Попытка на мысль #25: Две концепции

Приблизительный план повествования

Если человек горд, то он выделяет себя от других людей и этим лишает себя лучшей радости жизни - свободного и радостного общения со всеми людьми.
Лев Николаевич Толстой «Путь жизни»

— Но я был слишком молод, я ещё не умел любить. (у меня — «дружить»)
Маленький Принц

«Единственная настоящая роскошь — это роскошь человеческого общения.»
Антуан де Сент-Экзюпери ''Земля людей''

— Кто это мне под голову подушку принёс? Кто был такой добрый человек! — воскликнул он с каким-то восторженным, благодарным чувством и плачущим каким-то голосом, будто и бог знает какое благодеяние оказали ему. Фёдор Михайлович Достоевский «Братья Карамазовы»

Прелюдия

В начале осени моему профилю исполнилось десять лет. Окинув взглядом проделанный путь, я решил, что будет неплохо оформить юбилейную Попытку на мысль и в ней, сопоставив и проанализировав себя тогда и сейчас, подвести некоторый итог. К сожалению, мне не удалось достойным образом осуществить свой замысел. Сколько ни старался, по итогу приходил к тому, что садил себя на первое место и оттуда начинал читать нравоучения. Зачёркивая написанное, я пробовал идти в противоположном направлении, но результат оказывался ещё непригляднее — я садил себя на первое место и, перечисляя мнимые достижения, начинал всевозможным образом превозносить себя. Поэтому пришлось отступить от первоначального замысла и ограничиться очерком двух концепций — «Общение как искусство» и «Общение как роскошь».

Общение как искусство

Раздел первый

Рассмотрим взаимодействие «говорящий-слушающий»

I. Чтобы понять говорящего необходимо знать:

1. Формальное значение произносимых им слов

2. Индивидуальные черты (характер, мировоззрение говорящего)

3. Настроение (говорящего)

4. Непосредственную цель (говорящего)

5. Косвенную цель (умысел говорящего)

6. Отношение (говорящего к слушающему)

7. Взаимоотношения (между говорящим и слушающим)

8. Обстоятельства (при которых речь произносится)

Помимо этого необходимо учитывать:

1. Общий уровень развития (говорящего)

2. Степень искренности (говорящего)

3. Степень серьёзности (говорящего)

4. Осведомлённость (говорящего) в вопросе

5. Заинтересованность (говорящего)

II. Чтобы оценить, насколько полно слушающим воспринята информация необходимо знать:

1. Понял ли он формальное значение обращённых к нему слов

2. Учёл ли он при анализе услышанного индивидуальные черты говорящего

3. Учёл ли он при анализе услышанного настроение говорящего

4. Понял ли он цель послания

5. Уловил ли он умысел послания

6. Имеет ли он верное представление о том, как к нему относится (в качестве кого рассматривает) говорящий

7. Имеет ли он верное представление о том, в каких отношениях он состоит с говорящим

8. Сделана ли им поправка на степень искренности, серьёзность, обстоятельства

Помимо этого необходимо учитывать:

1. Его общий уровень развития

2. Его осведомлённость в вопросе

3. Его заинтересованность в вопросе

III. Ответ слушающего будет обусловлен:

1. Формальным значением обращённых к нему слов

2. Сопоставимостью индивидуальных черт

3. Созвучностью настроений

4. Представлением о цели

5. Понятием об умысле

6. Отношением к той позиции, в которой он находится по мнению говорящего

7. Общим уровнем развития и представлением об общем уровне развития говорящего

8. Осведомлённостью в вопросе и представлением об осведомлённости в вопросе говорящего

9. Личной заинтересованностью и учётом (либо не учётом) заинтересованности говорящего

10. Искренностью и учётом (либо игнорированием) искренности собеседника

11. Серьёзностью и учётом (либо игнорированием) серьёзности собеседника

Раздел второй

Таким образом, формальное значение произносимых слов — лишь незначительная составляющая, теряющаяся в обширном перечне факторов, участвующих в создании общей картины.

