Централизованная система управления экономикой.

 

Последующие поколения исследователей добавили к вышеназванным еще несколько признаков тоталитаризма как явления:

1) Чрезмерное огосударствление общественной жизни;

2) Правовое закрепление роли руководящей партии;

3) Осуществление насильственного господства власти над человеком с помощью партийных и государственных авторитарно - бюрократических институтов;

Принудительная мобилизация населения для реализации программы тотального переустройства общества («великие стройки коммунизма» в СССР, программа создания Третьего рейха в Германии, «культурная революция» в Китае).

Следует отметить, что все вышеназванные признаки в той или иной степени присутствовали во всех тоталитарных режимах. При этом, наряду со сходством, существовали и определенные различия, отличающие друг от друга различные типы тоталитарных режимов. Согласно самой распространенной классификации, в зависимости от господствующей идеологии все они делились на праворадикальные (фашистские и национал - социалистический) и левоэкстремистские (сталинский и маоистский). При этом в рамках трех основных моделей тоталитаризма (советской, немецкой, итальянской) существовали существенные различия. Собственно тоталитаризм “в чистом виде”, при котором действительно удалось достичь тотального контроля за политической, экономической и духовной сферами жизни общества, существовал лишь в СССР до середины 50-х годов. В рамках же итальянского фашизма и германского национал-социализма эти цели провозглашались, но так и не были достигнуты. Так, и Муссолини, и Гитлер смогли достичь тотального контроля над политической жизнью общества, но не упразднили полностью ни рыночную экономику, ни автономию духовной сферы и частной жизни граждан (Италия при Муссолини оставалась католической и монархической, а Германия и при Гитлере сохраняла индивидуалистический “буржуазный дух”).

   Однако ближе к концу 80-х годов классическая теория тоталитаризма во многом показала свою несостоятельность и заставила многих исследователей в ней усомниться. Так, например, она рассматривала тоталитарные режимы как что - то неизменное и раз на всегда установленное, но практика показала, что практически все они, кроме наиболее одиозных, эволюционировали в сторону “размягчения”. Прежняя теория тем более не допускала возможности крушения этих режимов, что повсеместно происходило в странах Восточной Европы в конце 80-х годов.

В этой ситуации некоторые исследователи предлагают вообще отказаться от теории тоталитаризма как не оправдавшей себя, считая, что сам предмет исследования растворился.

Существует и противоположная точка зрения, согласно которой необходимо не отказываться от самой идеи тоталитаризма, а совершенствовать ее, опираясь на данные истории. Иными словами, необходимо рассматривать тоталитарные режимы не как что - то навсегда застывшее и определенное, а как сложное и исторически развивающееся явление.

С этой точки зрения картина выглядит следующим образом. Сама по себе программа построения общества тоталитарного типа появилась задолго до понятия “тоталитаризм” и была последовательно изложена в социально - философских трактатах Платона (знаменитое “ Государство” с описанием “идеального общества”, где целое поглощает отдельного индивида), английского философа Т.Гоббса (его знаменитое государство - Левиафан, обладающее неограниченной властью над жизнью и собственностью поданных), французского мыслителя эпохи Просвещения Ж.- Ж.Руссо (теория “ объединенного народа”, поглощающего отдельную личность и упраздняющего ее права).

  Но реализоваться данная программа может только в рамках современного индустриального общества, которое создает для этого следующие условия:

1) Возникновение современного государства, обладающего централизованной бюрократией, развитыми средствами контроля, подавления и массовой пропаганды, позволяющими осуществлять тотальный контроль, массовый террор и информационную обработку населения;

2) Формирование в условиях промышленного капитализма массового общества, которое образуется в результате традиционных социальных слоев (дворянство, крестьянство, ремесленники) и перегородок между ними;

Такое общество отличается следующими характерными особенностями:

а) Состоит из отдельных обособленных индивидов (а капитализм - это система индивидуальной свободы и ответственности), составляющих серую безликую массу людей с психологией “винтиков”, неспособных стать организованной опорой демократии, из которых будущие диктаторы могут лепить любые социальные тела и использовать как опору в борьбе за власть;

б) Подобные обособленные индивиды не уверены в себе, стремятся вернуться к коллективному образу жизни и опереться на “сильную руку” вождя или диктатора, чаще всего ненавидят лишившие их устойчивого благополучия демократию и рынок, используют предоставленные им демократические права и свободы для ее подрыва и уничтожения (именно так вели себя мелкая буржуазия и люмпенизированные слои Германии накануне прихода к власти нацистов).

