говорить о фонетической обусловленности фонологических процессов. Фонетическая обусловленность может быть двух видов: во-первых, говорящий на неродном языке человек может не слышать разницы между звуками родного и чужого языка – в этом случае возможные ошибки определяются сенсорными, перцептивными свойствами говорящего; во-вторых, при адекватной перцептивной оценке правильная реализация может оказаться невозможной из-за влияния свойств артикуляционной базы родного языка – в этом случае ошибки являются моторными по своей природе. Возможно, конечно, и более сложное сочетание причин, обуславливающих возникновение ошибок. Рассмотрим четыре теоретически возможных случая:

 

Сенсорный уровень	Моторный уровень	Результат
1. не слышу	и поэтому не могу правильно произнести	регулярная ошибка, определяемая сенсорным уровнем;
2. слышу	не могу правильно произнести	регулярная ошибка, определяемая моторным уровнем;
3. слышу	правильно произношу	нет фонетических причин для ошибок
4. не слышу	могу правильно произнести	нерегулярная ошибка

 

С первого взгляда возражения могут вызвать представленные здесь комбинации №1 и 4. Первая из них как будто бы противоречит таким концепциям, как моторная теория и теория анализа через синтез, поскольку представляет ситуацию как бы в обратной последовательности: если с точки зрения этих классических теорий восприятия речи артикуляторный аспект является способом упрощения, перекодировки акустической картины при восприятии, то в данном случае он выступает как подчиненный, зависящий от сенсорного, перцептивного. Получается, что здесь нет никаких противоречий: теория восприятия речи в явном и неявном виде базируется на поведении человека в рамках родного языка, когда артикуляторно-акустические связи, определяемые данной фонологической системой, уже сформированы. Здесь же речь идет совсем о другой ситуации: восприятие и воспроизведение звуков чужого языка человеком, перцептивного свойства которого уже сформированы в рамках языка родного.

Комбинация №4 кажется парадоксальной только в том случае, когда мы предполагаем, что усвоение звуковой системы чужого языка происходит в ситуации, исключающей некоторые предварительные знания свойств этого языка. Однако довольно часто наблюдается как раз обратное: говорящий на чужом языке человек имеет некоторые представления о звуковых единицах, отличающихся от единиц русского языка, и стремится максимально приблизить свое произношение к иноязычному (например, произнесение носовых гласных вместо ртовых лицами, не владеющими французским языком). Суть ошибок такого рода определяется тем, что человек не способен услышать конкретную реализацию, использующуюся в чужом языке, тогда как при нормальном физиологическом слухе данное звучание вполне может быть и услышано, и оценено как не совпадающее с привычным, наблюдающимся в родном языке.

Какая их четырех возможных комбинаций встретится в той или иной ситуации, зависит от разных причин: во-первых, от фонетических свойств интерферирующих фонологических систем или их частей; во-вторых, от индивидуальных свойств самих говорящих: у одних сенсорные способности сильно развиты, у других – хуже; моторный компонент также по-разному поддается перестройке у разных лиц, говорящих на одном и том же языке.

Зависимость соотношения сенсорного и моторного компонентов от свойств взаимодействующих звуковых систем – это предмет, изучение которого необходимо для правильного понимания процесса и предсказания результатов интерференции.

 

Категории интерференции

 

Отечественная теория билингвизма признает родной язык базовам для установления соответствия с любым вторичным языковым кодом как в процессе владения, так и в процессе обучения неродному языку. Это имеет важное методическое значение, так как говорит о необходимости двуязычного сопоставления при обучении русскому языку нерусских учащихся разных национальностей. Двуязычное сопоставление осуществляется в двух основных направлениях: сопоставление фонетических систем и анализ акцента. Эти два аспекта тесно связаны между собой, ибо акцент, будучи категорией речи, отражает особенности фонологической системы родного языка, побуждает к внутриязыковому анализу с точки зрения другого языка и позволяет выявить в нем явления и закономерности, которые не осмысливались ранее так четко и которым не придавалось такого функционального значения.

В силу фонологичности речевого слуха нерусские учащиеся пропускают через "фонологическое сито" родного языка объекты всех уровней фонологического яруса русского языка.

По характеру отклонений от языковой системы и нормы речи билингва можно выделить несколько категорий интерференции на уровне звукоупотребления. Рассмотрим их.