Чем менее развит человек (чем скуднее его интеллектуальный потенциал), тем ограниченнее его взгляд на искусство общения. В самом крайнем, тяжело запущенном случае многомерная палитра смыслов сужается до одного — формального значения слов. Которое, по моему представлению, в здоровом варианте едва ли третью часть от полного содержания составляет.

Практически всегда, когда я становлюсь свидетелем общения людей, я вижу нагромождение из грубейших ошибок, из нескончаемых проявлений взаимного непонимания, из упорнейших попыток не увидеть, о чём ведёт речь собеседник. В этих случаях, помимо мучительного дискомфорта, варварское попрание элементарных законов разумного общения одушевлённых существ откликается во мне удивлением — и как только подобное общение, в котором нет ни грана взаимочувствования, возможно? неужели для них вся прелесть общения заключается только в одном — возможности во что бы то ни стало выставить себя?

Общение как роскошь*

*хоть речь далее и пойдёт об общении в социальных сетях, но, на мой взгляд, многое из сказанного ниже справедливо и для живого общения.

Долгое время я был не способен полноценно общаться. Несмотря на то, что внешне всё выглядело хорошо; вопреки тому, что самые разные люди многими добрыми словами характеризовали меня, как бы замечательно ни складывалось общение, во мне оставалось чувство неудовлетворённости.

Причина заключалась в том, что в любом взаимодействии я в первую очередь смотрел на себя и любил себя. Опять же, внешне это никак не проявлялось, а если и проявлялось, то в настолько незначительном виде, что не привлекало внимания моего собеседника. Скорее даже наоборот — я всегда видел радость в том, чтобы собой как можно более послужить на радость ближнему. Но где-то во мне жила отвратительная плевела, которая, неустанно отравляя любое взаимодействие сближним, оставляя чувство неудовлетворённости, недостаточности.

При всём видимом альтруизме, мои мысли (подспудно*, разумеется) концентрировались исключительно на мне.

*напротив этого замечания я ставлю NB. Важно понимать, что ниже речь пойдёт о малейшем подсознательном ростке, который для наглядности перенесён мною в область сознательного и рассмотрен под многократным увеличением.

Вот для примера обычных ход моих мыслей во время написания сообщения:

Я пишу большое сообщение. Я пишу большое сообщение красиво, чтобы обо Мне были очень хорошего мнения и чтобы Меня похвалили. В этом сообщении Я пишу о Своём уникальном взгляде. Я очень стараюсь для того, чтобы Моё сообщение произвело на читателя (безличная форма неспроста, ведь мне по большому счёту без разницы, с кем я говорю, лишь бы говорить) сильнейший эффект. После таких Моих слов Меня обязательно полюбят ещё больше. Обязательно захотят ещё больше времени проводить со Мной. И вот Моё сообщение отправлено. Перечитываю его — ах, как хорошо! Перечитываю ещё раз — Господи, разве кто-то ещё так может написать, как написал Я. Что-то не спешат читать Моё сообщение, хотя уже двадцать минут прошло. Неужели не всегда ждут весточку Мою? Прошло ещё пол часа, Я уже много раз успел зайти и проверить, не пришли ли, не прочитали ли, не хвалят ли Меня. Но никого нет. Ну ничего, вот когда они придут и прочитают такое прекрасное Моё сообщение, тогда им станет совестно за то, что Я, такой славный, вынужден был ждать. Пришли!! Читают. Перечитаю и Я Своё сообщение. Ах, как хорошо! Пишут ответ! Хвалят! Так Мне приятно, когда Меня хвалят. Но почему похвалили так коротко? Что же это? Уже не любовь? Сильно расстраиваюсь, что не достаточно как-то Меня похвалили, намекаю, что не достаточно. Хвалят снова!! Ах, как хорошо! И опять так коротко. Что же это? Уже не ценят?…

И так далее и далее до бесконечности. Само собой разумеется, что в то время, пока я в ослеплении трясся вокруг себя, мимо меня проходила живая жизнь. Главная беда заключалась в том, что не было того предела, когда бы я остановился и сказал себе: «Да, Валентин, вот сейчас тобой дорожат». Сколько бы человек ни трудился для меня, всегда оставалось чувство неудовлетворённости. Да и как могло быть иначе, если я, ожидая, как минимум, обоготворения себя, не замечал всех тех благ, которые ближний, пренебрегая собой, дарил мне.