3) Кроме того, тоталитаризм как историческое явление неразрывно связан с процессом индустриальной модернизации, т.е. с созданием системы крупного машинного производства. Причем проявляется данное обстоятельство сразу в двух аспектах:

а) с одной стороны, утверждение тоталитаризма в той или иной стране зачастую является реакцией патриархального сознания, глубинных пластов национального духа на стирающую национальные особенности индустриальную систему (конвейер, как известно, он и в Африке конвейер) - в ответ на это в массовом сознании утверждаются жесткие формы национализма и (или) патриархально - авторитарные комплексы;

б) с другой стороны, для отстающих в социально - экономическом развитии стран тоталитаризм выступает как средство ускоренного осуществления промышленной революции (СССР эпохи первых пятилеток, Китай при Мао Цзе Дуне, и др.), когда государство концентрирует в своих руках огромные властные, хозяйственные и людские ресурсы, и направляет их на обеспечение ускоренного развития экономики. Собственно говоря, именно для этих целей и используются единая партия, единая идеология и принудительная мобилизация граждан на решение “великих задач” в процессе переустройства общества.

Решив эти задачи, тоталитаризм исчерпывает себя, и его сильные стороны (способность концентрировать ресурсы и мобилизовать большие массы людей, в короткий срок решать задачи индустриализации, милитаризации и распространения образования) сходят на нет. В процессе дальнейшего развития начинается его преобразование в более мягкую политическую систему. Остановить это постепенное размывание тоталитаризма возможно, лишь окончательно “заморозив” общественное развитие, что и было сделано в Албании в правление Э.Ходжи или в современной Северной Корее.

Происходит это эволюционное преобразование тоталитаризма следующим образом:

1) Исчезает состояние войны или “великого строительства”, и постепенно сходит на нет тотальная мобилизация граждан государством;

2) При отсутствии тотальной мобилизации происходит некоторая деполитизация и обособление частной (частично культурной и экономической) жизни людей - они уже не столько солдаты (“винтики”) партии и вождя, живут и работают для себя и для своей семьи, читают обычные, а не только идеологические книги, и т.п.;

3) Происходят изменения во власти - с уходом харизматического лидера власть переходит к партийно-номенклатурной олигархии в виде “ коллективного руководства ” (например, власть Политбюро при фиктивном культе Брежнева) - ясно, что никакой новой диктатуры над собой по типу сталинской партийные олигархи уже не допустят;

4) Прекращаются массовые репрессии и ослабевает тотальный контроль за обществом со стороны силовых структур, и пресекаются только прямые покушения на власть - так, например, если в СССР в правление Сталина репрессии имели массовый и “упреждающий” характер, то в последующий период времени им подвергались сравнительно немногочисленные более или менее явные противники режима (т.н. диссиденты).

  Все эти перемены происходили в СССР и в большинстве стран Восточной Европы после смерти Сталина и ХХ съезда КПСС.

Таким образом, перед нами уже не чистый классический тоталитаризм, а зарождающийся авторитаризм: структуры силового подавления, всеобщей мобилизации и контроля (госбезопасность, партия, комсомол, профсоюзы) существуют, но “по полной программе” не задействуются, а частная жизнь граждан обретает, хотя и ограниченную, автономию от политики и власти. При этом попытки “завернуть гайки”, вернуться к жесткой системе правления уже на поздней стадии развития тоталитаризма в принципе возможны (вспомним “жесткий курс” Ю.Андропова или последнее десятилетие правления Н.Чаушеску в Румынии), но они являются не более чем кратковременными и быстро сходят “на нет”. Унаследовав целый ряд “слабых мест” тоталитаризма (неспособность эффективно функционировать в спокойных естественных условиях, отсутствие экономических рычагов, пренебрежение индивидуальными интересами и стимулами) этот промежуточный режим неизбежно трансформируется в авторитарный либо демократический.