1. Недодифференциация – это процесс недостаточной дифференциации фонем неродного языка, смешение, неразличение фонем вторичной языковой системы при употреблении их в речи. Это явление объясняется тем, что в родном языке обучающегося те или иные элементы не дифференцируются как отдельные фонемы, релевантные признаки фонем представляются как избыточные, нерелевантные. На возможность недоразличения фонем указывал Л.В. Щерба, подчеркивая, что “зачастую мы считаем за один и тот же звук такие иностранные звуки, которые принадлежат в соответственном языке к разным звуковым типам и способны различать слова” (Щерба Л.В., 1973: 13). Хорошо известно из практики, что нерусские учащиеся с трудом овладевают артикуляцией мягких согласных русского языка, например, вместо конь, уголь, мель произносят кон, угол, мел. Данное явление проистекает не столько от неумения или неспособности учащихся произнести мягкие звуки, сколько от недооценки релевантно противопоставленных, самостоятельных фонем [н - н¢], [л - л¢], отсутствующих в родном языке учащихся. Представители всех тюркских языков произносят на месте русских [н¢, л¢] не мягкие, а лишь слегка смягченные, практически те же твердые согласные. Недодифференциация наблюдается обычно в том случае, если фонемный репертуар родного языка беднее изучаемого.

Сверхдифференциация (передифференциация) – таково выражение интерференции, при котором в фонологическую систему второго языка вносятся релевантные признаки родного языка, отсутствующие в системе изучаемого. Данный процесс, как правило, происходит тогда, когда больший фонемный материал накладывается на меньший объем фонем неродного языка. Например, при изучении французами русского языка слова типа сон, лимон, звон, тон произносятся с носовыми гласными, имеющими место в системе французского языка.

3. Субституция – такой вид интерференции, при котором происходит отождествление фонем изучаемого языка со сходными фонемами родного языка. Эту схожесть звуков А. А Реформатский называл мнимым тождеством. “Стоит только уловить что-то похожее, как сейчас же явится соблазн на почве "звукового типа" отождествлять и системно, и физически разное”, - писал он. (Реформатский А.А., 1959: 145). Л.В. Щерба отмечал, что “особые трудности кроются даже не в тех звуках, которым нет аналогичных в родном языке…, а как раз в тех, для которых в этом имеются сходные звуки” (Щерба Л.В., 1959: 6).

Хорошо известно, что в языках народов мира нет и двух идентичных звуков и даже в родственных языках звуки, весьма близкие по своим акустико-физиологическим свойствам бывают организованы в совершенно разные фонологические системы. В практике обучение нерусских учащихся это не всегда учитывается.

Субституция является одним из наиболее устойчивых сегментов интерференции. В ходе обучения она нередко оценивается как санкционированное отклонение, ибо она не вызывает смыслонарушения. Например, произнесение в русской речи носителей тюркских языков твердых согласных [ж, ш] как смягченных не препятствует взаимопониманию и по этой причине не всегда является объектом корректировки, что ведет к устойчивому акценту.

Субституция возникает часто и в случаях отсутствия идентичных фонем в родном и изучаемого языках. Такое отождествление происходит в силу того, что в родном и изучаемом языках какие-то звуки артикуляционно могут весьма походит друга на друга, но их положение в системе при этом будет различно, т.е. они будут входить в разные фонологические категории, именно в этом уязвимое место мнимого тождества, которое порождает большую трудность овладения "похожими" звуками чужого языка.

3. Ресегментация – форма интерференции, проявляемая на синтагматическом уровне. Интерференция может возникать вследствие расхождения или сходства не только фонологических систем, но и дистрибутивных различий. В некоторых случаях наблюдается наличие плюс/ минус сегментации. Плюс-сегментация – увеличение количества элементов в речевом сегменте. Она часто бывает представлена в следующих разновидностях:

а) Протеза – наращивание гласного звука перед стечением согласных в начале слова (такой гласный называется протеическим).

б) Эпентеза – вставка гласного между согласными внутри слова (такой гласный называется эпентетическим). Наряду с эпентезой может быть и метатеза – перестановка, перераспределение звуков.

в) Эпитеза – наращивание гласного звука в конце слова (такой гласный называется эпитетическим).

Минус-сегментация – уменьшение числа звуков в речевом сегменте. Данное явление также возникает под влиянием дистрибутивной диалектики контактируемых языков при переносе функциональных навыков родного языка в изучаемый. В этой связи наблюдаются такие формы минус-сегментации, как:

а) Диэреза-ослабление или полная редукция начального согласного в слове при стечении нескольких согласных.