Не мудрено, что при подобном подходе моими постоянными спутниками были: чувство оставленности, чувство недооценённости, чувство недолюбленности, чувство разочарования и чувство обиды. Самое страшное заключалось в том, что все эти чувства, рождённые нездоровой сосредоточенностью на себе и безразличием к остальному миру, якобы (тогда я был уверен, что не якобы, а наверняка) давали мне право в своей бездеятельной, губительной грусти ещё больше замыкаться на себе. С надрывом та внутренняя зловредная плевела кричала внутри: «Всем на тебя плевать!», и я всем своим существом, со слезами на глазах, отдавался этой мысли и как результат всё больше отстранялся от живой жизни, от мира людей.

Я не помню, когда именно изменилось моё отношение. Не помню, потому что процесс преобразования растянулся на несколько лет. Случилось так, что от уверенности «все и всё мне должны» я перешёл к убеждённости, что «никто и ничего мне не должен». Драматически выломанная фраза «всем на меня плевать» стала звучать так же, как и «при фотосинтезе растение поглощает углекислый газ и воду» — не несла в себе ни надрыва, ни одиночества, ни грусти.

Благодаря подобному подходу процесс общения полностью преобразился.

Раньше, общаясь с кем-то, я видел себя на вершине горы Фавор в образе преображённого лучезарного Христа, пред которым не упасть на колени это пренебрежение. Помещая себя на столь высокую, нездоровую, нереальную позицию, я собственноручно обрекал себя на неизбежные душевные терзания.

Теперь же, если мне случается с кем-то общаться, я вижу себя в образе свинопаса, который по каким-то неведомым причинам влез в господское окно и оказался в гостиной, где за роскошно накрытым столом ужинают красивые, достойные, высокородные люди. Находясь в таком положении, я понимаю, что уже одним своим появлением нарушил мирную, счастливую, сложившуюся атмосферу; обеспокоил людей, которые не только видеть меня не желали, но для которых один мой вид уже неприятен и является оскорблением. Находясь в таком положении, я и сам чувствую, что меня следует поганой метлой и поскорее выгнать прочь. Всё же, что сверх этого, — благодеяние, оказываемое мне по господской милости. (раньше же, представить только, я, вторгшись через окно, не только не стеснялся себя, но и в своей смердящей пастушьей одёжке, башмаками размазывая навоз по шёлковым коврам и наплевав на всех, шёл усаживаться за первое, почётное место. ужасно стыдно вспоминать).

В последнее время я редко пишу письма, но если случается, то делаю это с большим удовольствием. Когда появляется пометка ''прочитано'', тогда я радуюсь. Ведь это значит, что человек не просто удалил моё сообщение, но даже открыл его. Когда появляется надпись «пользователь набирает сообщение», тогда я снова радуюсь. Ведь это значит, что человек трудится для меня — он, будучи окружённым массой собственных забот, нашёл длявремя и силы меня. Если же случается так, что человек в своём ответе говорит о том, о чём я поинтересовался, тогда я в очередной радуюсь. Ведь это значит, что для меня человек нашёл не только время и силы, но и возможность отвлечься от своих мыслей и озаботиться моими.

В начале к общению я относился либо как к данности (если я заговорил, то мне ответят) либо как к обязанности (если я заговорил, то мне обязаны ответить), такой подход лишал меня радости полноценного взаимодействия с людьми.

Сегодня, через десять лет, по большей части благодаря стараниям замечательных людей, выручающих меня своим примером, к общению я отношусь как к роскоши и малейшее внимание воспринимаю как незаслуженную, бесценную милость.