В вопросе о том, есть ли у тоталитаризма будущее, мнения сегодня расходятся. Некоторые либеральные мыслители (Ф. фон Хайек, Ф.Фукуяма) исходят из того, что после крушения германского фашизма и советского коммунизма и избавления человечества от “опасных иллюзий” в масштабах всего мира неизбежно восторжествует потребительский тип общества западного типа, что устранит возможность возникновения тоталитаризма. Другие мыслители (например, известный английский историк и философ А.Тойнби), напротив, полагают, что в условиях порожденного западной цивилизацией экономического, экологического и военного кризиса единственно возможным выходом может стать создание жесткой модели государственной власти по типу коммунистической в руках всемирного правительства. Если некоторые из приверженцев формирующегося на наших глазах информационного общества (О.Тоффлер) считают, что в его рамках тоталитаризм невозможен, так как будут существовать полная свобода распространения информации (по типу нынешней системы “Интернет”), рассредоточение власти и управления производством, то его критики (Т.Адорно, М.Хоркхаймер) полагают, что именно в нем возникают огромные возможности для пропагандистского манипулировали и контроля за гражданами при опоре на новейшие достижения науки и техники. Кто из спорящих окажется прав - может показать только будущее.

 

 

                                            §3. Авторитаризм

 

Другой весьма широко распространенный тип режима индустриальной эпохи - авторитарный. Общие признаки всех авторитарных режимов в целом сводятся к следующим:

1. Автократизм (самовластие) одного человека или небольшой группы лиц (монарх, пожизненный президент в странах Африки, военная хунта или олигархическая группа в странах Латинской Америки);

2. Неограниченность власти и ее неподконтрольность гражданам: может править и с помощью законов, но принимает, трактует и использует их по собственному усмотрению;

3. Монополия на власть и осуществление политики, недопущение политической оппозиции и конкуренции;

4. Опора власти на силовые методы; при этом без необходимости может и не прибегать к массовым репрессиям, но всегда имеет в своем распоряжении средства, необходимые для подавления массового недовольства;

5. Отказ от тотального контроля над обществом, ограниченное вмешательство или невмешательство в частную сферу или в экономику;

6. Рекрутирование политической элиты путем кооптации или назначения сверху, а не с помощью свободных выборов.

По своему политическому смыслу он является переходным тоталитаризма к демократии, и чаще всего встречается сегодня в странах “Второго” и “Третьего мира” (Азия, Африка, Латинская Америка), где не достигнут должный уровень социально - экономического развития, требуется ускоренное осуществление преобразований в условиях неготовности к ним большинства общества, а институты демократии, как правило, слабы и неустойчивы.

Кроме того, достаточно долгое существование режимов подобного типа в странах этой географической зоны некоторые современные исследователи объясняют особенностями их национальной культуры и веками складывавшихся политических традиций. Так, сегодня достаточно широко признается, что такие ценности, как капитализм “свободного рынка”, права человека, принципы разделения властей и правового государства - являются порождениями западной цивилизации, и их внедрение на неевропейской культурной почве весьма затруднительно. В чем же состоит специфика этой “почвы”?

1) Так, например, для конфуцианских стран (Китай, Южная Корея, Тайвань, Сингапур) характерны культ сильного централизованного государства и чиновничества (известна китайская поговорка о том, что один чиновник дороже шести купцов), веками складывавшиеся патерналистские отношения (опека “сверху” при полном подчинении “снизу”), покорность и дисциплинированность населения;

2) Для мусульманских государств (страны Арабского Востока, Иран, Индонезия, Малайзия и др.) также свойственны культ государственной власти, признание ее фактически неограниченного права вмешиваться в частную жизнь общества и граждан, устоявшееся убеждение в том, что только сильная (в идеале - неограниченная и неразделенная) и опирающаяся преимущественно на насилие государственная власть способна обеспечить общественный порядок и действие законов;

3) Кроме того, в странах исламского мира существует своеобразная общинно - коллективистская концепция демократии: так, после вполне демократичного избрания в мусульманской общине (умме) руководителя он получает в свои руки практически неограниченную диктаторскую власть, и это воспринимается как норма; впоследствии этот принцип правления утверждается и в масштабах всего государства.

В силу этих причин многие современные конфуцианские и мусульманские государства, соединив передовые индустриальные технологии с традициями национальной культуры, утвердили у себя вместо “рыночной демократии” авторитарную модель. При этом то, что воспринимается в странах Запада как диктатура и произвол может выглядеть в глазах их населения как “правление лучших и мудрейших”, а нарушения прав человека и произвольное вмешательство в частную сферу - как справедливое наказание людей, попирающих религиозные нормы.