б) Апокопа – выпадение (непроизнесение) конечного согласного при стечении согласных в конце слова.

в) Стяжение гласных – замена двух языков одним.

 

Фонетическая интерференция

 

Когда в речи билингва имеют место нарушения звуковой системы неродного языка, их принято квалифицировать как результат действия фонологической интерференции и/или фонетической интерференции. Представляется, что при анализе особенностей звукового оформления речи билингва на неродном языке более уместен термин фонетическая интерференция, указывающий на то, что интерференция происходит в речи, на уровне реализации фонологического компонента языка.

Источником отрицательной фонетической интерференции, например на сегментом уровне, являются различия контактирующих языков в составе фонем и их позиционно-комбинаторных аллофонов, несовпадение фонемной дистрибуции, синтагматики и фонотактики. При этом характер проявления интерференции во многом определяется типологическим сходством и генетическим родством контактирующих языков. Фонетическая интерференция, - если ее рассматривать в психолингвистическом плане. – есть прежде всего нарушение (искажение) вторичной языковой системы и ее нормы в результате взаимодействия в сознании говорящего фонетических систем и произносительных норм двух, а иногда и более языков, проявляющегося через интерференцию слуховых и произносительных навыков. Наряду с этим фонетическая интерференция может давать и положительный результат, например в случае артикуляторно-акустического сходства звуковых реализаций фонем контактирующих языков. Поскольку фонетическая интерференция (как и интерференция вообще) – это двусторонний процесс, то появление фонетических искажений может провоцироваться не только особенностями первичной, но и вторичной звуковой системы. Одним из примеров такого двустороннего взаимодействия является реализация представителями самых разных языков русских слогов типа "мягкий согласный + гласный" как состоящих из трех звуков. Этому способствует, с одной стороны, отсутствие в их родном языке мягких согласных и оппозиции ""мягкий согласный + гласный" – "мягкий согласный + /j/ + гласный"; а с другой стороны фонетическая нарушение вызывается особенностью реализации таких русских сочетаний. В этом случае иноязычные индивиды ошибочно отождествляют [i]-образный переход от мягкого согласного к последующему гласному (который придает последнему дифтонгоидный характер) с гласным [i] или же с согласным [j], руководствуясь их фонетическим сходством.

Фонетическая интерференция проявляется как при восприятии, так и при производстве речи. В свою очередь, это означает, что она затрагивает перцептивную и артикуляционную базы, проявляясь в нарушении иерархии и взаимодействия слухо-произносительных навыков в речи на языке вторичной системы. Слуховые навыки формируются в соответствии с системой и нормой данного языка. Они принадлежат перцептивной базе, которая представляет собой систему лингвистических средств, используемую носителями данного языка, при восприятии звучащего речевого потока.

Хорошо известно, что влияние первичной звуковой системы на перцептивном уровне приводит к искаженному восприятию фонетической стороны речи на неродном языке. В наше время можно считать экспериментально подтвержденной мысль о том, что восприятие иноязычной речи происходит сквозь призму звуковой системы и нормы родного языка. Это приводит к разнообразным ошибкам, а порой и к недоразумению при общении и свидетельствует о несформированной перцептивной базе вторичной языковой системы. Сформированная перцептивная база имеет место лишь в том случае, когда человек способен различать звуковой состав всех слов данного языка, что, в свою очередь, свидетельствует о сформированности из него фонетической системы средств восприятия звучания текста.

Произносительные навыки формируются вместе с артикуляционной базой языка. Согласно мнению Л.Р. Зиндера, артикуляционная база представляет собой совокупность артикуляционных и фонотактических привычек; ее формирование в первую очередь зависит от фонематической системы языка и, что особенно важно, от дифференциальных признаков, используемых в данном языке.