Один из ярких примеров режимов подобного типа - современный Сингапур, имеющий сегодня больший ВНП на душу населения, чем его прежний колониальный владетель Великобритания. При этом многие отмечают, что творцу “сингапурского экономического чуда” премьер - министру Ли Куан Ю удалось создать образцовое полицейское государство с единственной правящей партией, жестким контролем за политической жизнью и подавлением оппозиции, с правом власти воспитывать граждан в духе трудолюбия и дисциплины. При этом Ли Куан Ю глубоко убежден, что его страна никогда не добилась бы подобного процветания, следуй она путем “западной демократии”.

  В странах Африки частое возникновение подобных режимов прежде всего связано с недоразвитостью самого африканского общества, которое до сегодняшнего дня поделено по клановому и племенному признаку, и поэтому недостаточно консолидировано и цивилизовано для того, чтобы эффективно контролировать государственную власть. Усугубляет положение практически полное отсутствие среднего класса, современных политических партий и парламентских институтов. В силу названных причин население много африканских стран неоднократно становилось жертвой военных или гражданских группировок, практически без всякого сопротивления узурпировавших государственную власть.

Страны Латинской Америки по типу культуры безусловно ближе к странам Запада, нежели африканские и азиатские государства, однако и в них существует целый ряд причин, предопределяющих возникновение режимов авторитарного типа. Среди них наибольшее значение имеют:

1) Сильные позиции олигархических групп (крупные промышленники и землевладельцы плюс члены наиболее влиятельных политических кланов), фактически узурпировавших власть и влияние после завоевания этими странами политической независимости;

2) Отсутствие традиций правовой культуры и сильного гражданского общества (отдельные ячейки и институты - группы интересов, политические партии, профсоюзы, неполитические объединения граждан - существуют, но процесс их объединения в единое целое не завершен и по сей день);

3) Иррационально-аффективный (т.е. чувственный) темперамент латиноамериканцев, делающий их склонными к поддержке разного рода харизматических вождей (каудильо) и диктаторов.

В силу вышеуказанных причин путь основной массы латиноамериканских стран к развитой демократии оказывается весьма долгим и тернистым, и зачастую сопровождается срывами в диктатуру. Яркое подтверждение тому - развитие в ХХ веке таких государств, как Бразилия, Аргентина, Чили и др.

     

 

                           §4. Типология авторитарных режимов

 

  Наиболее известным и распространенным является деление всех авторитарных режимов на военные и гражданские. Среди гражданских, в свою очередь, выделяются:

1) Переходные от тоталитаризма к демократии (существуют в некоторых из современных стран СНГ, так как бывшие восточноевропейские члены “соцлагеря” осуществляют непосредственный переход к демократии) - решают задачи создания институтов рыночной экономики, правовой демократии и консолидации гражданского общества: политическое участие граждан при этом ограничивается до достижения ими должного уровня политической культуры и лояльности существующей системе;

2) Модернизационные авторитарные режимы в странах “второго” и “третьего” мира - принципиально решают те же самые задачи, что и т.н. “переходные”, в дополнение к этому обеспечивают подавление сопротивления групп прежней элиты и консервативно настроенных слоев общества (например, духовенство и не принимающие западные ценности группы населения в странах арабского Востока), осуществляют мобилизацию и политическое обучение своих сторонников (через политические партии, профсоюзы и иные массовые общественные движения), стремятся не допустить социального раскола и конфликтов между сторонниками и противниками реформ.         

   Самое главное для такого модернизационного режима - быстро добиться успехов в преобразованиях (прежде всего в экономических), создавая тем самым себе социальную базу, найти определенное сочетание национальных традиций и реформ, где последние бы вытекали из первых и не противоречили (хотя бы на уровне лозунгов) национальному духу. В случае же, если реформатор в странах “Второго” и “Третьего” мира преимущественно делает ставку на насилие и принуждение и не ищет компромиссов, его может ожидать судьба иранского шаха Резы Пехлеви. Провозгласив в конце 60-х годов “белую революцию ” и объявив своей целью превращение традиционного мусульманского Ирана в “ближневосточную Японию”, он насильно проводил сверху европейские преобразования. Для противников же реформ (духовенство, широкие слои крестьянства и мелкой буржуазии) им были предназначены тюрьмы, застенки тайной полиции (САВАК) или высылка из страны. Острые социальные и мировоззренческие противоречия, наложившись на экономические трудности, привели в итоге к массовому социальному недовольству, которое вылилось в исламскую революцию 1979 г., свержение шаха и утверждение теократического режима во главе с имамом Хомейни.

Однако существует достаточно большое число примеров авторитарных модернизационных режимов, добившихся успеха в преобразованиях, например, Южная Корея, Тайвань, Сингапур, с некоторыми оговорками Индонезия.

3) Паразитарно-олигархические авторитарные режимы - существуют главным образом в странах Африки и Латинской Америки, выполняют единоличную волю правителя - диктатора или выдвинувшего его клана, паразитируя на недоразвитости страны и слабости гражданского общества (в качестве примеров можно привести т.н. “банановые республики”, существовавшие в 60 - 70 - ые г.г. одиозные диктатуры Дювалье на Гаити и Сомосы в Никарагуа, прервавшееся недавно многолетнее правление Мобуту Сесе Секо в Заире). Признаки такого режима - диктатура или клановый произвол, коррумпированное и неэффективное государство, нищета большинства населения и экономическая слаборазвитость страны.

4) Вождистко - популистский авторитарный режим - близок по своей сути к предыдущему - во главе с харизматическим лидером, эксплуатирующим идею национального возрождения, социального обновления или какие - либо иные популистские лозунги, но использующим полученную таким образом массовую поддержку прежде всего для укрепления режима личной власти и диктатуры (примеры - латиноамериканские вожди - каудильо 19 - начала 20 в.в. с идеями революционного обновления, режимы С.Хуссейна в Ираке и М.Каддафи в Ливии, эксплуатирующие идею “арабского социализма” и национального возрождения, правление узурпаторов - “пожизненных президентов” в странах Африки - Ньерере в Танзании, Мобуту в Заире, и др.);

5) Корректирующие или стабилизационные - существуют в странах с не утвердившейся или слабой демократией, временно сменяя ее в ситуации кризиса с целью поддержания стабильности и корректировки ошибочного экономического курса;

6) Консервативные - ставят своей целью изоляцию страны от разлагающих “внешних влияний” и сохранение под государственным принуждением традиционных духовных ценностей (семья, религия, государственность, патриотизм) и уклада жизни - с этой целью ограничиваются политические свободы и участие масс в политике (примеры - режимы Франко в Испании и Салазара в Португалии 30-х - 70-х гг., правление имама Хомейни в Иране, абсолютные монархии в странах Ближнего Востока - Саудовская Аравия, Оман, Катар, Объединенные Арабские Эмираты). Обычно существование подобных режимов приводит общество к застою, что, однако, зачастую не мешает длительному их существованию: например, введенное в 50-ые г.г. в Парагвае диктатором Стресснером “ осадное положение ” продолжалось почти три десятилетия.

  В отдельный тип авторитарных режимов выделяются военные, или стратократии (от греческого stratos - воин). Военный режим определяется не по признаку наличия военных во власти (генерал может стать президентом и в демократической республике, как, например, в свое время Ш.де Голль во Франции и Д.Эйзенхауэр в США), но по факту замещения ими всех гражданских институтов управления. Военные режимы по самой своей сути являются изначально авторитарными - т.к. военные, придя к власти насильственным путем, как правило, приостанавливают действие существующих демократических институтов (политических партий, парламента, профсоюзов и иных общественных движений) и управляют, опираясь преимущественно на силу.

  Главной причиной частого утверждения авторитарных военных режимов в странах “Второго” и “Третьего” мира - привилегированные позиции армии, которые выражаются в элитном образовании (военные кадры развивающихся стран, как правило, готовятся в лучших военных вузах за рубежом), весьма высокой по национальным меркам зарплате и бытовых условиях (например, во многих странах Африки наиболее респектабельные кварталы занимают именно военные), наконец, в традиционно больших расходах развивающихся стран на армию (неслучайно - она выступает для них как средство самоутверждения и предмет национальной гордости). Все это формирует у военных особое элитарное сознание, а в условиях обычной для развивающихся стран слабости гражданского общества и демократических институтов открывает им путь к власти. Среди необходимых для прихода военных к власти предпосылок, помимо высокого социального престижа армии и военных, исследователи также называют наличие во главе вооруженных сил ярких и популярных лидеров (аргентинский генерал - президент Перон, Пиночет, Саддам Хуссейн, и т.д.) и осознание самой армией своей миссии по спасению отечества от внутренних или внешних врагов.