Однако, как подчеркивает Л.Р. Зиндер, “артикуляционная база складывается на основе артикуляции фонемы как целостной единицы, а не как совокупности дифференциальных признаков” (Зиндер Л. Р., 1984: 12). В этом смысле для реализации произносительной программы оказывается весьма существенным, “какие органы произношения участвуют в образовании различительных признаков данного языка и насколько интенсивно… какие сочетания работы различных органов возможны в данном языке” (Зиндер Л. Р., 1979: 81). З.Н. Джапаридзе предлагает рассматривать артикуляционную базу как “хранящуюся в памяти систему "произносительных инструкций" и адресов, соответственно которой в органе речи направляются "произносительные приказы" (нервные импульсы), приводящие к произносительным движениям” (Джапаридзе З.Н., 1969: 14). Прогноз действий произносительных органов при производстве речи на языке вторичной языковой системы происходит полностью или частично в соответствии с существующими артикуляционными привычками (которые могут отражать артикуляционные характеристики и ранее изученных языков).

Таким образом, моторная программа осуществляется, как правило, с помощью навыков, сформированных на базе первичной системы или/и навыков, неправильно сформированных в ходе овладения вторичной системой.

Слуховые и произносительные навыки взаимодействуют в речи и находятся в сложных иерархических отношениях. Достаточно сослаться хотя бы на тот факт, что при производстве речи успешность речевой реализации в определенной степени зависит от слухового контроля, т.е. обратной связи. В этом случае слух наряду с кинестетическими импульсами мускулатуры органов речи осуществляет корректирующую и управляющую связь между программой и эффектом реализации.

Однако при производстве речи на неродном языке человек, как правило, не слышит своих ошибок в силу несформированности слуховых навыков на данном языке. фонетическое искажение речи в этом случае отражает, с одной стороны, неточность слухового образа, а с другой стороны – артикуляторные трудности, которые могут быть значительнее трудностей восприятия. Хорошо известно, что разрешающая способность артикуляционного аппарата значительно уступает соответствующим возможностям слуха, поэтому человек, слышащий свои ошибки, не всегда может их корректировать. Из этого следует, что не всегда есть прямое соответствие между уровнем сформированности слуховых и произносительных навыков. Немногочисленные пока что исследования в этом направлении на материале изолированных звуков, слогов и слов свидетельствуют о том, что ошибки при восприятии, воспроизведении и производстве речи могут не совпадать.

Нарушение звуковой стороны речи достаточно часто обусловлены не только фонетической интерференцией в "чистом" виде, но и интерференцией графических систем контактирующих языков. Различия в звукобуквенных соответствиях родного и иностранного языков могут служить источником ошибок как при восприятии, так и при производстве речи на иностранном языке. Выделяют несколько типов фонетико-графической интерференции (ФГИ), обусловленных особенностями графики, которой пользуются те или иные языки:

ФГИ языков, использующих иероглифическое письмо;

ФГИ языков, один из которых использует иероглифическое, а другой звукобуквенное письмо;

ФГИ языков, использующих звукобуквенные графические основы: родственных языков с общей графикой; родственных языков с различной графикой; неродственных языков с различной графикой; неродственных языков с общей графикой.

Фонетико-графическую интерференцию определяют как искажение устной и письменной речи иностранцев, которые обусловлены нарущением системы звукобуквенных соответствий изучаемого языка в результате взаимодействия в языковом сознании индивидуумов фонетических систем, произносительных норм и правил графических обозначений контактирующих языков.

Лингвистическое описание фонетической интерференции, как правило, начинается с прогноза ее явлений в речи носителей двуязычия. В этом смысле сопоставительный или сравнительный анализ звуковых систем, находящихся в контакте (иногда его сводят к контрастивному), позволяет с большей или меньшей степенью точности предсказать возможные нарушения вторичной звуковой системы. По мысли Вайнрайха, сопоставительный анализ пока что остается наилучшей исходной ступенью описания поведения билингва. Тем не менее его значение не абсолютизируется, поскольку реальная картина фонетических нарушений в речи двуязычных может значительно отличаться от прогнозируемой. Данные сопоставительного анализа помогают вскрыть и объяснить причину конкретного искажения. Сопоставление в указанных целях должно охватывать разные уровни фонологического компонента. Если иметь в виду, например, сегментный уровень, то сопоставление касается состава фонем, их дистрибуции, позиционно-комбинаторных аллофонов и их реализаций в каждом из контактирующих языков. К этому еще в 60-е годы призывали У. Вайнрайх и Э. Хауген. С позиции настоящего времени необходимо признать, что исследование фонетической интерференции будет наиболее результативным, если процедура “установления сходств и различий”, предложенная Э. Хаугеном, будет дополнена объективным инструментальным анализом речи билингвов и аудиторским анализом восприятия особенностей их речи носителями данного языка.