Что касается типологии военных режимов, то по типу правления они могут быть поделены на режимы с единоличным диктаторским руководством (например, режимы генерала Перона в Аргентине 40 -х и генерала Амина в Уганде) и с коллективным правлением (Аргентина 80 - х). Более масштабную классификацию предлагает специалист по проблеме, политолог Э. Нордлингер, который делит все военные режимы на консервативные регулирующие, корректирующие и программные. Их отличают следующие характерные особенности:

1) Консервативные регулирующие - периодически возникают в странах Латинской Америки, когда жизнь доходит до “точки кипения”, политические противоречия накаляются, и военные на время берут власть в свои руки, выполняя роль арбитра и разводя конфликтующих политиков по разные углы “ринга”;

2) Корректирующие - объявляющие своей целью борьбу с конкретным социальным злом - инфляцией, коррупцией, неправильным экономическим курсом (например, краткосрочное пребывание военных в Турции в 1960 и 1971 гг. с целью исправления последствий экономических ошибок гражданских правительств, правление военных в Бразилии в 80-ые гг., поставившими своей целью реализацию “бразильского экономического чуда”); однако подобный режим зачастую не достигает поставленных целей - например, утвердившийся в 60 -ые гг. в Нигерии режим генерала Говона, первоначально ставивший своей целью борьбу с коррупцией, в итоге оказался одним из самых коррумпированных в истории этой страны, а «бразильское экономическое чудо» осталось лишь прожектом;

3) Программные военные режимы - в этом случае военные захватывают власть с целью реализовать долгосрочную политическую программу или осуществить экономическую модернизацию общества - и также зачастую терпят неудачу: например, бирманские военные, осуществляя после своего прихода к власти в 1962 г. особый “бирманский путь” к социализму, в итоге завели страну в экономический тупик - если ранее Бирма экспортировала рис, то после их экспериментов ей пришлось импортировать значительную часть своего продовольственного рациона.

  Ко всем трем вышеназванным типам одновременно относится наиболее известный авторитарный военный режим, установленный в 1973 г. в Чили в результате военного переворота военной хунтой во главе с генералом А.Пиночетом, и просуществовавший до 1989, когда после проигрыша референдума о доверии существующей системе правления военные пошли на ее добровольный демонтаж и восстановление демократических институтов.

   Чилийский режим являлся консервативным, поскольку военные свергли левый режим президента - социалиста С.Альенде, выдвиженца блока левых партий (социалистическая, коммунистическая, радикальная и др.) “Народное единство”, ставившего своей целью построение в Чили социализма мирным путем, но не пользовавшегося поддержкой большинства населения. Так, на президентских выборах 1970 г. Альенде получил лишь 36,3 % голосов, что было явно недостаточной опорой для осуществления радикальных экономических преобразований, предусматривавших национализацию собственности иностранных кампаний, коммерческих банков и крупных промышленных предприятий (при этом средние и мелкие частные собственники не подлежали экспроприации). В результате этих действий и вызванного целым рядом обстоятельств (противодействие реформам частнособственнических слоев, замораживание иностранных кредитов, экономическая и политическая блокада Чили со стороны США и подрывная деятельность ЦРУ) острейшего экономического кризиса (острый товарный дефицит, инфляция в 1000 % в год, и т.п.) произошел раскол общества. Оно разделилось на сторонников дальнейшей борьбы за социализм более радикальными средствами (так, неконтролируемые левые группировки стали осуществлять произвольный самозахват и передел земельных угодий, а на многих промышленных предприятиях формировались вооруженные рабочие отряды) и на тех, кто активно готовился, по их собственному выражению, “свернуть марксистам шею” (армейские “верхи” и значительная часть среднего и даже младшего офицерского состава, представители крупного капитала, значительная часть средних и мелких собственников). В ситуации нарастающего хаоса, развала экономики, участившихся террактов и становящегося реальностью лобового столкновения левых и правых армия, тесно связанная с США и воспитанная в “прусском” консервативном духе и презрении к политикам (особенно левым, т.е. социалистам и коммунистам), вмешалась и решила спор в пользу правых сил. Для этого захватившие 11 сентября 1973 г. власть военные обрушили массовые репрессии на левых и их сторонников, используя тайную полицию, тюрьмы и концлагеря, ввели чрезвычайное положение, запретили деятельность партий, профсоюзов и забастовки, заменили на всех уровнях управления гражданских чиновников военными. Таким образом, можно заключить, что военная хунта предотвратила возникновение в Чили ситуации гражданской войны, развязав полномасштабный террор против одной из сторон политического противостояния – членов блока «Народное единство» и левых сил.

  Режим, установленной хунтой А.Пиночета в Чили, одновременно может рассматриваться как корректирующий, поскольку военные ставили своей задачей ликвидацию последствий “левых” экспериментов в экономике. Действительно: политика левого правительства, связанная с национализацией крупной промышленности, осуществлением широких социальных программ при опоре на печатный станок (следствие - инфляция и пустые полки магазинов), усугубленная внешнеэкономической блокадой и противодействием частнособственнических слоев привели экономику к краху. Пришедшие к власти военные одновременно стремились преодолеть хаос и паралич государственной власти, пресечь распространение в стране левого радикализма и анархистских настроений. Последнего удалось добиться только отчасти: левые силы были загнаны в подполье, но продолжали борьбу - действовали запрещенные левые и иные оппозиционные партии, развертывалось левое партизанское движение, и т.д.

Наконец, военный режим в Чили может рассматриваться и как программный, поскольку новые правители определили в числе своих задач модернизацию экономики страны, превращение ее из сырьевой и слаборазвитой в среднеразвитую. Вместе с тем экономические достижения Пиночета  и его сподвижников выглядят весьма неоднозначными: в результате либеральных реформ (знаменитая “ шоковая терапия” по-чилийски) удалось создать достаточно мощный и развитой промышленный и финансовый национальный капитал, укрепились позиции и благосостояние среднего класса, создать налоговую и пенсионную системы, не уступающие по качеству американским. Вместе с тем следует помнить, что общий уровень экономического развития Чили остается не слишком высоким, и около 1 / 3 населения страны живет за порогом бедности.

  В целом же, оценивая эффективность и полезность военных режимов для жизни общества, следует сказать, что они могут быть лишь временными и весьма относительными: управление государством и экономикой - не дело военных, и, решив стоящие перед ними задачи, они должны уходить, уступая место гражданскому руководству. В случае же, если существование военного режима затягивается, этопарализует нормальную жизнь общества, порождает коррупцию и застой. Яркое подтверждение этому - судьба многочисленных военных диктатур в странах Африки и Латинской Америки. Например, правление в течение последних 28 лет в африканской стране Нигерии военной хунты привело к тому, что большинство населения страны - одного из крупнейших мировых экспортеров нефти - живет в нищете (по сравнению с 1985 г. средний доход на душу населения упал более чем втрое), а исчисляемые в десятках миллиардов долларов доходы от экспорта нефти и полученные иностранные кредиты разворованы членами хунты и узкой группой связанных с ней лиц. При этом лидеры хунты явно торопятся оставить власть: за последние 22 года они уже восемь раз заявляли о своем скором уходе, но затем все оставалось по - прежнему. 

Экономическая эффективность военных режимов, как уже подчеркивалось выше, также весьма спорна: из всех военных диктаторов хотя бы относительного успеха добились генерал Пиночет в Чили, генерал Сухарто в Индонезии (что сегодня оспаривается многими из - за постигшего недавно эту страну экономического коллапса), и генерал Чон Ду Хван в Южной Корее. Дело здесь - в наличии специальных экономических знаний (которые у военных имеются далеко не всегда), в умении выбрать верный экономический курс (что также сложно), в способности подобрать дееспособную команду реформаторов.

Обобщая же все сказанное, мы можем заключить, что авторитаризм как в гражданской, так и в военной форме, является весьма неоднозначным политическим явлением. К числу его сильных сторон относится следующее:

1) С одной стороны, в ситуации острого политического кризиса и социального раскола авторитарный режим способен спасти страну от потрясений и обеспечить политическую стабильность;

2) Кроме того, он способен обеспечить ускоренное проведение необходимых реформ, подавив сопротивление антиреформаторских сил.

Столь же очевидны и недостатки авторитарного правления:

1) Бесконтрольный характер власти и ее чрезмерная зависимость от воли одного или немногих лиц может подвигнуть ее на авантюры и произвол, от которого пострадает население страны;

2) Слишком долгий срок жизни авторитарных реж